***
Дин. Я вспомнил его, когда он снял капюшон с головы. Эти пепельные волосы, зелёные серьёзные глаза, бледное худое лицо, тонкие обветренные губы... Вспомнил. — Хуёво выглядишь, — бросает мне, когда мы находимся в салоне его автомобиля. Разглядываем друг друга, и я наконец-то произношу: — Привет. Кивает в ответ. Заводит машину. Молчим. — Что с тобой, Кай? — спустя несколько минут молчания задаёт вопрос, и я вздрагиваю от его неожиданности. — Зачем ты устраиваешь это дерьмо? Зачем? Зачем... Хочется ответить: «Потому что это я», но я так этого и не произношу. Как же паршиво... — Что не так? — вскидываю бровь в поддельном удивлении. — Разве я не делал так раньше? Теперь его время удивляться. Съезжает на обочину, тормозит. — Ты помнишь?.. — не моргая смотрит на меня. — Два месяца уже, — я грустно усмехаюсь. — Из-за этого?.. — его голос становится тихим. Дин молчит несколько секунд, не сводя с меня шокированного взгляда. — Послушай, ты не такой, — берёт меня за руку, заглядывая точно в глаза. Морщится. Да, я знаю: ему не нравится, что у меня пустой взгляд. Раньше ему это тоже не нравилось. Я помню... — Зачем ты возвращаешься к старой жизни? — произносит шёпотом, но я всё равно слышу отчаяние в его голосе. Всё ещё любит меня? Вот как... Расплетаю наши пальцы и медленно тянусь к нему, упираясь руками в край его сидения. Замираю в сантиметре от его губ, чтобы посмотреть на его реакцию. Молчит и дышит тяжело, а зрачки почти полностью прячут за собой тёмную радужку. — Потому что это моя жизнь, — шепчу ему в губы. — Я не могу иначе, — на секунду прикасаюсь своими губами к его и тут же отстраняюсь на небольшое расстояние, всё ещё чувствуя его тяжёлое дыхание совсем рядом. — Люди не меняются, Дин... — произнеся это, я снова откидываюсь на своё сидение и отворачиваюсь к окну. Я устал жить...***
7 июня 2007 год. Ему одиннадцать лет, и он уже устал от жизни. Отчаявшийся, он почти не верит в счастье. Почти. Где-то в душе всё ещё остаётся надежда, которую он никому не показывает, даже себе. Жизнь — дерьмо. Кай сидит на ступеньках какого-то заброшенного здания среди вони и разбитых бутылок. В голове тысяча мыслей, и в то же время ни одна из них не является внятной. Кроме... Жизнь — дерьмо. Из носа на старые джинсы капает кровь, и мальчик вытирает её краями и без того грязной футболки. Ему всего лишь одиннадцать, но он знает, где можно откопать наркоту за копейки. Ему всего одиннадцать, но он знает, где можно безнаказанно воровать деньги и еду. Ему всего одиннадцать... Да, жизнь — дерьмо.***
31 декабря 2009 год. Он сидит на холодном бордюре и курит, ёжась от холода. Жизнь проходит мимо. Кай может лишь наблюдать за ней со стороны. Мамочки и бабульки недовольно хмурятся при виде Кая и обходят его стороной, словно он кусок воняющего дерьма. Хотя, возможно, так и есть. Каю плевать. Каю тринадцать, и он малолетний наркоман. И вор, очень искусный вор. Кая ни разу не поймали с поличным. Он умеет быстро бегать. Восторженные крики. Радостные лица. Фейерверки. Поздравления с Новый годом. Счастливый смех. Кая тошнит от всего этого. Он тоже хочет немного счастья, но таких, как он, счастье обходит стороной. Что осталось от надежды, которую он прятал в себе всю свою короткую жизнь? Совсем маленький кусок. Очень крохотный, его недостаточно, чтобы жить, и Кай просто существует...***
25 сентября 2010 год. Каю четырнадцать, и он шлюха. Секс — деньги, деньги — доза. Всё до слёз просто. Надежда? Недавно он осознал, что у таких, как он, нет надежды. У Кая достаточно много клиентов, и все они — вонючие старые педики-извращенцы. И у Кая лишь одно желание — чтобы они все сдохли в мучениях...***
— Ты совсем не ешь, — с грустью произносит Дин, забирая тарелку с омлетом, к которому я даже не притронулся. — Я не хочу, — сухо отвечаю я и закутываюсь в одеяло, отвернувшись к стене. Холодно... — Кай, — Дин тяжело вздыхает, — поешь, пожалуйста... Ничего не отвечаю, и через минуту он уходит, прикрыв за собой дверь. А я снова погружаюсь в пустоту...***
2011 год. Каю пятнадцать, и ему плевать на свою жизнь. — Снова батя бушует? — к Каю подходит девочка двенадцати лет и садится рядом на ступеньки. Дженни. Знакомая Кая. Так сказать, «коллега по работе». Малолетняя проститутка, как и сам парень. — Ага, — сухо отвечает Кай и втягивает в себя горький сигаретный дым. Это ненадолго выбивает все мысли из головы, и та начинает слегка кружиться. Кай прикрывает глаза, расслабляется. Он вздрагивает, когда на плечо внезапно ложится рука Дженни. — Дай затянуться, — просит девочка, и Кай не отказывает. Дженни вдыхает дым, с наслаждением прикрыв глаза. — Как думаешь, Кай, сколько нам осталось? — задумчиво спрашивает она, повернувшись к парню лицом и смотря на его профиль. Каю пятнадцать, и он понимает, что не доживёт до двадцати. Ему всё равно, ведь он уже мёртв. Дженни двенадцать, и она всё ещё хочет жить, хоть старается не показывать это. Кай понимает, что у неё нет шансов на счастье, как и у него. И от этого осознания становится хреново. — Не знаю, Дженни. Я не знаю... — произносит Кай севшим голосом и смотрит пустым взглядом вдаль. Жизнь — дерьмо.***
— Дин, — подхожу к парню со спины и обвиваю его талию руками. Он вздрагивает от неожиданности и напрягается. — Трахни меня, Дин... Тянусь к его члену и провожу рукой через ткань брюк. Дин разворачивается ко мне лицом, осторожно перехватив мои запястья. Тяжело дышит, смотря мне в глаза. — Перестань, — хриплым голосом. — Почему? — искренне удивляюсь. — Хочешь, я отсосу тебе? — Кай, не нужно, — произносит с тоской в голосе и отпускает мои запястья, отходя в сторону. — Прогуляемся? Отрицательно машу головой в ответ и выхожу из комнаты, громко хлопнув дверью. Да что с ним не так?! Он же, блядь, хочет меня! Мне ведь всего лишь нужно, чтобы кто-нибудь трахнул меня. Жёстко, как меня трахали похотливые потные мужики в грязных туалетах ночных клубов. Мне нужна боль... Только боль помогает мне забыться. Боль и наркотики. Чёрт, как же невыносима реальность...***
март 2012 год. Кай стоит возле зеркала в туалете дешёвого клуба и закрашивает фингал, который ему поставил один из заботливых клиентов. Кай радуется, что тот не испортил ему товарный вид. Нет денег — нет дозы. Всё просто. Кай не может этого допустить. Ни за что. Ему давно плевать на то, что его жестоко имеют, избивают, унижают. Плевать, пока есть доза. Кай выходит из туалета и направляется блядской походкой к танцполу. Кая трудно не заметить — наверное, поэтому к нему сразу же подходит пьяный незнакомец и предлагает перепихнуться. Кая бесит этот старый извращенец, от которого за километр несёт перегаром. «Засунь свои чувства себе в задницу», — думает он и соглашается. Настоящим шлюхам не важно с кем и как, главное — чтобы платили. А Кай — настоящая шлюха. От этого мужика воняет, и Кай еле сдерживается, чтобы не закрыть нос рукой. «Терпи, шлюха». Этот похотливый старик лапает Кая и слюнявит его шею. Кая тошнит от его прикосновений. «Терпи, шлюха». Старик вжимает Кая в холодную стенку, двигаясь в нём быстро, насколько может в своём возрасте. Без смазки — плевать. Каю больно — но именно это ему и нужно сейчас. Он вскрикивает, когда старик больно тянет его за волосы, кончая. Каю плевать на то, что его бросили в туалете, кинув рядом смятые купюры и назвав напоследок хорошим мальчиком. «Засунь свои чувства себе в задницу» — девиз Кая на этот вечер. И на следующий. И на всю жизнь...***
Мне давно не снятся нормальные сны. И сейчас я привычно вскакиваю из-за очередного кошмара. Весь потный, по лицу текут слёзы, и в горле пересохло. Дин рядом. Сидит на коленях возле кровати и сжимает мою ладонь в своей. Шепчет что-то успокаивающее, покрывает моё запястье поцелуями. За что он любит меня? За что? Я же грязная шлюха, кусок дерьма. Испачканный... Почему Дин всё равно рядом и искренне верит, что мне можно помочь? Разве он не видит, что это провально? Он — единственный, кому я нужен. Он нуждается во мне?.. Жаль, я не умею так любить. Мне, честно, жаль, Дин... Хочу сдохнуть.***
апрель 2012 год. — Ты как? — спрашивает Дженни, промывая ранку на губе Кая. — В норме, — улыбается, и на губе снова выступает капля крови. — Тебе нехило так по лицу заехали, — с грустью говорит девочка, аккуратно проводя тонкими пальчиками по скуле друга. — Синяк будет... — Замажу, — отрешённо отвечает Кай. — Дженни, ты ведь хочешь вылезть из этой хуйни? — задумчиво произносит парень и смотрит подруге в глаза. — Я не верю в это, Кай, — она грустно усмехается. — Я уже ни во что не верю. И он понимает, почему. И Каю становится так паршиво, что хочется выть, но он лишь молча прижимает Дженни к себе. Она всхлипывает и через несколько секунд начинает рыдать, а Каю хочется плакать вместе с ней. Он ненавидит эту чёртову жизнь...***
сентябрь 2012 год. Скорая помощь. Полиция. Крики. Труп. Дженни. Она лежит на холодной земле: бледная, вся в грязи и рвоте, с широко распахнутыми глазами. Мёртвая. Дженни. Передоз. Она умерла от передоза. Кай не верит своим глазам. Кая не пускают к ней. Кай просит на коленях, чтобы его подпустили к Дженни. Кай... Кай впервые плачет настолько горько. Он не смог помочь. Дженни мертва...***
— Знаешь, тот год, что я провёл без памяти, был лучшим в моей жизни... — я смотрю вниз. С высоты всё кажется таким крохотным... — Не вздумай прыгать! — кричит Дин с другого конца крыши. — Слышишь, не вздумай! Я знаю, что нужен ему. Прости, Дин, но я не могу остаться. Нет сил... — Я устал, Дин, — я сглатываю подступивший к горлу ком. Хочется рыдать, выть от боли. — Я устал... — Чтоб тебя, перестань! Слазь оттуда! — Дерьмо... Я видел, как дети умирают от передоза, — перед глазами всплывают страшные картинки из моего прошлого, и я трясу головой, крепко зажмурив глаза, надеясь избавиться от этого кошмара. Не выходит. — Хочу забыть... — еле выдавливаю из себя эти слова. Говорить связно получается с трудом. — Хочу забыть это... — Да блядь! — испуганно кричит Дин. — Иди ко мне, прошу! Дует сильный ветер, заставляя меня ёжиться от холода. Прикрываю глаза, подставив лицо холодному потоку. Впервые в жизни я чувствую себя настолько свободным. Только боль никуда не делась... Всхлипываю. Да, я всё-таки плачу... — Кай!!! — доносится до меня отчаянный крик. Прости меня... По щекам упрямо текут слёзы. Нет, мне совсем не страшно умирать — я просто давно не плакал. Закрываю глаза и делаю шаг... Я забуду. Обязательно забуду.