***
Украина надела любимое голубое платье, что берегла для особых случаев, и новые туфельки-лодочки. А сейчас, как она считала, этот случай наступил: полгода спустя с Нового года Ольга не общалась тесно ни с Наташей, ни с Ваней. Поэтому Беларусь с радостью согласилась на встречу, правда, попросила не сообщать брату об их планах. Черненко, смеясь, сразу подхватила идею сделать ему приятный сюрприз. Через два часа Ольга была уже у двери подъезда России в обычной пятиэтажке. В руках она держала гостинцы: торт «Птичье молоко» и сумку с различными конфетами. — Давай помогу, сестрёнка, — раздался голос за спиной. Обернувшись, Украина обняла подошедшую к ней Наташу одной рукой, другой удерживая сладости. Затем, отстранившись, она недовольно её оглядела. — Что за вид? — Нормальная одежда, — равнодушно пожала плечами Беларусь, одетая в белую футболку с весёлым рисунком и джинсы-дудочки. — Но каблучищи! — наигранно закатила глаза Ольга, понимая, что на сестру нельзя никак воздействовать, настолько та была упряма в некоторых вещах. — Ты сменила причёску, а это значит… — передавая пакет со сладостями, с хитрецой во взгляде посмотрела старшая сестра на волосы Арловской, собранные в высокий хвост. — Кто он? Наташа, покраснев, набрала код домофона. Пискнув, железная дверь поддалась. Уже в прохладе подъезда, пахнущего краской и штукатуркой, поднимаясь по лестнице, она поделилась секретом с сестрой. — Кайрат. — Казах? Поздравляю тебя, Натаха! — Рано, не с чем ещё поздравлять, — останавливаясь на пролёте, Беларусь остудила пыл Ольги. — Он меня вообще не замечает. Вьюсь, вьюсь, как пчёлка перед цветком, а он меня словно в упор не видит. — О, сестрёнка, не всё так просто. Восточные мужчины не любят настырных… — назидательно подняла палец Украина. — Им нужны девушки по-проще, — она продолжила рассуждать, продолжая подниматься вверх, — скромные, послушные. А ты тут эти туфли нацепила с джинсами. — Может мне ещё и платок на голову повязать? — недовольно фыркнула младшая. — Нет уж, пусть принимает меня такой, какая я есть. Ольга снисходительно улыбнулась. Наташа ей всегда казалась вечным подростком. Как говорится, я тебе не нравлюсь, но заставлю меня полюбить. Порой казалось, что именно этим руководствуется неопытная сестра в любовных делах. Она гордо воротила нос от Ториса и довольно-таки глупо вздыхала на собраниях по Кайрату. Украина хорошо знала этого парня. Всё же вместе целину поднимали, жили бок о бок. Ему нужна девушка более спокойная, уравновешенная, а не такая взрывная, как Беларусь, что сведёт его с ума своими желаниями и просьбами. Черненко во всём винила свою неосмотрительность. Будь она чуть более внимательной, то не упустила бы момент взросления сестры и помогла пережить первую любовь как полагается: с поцелуями, любовной перепиской, томными вздохами в одиночестве. А в итоге из-за неосмотрительности получила закомплексованного подростка в теле взрослой девятнадцатилетней девушки. — Вот ответь, — останавливаясь на четвёртом этаже у синей двери без таблички, Ольга начала искать ключи в сумочке, что всё это время висела на плече, — зачем ты надела эти жутко неудобные туфли? — Привыкаю к ним. — И для чего? — старшая продолжила рыться в сумке, полной всяких нужных вещей: от расчёски до пластыря от мозолей. — Кайрату нравятся высокие девушки. Причём брюнетки, — грустно выдохнула влюблённая девушка. — Только попробуй покраситься! Я тебя побрею на лысо! — пригрозила Наташе Украина, доставая ключи. — Ты ещё у Зверева обувь укради. Тебе и со своими сто семьдесят должно быть хорошо, — отпирая замок, заметила она. — Но ему ж нравятся высокие… — попыталась оправдаться Наталья, тяжело вздыхая. — Да и тёмненькие. — А если он завтра посмотрит внимательно на лысую, ты что ж побреешься? — принимаясь за открывание второй и уже деревянной двери, недовольно спросила Черненко. — Не ты ли тут заявляешь, что он должен тебя принять как есть? А ты тут меняешься ради него. — А мне много и не надо, — раздражённо выплюнула Беларусь. — Только пусть обратит на меня своё внимание. — Ладно, — устало махнула рукой Ольга. — Значит так, Ивану скажешь, если спросит про твой внешний вид, что надела первое попавшееся, обувь в ремонте, волосы грязные. Хотя мужчины на такое внимание крайне редко обращают, — в сторону тихо проговорила она, заходя в квартиру. — Почему? — следом проходя и закрывая двери, шепотом поинтересовалась Арловская. — Тебе нужен Кайрат или же его бледная тень? — включила свет и поставила торт на тумбочку Украина. Младшая прикрыла рот ладошкой лишь бы не засмеяться во весь голос от воспоминаний, когда Россия приволок Польшу в дом Советов, считая, что старшая влюблена в него. Даже объединился с Германией ради этого «подвига». — Ванюша, встречай гостей! — Черненко звонко поздоровалась с хозяином квартиры. В ответ ей раздался громкий недовольный выкрик: «Играть научитесь!». Сестры переглянулись, а Наташа ещё недовольно покачала головой. Футбол, Чемпионат мира, проклятие миллионов женщин всего мира. Первый удар на себя, согласно старшинству, решила принять Ольга. Жестом попросив постоять сестру на месте, она одёрнула подол платья и гордо прошагала вглубь трёхкомнатной квартиры брата, не снимая уличной обуви. По пути старшая сестра привычно бросила взгляд в зеркало. Но вместо чистого отражения она увидела раздробленное изображение среди многочисленных грязных разводов. — Так… — недовольно произнесла Ольга, проводя рукой по поверхности. Радостное настроение тут же спало. — Мыло. Всё понятно… — и она продолжила свой путь в отдалённую комнату, гостиную. — Ну кто так подаёт? — Иван подскочил на диване от возмущения, когда сестра вошла в комнату. — Привет, Ванюш, — вкрадчиво поздоровалась она, собираясь опуститься в кресло, что стоял рядом со столиком, заваленный различными упаковками из-под кальмаров и прочих закускок к пиву, но, увидев на обивке свежее пятно, тут же передумала. — Привет, Оль. Присаживайся, — искренне улыбнулся Брагинский. — Давно тут? — Да вот, недавно, — уперев руки в бок, решительно встала между братом и телевизором Украина. — Это что за свинарник? — Оля, прости, но ты не прозрачная. Отойди, — завертелся на месте брат, пытаясь увидеть хоть краем глаза экран телевизора. — Ну Оля! — Я спрашиваю, что за свинарник?! — повысив голос, перекрикивая комментатора, повторила вопрос решительно настроенная старшая сестра. Россия, поняв, что футбол он уже не посмотрит, встал и уставился в пол. Спорить с разъярённой Ольгой было себе дороже. А в том, что она рассердилась, можно было и не сомневаться. — Пятно на ковре, пятна на обивке дивана и кресла, — принялась перечислять признаки свалки Украина. — Стеклянный стол загажен, пыль на книгах… — Но не на телевизоре же, — брат попытался оправдаться перед сестрой. Но это её ещё сильнее разозлило. — Вот именно! Самое дорогое любой мужик почистит. Тут нет женской руки. Нет, пришло время генеральной уборки, — решила Черненко. — Ваня, марш в магазин за химией. Список я сейчас напишу. Наташа, бумагу и ручку мне! — она громко позвала сестру. Россия, недовольно вздохнув, всё же пошёл переодеваться. Футбол накрылся медным тазом. Ну, а уборка, уборка началась… И лишь серо-белый кот недовольно мяукнул, выглядывая из-за кресла и не желая расставаться с золотым запасом еды.***
Через пару часов, ближе к вечернему выпуску программы «Время», квартира была приведена в порядок, а к Ольге вернулось хорошее настроение. — Вот теперь хорошо. И так должно быть всегда, — заваривая свежий чай в чистом заварнике, заявила старшая сестра. Наташа согласно кивнула, разрезая торт. — Но мне и так было неплохо, — попытался в очередной раз возникнуть Россия, но под пристальным взглядом Беларуси замолк и, раздражённо поставив руку на стол, возмущённо выдохнул. — Неплохо ему было. Как же… — Украина поставила чашки на стол и смахнула его руку. — Не ставь локоть на стол. Это неприлично. — Хватит меня воспитывать, — в очередной раз возмутился Иван. — Ты мне не жена и не мама. Я взрослый человек и сам могу о себе позаботиться. — Ты прав, я не мать. Но женская рука тут нужна. Так что… — Лицо Ольги словно осветилось изнутри от пришедшей в голову идеи. Иван нервно сглотнул, а Наташа непонимающе переводила взгляд с одного на другого. — Я, как старшая сестра, могу стать твоей свахой и найти тебе жену! — Более идиотской затеи я не слыхал! Я и сам со всем справляюсь. — Наташа, неси сюда доказательства моей правоты. — Распорядилась Черненко и продолжила заваривать чай. Беларусь, состроив недовольную рожицу, направилась к мусорному ведру и принялась что-то оттуда доставать. Этим «чем-то» оказалась пара рубашек: одна была в черную крапинку, другая — идеально розовая. — Полюбуйся на свою самостоятельность, — протягивая брату чашку с горячим чаем, попросила старшая сестра. — Ты вместе с рубашкой что, Барсика стирал? — Ну, так получилось. Кто ж знал, что меховые вещи порой линяют, — кидая две ложки сахара в чай, оправдывался Брагинский. — Красное с белым стирать категорически запрещено. А ты? — Вставила своё слово и Наташа, которой надоело держать испорченные вещи и она кинула их обратно. — Наташенька, ручки помой, — садясь за стол, попросила Ольга. — Мне не нужна жена, — продолжал настаивать на своём Иван. — Я ведь, в первую очередь, страна. — России не нужна жена, но нашему брату, Ивану Ярославовичу Брагинскому, она очень нужна для выживания в этом свинарнике. У тебя скоро разовьётся синдром Плюшкина. — Барсика пожалей, — беря на руки серо-белого пушистого кота, который всё время сидел под столом и вылизывал мордочку, озвучила очередной довод Арловская. — Наташа, коту не место за столом. — Беларусь весьма неохотно отпустила Барсика, который отряхнулся после её ещё чуть влажных рук и пошёл заедать обиду. — Ладно, делайте, что хотите, но давайте сперва хоть чаёк попьём, — сдался Россия. «Завтра, она и думать забудет об этой глупой затее. Ишь ты, женить меня удумала» — наблюдая за Украиной, подумал он, делая глоток чая. — «Да я вас быстрее замуж сплавлю, чем вы меня окольцуете». — Ну, а вы как живёте? — переводя разговор в другое русло, поинтересовался Россия. И тут же наперебой сестры принялись рассказывать всё то важное, что с ними произошло за шесть месяцев. Брат в ответ им улыбался и кивал, временами вставляя слова одобрения или недовольства. Но всему приходит конец. Выпроводив Ольгу и Наташу за дверь, Иван облегчённо выдохнул. Без них стало привычно тихо и пусто в огромной квартире. Он прошёл в гостиную и опустился на диван. Барсик тут же вскочил к нему на колени и, замурлыкав, начал устраиваться на них. Брагинский откинулся на спинку, наслаждаясь покоем и приятным копошением под боком. Кот, несколько раз покрутившись, всё же нашёл для себя удобное место и улёгся клубочком. — Эй, Барсик, согласись, без баб жить легче. — В ответ животное вытянуло лапы и вознамерилось уснуть, положив на них свою голову. — Вот и я о том же. Никаких скандалов, мыльных опер на ночь глядя. Тишь да благодать… — Барсик, чуть поддёргивая хвостом, сильнее замурчал, словно соглашаясь со словами хозяина. — Только ты меня и понимаешь, дорогой мой, — и Россия начал гладить любимца. Тот от удовольствия начал вытягивать и втягивать когти, цепляясь за ткань джинс, задевая порой кожу. — А ещё женам нужны шубы. — При слове «шуба» кот вытянулся и ударил задней лапой между ног России, злобно зашипев и прижав уши. — Барсик, я тут-то причём? — схватив под передние лапы животное, поднял и спросил он его. — Я ж тебя в голодные девяностые на воротник не пустил, а ты? Ладно, забыли про обиды. Пойдём фильм смотреть, — Иван опустил кота на ковёр и ушёл за ноутбуком в спальню. Барсик отряхнулся и его серо-белые шерстинки от прекрасной шубки упали на пол. Пару раз лизнув грудь, он забрался обратно на диван и расположился по центру, растягиваясь и стремясь занять как можно больше мягкого пространства. Зевнув, кот закрыл глаза и решил подремать. А хозяин… Хозяин пусть в кресле сидит и смотрит глупый человеческий фильм. Это будет ему наказанием за расхищение кошачьей собственности. Погладив-почесав себя лапкой за ухом за такие гениальные мысли, Барсик засопел и притворился спящим…