Альбинос цвета шоколада

На окраине города Мокпо, в другую сторону от лазурного берега Восточно-Китайского моря, стоит старый дом, построенный ещё в начале двадцатого века. Он выполнен не в типичных корейский традициях. Отнюдь, в его облике отчётливо видны мазки европейского стиля. В радиусе двухсот метров дом обнесён высокой каменной стеной, что из года в год становится всё зеленее от растущих на ней плюща и мха. Искусственно созданный водоём являет собой жилище для черных лебедей с красными клювами. Между озерцом и домом видна поросшая колея – лишь иногда хозяева выезжают в город. На подъезде к дому стоит большой пикап-американец, закрытый чехлом от выжигающих краску летних лучей солнца. Вход вовнутрь дома лежит через широкую веранду, на которой от не слабого ветра раскачиваются качели, тихо скрипя цепями. По деревянным балясинам поручней, очерчивающих веранду по внешнему периметру, плетётся цепкий хмель, поднимающийся практически до самой верхушки крыши, по которой стучат падающие со стоящих вблизи от дома сосен шишки, а за ними на крышу спускаются белки. Мелкие птицы стайками летают над огороженной территорией, весело поют, придавая природному спокойствию некую мистичность от удачного слияния разных песен. Внутри дом не такой большой, как то кажется снаружи. Две спальные комнаты, кухня со столовой и гостиная, куда сходятся все двери. Окна гостиной расположены только на одной стене, в центр которой встроен старинный камин. Он уже покрыт слоем пыли, как и рамки с фотографиями на нём. На стене по другую сторону от камина – высокие стеллажи с книгами, также пылящимися от ненадобности, хотя больше оттого, что они уже давно все прочитаны, и не раз. В центре гостиной расстелен ковёр с мягким ворсом, а поверх него поставлен большой диван, умещающий на себе хозяина дома и его питомца, если гигантского белого тигра со светло-коричневыми полосами и небесного цвета глазами можно так назвать. Голова крупного кота лежит на коленях парня лет двадцати семи, а его пушистый хвост медленно извивается из стороны в сторону. Небольшой плазменный телевизор, повешенный над камином, вещает фильм о диких животных с канала ВВС, разгоняя привычную для дома тишину в дневное время. Ли Донхэ. Так зовут хозяина одного из трёх райских уголков, расположенных на территории Южной Кореи. Хозяина и раба, что следит или прислуживает, как хотите, таинственному зверю, который каждые двенадцать часов перекидывается из облика тигра в облик человека и наоборот, оставаясь при этом загадкой без ответа. С ранних лет Донхэ был поклонником Стива Ирвина, того самого, что умер в своей стихии, стихии дикого мира, от шипа ската, который проткнул его сердце. Донхэ увлекался животными и ещё с детства знал, кем станет, когда вырастет. Образование он получал ради корочки, работая после занятий в зоопарке. Там-то он и обрёл все необходимые ему знания, но общество всегда требовало большего… Когда Донхэ исполнилось двадцать два, к нему приехал его дедушка, которого он никогда до этой встречи не видел, и забрал к себе. Да, Донхэ и не сопротивлялся, самостоятельно следуя за человеком, показывающим ему то, чего нельзя было разглядеть неодарённым взглядом. Пару месяцев дед готовил Донхэ, и как только пришло время, он показал парню маленького полосатого котёнка, уже рычащего при виде его и грозно смотрящего. Донхэ буквально влюбился в это чудесное существо, что быстро привыкло к нему и росло на глазах. Белый тигр-альбинос, так думал Донхэ о нём, но год спустя уже крупный кот впервые перекинулся в человеческий облик. Но, чтобы объяснить, что произошло, деда, к сожалению, уже не было рядом – он умер, оставив своё наследие, которое стало для Донхэ самым ценным сокровищем. Сокровищем, а возможно и обузой, как сам тигр думает о себе. – Спишь? – шепчет Донхэ, а пальцами аккуратно теребит мягкую шерсть между ушей своего зверя. Тот отвечаем ему громким урчанием, которое лёгкой вибрацией проходится по бёдрам парня. – Скоро привезут детей на экскурсию, пора тебя сажать… в клетку… Клетка. Донхэ ненавидит это сооружение из толстых прутьев! Ведь его тигр не тигр вовсе. Но другим необязательно об этом знать. – Поднимайся, поспишь там. Можешь не выполнять своих трюков сегодня… Донхэ, одной рукой прикасаясь к животному, понимает совсем нелестное его самочувствие. Тигру жарко сегодня, слишком жарко. Заперев своего домашнего кота в крупной клетке, Донхэ начинает готовиться к прибытию гостей. Маленькие проказники разбегаются по всему саду со свободно гуляющими по нему утками, енотами, бурыми лисами, миниатюрными оленями, хорьками и ежами. И это ещё не весь ассортимент, предлагаемый зоопарком Донхэ. Каждому зверьку отведено своё место, за черту которого он не выходит, ибо царь наблюдает за ним, с ароматными флюидами рассылая свою мощь. – Оппа, а тигр мальчик или девочка? Донхэ наблюдает за всеми, сидя на веранде за столом, и радужно улыбается девчушке, что уже не в первый раз приезжает к нему. – Он самый настоящий самец! – уверенно говорит парень, но его скулы предательски краснеют, когда он встречается с блестяще-голубым взглядом своего зверя. – С..самец? А-а, значит, у него бубенчики есть? – Да, есть, – Донхэ смеётся со слов ребёнка и снова смотрит в сторону тигра. Его чарующий взгляд пробуждает внутри парня чувства, которым не дóлжно быть, но они уже давно нашли путь к свободе. Донхэ любит своего зверя и совсем не как домашнего питомца. Когда школьный автобус выезжает с территории райского уголка, солнце уже близится к горизонту, разбрасывая ярко-красные чернила по всему небу. Донхэ открывает решётчатую дверь клетки и убегает за дом, слыша позади себя мягкие шаги массивных лап тигра. Небольшой бассейн, наполненный пресной водой и скрытый от жарких лучей под раскидистыми ветвями сосен, встречает зверя так желанной им прохладой. Донхэ смотрит, как его полосатый котёнок перебирает лапами воду на самом дне и плывёт в его сторону. Мгновения, в которое парень отвлекается на наручные Rolex’ы, что тихо пищат, оповещая о наступлении новых двенадцати часов, хватает, чтобы пропустить момент перевоплощения. На бортике бассейна появляются чужие руки, а за ними и сам тигр являет себя взору Донхэ, только уже в обнажённом человеческом обличии. – Хёкдже, – выдыхает парень, наблюдая, как его возлюбленный ловко выбирается из воды. Кошачья прыгучесть, волнующая грация и коварный взгляд в меркнущем свете уходящего летнего дня. Хёкдже, как зовут двуликое существо, красив в обеих своих гранях. Но покорил он сердце Донхэ совсем не этим. От рождения ему было не больше пяти лет. Маленьким котёнком он пугался Донхэ, а стоило ему прибавить в весе, как весь страх исчез. Донхэ всегда думал, что тигр понимает каждое его слово, и убедился в том, что совсем не ошибся, когда тот, впервые перекинувшись, обнял его и вполне внятно сказал, что любит. В то время Хёкдже ещё был пацанёнком по кошачьим годам, поэтому Донхэ не воспринял всерьёз его слова. Так уж получилось, что каждые двенадцать часов истекали совсем не вовремя – не раз Хёкдже предлагал переехать в другую страну, где он бы смог жить, как человек, где солнце встаёт также на Востоке, только значительно позже. Но Донхэ был прикован к кусочку земли, что подарил ему дед. Прикован и безумно любил это место, ведь здесь он даром получал гораздо больше счастья, чем где-либо ещё и когда-либо в частности. Несколько десятков животных были в его ведении, полностью зависели от его заботы, как и тигр в принципе, как и Хёкдже. – Самец, говоришь? – усмехается зверь, медленно подходя к своему хозяину, разминая шею и похрустывая косточками кистей, будто нанося последние штрихи в размещении своей души в другом теле. В сумраке кожа Хёкдже ещё темнее, чем она есть на самом деле, а чисто-белые волосы, точно такие же, как и полосы на его тигриной шкуре, входят в яркий с ней контраст. Дикие голубые глаза следят за пристальным взглядом Донхэ, а пухлые губы растягиваются в светлой улыбке, открывающей вид на выразительные клыки. – Наконец-то, – хриплым, немного рычащим голосом говорит на ухо Донхэ тигр, прижимаясь к нему. Тот тщетно старается сдержать в себе дрожь от горячих прикосновений зверя и ехидно улыбается, чувствуя через тонкую ткань шортов его отверделую плоть. В большинстве случаев Хёкдже перекидывался каждые двенадцать часов, но бывали и исключения, редкие, но долгие, когда Хёкдже находился взаперти в своей собственной клетке. Именно по этой причине сегодняшний день дался ему с трудом – не только летняя жара давила на него, но и длительное отсутствие доступа к простой людской жизни. Ни поговорить, ни прикоснуться к желанному телу, ни поцеловать губы со вкусом шоколада, который так любит Донхэ. Донхэ мычит в страстный поцелуй со всё более высокими нотками пошлости, царапает чужие лопатки короткими ногтями, прижимает могучее тело своего зверя к себе. По-кошачьи Хёкдже трётся щекой о щёку Донхэ, слышно его довольное урчание. Засыпающая природа обостряет их чувства. Все животные уже разбегаются-разлетаются спать, а влюблённая пара не может насытиться поцелуем. Со стороны доносится какой-то посторонний звук, и Хёкдже раскрывает свои объятия, выпускает из них Донхэ и делает пару шагов назад. Прислушивается, начиная всем телом прижиматься к земле, садится на корточки, одно колено выставляя вперёд, выпуская когти и громко рыча. Он не обращается в хищного зверя, но его человеческие черты становятся грубее. Будто бы чувствуя опасность, Хёкдже готовится броситься в бой, но из кустов выскакивает всего лишь зайчонок, оглядывается по сторонам и, постучав лапками, убегает прочь. Тихо посмеиваясь, Донхэ смотрит на своего парня, который ещё не до конца обратился в человека и находится под властью звериных инстинктов. Хёкдже выпрямляется и угрюмо фыркает, бросая недовольный взгляд голубых глаз на Донхэ. С волос Хёкдже на его плечи прозрачными кристаллами падают капли воды. Они скатываются по округлой груди, обрисовывают рельеф мышц пресса, вторят выступающим венам внизу живота… Донхэ заворожённо наблюдает за ними, не может оторвать взгляда, смотря на ровную полоску белёсых волос блядской дорожки. Большой слабостью для Донхэ является его ручной тигр. Слабостью и наваждением. Донхэ никогда не устаёт от него, зачастую он не может насытиться его присутствием. В человеческом облике Хёкдже бывает рядом лишь половину суток, и то в ночное время. Донхэ засыпает в его объятиях, а просыпается уже рядом с гигантским полосатым котом, что мурлычет под его боком. – Смеёшься, да? – Хёкдже цокает и всем корпусом разворачивается к Донхэ, надвигаясь на него, грозно смотря. Но Донхэ видит в его глазах озорные огоньки. Эти тигриные глаза темнеют с каждым шагом их восхитительного владельца, небесный цвет исчезает, уступая страсти и желанию. – Как я соскучился, – выдыхает Донхэ в губы своему любимому, обвивая его шею руками и всем телом прижимаясь к нему. – Безумно скучал. Кажется, бесенята исчезают из глаз Хёкдже. Он смотрит нежно и сдержанно, невесомо целует в краешек губ, руками забирается под бесформенную футболку Донхэ, ласкает тёплую кожу подушечками пальцев, что такие же прохладные, как и у кошек. От прикосновений тигра приятная нега разливается по всему телу парня, сопровождаемая мурашками и жаром, просыпающимся внутри. На площадку перед бассейном падает тусклый свет ночных светильников, которые весь день заряжались на солнце. Лёгкий ветерок сдувает все сомнения, оставляя самыми яркими вожделение и похоть. – Ты уже подготовился, – не спрашивает, утверждает Хёкдже, снимая с Донхэ мешающуюся футболку с мыслями, что это нечестно всё ещё быть одетым, когда сам тигр и не думает прикрывать свои непристойности. – Как ты..? – Донхэ замолкает на полуслове, предвидя ответ на так и не заданным им вопрос. – Ты всё не привыкнешь, что я слышу лучше и чувствую твой запах? Донхэ краснеет, вспоминая себя буквально час назад. Как мылся, как готовился, как постанывал, растягивая себя сам в ванной комнате, как представлял настоящий момент. Новый поток дрожи проходится по телу, когда руки Хёкдже скользят по его спине, пальчиками подцепляют резинку шортов, под которыми больше ничего нет, мнут упругие ягодицы и легонько ведут по ложбинке меж них, прикасаясь к сжимающейся дырочке и ощущая вязкую влажность. – Шоколад, – шепчет тигр, втягивая воздух с еле уловимым ароматом лубриканта. – Люблю… шоколад! Мимолётная заминка в словах Хёкдже заставляет сердце Донхэ сорваться с цепей, забиться в бешеном ритме, гулом отдаваясь в висках. Слышать, что его любят, парню приходится не часто. Семья отдалилась от него, узнав об ориентации своего пасынка, с друзьями он редко видится, а Хёкдже свои чувства выражает отнюдь не словами. Кроме того, он зверь, да ещё и из кошачьей породы. Вольный тигр. Но привязанный к своему хозяину, которого интересно разыгрывать, выводить на эмоции, с которым Хёкдже чувствует себя целым, а не разорванным на два облика, и счастливым, влюблённым. – А ещё от тебя пахнет молоком, – мурлычет тигр на ухо Донхэ, а затем снова целует, глубоко и развязно, будто пытается вылизать рот своего любовника от оставшихся белых капель молока, которое Донхэ пил незадолго до отъезда детей из райского уголка. Парень обмякает в руках Хёкдже от его звериного напора, но тигр обнимает его крепче, не давая упасть. Однако он всё ещё помнит, как Донхэ посмеивался над ним пару минут назад. Взвизгнув от неожиданности, Донхэ теряет опору под ногами и с сильной подачи своего зверя летит прямиком в бассейн, разбрызгивая воду по сторонам. Хёкдже следует за ним, ловко разрезая водную поверхность и со дна поднимая неуклюжего парня. Закашлявшись, Донхэ не перестаёт смеяться, хотя отчаянно хочет состроить обиженную моську. А серьёзный и решительный взгляд потемневших глаз заставляет его замереть, ожидая действий, ожидая проявления чувств могучего зверя. Чувств различной окраски и силы, чувств слишком сильной привязанности и с трудом сдерживаемого желания. Донхэ сам тянется к пухлые губам напротив, будто пробуя, касается их, сминает, языком проходится по ровному ряду зубов с выступающими клыками. Донхэ недовольно мычит, не встречая ответной отдачи на свои действия, уже хочет отстраниться, но Хёкдже не даёт. Они стоят в воде бассейна по грудь, прижимаются друг к другу, ощущая среди обволакивающей их прохлады тепло тел друг друга. Мелкими шажками Хёкдже прижимает Донхэ к бортику позади него, не выпуская его из своих сильных объятий и не разрывая поцелуй. Парень смотрит на него с безграничной верой в глазах, а беспорядочными движениями рук по чужому телу требует немедленного продолжения. Борт бассейна невысокий и Хёкдже с лёгкостью усаживает на него Донхэ, стягивая промокшие шорты и широко раздвигая его ноги, поверх бёдер складывая свои руки. Смотря парню прямо в глаза, он начинает медленно опускать голову, приближаясь к его возбуждённому члену, обдавая его горячим дыханием. Донхэ тихо стонет, наблюдая за тигром, который, легко прикасаясь языком к его плоти, слизывает воду, довольно морщась от яркого вкуса естественной смазки своего хозяина. Его язычок немного шершавый, приятно для слуха по-кошачьи шелестит при каждом движении и дарит более выразительные ощущения на нежной кожице члена. Зарываясь пальцами в мокрые волосы тигра, Донхэ сжимает их у корней в особенно чувственные моменты, задаёт темп движениям Хёкдже, самозабвенно сосущему и мурлычущему в удовольствие. Не дождавшись разрядки, Донхэ отталкивает от себя зверя и спрыгивает с бортика к нему в воду, сразу же прижимаясь и впиваясь поцелуем со сладостным стоном в любимые губы. Хёкдже с гортанным рычанием разрывает объятия и поворачивает парня к себе спиной, возбуждённо сопит, надавливая на его поясницу и отодвигая одну ногу от другой. Пару раз передёрнув, он проводит головкой члена по ягодицам Донхэ, дразня и разжигая в нём ещё большее желание, надавливает на разработанную дырочку, слегка входит и останавливается, ждёт, чтобы Донхэ попросил, хотя сам с трудом сдерживается. Донхэ недовольно мычит, но не говорит ни слова. Подаётся назад, направляя рукой член Хёкдже в себя, самостоятельно насаживаясь на него. И тигр сдаётся первым. Двигаясь медленно, до основания погружаясь в тесноту тела Донхэ, почти полностью выходя и вновь вбиваясь, он тихо порыкивает. Кусает плечо парня, слегка оттягивает кожу, а слыша шипение, зализывает место укуса своим шершавым языком. Донхэ постанывает, раз от раза сжимаясь, вызывая блаженные стоны Хёкдже, который теряет контроль, наращивая темп, буквально вколачиваясь в податливое тело своего хозяина. Придерживая Донхэ за талию, тигр поднимает одну его ногу и немного перемещается вбок, вновь начиная резко проникать, ударяя головкой члена по простате и улыбаясь на вскрики, которые служат ему самым искренним ответом. От размашистых движений вода вокруг плещется, услужливо остужая разгорячённую кожу и смягчая скольжение члена Хёкдже в Донхэ. Парень без устали то облизывает губы, то кусает их, но не может совладать со своим голосом. Он начинает уставать, но ему хочется до бесконечности продлить момент близости. Хочется чувствовать внутри себя член Хёкдже, сжимать его, раскрываться ещё больше для рваных толчков. Ему хочется посмотреть на своего тигра, в его глубокие глаза цвета неба, посмотреть и увидеть любовь. Донхэ поворачивает голову, и Хёкдже сразу же тянется за поцелуем. Немного не то, чего хотелось парню, но он продолжает неистово стонать в губы любовника, ощущая резкие, слегка надрывистые проникновения, толчки по простате и сильные руки, прижимающие его к чужой груди. Донхэ снова обмякает в объятиях тигра, когда тот останавливается, чтобы перевести дыхание. Обмякает и расслабляет пальцы, сжимающие край бортика. Руки невольно падают вдоль тела, а сам Донхэ полностью откидывается назад, придерживаемый Хёкдже. Когда тигр начинает двигаться после недолгой передышки, у Донхэ уже нет сил стонать, он только лишь тяжело дышит, порциями выбрасывая воздух из лёгких при каждом глубоком толчке. Чувствуя приближающийся экстаз Хёкдже, Донхэ обхватывает свой несколько опавший член и, заключив его в кольцо из пальцев, начинает надрачивать, выгибаясь в спине, ещё больше подставляясь своему тигру. Тот рычит всё громче, резко входит до самого основания и останавливается, снова и снова проникает в горячую узость Донхэ. Когда уже не хватает и воли-то сдерживаться, он под недовольное мычание парня вытаскивает из него свой член, сразу накрывая его рукой. Донхэ на ватных ногах разворачивается к нему лицом, прижимается спиной к бортику и притягивает тигра к себе. Целует его нежно, охватывает ладонью оба члена, трёт ими друг об друга, доводя до оргазма. В очередном поцелуе они смешивают блаженные стоны, практически одновременно выплёскиваясь в прохладную воду бассейна. На их райский уголок уже давно опустилась ночь, природа не молвит и звука, будто прячась, оставляя влюблённых наедине, а может, тайно подглядывая… там, где её поставили подслушивать. В этом порой пугающем мире у каждого человека есть своё место преткновения. Но не каждый его находит. Что-то мешается, на пути встают преграды из чужих мнений или же просто за туманом настоящего не видно будущего. Кроме того абсолютно никто не находит своего идеального счастья, как и Донхэ в отдельности. Он заперт в большой клетке с двуликим существом, которое не отпускает его от себя, чего бы и когда бы оно не говорило или рычало. Тигру одному не выжить в мире, где подобных ему боятся, где по идее и не знают о его существовании. А Донхэ уже и не может заставить себя уйти. Слишком сильна привязанность, слишком сильны чувства, слишком многим он пожертвовал, чтобы оказаться там, где находится сейчас. – Хёкки, – уже за полночь высохший после «купания» в бассейне и одевшийся Донхэ сладко тянет имя своего любимого, лёжа на диване в гостиной и наблюдая за выходящим с кухни Хёкдже. – Ммм? – Тигр несёт большую тарелку пасты карбонара в одной руке, в другой – две кружки горячего чая, а зубами держит плитку шоколада, поэтому только мычит в ответ Донхэ. – Ты никогда не хотел меня трахнуть в облике зверя? – без доли смущения спрашивает развалившийся на мягкой поверхности парень, лукаво поглядывая на Хёкдже, замершего в нескольких шагах от него. На нём лишь широкие спортивные штаны, и недоумевающий взгляд в диких голубых глазах. Тёмная бронзовая кожа лоснится в свете торшеров, что стоят по обе стороны от дивана, а дорожка белых волос от пупка пропадает за кромкой спортивок. Словно ненасытный Донхэ поедает взглядом своего не по-земному прекрасного любовника, следит за каждым его грациозным движением. – Хотел, – говорит Хёкдже, ставя всё принесённое на столик перед диваном и впиваясь взглядом в Донхэ. – Буквально сегодня, когда вокруг бегали детишки и показывали на меня пальцем, когда я слышал, как ты выстанывал моё имя, запершись в этой ванной, – не обрывая зрительного контакта, тигр указывает на одну из дверей позади себя. – И что тебя остановило? – чувствуя, что от голубых глаз зверя некуда деться, Донхэ вошкается на диване, не находя себе места и всё же спрашивая. – А ты как себе это представляешь? Дикая кошка на глазах маловозрастной публики сама откроет калитку своей клетки и побежит совокупляться с человеком? – И правда… Молчу… – Донхэ отводит взгляд, хотя бы так не видя дерзких чертят в глазах цвета неба. – Приятного аппетита! Подавая парню вилку, Хёкдже самодовольно улыбается, оголяя острые клыки, и принимается за поедание пасты, усевшись на пол напротив Донхэ. Одна тарелка на двоих и только фрикаделек не хватает, как в мультфильме «Леди и бродяга». Неловкая минута молчания совсем такой не является, ведь ни один, ни другой не отказался бы попробовать что-то новое в постельных играх. Только вот Донхэ редко набирается смелости сказать об этом, а у Хёкдже есть веские доводы против этого… – И ещё… – Тигр откладывает столовый прибор и тянется через столик к Донхэ, останавливаясь буквально в нескольких сантиметрах от его лица, горячим дыханием обдавая губы. – Когда я в шкуре зверя, мой член меньше, – шепчет Хёкдже, изучающе осматривая своего хозяина и заостряя внимание на его губах, которые всё ещё немного припухшие после «купания» в бассейне. – Удовлетворит ли тебя это?! – Я… я понял тебя… можешь не продолжать! – заикается парень, к тому же ещё и давится спагетти, а Хёкдже усмехается, привстаёт чуть выше и нежно, совсем невесомо целует наконец-таки смутившегося Донхэ. На окраине города Мокпо, в другую сторону от лазурного берега Восточно-Китайского моря, стоит старый дом, построенный ещё в начале двадцатого века. В нём живут двое. Молодой мужчина и его ручной тигр-альбинос на двенадцать часов в сутки. Тигр, который обращается в человека, в парня с необычной внешностью, белыми, как снег, волосами и безумными дикими глазами. И, чёрт возьми, их судьбы – странная штука. Переплелись натуго и, кажется, навечно. Ночи для них коротки, но дни – слишком длинные, а жизнь без остановки стремится навстречу будущему. – А ты? Отужинав, если можно так обозначить поедание пасты в третьем часу ночи, парни перебрались в спальню. И до самого утра, лёжа под тонкой простынёй, они прижимаются друг к другу, наблюдая за заливающимся солнечным светом небом за окном и болтая ни о чём. – Что я? – переспрашивает Донхэ, поднимая голову с плеча своего зверя, смотря в голубые глаза. – Ты не хотел бы? – Трахнуть тебя, когда ты в облике тигра? – переиначивает свои слова парень. – Нет, наверно, но вот когда ты человек… – Донхэ оставляет влажный поцелуй на груди пошленько улыбающегося Хёкдже. – И что тебя останавливает? – парирует тигр, припоминая былой вопрос своего хозяина. – Вроде бы ничего. Только времени сегодня уже не осталось, – погрустнев, Донхэ переводит взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. – Давай махнём часов на восемь назад? Поселимся в какой-нибудь провинции Франции, день с ночью поменяем местами, будем пить вино и закусывать шоколадом, – мечтательно бормочет Хёкдже, глядя в потолок, зная, что ему откажут, как и сотни предыдущих раз. – Но мы же вернёмся? – будто пробуя слова на вкус, шепчет Донхэ. – Если тебе там не понравится больше, чем здесь, – соглашается тигр, ликуя внутренне и целуя прижавшегося к нему парня в макушку. – А сейчас… Снимешь с меня штаны? Донхэ не успевает опомниться, как Хёкдже перекидывается в зверя. В крупную кошку с шоколадными полосами на шкуре, мощными лапами и ярко-голубыми глазами. Спортивки смешно растягиваются на нём и явно мешают ему, но Донхэ только посмеивается, наблюдая за ним, совсем не спешит помочь, довольствуясь грозным взглядом, который совсем не устрашает. Каким бы страшным тигром Хёкдже не казался другим, Донхэ видит в нём котёнка. Всё тот же комочек, что и при первой их встрече. Однако сейчас этот комочек больших размеров во всех смыслах и местах. А ещё в нём гораздо больше тепла и любви. Как раз в той пропорции, что необходима для счастья Донхэ в одиноком и далёком ото всех райском уголке.