15 лет

       - Ты же понимаешь, что Кёнсу этого не одобрил бы? - шепчет Бэкхён мне в трубку. Я закатываю глаза, но стараюсь себя держать и не сказать чего лишнего. В конце концов, я сам ему позвонил.        - Кёнсу уже ни при чём...        - Почему ты мне позвонил? - перебивает меня Бэкхён. Его голос не кажется раздражённым или нервным, в нём как всегда проскальзывает улыбка.        - Во-первых, ты старше. Во-вторых... - я смущенно запинаюсь. - Чанёль...        - Не взял трубку? - добродушно интересуется Бэк. Я на автомате киваю, про себя почему-то думая, что этот парень слишком хороший, слишком добрый и всепонимающий. Что таким просто нельзя быть. Стыдно признать, но осознание этого пришло только со временем, через ссоры и обиды.        - Да. И он бы начал меня осуждать, - утверждаю я, выслушивая в ответ неопределённое мычание.        - Но я с ним согласен, - хмыкает Бэк.        Я хочу сказать, что и я согласен с Чанёлем. Но “не комильфо” идти против своих решений. Было бы глупо сейчас говорить, что я сам себя осуждаю, что считаю свои действия трусливыми, однако ничего не меняю, плывя по течению. И поэтому закрываю глаза и решаю логичным хотя бы выглядеть относительно уверенным. Возможно, это в какой-то степени придаёт мне сил идти дальше, не отступать от намеченного.        - Ты хотя бы не высказываешь это прямо и обвинительным тоном, - бурчу я.        - Это всё же твой выбор. И я должен его уважать. Но... - Бэкхён запинается. - Чем ты сейчас будешь заниматься? Бросил работу, расстался с Кёнсу...        - Это не я расстался с Кёнсу! Это он ушёл! - восклицаю я непривычно громким голосом. Слышу, как Бэкхён шикает, явно удивляясь моей реакции, но после вздыхает. Он понимает, что для меня это больная тема. - А что насчёт работы... – чуть тише продолжаю я. - Устроюсь в компанию, где работали родители. Не зря же я получил второе экономическое.        - Чанёль расстроится, - утверждает Бэк. Я невольно киваю.        - Чанёль слишком сентиментален, - хмыкаю я. Взгляд невольно цепляется за фотографию, что стоит на одной из полок шкафа. На ней мы с Чанёлем, Суджон, Чинри, Чондэ и ещё несколькими однокурсниками изображены в день выпускного.        - Он был расстроен и тогда, когда ты пошел заочно на экономическое.        - Я знаю, Бэкхён. Но я уже просто устал. Чанёль может расстраиваться сколько угодно, но он должен понимать и то, что по-другому я не могу. Моя жизнь идёт под откос, когда его цветёт и пахнет. Он работает в презентабельном журнале, а я перебиваюсь от одного заказа до другого. У него семья, а от меня ушёл любимый человек. Он добился от жизни своего места. А я... Как был депрессивным придурком, так им и остался. Наверное, поэтому Кёнсу и ушёл. Он долго терпел меня.        - Чонин, последние годы у вас были очень хорошими. Да, вы шли к этому долго, но ведь вы пришли к взаимопониманию, - тоном воспитателя в детском саду поправляет меня Бэк.        - Да, но...Всё же что-то было не так, раз он ушёл. Как думаешь, он сейчас с Сехуном? - жалобно пищу я.        - Нет, - усмехается Бэк. - У Сехуна есть девушка. И Кёнсу ни к кому не ушёл. Я не знаю причину, почему он решил с тобой порвать, но... Мне кажется, он тебя всё ещё любит.        - Если бы любил, не ушёл бы, - мрачно отвечаю я. Бэкхён на это ничего не говорит, возможно, как он обычно это любит делать, мотает головой, то ли огорчённо, то ли жалостливо.        Это звучит непривычно глупо, тем не менее не могу не признать, что хочу мусолить эту тему снова и снова, продолжать ворошить наше прошлое и пытаться найти ответ. Я сколько угодно могу самому себе отрицать, однако мне нравится, когда близкие мне люди говорят, что Кёнсу всё ещё любит меня. Я понимаю, что я жалок, что выгляжу полным кретином, но всё равно продолжаю радоваться, когда друзья поднимают эту тему. Эти слова зализывают мои раны, утешают мою душу. Однако не надолго это. Когда осознаю, что делаю это снова, прихожу в себя, торопливо стараюсь завязать эту жалость к самому себе и очистить мысли, после чего закрываю тему. Как и сейчас.        - С Кёнсу уже покончено. Давай забудем, - прошу я. Тем не менее, про себя всё равно думаю, что ничего подобного, что я ещё долго не смогу забыть.        - А может не стоит забывать? Может стоит вернуть? - совсем тихо интересуется Бэк.        Простой вопрос, но я вспыхиваю, внезапно загораюсь истерикой. Подсознательно я понимаю, что друг не виноват, что он хочет только добра, мне и Кёнсу, хочет помочь нам обоим. Но для меня эта тема всё ещё болезненна, рана всё ещё открыта, ей не хватило времени зажить. Поэтому я ещё продолжаю морщиться от любого прямого воздействия на неё.        - Бэкхён, перестань так говорить! Если бы это я его бросил... Да чёрт возьми! Я бы никогда его не бросил! 15 лет... Я любил его все эти годы. И он ушёл от меня! Бэкхён! Ты не понимаешь! Я его любил 15 лет! Ты не понимаешь... - не осознавая, что говорю, то и дело повышаю голос, срываясь на крик.        Бэкхён стойко выслушивает мою небольшую истерику, ещё какое-то время молчит, будто ожидая продолжения, и только тогда подаёт голос.        - Да что ты говоришь? Правда не понимаю? - тогда отвечает он предельно спокойно. Я тут же тушуюсь.        - Прости...        - Чонин, пойми уже, я лишь хочу, чтобы у тебя и Кёнсу всё было хорошо. Чтобы вы были счастливы. И знаешь, мне казалось, что вместе вам лучше, чем порознь.        - Я не знаю. Это сложно, - вздыхаю я коротко.        Некоторое время я просто думаю, ничего не говоря. Бэкхён чем-то шуршит на фоне, устало дышит и, кажется, ждёт, что я скажу дальше.        - Хотя, возможно, нам как раз порознь и лучше. Мы слишком утомляем друг друга этими отношениями.        - Это ведь не правда, Чонин. Кёнсу... он... всегда выбирал тебя. Из всех. Для него ты был самым главным человеком. Для него... ты всегда был словно центром вселенной...        - Тогда что же случилось?! - резко перебиваю я Бэкхёна, чувствуя, что не могу подобное выслушивать. Я не понимаю, почему он это говорит, прекрасно зная нашу ситуацию.        - Я не знаю, Чонин, - выдыхает он и смущённо кашляет.        Я же чувствую, что меня внутри что-то скручивает, неприятное чувство стягивает все органы. Бэкхён говорит правду, Кёнсу любил меня, какое-то время, но точно любил. И я не знаю, понятия не имею, что случилось и почему он ушёл. Сколько раз я перематывал в голове нашу жизнь, пытаясь понять, когда именно я допустил настолько ужасную ошибку, что Кёнсу, мой Кёнсу решил меня оставить. Я уже долго задаюсь таким вопросом, но так и не могу найти ответа.        - Наверняка всё просто. Он устал от меня. Наши дурацкие отношения утомили его окончательно. Может он и любил меня, но со мной слишком сложно, - уверяю и Бэкхёна, и самого себя я, вновь стараясь свернуть тему. Бэк что-то мычит, явно понимая, что исчерпал все аргументы.        Бэкхён мнётся, позволяя мне наконец-то вспомнить, почему я позвонил другу. Тема уходит слишком далеко, теряя нить к первоначальному разговору, отчего я чувствую лёгкий конфуз и стыд перед Бэком. Становится неловко от того, что занял слишком много его времени на ненужный диалог.        - Знаешь что, Чонин, - вновь подаёт голос Бэкхён. Он снова звучит уверенно и приободряюще, что придаёт немного, как бы странно не звучало, теплоты. Бэкхён всегда был таким человеком, милым, добрым и приятным в общении. - Я тут вспомнил кое-что.        - Что это? - напрягаюсь я. Хоть Бэк говорит довольно обнадёживающим голосом, но я не могу отделаться от постоянного чувства тревоги. Бэкхён отчего-то тихо смеётся.        - Почему твой голос так странно дрожит? Я же ничего плохого не собираюсь говорить, - спрашивает он. Я глухо выдыхаю.        - Я почти всегда теперь жду плохих новостей. Не могу справиться с этим. Так что ты хочешь сказать? - отмахиваюсь я, слишком нетерпеливо ожидая информации от Бэка.        - Ты стал ещё более нервным, чем раньше, - замечает он. - Так что я хотел сказать! Чанёль недавно, когда рассказывал последние новости, обмолвился об одном своём одногруппнике. К сожалению, я не запомнил, про кого он говорил, слушал его в пол уха, на самом деле, - он как-то беззаботно хихикает, на секунду отвлекаясь. - И вот... Сказал, что тот открывает свою студию и нанимает мастеров на работу с плавающим графиком. Чанёль сказал, что студия маленькая ещё, но перспективная. Он ещё много чего говорил в похвалу, но я тогда не зацепился за эту информацию. А сейчас вспомнил. Может... ты подумаешь об этом?        - Бэкхён... - расстроенно цежу я сквозь сомкнутые зубы. - Я же сказал, что завязываю с этим и устраиваюсь на обычную офисную работу. Всё, это конец.        - Нет, Чонин, ты не можешь так... - Бэкхён как-то жалобно скулит, после чего выдерживает драматичную паузу и только тогда продолжает. - Начни с начала. Или...! - он восклицает с неким энтузиазмом, но осекается и снижается на спокойный тон. - Или начни как хобби. Ты можешь работать в студии в свободное время. И если работа пойдёт вверх, то перейдёшь на постоянку. Пожалуйста, - он вновь умоляюще вздыхает. - Поговори с Чанёлем.        Я не в первый раз задумываюсь о том, что Бэкхён, кажется, считает нас своими детьми. Он настолько же добр, участлив, терпелив, готовый всегда помочь, как родитель, отдающий всё лучшее детям. В своё время он носился с Кёнсу, сейчас, видимо, дошла очередь и до меня. Интересно только, когда мы успели так сблизиться.        - Почему ты так хочешь этого? - интересуюсь я.        - Потому что это твоё. Это правильно. Ты не должен это терять, ты не должен этим жертвовать ради скучной, обычной работы.        - С чего ты... Почему ты думаешь, что работа фотографа это моё? Почему ты даже не принял во внимание тот факт, что я, возможно, когда-то ошибся? Повторюсь, я не Чанёль. Я не могу нормально жить, работая фотографом, я не получаю достаточно денег, Бэк.        - Ты считаешь, что у тебя нет таланта? - мрачновато спрашивает Бэк. Я сглатываю, но соглашаюсь коротким “Да”. - И ты не прав. Единственное, что тебе не хватает, это веры в себя. Если ты наконец-то поверишь, у тебя что-то начнёт получаться. Ты скован, Чонин. Ты знаешь, как Чанёль всего добился? Он лез везде, куда только можно. Его знали почти все в этой индустрии.        - Я в курсе, - решительно режу я. Бэкхён вновь вздыхает.        - Подумай о том, что я сказал.        Я бурчу что-то вроде согласия, скорее уже чтобы отвязаться, прощаюсь и кладу трубку. Разговор немного выматывает меня морально, однако он приносит некоторое успокоение в определённых вопросах. Неловко признавать, но Бэкхён даёт мне новую надежду.        Я нервно кидаю трубку на кровать, и сам иду на кухню, поставить чайник. Уже привычным автоматичным движением я сую руку в коробку с чайными пакетиками и с удивлением обнаруживаю последний. Внутри просыпается смешная жалось (или скорее жмотство), и я некоторое время колеблюсь, пить чай или на этот раз передумать. В магазин идти жутко лень, однако я всё равно кидаю этот несчастный пакетик в кружку и наливаю уже подошедший кипяток.        В комнату я иду с кружкой. Не знаю, что меня останавливает, но я задерживаю взгляд на полке над телевизором, где одиноко пылится фотоальбом. Я уже давно в него не заглядывал, примерно с того момента, когда перестал туда добавлять новые снимки. Однако после ухода Кёнсу глаза то и дело скашиваются на него. Безумно хочется открыть его, окунуться в воспоминания, в которых мы были вместе, и, что бы я ни говорил, как бы я ни наговаривал на наши отношения, мы были счастливы. Да, часто мы находили причину, чтобы поссориться, однако со временем этих причин, как бы было ни удивительно, становилось всё меньше. Мы брали перерывы, обижались, грустили порознь, но между тем мы взрослели, а вместе с этим стирались грани условностей. И да, мы были безумно счастливы вместе. Я был счастлив.        Кружка опускается рядом с телевизором, а руки тянутся к альбому. Я всё-таки не могу удержаться, и уже открываю первую страницу. Это самые первые наши фотографии, то время, когда отец подарил мне фотоаппарат. Там Кёнсу ещё совсем маленький ребёнок, такой незрелый, но с умными глазами. Он был таким лучистым, улыбчивым ребёнком. И я влюбился в него уже тогда, что довольно пугает. Я был ненормальным и часто депрессировал по этому поводу.        От страницы к странице годы идут, показывая, как мы менялись, открывая нашу историю на своих снимках. Кёнсу становился старше и всё красивее. Вот ему уже восемнадцать, он старшеклассник, молодой парень, в которого можно легко влюбиться. И я влюбляюсь в него заново. Тогда мы начинали всё с чистого листа, стараясь забыть, что было до этого. Тогда мы решили, что так будет лучше, до конца не понимая, правильно ли поступали. Но нам так было легче, мы открывали новую главу наших отношений, отдаваясь ей с головой. Мы любили и старались не думать больше ни о чём.