Genuine Beauty

Некоторые люди красиво одеваются. Некоторые – красиво поют. Некоторые - красиво умирают. Красиво убивают. Красиво сходят с ума. Некоторые – видят эту красоту. Умеют оценить её. По достоинству. Ганнибал Лектер всегда мог видеть больше. Больше, чем то, что ограничено рамками тривиального сознания. Больше, чем то, что привычно, больше, чем то, что принято считать нормой. Нормой морали или нормой закона. Большую часть из того, что он хотел видеть, Ганнибал видел в одном человеке. Уилле Грэме. Уилл совмещал в себе различные черты, которые, казалось бы, никак не могли комбинироваться в одном человеке. Временами Лектер был в замешательстве. Какой интерес к этому человеку был в нём самом превыше всего? Научный? Грэм был крайне любопытным объектом для исследования. Для изучения. Для опытов. Дружеский? Ганнибал никогда раньше не встречал людей, которым хотел бы позволить приблизиться к себе. Которые казались ему похожими на него самого. Физический? Сапиосексуальность не могла не привести к этому роду интереса. Уилл Грэм был умён, определённо умён. Уилл Грэм завораживает. Уилл Грэм настораживает. Он отталкивает, и он же притягивает. Он похож на гения. Он похож на того, кто почти стал психопатом. Похож на того, кто может манипулировать. Похож на того, кем можно манипулировать. В нём разрываются двоякие черты, а Ганнибал пытается примирить их в собственной голове. Привести их к одному знаменателю. Выработать собственное исчерпывающее мнение. Не выходит. Уилл приходит к нему на приём, садится в своё кресло. Ганнибал занимает место напротив. Он слушает то, что говорит Грэм. Лектер не может называть его своим пациентом, приятнее использовать слово «друг», хотя его значение всё ещё остаётся недостаточно конкретным и понятным для него. Друг. Друг, к которому Ганнибал начинает испытывать привязанность. Такова его формулировка. Беделия Дю Морье использует другую. Одержимость. Лектеру это нравится меньше, поскольку одержимость предполагает полное и всеобъемлющее подчинение разума человека чему-то, какой-либо мысли или желанию. Желанию обладать Уиллом Грэмом. Желанию обладать его сознанием, его душой и его телом. Желанием быть его доктором, его другом, его хозяином. Чтобы иметь над ним власть. Полную, неограниченную. Ганнибалу не нравится слово «одержимость», поскольку оно подразумевает отсутствие контроля над этим чувством. Нельзя быть одержимым в меру. Нельзя сойти с ума немного. Одержимость – это падение в пропасть. Ты либо стоишь на краю, либо уже неизбежно летишь вниз без шанса быть спасённым. Лектер считает, что должен контролировать себя полностью. Он властен над проявлением своих эмоций, властен над выражениями лица, властен над своими словами, голосом, интонациями. Не властен только над одним. Над Уиллом Грэмом, который производит неизвестный науке химический эффект, непредсказуемо влияет на его разум и его тело. Не похоже на то, что он делает это специально, он не манипулирует. Но, словно переносчик заболевания, сам не догадывается о нём, но распространяет ядовитые пары своего дыхания на тех, кто оказывается в зоне поражения. Ганнибал оказывается. Лектер хочет его спасти. Лектер хочет его уничтожить. Посадить на электрический стул и лично нажать на рычаг включения. Закрыть его от пули собственным телом. Дать ему лекарство и наблюдать за выздоровлением. Впрыснуть под кожу яд и смотреть на то, как жизнь медленно покидает его тело, принося мучения. - Вы только что понюхали меня? - Трудно удержаться. Трудно удержаться. Трудно удержаться. Эта мысль бьёт набатом в голове, заставляя на секунду прикрыть глаза, чтобы прекратить этот звон. В мыслях мелькают картины кровавого убийства Уилла. В мыслях мелькают сцены его спасения. Грэм поворачивается. Смотрит непонимающе. Ганнибал хочет наблюдать за тем, как в его глазах появляется страх. Как они против воли становятся влажными. Как в них мелькает желание попытки побега и моментальное осознание невозможности этого плана. - Ты можешь проникать в умы преступников, понимать их намерения, - чётко и абсолютно спокойно произносит Лектер, оттесняя мужчину к стене. Его голос ровный. Он не дрожит ни секунды. Уилл всё ещё не находит ответа. Ищет его в глазах своего психиатра, но в них только океаны порочности. В них – все семь смертных грехов. Грэм оказывается стоящим у стены. Ганнибал - в шаге от него. - Ты видишь ход их мыслей, - продолжает Лектер, почти бережно проводя рукой по стене около Уилла, наконец упирая ладонь почти рядом с его щекой, - каков мой замысел, Уилл? Ганнибал улыбается. Грэм хмурится. - Давай же, Уилл, - голос почти гипнотизирует, - каков. Мой. Замысел, - более отчётливо повторяет Лектер. Мужчина, прижатый к стене скорее силой убеждения, чем реальной, физической, почему-то слушается. Закрывает глаза. Видит перед собой маятник. Раз. Два. Три. Он смотрит на Уилла Грэма, лежащего на столе и привязанного к нему. Рядом нет столовых приборов, он здесь не для трапезы. Он – не главное блюдо и даже не второе. Стол скорее похож на медицинский. Он смотрит на оленьи рога, стоящие рядом. Он знает, что сейчас произойдет. Он видит кровь Уилла Грэма, видит последние секунды его жизни, видит, как он всё ещё дышит, хотя его тело уже насажено на острые рога. Ещё немного и всё заканчивается. Тело Уилла Грэма не изуродовано. На нем всего лишь несколько отверстий от того, что послужило причиной его смерти. Уилл Грэм – это искусство. Уилл Грэм – это экспонат. Он обходит его, с любовью глядя на проделанную работу. Это убийство, совершённое с восхищением. Преклонение в высшей мере. Уилл Грэм открывает глаза. Он видит отражение собственного тела, распятого на оленьих рогах, в глазах Ганнибала. Лектер словно тоже видит его. И качает головой отрицательно. Ошибся. Не смог прочесть. Хотя обвинить его в этом невозможно. Потому что у Ганнибала нет одного замысла. Есть только тот, что он хотел подать Уиллу. Есть тот, который он воплотит в жизнь. Ганнибал может вколоть ему достаточную дозу седативного, чтобы полностью обездвижить, но оставить в сознании. Ганнибал может привязать его, чтобы осуществить любой из своих замыслов. Но это слишком грязно для него. Он не видит красоты в повиновении. Красота – это сопротивление. Красота – это сила. Красота – это противостояние. Или его попытка. Ганнибал сильнее, чем Уилл. Он знает это. Уилл знает это. Это не кажется угрожающим до тех пор, пока Лектер не делает последний шаг, оставляя Грэма без путей к отступлению. Взгляд Уилла мечется, но страх в нём появляется только тогда, когда Ганнибал прижимается своим пахом к его. Он чувствует возбуждение доктора. Каменное. Вжимающееся в него. Лектер не хочет убить Уилла. Лектер хочет сделать нечто иное. Увидеть сопротивление. Заставить испугаться. Заставить потерять нить происходящего. Заставить его перестать думать и прочувствовать хотя бы одну эмоцию полностью. Пропустить её через каждую клетку своего тела. Это могла быть боль. Это могла быть смерть. Это будет страх. Уилл хочет оттолкнуть, ударить, не дать забрать те крупицы разума, которые еще остались у него. Он должен бороться, он всегда борется, только в этот раз придется столкнуться не с самим собой. Ганнибал может просто развернуть его лицом к стене и сделать то, что собирается. Но это не его замысел. Грэм прекрасно осознает это. Сейчас в его голове яснее, чем за время всего их знакомства с доктором. Лектер пропускает руку между их телами и накрывает ей пах Уилла. Сжимает ладонью, двигает ей, не отрывая взгляда от глаз Грэма. Смотрит покровительственно. В глазах профайлера можно увидеть лавину эмоций, но на фоне этого стремительного потока крайне четко можно различить гнев. То, что нужно. Они оба понимают, что Уилл будет сопротивляться до последнего. Грэм пытается свести ноги. Ганнибал втискивает колено между ними. Уилл хватает Лектера за руку и отводит ее от своего паха. Ганнибал позволяет почувствовать ему свободу. Ненадолго. Иллюзорно. Ганнибал ничего не говорит. Он перехватывает обе руки Уилла и заводит их ему за голову. Прижимает к стене. Нет. Уилл не станет подчиняться ему. Сердце отбивает о ребра сумасшедший ритм. Грэму становится все сложнее оставаться собранным. Он бьется в руках Лектера, как пойманная рыба, дергает руками, но у него недостаточно сил, чтобы вырваться из жесткого захвата. Ганнибал усмехается где-то внутри, но на его лице выражение сострадания. Сочувствия. Поддержки. Так, будто бы не он собирается сделать что-то против воли Уилла. Это выводит из себя. Он не смеет. Не смеет... Лектер смотрит так, будто бы это уже произошло, и они говорят об этом, сидя в креслах друг напротив друга в этом самом кабинете. Ганнибал почти чувствует себя его другом. Он почти сопереживает ему. - Каков был его замысел, Уилл? – спрашивает Лектер, внимательно глядя на Грэма, сидящего в кресле. Ганнибал берёт ручку и блокнот, словно собирается что-то записывать, но на деле просто наблюдает. Уилл закрывает глаза. Видит маятник. Один. Два. Три. - Он одержим жаждой обладания. Он не может получить контроль над собственными мыслями, не может иметь власть над собственным сознанием, поэтому хочет подчинить себе чужое. Быть способным делать с ним то, что считает нужным. Потому что не может сказать того же о себе. Он – не хозяин своих мыслей. Поэтому хочет стать хозяином его. Ганнибал слушает внимательно. Грэм не может пошевелиться. Он не может даже дёрнуть ногой, чтобы оттолкнуть доктора. Уилл боится. Страх холодной змеей ползет по позвоночнику. Он хочет спросить, что с ним собираются сделать, но лишь бессмысленно открывает и закрывает рот, как рыба, не в силах произнести ни слова. Кажется, практически единственный процесс, который он ещё в состоянии контролировать сам – это дыхание. Поглощение кислорода, необходимое для жизни. - Доктор Лектер, - с трудом проговаривает Грэм, когда чувствует, что одна рука Ганнибала расстегивает ремень его брюк. - Да, Уилл? Ремень расстёгнут, за ним пуговица и молния, брюки спадают вниз. - Каков замысел? – спрашивает Уилл и на секунду зажмуривается, потому что следом за его брюками вниз по ногам словно стекают брюки Лектера. Грэм чувствует страх. Ганнибал чувствует возбуждение. Желание. Похоть. Уилл не понимает, когда он успел задрожать, не понимает, когда в глазах появились слезы бессилия. Он слышит только бешеный стук собственного сердца. Ответа нет. Рука Лектера сползает вниз по телу Уилла, расстегивает пуговицы на рубашке. Она как будто ласкает, но это кажется пугающим. Словно змея, ползущая по коже. Её гладкая кожа кажется приятной, но ты знаешь, что скоро почувствуешь смертельный укус. Ганнибал нежно проводит пальцами по груди Уилла, едва касаясь. Уиллу начинает казаться, что он сходит с ума. - Каков замысел? – снова задаёт вопрос Грэм, но реакции на это нет. Кажется, даже он сам понимает, что должен увидеть задумку. Увидеть смысл. Ганнибал чувствует жар во всём теле. Он слышит громкое сердцебиение, отдающееся где-то в ушах. И дыхание Уилла. Слишком быстрое для нормального. Испуганное. Лектер отпускает руки Грэма, и тот сразу же пытается оттолкнуть. Страх – опасная эмоция. Она парализует. Это словно сон, в котором ты не можешь закричать. Уиллу кажется, что он прикладывает силу, но не может оттолкнуть, Ганнибал - огромная стена, которая пытается его раздавить. Если бы только раздавить… Лектер хватает Уилла за волосы на затылке и тянет вниз до тихого приятного хруста позвонков. Затем проводит носом вдоль шеи, припадает губами. Руки Ганнибала тем временем сжимают, царапают, держат. Грэм понимает, что Лектер его уже не отпустит. Он не мог отпустить с самого начала. Охотник немилосерден к своей добыче. - Развернись, - в голосе Ганнибала впервые звучит сталь. Он больше не льётся, словно мёд, плавно перетекая, он приказывает. Лектер хочет смотреть в глаза Уиллу, но их взгляд он уже отпечатал в своей памяти. Грэм не может выбрать в голове эффективный метод борьбы. Ему вспоминается, как Кроуфорд настоятельно рекомендовал посещать уроки по самозащите в академии ФБР, а он отказался, решив, что он будет в стороне от применений силы. Какая ирония. Руки Ганнибала хватают Грэма за бёдра и грубо разворачивают его, прижимая лицом к стене. Уилл хочет, чтобы это закончилось. Лектер хочет наслаждаться этим вечно. Лектер снимает с него бельё, проделывает то же самое со своим. Комок подступает к горлу Уилла. Он знает, что будет дальше. Ганнибал срывает рубашку с профайлера. Проводит руками вдоль выступающего позвоночника, описывает контур ребер. Такой хрупкий. Уилл не хочет сейчас чувствовать что-либо, он хочет проснуться у себя дома в окружении своих собак, пусть от очередного кошмара, пусть с головной болью, но дома, в безопасности. Ему кажется, что он начинает проваливаться в эти спасительные видения, но они мгновенно рушатся, когда Ганнибал медленно входит в него без подготовки. Уилл слышит свой крик сквозь звон разбивающихся иллюзий. Спасения нет. Никто не услышит. Никто. Лектер входит до конца и замирает, наслаждаясь, упиваясь этим мгновением. Уиллу кажется, что его разрывает пополам. Ганнибал начинает медленно двигаться, где-то в голове у него держится мысль "не навредить", но она исчезает, когда он слышит срывающийся всхлип. Его терпение кончается, и он начинает двигаться быстрее, глубже. Его член входит в Грэма, там чертовски жарко, чертовски узко. Лектер обхватывает Уилла одной рукой за поясницу и прижимает к себе еще ближе. Уилл прикусывает собственную губу до крови, как будто другой боли ему недостаточно. Он не хочет больше кричать. Он понимает замысел. Ганнибал двигается еще более резко, вырывая из Уилла короткие стоны. Он может видеть головку своего члена, появляющуюся и тут же быстро исчезающую внутри Грэма. По щекам Уилла текут слезы, он больше не может их сдерживать. Осознание собственного бессилия и унижения режет его в дополнение к жгучей боли внизу. Лектер чувствует приближающуюся разрядку, сильнее впивается в измученное тело Уилла своими пальцами. Толчки становятся медленнее, но глубже, заставляя Грэма вскрикивать от боли. Ганнибал стонет и кончает с последним, самым сильным толчком под аккомпанемент из воплей профайлера. Он чувствует себя освобождённым, но это не продлится долго. Его власть не может быть вечной. Он не может приказать Уиллу принадлежать ему полностью. Лектер отходит от Грэма, позволяя ему одеться. Уилл едва стоит на ногах. Он молчит. Ганнибал молчит. Уже сегодня Грэм поверит в то, что какой-то человек на улице сделал с ним то, от чего остались только крупицы воспоминаний. У человека была татуировка в виде тигра на ноге. Уже завтра на ужин, приготовленный Ганнибалом, на который будет приглашён Кроуфорд, будет подано жаркое из мяса на кости. Татуировка перестала быть заметной ещё во время запекания. Через неделю Ганнибал будет слушать рассказ Уилла, чувствуя его отмщённым. Человек, сотворивший это с Грэмом, был найден. Одной части тела у него не доставало. Трупу уже всё равно. Даже если та татуировка на ноге была его любимой.