Alive

Из дневника Квон Чиёна 25 декабря 2093 года Сегодня идем искать Сынри. Не видели почти месяц. Скрепки - уроды. Седоволосый Чиён - не от ранних переживаний, а от недавно найденной в закромах свалки столетней давности волшебной бутылочки - и, как противоположность ему, весь в черном и с тяжелым взглядом Сынхён-1 вдвоем тихо шмыгнули за границу закрытой зоны и решительно продолжили свой путь по минному полю. - Я про мины еще в школьных учебниках читал, - вдруг улыбнулся Сынхён-1 и оглянулся на Чиёна. - Сколько времени прошло, а оружие все то же. Ничего не меняется. - Молчи, ТОП. Заткнись. Не зли, - отмахнулся тот, проходя мимо. В нем, вечно суровом и строго дисциплинированном капитане Джи, детские воспоминания Сынхёна, точнее, сержанта ТОПа, не вызвали даже подобия на улыбку. - Но... - Не изменилось? По-твоему, ничего не изменилось? Мы дышим выхлопными газами и живем в грудах металла, имеем только одно право - право слушаться и разучились даже думать и чувствовать! И ты... - в черных глазах Чиёна будто языки красного пламени, губы сжаты так, что видны только черно-белые орнаменты, и ничего живого на лице. Капитан Джи больно тыкает тупым концом своего копья в грудь ТОПа, и тот от натиска сдвигает правую ногу на целый сантиметр назад. Если бы не минное поле, он бы получил кулаком в живот, а так - легко отделался. - И ты говоришь, что ничего не меняется? Пошли. Они молча двигаются дальше по направлению к городу. ТОП не сердится: сам сболтнул лишнего и глупого, да и Чиёна понять можно. Черин, его младшая сестренка... Того. Насовсем. Джи не любил слово "смерть". 31 декабря 2093 года Нашли. И сам бы вернулся. Секретная комиссия по реформам Единой партии - СКРЕП, а проще Скрепки. Звучит красиво. Погибшая капитан Сиэл ценила в новом правительстве умение лаконично и эстетично излагать свои мысли. Комиссия по реформам - комиссия по выслеживанию прячущихся в запретных зонах и зонах с повышенной радиоактивностью "зеленых" партизанов, комиссия по уничтожению остатков разума у бездумного общества, комиссия по минированию территорий вокруг городов на сотни километров, чтобы никто не мог войти и выйти, комиссия по разработке атомных орудий, комиссия по заселению Земли роботами, комиссия-правительство, комиссия ни о чем и незачем. В этом мире все было ни о чем и незачем. Сынхён-2 пробыл в "поселении заключенных" - тюрьме - Скрепок 11 дней и 5 часов, в одиночку сбежал, а теперь сидел перед Джи и ТОПом весь исхудалый, костлявый и с застывшей, перманентной паникой в глазах. Он не знал, что надо говорить или рассказывать, и стоит ли. То, что он попался, было и дубу понятно, а о том, что происходит в скреп-поселениях, было известно каждому "зеленому" с детства или со вступления в отряд. Все было позади. Там, дома, в запретной зоне номер 5 ждали Тэян и Тэсон. Теперь надо было только вернуться. 16 января 2094 года Вернулись. Видел растение. Собственными глазами. Теперь есть цель. У Чиёна тощее тело от постоянного недоедания и поэтому же очень сильный характер. А еще у него очень большие глаза на худом лице, но он предпочитает держать их полузакрытыми, сохраняя вечное, жаль показное, спокойствие. Когда они, прячась в пропахшем машинным маслом подвале тюрьмы, вдруг видят в маленькую щелку, как на заднем дворе в стеклянном вакуумном колпаке проносят совершенно неокрепший, с ноготь на мизинце Сынхёна-2, но по-настоящему зеленый и живой росток, Чиён вдруг нашаривает в темноте руку ТОПа и впервые доверительно ее сжимает. Глаза у него раскрываются так, что Сынхён-1 начинает всерьез побаиваться за его здоровье. Рука у капитана Джи в полтора раза тоньше руки сержанта ТОПа. Раньше "зеленые" только мечтали о том, как найдут цветок и потихоньку, осторожно начнут засеивать запретные зоны... а потом что-нибудь да случилось бы. Революция, переворот, вымирание людей как вида - по идеологии партизанов все лучше, чем нынешнее состояние дел. Росток подарил им наконец-то не призрачную надежду. - Капитан Черин была бы счастлива, - произносит Чиён после долгого и трудного возвращения обратно в запретную зону. Никто больше не говорит об этом вслух, слова "росток", "растение", "цветок" будто бы исключены из лексикона всего человечества, но все партизаны и без слов понимают, что им надо делать. 14 февраля 2094 года План разработан. Сегодня выступаем. Самый главный день. - СОЛ, оборону бери. - Готов самоуничтожиться при необходимости, сэр, - отчеканил рядовой Тэян, без колебаний подсовывая длинный детонатор под повязку на руке. В этот раз и так много испытавшего Сынхёна-2, который до сих пор мог спать не больше двух часов в сутки, Джи решил оставить, заменив его преданным делу и почти таким же сумасшедшим, как и сам капитан, Тэяном. План разведки был намного больше и продуманней, чем обычно; к ним должен был присоединиться отряд из шестой запретной зоны - капитан Севен, сержант Дара и рядовая Бом. Предполагалось снова проникнуть в поселение и попытаться найти хоть что-то, что могло бы дать подсказку, где сейчас объект, откуда он появился, что с ними делают в правительстве и смогут ли партизаны заполучить то, что им надо, или возможность уже утеряна навсегда? Чиёна колотит мелкая дрожь. Не от страха такого, каким его привыкли воспринимать окружающие, от волнения и выброса адреналина. В детстве, когда в поселение забирали мать с отцом, получил ломом по голове, длинный косой шрам за ухом есть до сих пор. Что-то в его мозгу точно повредилось - так все говорили. Бесшумно подошедший ТОП хлопает его по плечу и берет за руку, как тогда, в подвале, но Джи лишь дергается: - Отставить, сержант. По минному полю они добираются со стороны шестой запретной зоны, слепо следуя указаниям капитана Севена. На передатчик Тэяна приходит прерывающееся уже в самом начале сообщение от Тэсона: "Прав... наш..". - Правда наша?.. - с сомнением спрашивает Сынхён-1, когда они выходят на безопасный от мин участок. Партизаны не стали бы такого писать, в них нет ни грамма пафоса, но больше не звучит ни одного предположения. - Двигаемся, - прерывает его Чиён. Капитан Севен сухо кивает. 29 февраля 2094 года ТОП умер. Правительство нашло. Вот что им хотел сказать Тэсон. Капитан Джи сидит в белой одиночной камере, задыхается от газов каждые два часа, раздирает себе шею отросшими и искусанными ногтями, совсем не ест и ничего не говорит Скрепкам, которые все время приходят проведать его. Правительство нашло. Правительство знало. Они - партизаны, "зеленые"! - думали, что ведут тайную жизнь, а на самом деле им просто разрешали играться. А когда появилась реальная угроза, когда они увидели цветок.. Больше всего Чиёну хочется уткнуться лбом в плечо Черин и снова доверительно сжать руку Сынхёна-1. Медленно и с металлическим лязгом открывается дверь, но он все так же сидит на полу в середине камеры, сгорбившись и повернувшись к стене. Каждый раз из СКРЕПа заходит кто-то новый, Джи не смотрит ни на одного из них, но понимает по разным голосам. - Капитан Квон Чиён, - произносит комиссар. - Встаньте. Он не имел привычки подчиняться приказам, а в этот раз невольно обернулся и, почему-то глупо улыбаясь и пристально глядя в глаза человеку перед ним, встал. Это был сержант ТОП - тоже болезненно худой, с бледным, серьезным лицом, как всегда тяжелым взглядом и отвратительными, вызывающими злость в каждом партизане, голубыми волосами вместо черных. Чиёна рвет изнутри, он остается верен себе, ничего не говорит и не спрашивает, только дергает детонатор под длинным рукавом и застывает от ужаса. Ничего не происходит. 31 марта 2094 года Вырвался. В зоне. Больше никого нет. Скоро поймают. Самого молодого - Сынхёна-2 - не стало, когда в запретную зону номер 5 пришли четыре комиссара из СКРЕПа. Они нашли, что запуганный и беспрестанно шепчущий "молитвы" (не молитвы, а имена своих родных - чтобы не забыть - всегда шептал Сынри) паренек им никак не поможет и проткнули его обломком танка. Точнее, насадили его на обломок. Тэсона, в этот момент пытавшегося передать сообщение Тэяну, устранили как слишком шустрого. Тэяна и Дару разорвало на минном поле, когда они бежали из поселения; не от невнимательности или непрофессиональности, в них бомбу бросили. Добили. Севена убили, потому что слишком много узнал. Что именно узнал, к сожалению, капитан передать не успел. Бом вырвалась из плена и сбежала в шестую запретную зону, но там ее настигли и расстреляли с совсем маленькой Минзи. Капитан Джи остался совсем один. Груда железа - вот их Земля. Обломки самолетов, вертолетов, танков, автомобилей, компьютеров, труб, обычной техники как холодильники - Чиён как-то видел целый холодильник, в нем бы он сейчас легко мог поместиться - и нет почвы. В городах везде металлический асфальт на предварительно залитой кислотами земле. Он никогда не видел настоящую, коричневую, рассыпчатую землю. Ему рассказывали, что она такая. Капитан Джи плакал, сидя на танке, с которого недавно снял тело Сынри, и царапая слабыми пальцами потускневшую поверхность. Вот ради чего он жил. Ради тихой металлической пустоши на километры вперед, ради минных полей и городов, где жили люди-роботы. А он ведь тоже мог быть роботом. Чиён кусал руки, чтобы не закричать, бил копьем какой-то автомобиль, или два, или три, и даже, кажется, Тэсону попало, а потом переоделся в чистую белую одежду, умыл лицо, нарисовал новый орнамент на кровоточащих губах и вышел навстречу двум комиссарам, как все СКРЕПы, с голубыми волосами, приближавшимся к зоне. - Пройдемте, капитан Квон Чиён, - сказал один из них, указывая на нанотехнологичный и слишком чистый среди этой дымящейся груды старья скреп-мобиль. Джи шагнул. 1 апреля 2094 года Я тоже умер.