Всего лишь секс

Перед Кравцовым за вчерашнюю ситуацию было откровенно стыдно. Спасибо ему, конечно, что он подыграл, но все же… Меньшиков достал. Задолбал. Заебал. Господи, как же мне было противно. Из-за него, из-за себя, из-за Кравцова. Каждый раз, видя Кирилла, караулящего меня у студии, у любимой кофейни, у университета, я испытывала дикий ужас и страх. Боялась я не его, а скорее себя. Не была, конечно, уверена, что смогу ему вмазать, но хотелось дико. Чувства, что я испытывала, думая и видя Меньшикова, не поддавались описанию. Это был целый букет эмоций. Страх за себя и свое тело, откровенное непонимание его действий и всепоглощающую ярость. Я реально просто не понимала, что ему от меня нужно. После мартовских событий он не отстал. Наоборот, с каким-то ярым рвением продолжал ходить за мной будто ничего не случилось, или же наоборот будто все случилось именно так как нужно. Я пробовала говорить с ним. Сначала на повышенных тонах в первые дни после секса, потом, спокойнее. Было противно, но со временем эмоции притупились. В событиях той ночи я на самом деле винила лишь себя. Давайте говорить на частоту – в чем был виноват Меньшиков? В том, что хотел заняться сексом с собственной девушкой которая ему не давала на протяжении целого года? Ну? Давайте откровенно, Вы бы стали терпеть? Вряд ли. Моя вина была в том, что я не дала ему отворот поворот на первых неделях наших отношений, явно понимая, что Кирилл не тот парень, что поведет под венец девственницу. Но приставания Меньшикова становились все более навязчивыми. Блок в социальных сетях не помог. Он с завидными постоянством названивал и написывал с новых номеров, а в последнее время его стало невозможно заблокировать – номер телефона не отображался. После того как Кравцов спас меня, от Меньшикова пришло несколько сообщений весьма скверного содержания: Тебе твой защитничек не поможет Летела я домой на невообразимой скорости и ради надежности сделала пару кругов, убеждаясь, что его белая бмв меня не преследует. Уже ложась спать, обнаружила еще одно сообщение. Переехала, да? Ну ничего, ты же знаешь, я тебя и из под земли достану. Недолго тебе бегать осталось. И вообще, Настя, прекращай уже этот цирк, ведешь себя как ребенок. Хотелось отчаянно биться головой о стену. Еще и Аня с утра в четверг огорошила, что теперь Кирилл переключился на нее, пытаясь выведать мой новый адрес. На этой невеселой ноте я провела весь рабочий день, как говорится, творя красоту на работе, а дома хмуро осматривая не распакованные коробки с вещами. Стоило бы начать обживать новую квартиру, но сил заниматься уютом не было. К слову, новая квартире была мне очень даже по душе. Дом был не новым, был построен в начале десятых. Закрытая территория по кругу. Квартира располагалась на одиннадцатом этаже из двадцати пяти, все окна выходили на автостраду, но та не приносила неудобств благодаря хорошей звукоизоляции. Все стены в квартире были идеально белыми, мебель вперемешку была деревянной с белыми пластиковыми вставками. Светло и уютно. Одежду я не успела разложить, так что каждый раз приходилось опустошать коробки в поисках белья и всего остального. В ночь с четверга на пятницу на меня нахлынули какие-то неопределенные чувства и почти до половины третьего утра я разбирала коробки с одеждой. Сил хватило только на нее. Кравцов сдержал свое обещание. Об этом стало известно за несколько часов до пары. Я как раз обедала в перерывах между клиентами когда пришло его электронное письмо с объемным списком научной литературы, статей и ссылками на судебную практику с припиской: придумай в следующий раз что-то полегче. Это заняло довольно много времени. Зачем он написал – я не понимала. Отчаянно осознавала, что не следует отвечать, но все же соблюла рамки приличия, азартно ответив: В следующий раз попрошу помощи не в подборе научной литературы, а в консультации по части второй статьи сто пять УК. Ответ пришел в половине пятого. «Нет тела – нет дела. Не забудьте удалить переписку, иначе грозит отягчающее за предварительный сговор с целью убийства». Почему-то вся эта комичная ситуация только подняла мое настроение. Поэтому к половине шестого, отпустив последнего клиента, я некоторое время неуверенно топталась вокруг рабочего места, судорожно пытаясь убедить себя, что краситься не стоит. Не получилось. Губы, конечно, предусмотрительно красить не стала – вряд ли бы он оценил, но стрелки вывела, подкрасив ресницы и на скорую руку мазнюкнув скульптором по скулам. Оценив потертые mom jeans, обтягивающие бедра, и свободную футболку, направилась на пары. Кравцов обнаружился у крыльца, стряхивающий пепел на землю. Машины Меньшикова в поле зрения не было и я даже поздоровалась, будучи в весьма хорошем расположении духа. Губы Кравцова дрогнули, изображая что-то среднее между улыбкой и ухмылкой. - И Вам добрый вечер, Анастасия Викторовна. Как продвигается разработка плана? - Максим Александрович! – деланно удивленно воскликнула я, замирая в дверях, - ну Вы то хоть не выдавайте меня раньше времени, стоя прямо перед камерой. - Ладно, идите, идите, горе преступница. Чья бы корова мычала, развратитель несчастный Но губы все же дрогнули против воли. Пара прошла относительно спокойно. Кравцов не зверствовал, было видно, что настроении у него откровенно говоря прекрасное. Шутил, беззлобно поддакивал какой-то глупости, сказанной очередным студентом и на мгновение показался очень даже белым и пушистым. Выходили из университета мы в этот раз одной большой компанией – по пятницам мы были едва ли не единственной группой, у которой пары заканчивались в половину одиннадцатого вечера. Телефон брякнул когда я уже сидела на первом этаже On air, ужиная. «Решил предусмотрительно предупредить, что планирую сегодня заявиться в On air. Нужно поговорить.» Следующее письмо окрасило щеки в пурпурный цвет. «Без рук. Поговорить все равно придется. Не думай сбежать» Впервые за две недели он обратился ко мне на ты, а мне уже хотелось сигануть с двадцать пятого этажа лишь бы избежать назревающего разговора. Еще и брат как назло объявился. Думать об Андрее совершенно не хотелось. Первые три звонка скинула, а потом отключила телефон, решив сосредоточиться на вечере. Переоделась в длинную юбку-плисе бледно-голубого цвета, белую майку и открытые босоножки бежевого цвета. Волосы были убраны в шишку, а губы все же накрашены ярко-красной помадой. Нежелательная тема для разговоров объявилась в половину первого ночи в компании нескольких мужчин примерно одного с ним возраста. Они сели в дальнем углу зала, скрытые от меня толпой людей, но их приход все же не стал для меня тайной. Идти туда я, конечно, не собиралась. Выступление прошло тихо-мирно. Народ к половине второго ночи уже был достаточно весел и пьян, поэтому я обошлась тремя песнями и вернулась обратно за барную стойку. Максим подсел практически сразу же. - А без этого никак не обойтись? Я думала нам нечего обсуждать. Каждый уверенно делает вид, что ничего не было. - Возможно, нечего, хотя, конечно, раздевание меня взглядом у доски дело забавное. - Прекратите, - я рассерженно зашипела. Он на мгновение прикрыл глаза и взглянул на меня уже более трезвым и осмысленным взглядом. - Перебор, согласен. Вопрос следующий, - он жестом подозвал бармена, заказав себе виски, - ты знала, что я преподаватель когда… - он многозначно кивнул в сторону. - ЧТО?! Сидящая рядом компания обернулась, но быстро потеряла интерес, когда я наклонилась к нему совсем близко, схватив за галстук. - Вы хоть понимаете, что говорите?! Да я бы в здравом уме и трезвом рассудке…да даже пьяная в стельку никогда бы с Вами не заговорила зная кто ВЫ! Он опешил и сделал глоток алкоголя, высвобождая галстук. - В середине марта было кафедральное собрание. В главном корпусе. У меня было гораздо больше интересных дел нежели созерцание студентов, а вот помня себя в твоем возрасте… - Раз у Вас такая хорошая память может быть вспомните, что я была слегка не в том состоянии чтобы что-то подмечать, а?! - Тсссс, все, успокойся. Я не собирался обвинять тебя в непристойном поведении и приставании к преподавателю… Я рассерженно пропыхтела что-то в ответ и ушла прочь, спиной чувствуя как он смеется мне в спину.