Сонет

«Слышу голос — и жизнь на Излом, Испытание Чести и веры…» Дурной сонет, как всегда! Ричард отбросил перо и с трудом удержался от того, чтобы не смять бумагу. Не пишется… а строчки в голове покоя не дают. «…Я хотел вас назвать врагом, А пришлось называть эром…» Ладно, если не складывается — лучше записать потом, а может и забыть совсем. Потянувшись, Дикон встал и подошел к окну. Весенний ветер тут же растрепал ему волосы, и мальчишка слегка улыбнулся: сейчас это время года ему нравилось. Можно просто вот так стоять, не вспоминая о тревожных событиях, которых было предостаточно… — Добрый вечер, юноша, — дверь еле слышно скрипнула. — Любуетесь брусчаткой… — Да, монсеньор, — в роду Алвы точно были кошки, если не сам Леворукий — научил же кто-то подкрадываться. — …и пишете сонеты, хм… По спине Дика пробежал холодок… «Сонет!» Стремительно обернувшись, он увидел Рокэ, сидящего на краю стола и разглядывающего один из листков. — Монсеньор! Читать чужое — бесчестно! — задохнулся Ричард, бросаясь к нему. — Вы бы меня еще Человеком Чести назвали, юноша, — усмехнулся Рокэ, вставая и поднимая лист повыше, благо с его ростом это было несложно. Дикон нелепо подпрыгнул, пытаясь отобрать сонет, но безрезультатно… — Интересно, а что сподвигло вас на это… кхм, творчество? Ну не скачите так, вы же не Савиньяк и не Эпине, а Окделл… вепри не прыгают… «Прочитал, прочитал и еще издевается!» Рокэ опустил руку и медленно сложил лист пополам, прогладив сгиб пальцами. — Ну, юноша, поделитесь основами стихосложения по Дидериху… — Не скажу! «Что-то делать и что-то решать: Впереди завершение Круга… Мне пришлось вас эром назвать, А хотелось бы звать — другом…» — Зря смущаетесь, между прочим. Алое — не ваш цвет, — Рокэ сложил лист еще вдвое. Разорвет или скомкает? Хотя, какая разница… — Я не обязан отвечать на этот вопрос… монсеньор… Рокэ прошелся по комнате, развернулся, взглянул прямо в глаза. Рука с зажатой в ней бумагой легла Ричарду на плечо. Тот тут же вцепился пальцами в краешек листа, но Алва держал крепко. — Не обязаны, — Леворукий зеленоглаз, но синие глаза пронизывают насквозь. — …Я написал… потому, что… я благодарен вам, монсеньор… — Ричард опустил голову. Сейчас Алва высмеет его, а то и просто презрительно хмыкнет… — Хмм… это отличается от всех розово-сахарных соплей, что сочиняют юные умы от рассвета до заката. Было бы занятно прочитать, — Рокэ задумчиво улыбнулся. — Так вы не… Усмехнувшись, Алва вложил листок Ричарду в ладонь и неторопливо вышел из комнаты. Задержавшись в дверях, он указал пальцем в сторону стола. Юноша подошел, сел, машинально переложил несколько листов и писем. Взгляд задержался на одном из них… это же его сонет! Он лежал так, что монсеньор просто не мог его видеть… Дрожащими пальцами Дик развернул бумагу, которую крутил в руках и, по-видимому, читал Рокэ… на ней не было ни единой строчки.