Маленькое дружелюбное привидение в самом расцвете сил

Деклан проснулся от того, что температура в спальне ощутимо упала. Когда при выдохе изо рта пошёл пар, он подумал, что не стоило смотреть «Сверхъестественное» на ночь глядя. А при виде покрывающегося изморозью зеркала к этой мысли прибавилось ещё две: «Какого чёрта творится с отоплением в Убежище» и «Не смешно». Деклан завернулся в одеяло, сунул ноги в тапочки и прошлепал к батарее. Она только что не кипела – в Убежище на отоплении, невзирая на грабительские расценки, экономить не привыкли. Да и некоторые виды абнормалов отказывались существовать в среде, где было хоть чуть меньше плюс пятидесяти градусов по Цельсию. Зеркало начало покрывалось льдом, но Деклан успел углядеть знакомый силуэт. — Джеймс, тебе не кажется, что ты должен являться не ко мне? Я в твоей смерти точно не виноват, – сказал он, оборачиваясь и глядя в глаза возмутительно непрозрачному и осязаемому призраку. Хотя классическая «мертвенная бледность» определённо присутствовала. — Ты хотел, чтобы я вернулся, – развел руками Джеймс. — Но не в таком же виде! — Если я тебя пугаю, можешь поехать в Балассам, выкопать мои бренные останки, посолить и сжечь. — Ну, зачем же так радикально… Призраки пьют чай? — Увы. — А я выпью. — Я бы рекомендовал добавить туда чего-нибудь покрепче. Пока я здесь, теплее не станет. — Я переживу. Налив в чашку чай и щедро сдобрив его виски (чего не сделаешь, чтобы согреться), Деклан вернулся в кровать и похлопал по месту рядом с собой. — Располагайся. — Спасибо. Ты, вижу, сделал ремонт. — Убежище меня попросило, я не сумел отказать. — Ты разговариваешь со стенами? — Они весьма красноречиво облезали и облуплялись. Я боялся, что особняк устроит бунт. — Мне всегда нравился твой сарказм. — Либо сарказм, либо Бедлам. Без тебя сложно. — У тебя получается. — Я задумал заменить водопроводные трубы на более современные. И заменить главный лифт – эмпаты и люди-птицы чувствительны к шуму и каждый раз, заходя в него, вздрагивают. Ты не возражаешь? — Теперь это твоё Убежище. — Какая радость. Тебе не говорили, что любой механизм требует профилактики? Интересно, Хелен ругала тебя за безответственность? — Никогда. Она считала меня очень ответственным человеком. Ты на меня злишься, да? — Я в бешенстве. Но это не значит, что я не рад тебя видеть. — Кстати, мне понравилась твоя речь на похоронах. — Я старался. Любимый начальник всё-таки. И как оно там, в мире по ту сторону? — Не знаю. — Не понял. — Я так в него и не попал. — У тебя осталось незавершенное дело? — Не припомню. Но я застрял. В очень странном месте. Там ничего нет. — Как это нет? — В буквальном смысле. Пустота. Но я могу перемещаться в Убежище. Это не первый раз, но до этого вечера меня ты меня не видел и не слышал. — Оригинально. Торопишься? — Мне нужно заглянуть в календарь. Шутка. Куда мне торопиться? — Завтра я напишу остальным главам Убежищ… — Кроме Хелен. — Кроме Хелен. И спрошу, сталкивался ли кто-нибудь с подобным феноменом. А сейчас я хочу спать. Останешься со мной? — Кошмары? — Дедукцию применил? — Это самый логичный вывод. — Да, кошмары. Было бы приятно проснуться не одному… — Мне знакомо это чувство. Конечно, я останусь. Утром, когда Деклан проснулся, в комнате никого не было. Лишь на покрывале остался след, словно кто-то пролежал рядом всю ночь, и под зеркалом подсыхала лужа от растаявшего льда. Деклан не расстроился. Впервые после звонка Хелен с известием о смерти Джеймса он спал глубоким сном без сновидений. Деклан включил ноутбук, открыл чистый текстовый документ и напечатал крупным шрифтом: «Джеймс! Являйся в любое время, не стесняйся. Мне правда тебя не хватает. И спасибо, что остался – я наконец-то выспался! Сбылась мечта идиота. Сегодня я целый день на нижних уровнях, ищи меня там. Д.М.» И, развернув экран в сторону двери, он пробормотал себе под нос обрывок из шотландской народной баллады: — Моё дыханье тяжело, И горек бледный рот, Кого губами я коснусь, И дня не проживет. Петух поёт, заря встаёт, Петух поёт опять. Не место мёртвым средь живых, Нельзя мне больше ждать… Но Джеймс не был мёртв. Или?.. Деклан отогнал от себя мрачные мысли – Джеймс в любом случае никогда не причинил бы ему вреда, – улыбнулся, предвкушая новый разговор с ним, и отправился завтракать.