Давай начнём нашу историю?

Песенка: Simple Plan – Gone Too Soon День миновал Балбад, оставляя за собой вечер. После недавно прошедшего дождя всё вокруг словно ожило, можно было вдохнуть полной грудью, насладиться запахом ароматных восточных пряностей, услышать пение птиц, стрекотание кузнечиков, а также звонкие голоса женщин, распевающих задорные песни, и звуки музыкальных инструментов, аккомпанирующих им. На некогда ярко-голубом небе начали появляться розоватые разводы, среди которых изредка мелькали жёлто-оранжевые пятна, дополняя цветовую гамму. Казалось, что на этом небе сейчас присутствовали все цвета радуги – от яркого красного до фиолетового, плавно переходя от одного тона к другому. Это, безусловно, прекрасное полотно начинали посыпать звёздами, желая сделать его как можно красивее. Да, действительно, создать такую красоту под силу только самому искусному волшебнику, и в том, что один такой волшебник живёт где-то на небе, дети этого города не сомневались ни на секунду. Огромную гостиницу, в коей на данный момент проживал Синдбад, готовили к великому празднованию. Как-никак, он снова вышел из воды сухим – прошёл очередное подземелье, разве не повод отметить? Как-никак, все подчинённые переживали за своего хозяина, думали, что, мол, не вернётся, а тут на тебе – явился целёхонек, всего-то пара царапин. Вернулся, естественно, не с пустыми руками, привезя с собой различные вазы, драгоценности и прочую утварь, а главное – получил новый магический предмет взамен тех семи, которые удосужился посеять. Первым, кому он поведал о своём путешествии, был, естественно, Джафар, который старался записывать всё в точности так, как говорил Синдбад – нельзя было упускать ни малейшей подробности, иначе возможна вероятность фальсификации истории, что не желательно ни для Синдбада, ни для тех, кто в будущем будут знакомиться с его историей. Джафар выводил каждую букву по-особенному красиво, так, чтобы был лишний повод получить похвалу хозяина. Как-никак, это всё, что подчинённый мог получить от своего владельца – на большее можно было не рассчитывать. Блондин был безумно рад тому, что Син жив, и старался писать так, чтобы в каждом написанном предложении мелькали его истинные чувства, которые, быть может, когда-нибудь будут замечены королём. Каждое слово из губ хозяина ласкало слух, и лишь некоторая возня внизу, шум и вопли других подчинённых, прерывали эту идиллию, сложившуюся между ними. Синдбад лежал, вальяжно развалившись в кресле и подперев рукой голову, еле приоткрывал рот, чтобы вести повествование тихо, неслышное другим – только Джафару, блаженно закрывал глаза, вспоминая всё то, через что пришлось пройти, и лишь изредка вздымая грудь, прерывая на мгновение повисшую тишину. -А кончилось всё тем, что я вернулся домой, к своим друзьям, - закончил Синдбад, а затем, приняв вертикальное положение, потянулся. Джафар изредка кидал взгляд из-под куфии на хозяина, очередной раз отмечая, что тот прекрасен: не обделённое мускулами красивое тело с ровным загаром, длинные тёмно-синие волосы, завораживающие глаза, отливающие золотом, а чего только стоила улыбка - стоит Синдбаду улыбнуться, как и без того бешено колотящееся сердце Джафара стучало ещё сильнее, грозясь выломать крепкую клетку, сооружённую из рёбер. Он не раз думал, отводя взгляд и возвращаясь к бумаге, что, будь он художником, обязательно бы нарисовал этого человека, вставил бы его портрет в рамочку и любовался бы сутками напролёт, а затем улыбался собственным мыслям, думая о том, что такой поворот событий неимоверно бы его порадовал. Однако всё, что он умел, всё, чем он мог быть полезен королю, так это то, что он мог записывать его историю, и, несмотря на то, что у него есть весьма неплохие боевые способности, Синдбад никогда не брал его с собой, говоря, что справится один. А ещё Джафар, будучи довольно умным и опытным по жизни, давал ему советы, когда хозяин не знал, что делать. Но это так, пустяки, всего лишь маленькая доля того, что блондин хотел бы сделать для этого человека. Раздался стук в дверь, а затем в неё зашла обворожительная девушка в мешковатых штанах, перебинтованной грудью и прозрачной шалью на лице. Она, протанцевав до Синдбада, ухватила его за руку, маня за собой к выходу из комнаты. Кажется, началось, даже гарем пожаловал. -Удачно повеселиться, Син-сама, - Джафар улыбнулся и, сев на диван, в котором пару мгновений назад расслаблялся мужчина, зарылся в бумагах, закусив перо и сощурившись. -А ты? Неужели не хочешь отметить этот праздник со мной? – притормозив слегка девушку, Синдбад застыл в дверях, вопросительно смотря на блондина. -Простите, Син-сама, но у меня много работы. А, зная Вас, могу сказать, что таких празднований будет ещё уйма, уверяю, - сказал Джафар, не отрывая взгляда от выведенных им же символов. -Ну, смотри сам, - Син, пожав плечами, вышел, еле слышно прикрывая дверь. Джафар, моментально отбросив бумаги, откинулся на мебели, кладя ладонь на лоб и, слегка сдвинув куфию, стирая со лба выступившие капли пота. Сейчас он анализировал информацию, полученную им от Синдбада, и думал, как бы правильнее подать её читателю – как-никак, а ведь всегда после того, как он записывает, находит кучу ошибок, банальных описок и слишком много отсебятины, несвязной с историей, а затем проводит ночи над писаниной, исправляя все недочёты и доводя историю до идеала, не смея порочить её своими, можно сказать, грязными руками. Вот и сейчас, читая про себя одно лишь только вступление, смеётся сам над собой, думая о том, насколько сильно помешался на хозяине. -«Где-то далеко-далеко от Балбада, за два моря, в самой глубине пустыни я нашёл очередное подземелье. Говорили, что оно - самое страшное, и что в нём пропало больше всего людей. Но я, будучи отважным, мужественным и идеальным, посчитал, что это, как и другие подземелья, пройду в одиночку», - дальше читать не стал, зачёркивая несколько эпитетов, касающихся Синдбада. Нельзя сказать, что он был неправ, написав так, но это могло бы повредить репутации короля, и его сочли бы простым нарциссом и выдумщиком, который петушится перед другими. Джафар этого допустить не мог. Шум внизу нарастал, музыка становилась громче, как и пьяные возгласы гостей, пришедших на это торжество, можно сказать, как очередной повод нажраться. Джафар, почувствовав, что глаза чересчур устали, отложил бумаги в сторону и протёр глаза, слегка приоткрывая губы и выдыхая. Хотелось спуститься вниз и окунуться в празднование вместе с остальными, забыться, заливая свои грёзы сладким вином, и просто отдохнуть, позволить себе насладиться прелестями жизни. Однако всё бы ничего, если бы не одна дурная сторона Джафара, а именно - собственническая. Он, зная, что является обычным слугой и никем более, ревновал, пытался как-то предотвратить физические контакты Синдбада с кем-то другим. Да что уж там, он себе места не находил, когда провожал хозяина в очередное развлекательное, так сказать, заведение. Перед глазами вставали ужасные картины того, как Син улыбается, удовлетворённый чужими ласками, со злобой смотрит на Джафара, укоряя его мысли, говоря о том, что он не имеет ни малейшего права вмешиваться в его жизнь. Блондин встал, подойдя к окну, занавешенному прозрачными фиолетовыми занавесками, пропускающими через себя лунный свет, а затем, слегка приоткрыв его, скинул с себя куфию, а затем слегка приспустил одежды, оголяя плечи, позволяя ветру забрать себя в свои холодные объятия. Выгнув спину, Джафар тяжело выдохнул, одними губами шепча имя хозяина. Сзади слышатся шаги, и блондин замирает, как только чужие губы касаются оголённой шеи, а властные и сильные, но столь желанные объятия, заставляют как-то по-особенному выдохнуть, можно сказать, застонать. Горячие ладони проходятся по груди, опускаясь ниже, лаская низ живота одними лишь кончиками пальцев, а кончик языка проникает в ушную раковину, заставляя Джафара выгибаться ещё сильнее, невзначай кладя голову на плечо хозяина и приоткрывая рот, позволяя очередному сладострастному звуку вырваться наружу. Синдбад нагло пользуется этим, слегка наклоняя голову вбок и, найдя удобное положение, приникает к манящим, припухшим от укусов губам, целуя страстно и требовательно. Блондин мычит в поцелуй, а своими ладонями хватается за запястья хозяина, впиваясь в них ногтями в просьбе остановиться. Синдбад, отстранившись с намерением вдохнуть, осуждающе смотрит на Джафара, а он, в свою очередь, плавится под этим умоляющим взглядом, не в силах препятствовать. Король, схватив блондина под колени, укладывает его на кровать, а затем, упирая ладони по обе стороны от его лица, наклоняется ближе и шепчет, обжигая мочку уха чересчур горячим дыханием: -Прекрасен, - затем его губы сходятся на мочке, то кусая, то целуя, а затем плавно переходя к ключицам, слегка покусывая нежную кожу и возвращаясь к губам. – Как же ты прекрасен, - снова повторяет Синдбад, а затем опускается ниже, уперев ладони в твёрдую и распалённую грудь Джафара. Опускаясь всё ниже и ниже, король окончательно освобождает блондина от ненужной одежды, а затем начинает играть с возбуждённой плотью, водя рукой от основания вверх, а затем снова вниз. Все движения медленны, чересчур аккуратны, как будто, сделай Синдбад одно неверное движение, всё разрушится, и он попросту спугнёт своего любимого подчинённого, так и не сумев доставить ему должного удовольствия. Джафар закрывает лицо ладонями и несдержанно стонет в них, распаляя тем самым хозяина, призывая его к более решительным действиям. -Син-сама!.. – выдыхает Джафар и, громко застонав, изливается в руку хозяина, начиная тяжело дышать и продолжая скрывать лицо за ладонями. -Убери руки, - Синдбад привстаёт, тем самым ложась чуть выше, а затем прижимает разгорячённое тело к себе, заставляя Джафара уткнуться носом куда-то себе в грудь. – Посмотри на меня, - продолжает он и, слегка отстранившись, обхватывает длинными пальцами подбородок блондина, заставляя смотреть себе в глаза. Раскрасневшееся лицо Джафара вызывает странные ощущения, заставляет стадо мурашек пробежаться по телу с новой скоростью, разнося по телу приятную дрожь. – Джафар, я хочу, чтобы ты всегда был рядом. Понимаешь, о чём я? Блондин удивлённо смотрит на хозяина, не в силах поверить в то, что он сейчас говорит. Если бы он не знал Синдбада как облупленного, то с уверенностью бы сказал, что эти слова значат что-то типа того, что он хочет, чтобы Джафар оставался его рабом вечно. Однако тут нечто другое, что-то большее, чем просто отношения раба и хозяина, в этом Джафар точно уверен. Он улыбается, тем самым давая свое согласие, а внутри всё радуется нынешнему складу событий. -Давай начнём нашу историю? Будем строить её вместе, а ты, как всегда, будешь записывать всё слово в слово, изредка добавляя несколько ярких слов и преувеличений, - Синдбад улыбается, гладя волосы блондина, а в его глазах плескаются искры нежности и добра, согревающие душу Джафара. -Так Вы знали?..- спрашивает он, отводя взгляд. Синдбад кивает и снова улыбается. Джафар, слегка краснея, снова кивает. – Я сделаю всё в лучшем виде, обещаю. С этого момента начинается новая история в жизни Синдбада, которую они вместе с Джафаром будут строить сами. Быть может, эта жизнь будет намного интересней той, которой он жил до этого момента? Неважно, что было и есть, главное то, что будет впереди. А впереди их ждёт долгая и счастливая жизнь, наполненная нежностью, ласками и любовью. Их совместная история, в которой ведут они оба.