Перед летом

Виола никогда не танцевала на вечеринках. Просто стояла в сторонке и смотрела. А и ребята её не приглашали. Не была красивой. Всегда носила очень коротко стриженные волосы, её высокое худое тело было слегка сгорбленным, как-будто этим старалась прикрыть что-то. Сначала её одноклассники задавались вопросом: «Она что, отчаянная?», но потом привыкли к такому её безмолвному присутствию на всех вечеринках, а когда иногда опаздывала, начинали вроде серьёзно подшучивать: «Если она не придёт, я иду домой!» — и все прыскали со смеху. Но Виола опять-таки приходила и становилась задумчиво у двери. Она словно ждала чего-то, а оно не приходило. Наконец-то закончился этот учебный год. Ученики из класса Виолы собрались в одном просторном старом клубе и пригласили 10-А класс из математической гимназии. Виола тоже пришла. В этот вечер по её бледному лицу пробегала тень ожидания, её глаза — светлые и неспокойные — трепетали и будто боялись всмотреться. Искала ли что-то? — Ну-ка посмотри, Виола как улыбается! Не решила ли и она понравиться Джеку? — прошептала приглушённым смехом Сара подруге по имени Мерси. — Было время! Она одна ещё не пробовала, — прокудахтала Мерси. — Ты очень красива сегодня, Виола! И непременно должна танцевать с нами, — сказала Сара, проходя мимо неё, и поджала накрашенные губы, чтобы не прыснуть со смеху. А Мерси явно подтолкнула её локтём, надула свои прыщавые щёки и сжала большой жирный нос. Но Виола не заметила их. «Непременно должна танцевать с нами», — подумала она, и её тонкие бледные губы затрепетали, как крылышки проснувшейся морской ласточки. Загрохотали барабаны и гитары в руках у мальчиков из 10-А класса. Затанцевали в полу-тёмном салоне. Виола вздрогнула. «Должна танцевать с нами!» Она впилась глазами в танцующих — эта подвижная масса из потемневших тел, задрожавших под белыми блузками, джинсами, под раскачавшимися подолами многочисленных юбок, — и чувствовала свой пульс вплоть до нежных прозрачных кончиков пальцев. И откуда-то из её самого глубокого девичьего сознания всплыло воспоминание о знамени. Она держала верёвку, бригадиры — её соученики — кричали ура, а оно дрожало, извивалось, ветер вздымал его края и его всего обшаривал, сотрясал, как будто ток проходил через живую плоть. Оно вытягивалось лишь на секунду, и потом по всей ткани разливалось тёплое движение и вибрировало, как поплавок дельфина, как тонкая материя водорослей. И когда знамя достигло верхушки столба, Виола совсем забыла, что должна завязать верёвку и стать в строй. Она стояла под ним — маленькая, немая, а её открытые глаза жадно впитывали движение красного шёлка. Она не верила, что его порождает ветер. Ей казалось, что это движение вытекает именно из неё и перешло от нежных кончиков пальцев через верёвку и, как электричество через провод, даёт жизнь красному полотну. И сейчас, засмотревшись на танцующих, её охватило то же чувство — она смотрела, смотрела, разноцветная толпа слилась в одно целое перед её глазами, она ощущала только движение — это мощное движение десятков танцующих тел. «Ты должна танцевать с нами…» Виола выступила вперёд. Никто её не замечал. И… затанцевала. Её тело вытянулось, она подняла руки. Не видела никого. На короткой паузе между двумя сумасшедшими песнями кто-то вошёл в клуб. Среди девушек понёсся шёпот. Когда заиграли гитары и все затанцевали опять, стало ясно, что случилось что-то волнующее. Стали оборачиваться улыбающиеся девичьи лица, закружились в воздухе волосы, загримированные глаза смотрели туда — у двери, где обычно становилась Виола. Сейчас там стоял Джек и словно боялся всмотреться. Молодому чемпиону по плаванию изрядно надоели вечные улыбки девушек и их торопливая болтовня, когда он присоединялся к компании. И с недавнего времени он не танцевал на вечеринках. Стоял в сторонке и смотрел, как будто ждал чего-то или кого-то. В клубе стало душно. Музыка сводила с ума. И вдруг среди потной толпы, среди резких аккордов гитар он увидел её — совсем случайно, когда его взгляд собирался обойти её. Она не видела его. Видели ли вообще кого-то эти большие светлые глаза? Её высокое вытянутое тело забилось, как восклицательный знак, в его мыслях, в мальчишеском сознании. Джек почувствовал, что какая-то тайна прячется под этими бледными, слегка подрагивающими губами. Почему так загадочно поблескивали её маленькие золотые серёжки под кофейными отливами волос? И когда в клубе заиграли блюз, перед десятками взглядов, ожидающими чего-то невероятного, он затанцевал с ней. — А-а-а, посмотри! — сказала Сара и попыталась засмеяться, но её голос прозвучал тоненько и плаксиво. — Кто она, с которой он танцует? — спросил кто-то из 10-А. — Одна чокнутая из нашего класса. Но он её не знает. Мы должны сказать ему, — проквакала Мерси. — Эй, вы там, чего столпились? Не видите, что мешаете? — грубо выкрикнул юношеский голос. Виола и Джек молчали. Почему она волновалась? Как будто нашла то, что так долго искала. Эти ли сильные плечи она так ждала? Для него ли хранила свои девичьи тайны? Джек держал бледную девушку в руках, а его мысли сплетались в дремучий лес. Неужели они так долго ждали друг друга, сами того не зная? На улице пахло морем и солёными песками. Их ожидало лето…