Холод без ветра - ложный покой.

Я бегу по холодным улицам сырого города, который совсем недавно умылся кислотным дождем. Спускаюсь по миллиардным этажам, кажущимися такими бесконечными, в подвалы и бункеры, где зарылась эта машина времен Крио. Лишь бы успеть, ведь Вику так нужна моя помощь. Останавливаюсь перед мощной стальной дверью. Оттуда веет холодом, будто Кукольник уже включил свою Машину Смерти. - Вик!!! ВИИИИИК! Вик, беги оттуда! Кукольник не тот, за кого себя выдает! Виииик! Я бью ногами сталь, пытаясь открыть эту чертову дверь. Дикрайзер использовать нельзя, пули понадобятся еще при расстреле идиотской слишком умной машины! Наконец сталь начинает поддаваться, и петли крошатся к чертям собачьим! Холод сбивает с ног. Тысячи приспешников-паучков-машин Кукольника кидаются на меня своими жуткими хромированными телами. Каждая пуля, каждый удар попадает в цель. Крошится все: хром, металл и внутренние механизмы. Откуда-то изнутри по коридорам раздается стон, за ним крик. - ВИИИИК! Черт подери, этих тварей слишком много! Не обращая внимания на нападения пауков, я бегу, не знаю куда, но лучше бежать, чем стоять на месте и ждать, пока Вику промоет мозг этот гад. Комната просторна, но темная, механические глаза быстро приспосабливаются к этому. В центре стоит огромная машина, рядом Кукольник. От быстрого бега перехватило дыхание и изнутри вырывается только шепот: - Вик? - Машина запущена. Ты не сможешь ее остановить. Скоро он перестанет быть зависимым, зато с такой легкостью сможет убить тебя, дорогой Дэл, - механический голос Кукольника сквозь респиратор звучит устрашающе даже такой бессмертной машине, как мне. Лучи его глаз пробиваются через мотоциклетные массивные очки, мешая понять, куда он смотрит. Хотя я почти уверен, что он видит все. Пауки ползают по мне, пытаясь найти слабое место. И не находят его. Крик Вика разносится по каменным коридорам подвалов. - Кукольник, оставь его! Он ничего не сделал ни тебе, ни Мастеру Шаксу! Он ничего не имеет против власти! Дай ему просто дожить свои годы! - Он для меня не важен, и ты знаешь это, Мертвая Голова. И именно из-за того, что ты так много знаешь, мне нужно убрать тебя. И, знаешь, я получаю огромное удовольствие, смотря на то, как любовничек убивает любовничка. Это так мило, не находишь? - Я убью тебя, черт подери! Дикрайзер запищал, непривычно для уха. Странно. Черт! Я откинул его подальше, но в сторону Кукольника. Прогремел взрыв. Огонь поднялся вверх и одновременно остался на деталях. Затем еще сотня взрывов. Взрывалась каждая пуля. Чертовы пауки! Машина из Крио даже не дрогнул, хотя вот, дикрайзер лежал прямо у его ног. Больше всего мне хотелось сейчас взять Вика и спрятаться с ним как можно дальше, забрать его и не отпускать, даже если с зависимостью от Топлива. От этой дряни. Так хочется застонать и спрятаться у Стального на груди, но я почему-то бегу на Кукольника и срываю с него очки и респиратор. Он, кажется, этого даже не заметил, потому что смотрел так восхищенно на свое творение. Я замер. Машина перестала гудеть, стеклянная крышка открылась. Думая, что холоднее, чем в этих подвалах, уже быть не может, я почувствовал себя идиотом. Но за стеклом стояла температура льдов Арктики. Вик, словно очнувшись ото сна, резко открыл глаза, ища угрозу. - Дэл? – его голос как нож резал мое механическое сердце. Это был тот же самый Вик, только не бьющийся в конвульсиях от боли и ломки одновременно, а здоровый. Исчезли синяки под глазами и сам он стал только прелестнее… Вот только… - Дэл! Беги! Беги черт подери! Но я не мог. Как вообще можно было бежать от него теперь, когда он, такой весь прекрасный, мужественный и жесткий, как истинный Шталь, стоит передо мной. Кукольник отошел подальше, как будто садясь в мягкое кресло перед огромным экраном. - Дэл, пожалуйста, беги отсюда, - видно было, с какой силой он произносит эти слова, сопротивляясь воле нового хозяина. Я виню себя, что не смог предупредить Вика раньше, что не смог убить его раньше, и что Кукольник пробрался в ряды Канцлера. - Вик… И Стальной ударил. Драться со своим учителем – это драться с самим собой. Все приемы, и каждое движение, каждое прикосновение – знакомы до боли. «До боли» в прямом смысле этого слова. Это можно было бы назвать сексом и страстью, будь мы сейчас в душе или на простынях кровати голые. Эти резкие движения так напоминали толчки… И стоны. Удар за ударом мы рушили друг на друга. Стон за стоном и крик за криком раздавались по коридорам. Кажется, Вик вот-вот сдастся, его тело так открыто… Я бью, пробивая грудную клетку, из которой быстро начинает выбегать кровь Холод, без ветра – ложный покой. - Виик… Вииик! Я беру его голову и кладу себе на колени. Какой же он ледяной. - Прости меня, Виик… Прости. Слишком теплые слезы для этого помещения катятся по щекам. - Дэл, я так горжусь тобой… - наконец Кукольник отпустил его. Мои слезы капали ему на лицо, а он, улыбался. Ну что за дебил?! Я убил его! Я убил. Целуя его губы, такие мягкие и ледяные, я впервые почувствовал вкус крови Вика. Он пытался ответить на поцелуй, но какие могут быть силы, когда пол твоей грудной клетки вообще-то разорвано к чертям собачьим? - Убей меня! Я знаю, Кукольник, ты здесь! Давай! Программа антисуицида – тварюга еще та, но попросить о смерти – это вполне нормально. Да, собственно и получить пулю точно в сердце – это вполне достойная смерть. Я взял руку Вика, прижал ее к губам и приготовился к пустоте.