***
Тирион Ланнистер пожелал съездить на Стену, и из-за него пришлось отложить отъезд на следующее утро. Бенджен Старк расслабился с кубком вина и, похлопывая Джона по спине, пожелал парню хорошо отоспаться перед дальним и холодным путём на Стену. Он всегда был добр к Джону, как к собственному сыну. — Найди себе какую-то бабу, — подмигнул Бес, — а то потом возможности не будет. Но Джона это не волновало; он боялся, что в шлюхе может укрепиться его семя, и в Винтерфелле родится ещё один мальчишка с фамилией Сноу. В голове было море мыслей, и медленно тонущий в них Джон направлялся в свои комнаты. На улице уже было темно, и никто даже не потрудился зажечь хоть единую свечу в его покоях. Сняв с себя тёплые одеяния, удручённый Джон не спеша залез под массивные шкуры и поёрзал, чтобы найти удобное положение. Закрыв глаза, Джон попытался расслабиться, но почувствовал человеческое тепло и тихое дыхание слишком рядом. Холод овладел его телом, но всего на секунду, когда знакомый голос разбил ночную мёртвую тишину. — Джон? — не такой звонкий, как обычно, с небольшой хрипотой и усталостью, но Джон всегда узнаёт голос брата. — Что ты тут делаешь? Развернувшись, Джон попытался разглядеть брата, но глаза ещё не полностью привыкли к темноте, и он видел лишь тёмные очертания. — Странно, что я делаю в собственной кровати? — улыбка появилась на лице Джона, и он ближе подвинулся к Роббу, чтобы было теплее. В детстве они часто так засыпали, хоть леди Кейтилин ужасно ругала обоих, но братья всё равно согревали друг друга в холодные ночи Винтерфелла. Когда они стали постарше, начала появляться непонятная неловкость, что обозлило Кейтилин ещё больше. — Я думал, ты уже уехал с дядей Бендженом на Стену, — Робб без смущения развернулся и прижался спиной к тёплой груди брата. — Холодно, — тихо шепнул Робб, объясняя свои действия. Джон, как в детстве, обнял его, сдержанно выдохнув. — Мы уезжаем завтра, это мой последний день в Винтерфелле, — свой подбородок Джон с некой трепетностью уткнул в шею брата. — Дядя иногда приезжает, и ты приедешь. — Зима уже близко, и если сказки старой Нэн по поводу Стены и Иных всё-таки выдумки, то я все равно могу умереть от холода, — грустно заключил Джон, с нежностью сжимая Робба в своих объятиях. — Ты отлично владеешь мечом, — сир Родрик неплохо обучил их. — Деревянным, — напомнил бастард, и с его губ сорвался обессиленный вздох. Он думал, что на Стене будут сильные мужи, старше и опытнее его. Молчание охватило их; только ровное дыхание было слышно в покоях. Глаза Джона уже привыкли к темноте, но он закрыл их, уткнувшись носом в осенние волосы молодого Старка. Джон думал, что может пролежать так вечность, но Робб вдруг начал ёрзать в его объятиях и развернулся к бастарду лицом. Его синева глаз различалась даже в темноте. — Джон, — шёпот был твёрд, как меч. — М? — неуверенно протянул Сноу; он внимательно смотрел на молодое лицо Робба, на острые скулы, которые поросли бронзовой щетиной, на глубокие синие глаза, на осенние волосы, вьющиеся кудряшками. Робб на секунду опустил взгляд, словно что-то решая внутри себя, вздохнул и снова обратил свои глаза к Джону. Его тёплая ладонь легла на лицо Джона, на что тот, не думая, положил свою руку сверху и чуть сжал её. Джон никогда не целовал девушек, и когда брат неуверенно примкнул к его губам, он не знал, что делать. Когда язык Робба провёл по его чуть потрескавшимся от холода губам, Джон приоткрыл рот и почувствовал, как язык Старка встречается с его собственным, вызывая лавину эмоций. Осмелев и немного разобравшись, Джон взял на себя инициативу в поцелуе и, моментами разрывая его, сел сверху, упираясь руками о ещё не обросшую волосами грудь Робба. Щёки их горели, а дыхание чуть сбилось. Оба хотели спросить себя и друг друга, что они делают, но боялись упустить момент. — Джон, — Робб смущённо улыбнулся ему, — ты был с женщиной? Джон чувствовал, как твёрдое мужество Робба упирается в него, и понимал, что сейчас просто захлебнётся собственным возбуждением. — Нет. — А ты хочешь? — Робб нарочно чуть заёрзал под Джоном. — Женщину? Нет, но тебя… — щёки Джона залились румянцем, он даже опустил взгляд, испугавшись своих слов. Джон посмотрел на свои руки, лежащие на груди Робба, и чуть продвинул их вперёд, касаясь пальцами рельефных ключиц. — Что, «меня»? — с одной стороны Робб казался уверенным, его глаза горели от возбуждения, и за расширившимися зрачками было сложно углядеть синюю радужку, но с другой, он боялся. Боялся того, что сейчас происходит. Робба всегда привлекали пухлые женские груди, он делился с Джоном своими мимолётными влюблённостями, мечтал, что он овладеет женщиной. Но Джон — это другое. Он единственный, кому Робб мог рассказать все свои тайны, тот, с кем они выделывали разные шалости, на что леди Кейтелин недовольно цокала языком, виня во всём Джона, а Нед понимающе улыбался обоим, но всё же придумывал разные наказания, дабы не потерять авторитет перед сыновьями. Джон был тем, кто благодарно утыкался в него холодной ночью, ведь комната бастарда была холоднее комнаты Робба, и он, не боясь холода, приходил к Джону, ссылаясь на плохие сны. Губы Джона горели от поцелуев, но так просили продолжения. Джон наклонился к самому лицу Робба, и его смоляные кудряшки упали тому на лицо, щекоча его. — Можно, я снова тебя поцелую? — тихо спросил Джон, обдавая лицо Робба своим приятным горячим дыханием. — Тебе незачем спрашивать, — шёпотом ответил Робб, всматриваясь в серые глаза, и, чуть приподнявшись на локтях, желанно впился поцелуем в губы Джона. Тот скованно выдохнул и почувствовал, как кровь вскипает в его жилах. Джон почувствовал металлический привкус крови во рту. От страстных укусов Робба его обветренные губы потрескались ещё больше, но боль притуплялась возбуждением. Движимый инстинктами, Джон начал спускать свои поцелуи: он провёл языком по выступающим ключицам, которые просто сводили с ума, и чуть прикусил кожу, оставив красноватый след. Неуверенно взглянув на Робба, Джон с нежностью прикусил его сосок и чуть оттянул, тем самым срывая с губ брата довольный стон, который перевернул все органы внутри. Облизнув только что прикусанный сосок, Джон начал опускаться ещё ниже, оставляя влажную дорожку на рельефном торсе Робба, и когда он опустился к льняным тонким шортам, на эмоциях соскочил с Робба и закрыл лицо руками. — Что мы делаем, Робб? — огорчённо прошептал Сноу, боясь развернуться. — Ты мой брат. Разочарованно вздохнув, Робб сел в кровати и поправил ладонью вставший, требующий разрядки и ноющий член. Парень подсел к Джону и с нежностью обхватил его сзади руками, кладя поросший рыжей бородкой подбородок брату на плечо. — Ты любишь меня? — шепнул Робб, чуть поглаживая пресс Джона, опуская руку ниже по косым мышцам. — Люблю, — не солгал Джон и прикусил губу, когда рука Робба мимолётом коснулась его члена через тонкую ткань и снова вернулась к его торсу. — Ты уезжаешь утром, — всё тем же нежным шёпотом напомнил Робб, оставляя лёгкий поцелуй на щетинистой щеке — он всегда был смелее Джона. Развернув лицо к Роббу, Джон с желанием коснулся его губ, и, приняв согласие, Робб легко перекинул ногу через Джона. Оказываясь у него на коленях, Робб тихо выдохнул, почувствовав, как в него упирается мужское естество Джона, и нарочно заёрзал бёдрами, желая прочувствовать член Джона ещё сильнее. — Робб, — застонал Джон, прикусывая шею брата и положив руки ему на бёдра, неуверенно натолкнул на себя. Их губы снова нашли друг друга в поцелуе, только на этот раз в более страстном. Парни с жадностью впивались в губы друг друга, выдыхали стоны друг другу в рот с каждым новым движением бёдрами и, наконец, отстранившись, посмотрели друг другу в глаза. — Останься со мной, — с грустью в голосе сказал Робб, понимая, что это невозможно. Его мать никогда не любила Джона и не позволит ему остаться в Винтерфелле, а если он уедет с отцом, то никто его не допустит в Красный замок, потому что Джон — бастард. — Не могу, — разочарованно замотал головой Джон, метая свой взгляд от губ до голубых глаз. Не сдержавшись, он снова набросился на губы брата, и Робб надавил на его грудь, опрокидывая на кровать. Когда Робб переместил руки с вздымающейся груди Джона на его плечи, тот чуть приподнялся на локтях и улыбнулся Роббу. Нависая над ним, Робб одарил одним лёгким поцелуем подборок, затем — щёку, висок и ухо; проводя языком, Робб остановился у мочки и прикусил её. — Дотронься, — шепнул Робб и ещё раз прикусил мочку. — Я… — засмущался Джон и отвернул голову: он боялся того, к чему всё близится. Как происходит любовь между мужчиной и женщиной, Джон знал; но как это делают двое мужчин? — Просто представь, что это твой собственный член, — даря поцелуй в шею, сказал Робб и почувствовал, как дёргается кадык его брата. — Ладно, — неуверенно согласился Джон, а его щёки залились румянцем. Он потянул руку и коснулся твёрдого мужества Робба через ткань. Ловкими пальцами парень развязал шнурок, державший шорты на бёдрах, и чуть опустил одежды. Рука удобно легла на чуть влажный от прозрачной смазки член, и Джон обратил свой взгляд к синим глазам Робба; тот кивнул и довольно прикусил губу, когда рука Джона начала скользить от основания к концу. Вначале ладонь двигалась рывками, неуверенно, но Джону не надо было долго свыкаться со своими странными мыслями, и уже его рука совершала плавные движения, собирала тонкую нежную кожу складочками. Большим пальцем Джон растёр выделяющуюся смазку на головке, чуть надавливая на дырочку. Знающий, как сделать приятнее, Джон прокручивал руку, ласкал пальцем нежную уздечку и оттягивал яички. Когда он понял, что Робб был готов излиться в его руку, Джон снова оттянул яички, поросшие рыжим волосом, не давши ему выстрелить своим семенем. Собственный член просил разрядки и ныл. Джон потянулся к нему и чуть сжал головку через тонкую ткань шортов. Раскрасневшийся от возбуждения Робб накрыл ладонь Джона своей рукой и игриво улыбнулся. Он легко стянул с брата просторную одежду, от чего Джон опять засмущался. Они в детстве большое количество раз видели друг друга без одежды, но именно в этот момент щёки Джона снова залились красным. Когда тёплая рука обхватила его знак мужества, Джон до боли прикусил губу и тихо протянул: — Мм, Робб, пожалуйста, — Джон хотел почувствовать член Робба в себе, или же он больше желал очутиться в нём? Откинув свои и так почти спущенные штаны, Робб чуть потянул на себя Джона, заставляя его сесть. — Что? — Робб понимал, чего хочет Джон, да и он сам хотел этого, но боялся. Совладев со своим страхом, он, придерживая рукой член Джона, медленно сел на него, вобрав до половины. На глаза предательски набежали слёзы, и тёплая ладонь Джона смахнула их. Робб чувствовал, как крепкое мужество больно натягивает его мышцы, и не понимал, как некоторые мужчины находят в этом удовольствие. Тёплые руки Джона легли на талию Робба, а серые глаза устремились к его взгляду, вопрошая. Сноу не спешил; он с нежностью поглаживал брата, когда тот начал медленно опускаться на его член, вбирая по самое основание не смотря на жгучую боль. — Сильно больно? — шёпотом спросил Джон, кладя ладонь на щетинистую щёку и вытирая большим пальцем влажную дорожку, оставшуюся от слезы. Получив отрицательный кивок, Джон одарил Робба нежным поцелуем и чуть натолкнулся на него бёдрами. Прочувствовав в себе толчок, Робб чуть прогнулся. Он начал двигать бёдрами в такт фрикциям Джона. Простых поёрзываний начало не хватать, а Старк уже начал привыкать к чувству заполненности и возбуждение заставило забыть о боли. Нежные руки бастарда обращались с Роббом даже лучше, чем тот обращался с деревянным мечом на тренировках сира Родрика. Ловкие пальцы обводили круги вокруг сосков, чуть сжимали торчащую возбуждённую плоть. Робб начал привставать, почти избавляясь от приятной заполненности, но потом снова вбирал весь член Джона, который задевал упругую особую точку, пуская волны наслаждения по всему телу. Спальня начала заполняться глухими стонами, которые оба юноши еле сдерживали, боясь быть услышанными, но с каждым движением похоть брала верх, и стоны, отбиваясь от толстых стен Винтерфелла, становились всё громче и звонче. — Робб, — сорвалось с губ Джона вместе с очередным стоном, и затуманенные возбуждением глаза нашли голубой взгляд брата, — я больше не могу… Джон чувствовал, что ещё пару движений, и он готов излиться в Старка своим семенем, но Робб навалился на него всем телом, позволяя Джону выйти из него. Тёплая ладонь Робба прошлась по всему члену Джона и оттянула яички, позволяя растянуть их любовь ещё на некоторое время. Ложась на спину, Робб дал возможность Джону устроиться у него между ног, чуть разгибая колени для своего удобства. Джон легко и быстро вошёл в брата; тот довольно изогнулся, откинув голову, с наслаждением прикрыл глаза. Робб уже не чувствовал ничего, кроме нарастающего возбуждения, не подозревая, какая боль настигнет его, когда возбуждение стихнет. Толчки Джона были увереннее, жёстче: видимо, он чувствовал себя удобнее, когда всё было в его руках. Он продолжал с той же нежностью исследовать руками тело Робба, заводить тёплую ладонь за спину и притягивать его к себе. Джон провёл ладонью ниже, властно сжимая заднюю часть Робба, и потом рука двинулась выше — к члену. Робб чувствовал, как головка Джона уверенно бьёт по нужной точке, а ладонь не менее уверенно скользит по его члену, увеличивая темп с каждым движением. Робб начал сжиматься вокруг члена Джона, и тот вышел из него. То, что почувствовали юноши, был взрыв: удовольствие мигом разлилось по телу, заставив замёрзшую кровь Старков вскипеть в венах. Робб выгнул спину, впился пальцами в шкуру, лежащую на постели, и излился себе на живот, что сделал и Джон, сопровождая своё наслаждение громким стоном, а затем обессилено упал рядом. Белые вязкие пятна смешавшегося семени Джона и Робба медленно стекали по вздымающемуся животу Робба, но он не обращал на это внимания. Его взгляд был устремлён на уставшего, лежащего рядом с ним Джона, который прикрыл глаза и пытался восстановить дыхание. Джон устало приоткрыл глаза, посмотрел на растрёпанного и раскрасневшегося Робба и улыбнулся. — Это останется нашей тайной, — Джон провёл пальцем по губам Робба, вспоминая, как целовал их, и довольно хмыкнул, — хорошо? — Да, — коротко кивнул Робб и легко коснулся щеки Джона губами, — только если при первой же возможности ты обещаешь сделать всё то же, что делал сейчас, и причём так же хорошо. Джон засмущался, но искренняя улыбка не сошла с его губ. Робб провёл пальцем по своему испачканному животу и потом поместил себе его в рот, облизывая и не убирая взгляда с Джона. Тот просто заворожено следил за братом своими серыми глазами. Снова проведя пальцем по торсу, Робб на этот раз поднёс палец к губам Джона. Джон одарил брата неуверенным взглядом, но всё же повторил его движения языком и почувствовал солоноватый вкус на губах. Оба юноши звонко засмеялись, и Робб стёр семя со своего торса тёмной шкурой. Джон, как обычно, уткнулся в плечо брата, и они оба легко провалились в мир грёз.***
Как только солнце взошло, оно разбудило Робба своими яркими лучами, и он тихо вылез из объятий Джона. Ниже поясницы чертовски саднило. Натянув на нагое тело шорты и накинув сверху тёмный, подбитый соболем плащ, Робб покинул комнату Джона. Когда милорд вошёл к себе, он оделся в подобающую одежду, одновременно раздумывая о произошедшем. Сколько Робб помнит себя, столько и он помнит во всём поддерживающий серый взгляд брата рядом. Прошло всего около часа, и Робб уже стоял напротив Джона во дворе. Лошади и люди были готовы, осталось только попрощаться. Снег медленно спускался с неба мелкими снежинками, которые оставались в рыжих волосах Робба и не таяли, как раньше. Зима уже близко. — Робб, — Джон грустно улыбнулся, — я буду скучать. Джон говорил почти шёпотом, чтобы никто, кроме Робба, не слышал его. — Пусть боги берегут тебя, Сноу, — с тоской сказал Робб и эмоционально обнял брата, крепче прижимая его к себе и зарывая свои руки в чёрных кудрях. — Я тоже буду скучать. — Сейчас я бы всё отдал, чтобы коснуться твоих губ, — в объятиях прошептал Джон, понимая, что рядом слишком много людей. Выпускать из своих объятий Джона Робб не хотел, но пришлось. — Пока, Робб Старк, будущий лорд Винтерфелла. Помни, ты не мальчик, ты мужчина. Джон отошёл и легко запрыгнул в седло гнедого крепкого жеребца. — Прощай, Джон Сноу, — тихо пошептал Робб в след уезжающим лошадям и мысленно пообещал себе быть мужчиной, что бы ни произошло.