One morning.

Чанель уже давно не появлялся дома. Полгода назад переехал в центр Сеула, оставив сестру с мамой жить на окраине города. Все так же общался, навещал их по возможности и любил до безумия. А еще слишком часто скучал. Но работа заставила отвлечься от всех посторонних мыслей. Месяц пролетел незаметно, и только когда позвонила мама, до него дошло, что он давненько не приходил в гости. - Если ты сегодня же не приедешь, - голос такой обиженный, но все равно по-родному нежный, - я вообще перестану с тобой разговаривать. - Эй, ну ты чего? Приеду завтра, ладно? - успокаивающе начал Пак, - завтра суббота, вот и останусь на ночь. Границ предела для счастья мамы, казалось, не было. Она как-то ехидно улыбнулась, но оставалась такой же строгой. Сказала напоследок, что любит его, приготовит любимое блюдо, и положила трубку. Мама со всеми хлопотами встретила сына, с порога спрашивая, как у него дела, как доехал, как работа, не голоден ли он, что ел на завтрак, и говорила как скучала и как сильно любит его. Ничего не меняется, и Чанелю это нравится. Такая теплая улыбка, такой домашний запах и атмосфера, что хочется вернуться. Но Чанель самостоятельный, взрослый и уже давно принял решение. Кинув сумку на кресло, сняв кожаную куртку на ходу, он прошел в свою комнату и чуть ли не вскрикнул от удивления. В его кровати, лежа на животе, развалившись "звездочкой" на всю постель, в одних трусах лежал какой-то парень. Единственное, что бросалось в глаза, так это его пятая точка и комок одеяла, которое он обхватывал ногами. - Какого... хуя? - сорвалось с уст Пака. - Ах, да, милый, - мама подбежала и обняла сына сзади, - забыла сказать, что с нами пару недель будет жить Бекхен. Ты его, наверное, не помнишь, это сын моей подруги... и вот сейчас ему негде жить. - Мама... - он пытался осознать и даже понять всю ситуацию, но это казалось слишком неожиданно, и он не знал, что чувствовать, а главное, что делать. Молча прошел в комнату, внимательней разглядел тело, успев отметить для себя, какое оно худое, маленькое и... сексуальное? Пак тяжело выдохнул, расстегнув верхнюю пуговицу своей рубашки. - Стыд какой, прикрылся бы, - на что Бекхен лишь лениво перевернулся на спину, зевнул и даже ничего не услышал. Зато Чанель теперь прекрасно смог разглядеть его лицо, которое показалось ему немного слащавым. Этот парень определенно был в его вкусе. Маленький, хрупкий, с милым личиком, и наверняка с таким же чудным характером. Пак Чанель любил абсолютно все, что готовила его мама, поэтому запах лапши и жаренной курицы заставили отвлечься от незнакомца. Зайдя на кухню, он как можно сильнее вдохнул прекрасный аромат. Это вам не пицца и дешевый рамен, которым он питался в будние дни. Сел за стол, в который раз улыбнулся, сглотнул слюну и принялся к обеду. Чуть позже вышел и Бекхен, лениво почесывая пузо (которое было, хоть и совсем немного) и сел рядом. - Доброе утро, - теперь Чанель еще и услышал его голос, такой заспанный, но сладкий. - Ага, добрый день, - демонстративно, Пак посмотрел на свои наручные часы и кинул надменный взгляд (он же весь такой деловой). Бекхен только улыбнулся, облизал пересохшие губы, почесал глаза и очень внимательно посмотрел на Пака. Тот в свою очередь успел и засмущаться, и возмутиться. С какой стати этот маленький негодяй такой расслабленный? Живет в его квартире, спит в его кровати, ходит по дому в одних труселях, да еще и смотрит на него, как будто сто лет знакомы. Не соизволив даже представиться. - Бен Бекхен, - словно прочитав мысли, произнес юноша, - знаешь, у тебя прекрасная кровать, сплю, как убитый. - Давно не слышал таких комплиментов, - уткнувшись в лапшу, бурчал истинный хозяин кровати. А мама все подкладывала и подкладывала новые порции то лапши, то риса, то кимчи, то еще чего. Успела сделать чаек и принести каких-то сладостей. Успевая умиляться двум мальчишкам, которые ели с таким охотным аппетитом. - Я тогда до вечера посижу, потом поеду. - Ты чего? Обещал мне остаться же, - женщина надула губы. - И где мне спать? На полу? - Поспишь с Бекхеном, что в этом такого? - искренне не понимала мама, - места даже третьему хватит. - Забыла, что я гей? - Чанель услышал усмешку Бекхена, который как-то странно изогнул бровь, и как-то пошло улыбнулся, попивая свой почти остывший чай. - Айгу, ну, что ты, в самом-то деле? Долго уговаривать не пришлось, с мамой Чанеля это вообще минутное дело. А тем временем, день тянулся слишком медленно. Пак успел рассказать маме все, что произошло с ним за последний месяц, и пожаловаться и похвастаться. А еще он не переставал сводить глаз с Бена, который так же внимательно слушал его, и каждый раз то облизывался, то прикусывал нижнюю губу. Чанель всегда обращает внимания на мелочи, на длинную и изящную шею Бен Бекхена, на сильно выпирающие ключицы, на свою футболку, которая сейчас была на Бекхене. На его острые и соблазнительные коленки, на губы, которые каждый раз улыбались, стоило только поймать чужой взгляд. Чанель расстегнул еще одну пуговицу на рубашке. - Тебе идет, - Чанель показал пальцем на свою же футболку, - хоть и размер великоват. Бекхен лишь смущенно улыбнулся и продолжил смотреть в экран телефона. Вечер все же наступил, и ребята оказались в комнате вдвоем. Чанель таки снял с себя эту несчастную рубашку, поймал парочку взглядов, пока без верха шел к шкафу, и принялся искать домашнюю футболку. Роясь в вещах Бекхена, он начал припоминать, что такая была у него всего одна, которая сейчас была занята. - Что? Ничего не нашел? - язвительно произнес Бен, встал с кровати и подошел к Чанелю, - могу отдать эту. Не дождавшись ответа, он медленно, но верно, снял с себя футболку Чанеля и протянул ее в руки. Пак замер, смотрел то на футболку, то на обнаженное тело Бекхена, и снова нервно выдохнул. И почему такое худощавое, бледное тело казалось таким идеальным для него? Торчащие ребра и небольшое пузико как-то не очень гармонировали между собой, но Паку это особенно нравилось. Свет был выключен, но он прекрасно мог разглядеть его с головы до ног, успел заметить его глаза, которые сейчас блестели. Однако Пак не мог двинуться с места. Он боялся, что понимает неправильный сигнал, что ему просто кажется и хочется, чтобы Бекхен так смотрел на него. - Так ты возьмешь? - нарушил тишину Бек, - я все равно во сне разденусь, - и снова эта пошлая улыбка. Чанель молча взял футболку, надел, лег на кровать, уткнувшись в телефон. Больше всего на свете он ненавидел такие моменты. Бекхен строит из себя жертву и ждет, когда Чанель нападет, или он просто такой весь невинный и добрый, и своим нападением он его только напугает? Душевные колебания перешли в терзания. Но они слишком быстро развеялись, когда буквально через полчаса Пак почувствовал, как Бекхен лихо положил свою руку ему на талию. Конечно, он решил, что тот просто уснул, но ему-то все равно неловко. Особенно когда Бекхен начал крепче прижиматься к нему. - Ты такой теплый, - промурлыкал юноша куда-то в шею, вызывая поток мурашек, которые спускались вниз по спине. - Не спишь? - Нет, - Бен уткнулся носом в оголенное плечо, - как тут спать, когда в твоей кровати такой горячий парень? Чанель задался тем же вопросом, а еще успел возмутиться, потому что это была его кровать. Но не столь важно, сейчас вообще все было неважно, потому что Бекхен спустил свою руку ниже, пробираясь под футболку, холодными пальчиками начал ласкать живот. Было настолько приятно, что тело реагировало и содрогалось. Чанель вновь тяжело вздохнул от нахлынувшего удовольствия. По телу пробегает едва ощутимая дрожь, а низ живота пылает, когда пальцы Бекхена поднялись наверх к твердым соскам. Чанель был бы глупцом, начав сопротивляться, еще большим глупцом, был бы если так и лежал неподвижно. Поэтому, не выдержав напора, он повернулся на другой бок, оказавшись лицом к лицу с маленьким дьяволом, который очень широко улыбался сейчас. А рука этого дьявола перешла на спину, и отросшие ноготки так игриво чесали Паковскую спинку, что крыша у брюнета полетела довольно быстро. Он потянулся губами к губам Бекхена, но тот отстранился и улыбнулся еще шире. Поняв, что этот чертенок просто издевается над ним, Пак разозлился. Резко, со страстью, вцепился в его губы, одной рукой повернул Бекхена на спину, а сам навис над ним и целовал слишком напористо, страстно и до головокружения приятно. Бен раздвинул ноги, давая брюнету лечь между ними, обхватил руками широкую спину и поддавался вперед, так как никак не мог насладиться Пак Чанелем, слишком сексуальным Пак Чанелем. Болезненное тянущее чувство сводит с ума обоих. Пак спускается к обнаженному телу, покрывая его цепочкой сладких поцелуев. Облизывает твердый сосок, засасывая и покусывая его, отправляет свою руку меж ног Бекхена, ловко лаская член через ткань нижнего белья. И радуется, когда чувствует, что этот «парень» начинает вставать. А еще он готов ликовать, когда слышит свое имя, исходящее из уст Бекхена. А Бену уже порядком надоела эта футболка, которая до сих пор была на Чанеле, он стянул ее резко, грубо, швырнув куда-то в сторону, и вновь поддался вперед, чтобы дотянуться до горячей кожи на шее. Чанель пах безупречно, головокружительно. Бен продолжал ласкать руками его спину, уходя ниже, спуская с Пака нижнее белье. Тем временем Чанель уже успел попрощаться со всей одеждой (которой в принципе не было) Бекхена, провел ладошкой вдоль его члена и начал медленно, массажными движениями надрачивать, от чего тот задыхался от сильных глотков воздуха. Чувство сладости сплеталось с дерзким привкусом тела Бекхена, ощущения были как никогда острые, в конце концов, за стеной была мама, и отчего-то Чанелю казалось, что сексом они занимались совсем тихо. Он уже успел растянуть его как следует и войти, медленно, осторожно, как и со всеми, боясь причинить боль. Только вот Бекхен почему-то сам насаживался на его взбухший член, сам двигался, заставляя Пака ловить ритм. Сводил с ума, завораживал, его блаженные глаза заставляли сердце биться куда быстрее обычного. Время потерялось, все ушло на задний план. Чанель прижимался всем телом к Бекхену, и решил, что главный здесь все-таки он. Покрепче обхватив его бедра, он навалился на Бекхена, и сам начал двигать его тело, подстраивая под свои толчки. Шлепки и запах секса, заставляли разум тонуть в пошлости, от чего эти двое начали получать куда больше удовольствия. Чанель целовал, кусал его губы, рычал что-то неразборчивое, засасывал нежную кожу на шее любовника, и казалось, он был уже на пределе. Ни на секунду не отпускал член Бекхена из своих рук, улавливая темп. Он вбивался в него сильно и иногда беспощадно, но по ходу Бену именно это и нравилось. Ухмылка и пошлость, злым огоньком играли в глазах шатена. Сделав еще один рывок, Чанель легко поднимает Бена, усаживая на себя, меняя угол проникновения, от чего тот уже начинает хныкать от слишком сильного удовольствия, скулит куда-то в ухо, кусая за плечо, изливается в руку брюнета. Мокрые волосы, распухшие губы и горящие глаза Бекхена, кажутся такими нереальными и безумно красивыми. Поймав этот уставший взгляд, Чанель кончает следом. Падает на кровать, рвано ловит воздух и прижимает к себе маленького, но такого взрослого парня. Чанель проснулся от странного звука и пристального взгляда, он слегка открыл глаза и увидел, что Бекхен все еще спит в его объятьях. Затем он посмотрел наверх и неожиданно вскрикнул от удивления. - Мама? Что ты делаешь? – женщина стояла с телефоном в руках и фотографировала сладко спящую парочку. - Стыд какой, прикрылся бы, - и Чанель только сейчас понял, что лежал абсолютно обнаженный, - недавно Бекхену в карты проиграла, вот и пришлось заставлять тебя приехать. - Что? – укрываясь одеялом, спросил Чан, - карты? - А ты что думал, - сонный голос заставил повернуться в сторону Бекхена, - у тебя не мама, а золотце, да еще и с таким прекрасным сыном, - Бекхен улыбнулся и потянулся за утренним поцелуем, а Чанелю до сих пор было как-то неловко и стыдно, потому что его мама снова начала снимать их на телефон.