Клейменный огнем

У Дина Винчестера никогда не было детства. Нет, первые четыре года его жизни, обрывки которых изредка всплывали в памяти, несомненно было. Мама, укладывающая его спать. Отец, берущий его с собой на игру. Младший брат, за которым всегда было забавно наблюдать. Игрушки, телевизор. Даже друзья. А потом все исчезло. Сгорело в адском пламени, оставив только сломленного потерей отца, младшего брата, присмотр за которым превратился в вечную обязанность, и дешевую постель в мотеле, в которую было противно ложиться. Пепелище сгоревшего детства прочертило широкую полосу копоти сквозь всю его жизнь. Она была наполнена страхом, кровью, болью и угольно-черным отчаянием, временами поглощавшим мужчину с головой. Даже когда ему исполнилось тридцать, он все еще мечтал о теплых руках, которые обнимут его и, дав стакан теплого молока, ласковым поглаживанием по голове отправят спать. У Дина Винчестера никогда не было семьи. Сэм, за которым брат приглядывал всю свою жизнь, был не в счет. Он был семьей кровной, той, которую не выбирают. Винчестер редко думал об этом, но он хотел, чтобы у него была жена. Та любимая женщина, к которой можно возвратиться в теплый дом и рассказать о том, как прошел день. Которую можно будет легко целовать в губы и с которой можно будет вместе засыпать. А еще Дин хотел, чтобы у него был ребенок. Тот, которого нужно учить ходить и говорить. Тот, которого было бы нужно ругать за плохую учебу или о котором можно было бы с гордостью рассказывать друзьям. Тот, которого следовало научить правильно выбирать музыку. И тот, которому нужно будет давать стакан теплого молока на ночь. На какое-то время этой семьей стали Бен и Лиза. Но год, проведенный с ними был с привкусом горечи и сожаления. Тоска по ушедшему Сэму, невозможность заниматься охотой и, наконец, бессилие. Он знал, что не может их защитить. Не он, носящий клеймо пожара с четырехлетнего возраста. Дин Винчестер никогда не любил. У него было только три серьезных увлечения. Белла Тэлбот, стервозная воровка в законе, с которой не вышло ничего, кроме бесконечно интенсивных перепалок. Джо, которая умерла слишком быстро и слишком юной, чтобы Дин на что-то решился. Лиза, с которой, несмотря на все прелести семейной жизни, он чувствовал себя словно взаперти. Со всеми женщинами, появлявшимися в жизни Винчестера дольше, чем на неделю, было что-то не так. Всегда что-то мешало. Возможно, черное клеймо пожара? А потом в жизни Дина Винчестера появился Кастиэль. Конечно, ангел не мог заменить Дину сожженное детство. Но он доказал мужчине, что и на черном пепелище можно вновь отстроить дом. Что и выжженная душа способна любить. Кас все время был рядом. Поддерживая и направляя. Помогая в отношениях с самим собой, братом, окружающим миром. Попеременно примерившего на себя роль непонятного чужака, странного полу-приятеля, друга. Любовника. Мужа. Когда Дин размышлял о семье, то уж точно не мог себе представить, что лучшей долей для него станет все еще неважно разбирающийся в человеческих чувствах ангел с вечной однодневной щетиной. С которым они вместе будут делить небольшой дом на окраине Вайоминга. Сначала они жили там на пару с братом, но, когда два года назад Дин понял, что голубоглазый ангел слишком прочно обосновался в его жизни, Сэм стал снимать небольшую квартиру у обворожительной девушки Ненси. Которую через год, уже как Нен и свою невесту, Сэм представил ошарашенному от причуд судьбы брату. Но когда, вскоре после свадьбы, Нен забеременела, то Дин остро почувствовал, чего ему так не хватает в этой идеальной картине. Ребенка. Сына. Наследника. После этого открытия Винчестер снова четко ощутил, что клеймен черным пламенем. Счастье — это не его. Но ангела в этом убедить было сложнее, чем самого себя. После того, как упорный Кастиэль выяснил у ушедшего в депрессию Дина, что именно его тревожит, то на несколько дней исчез из дома. А когда проклинающий свой язык Винчестер наконец увидел его на пороге и, задушив в объятиях, а после наорав, решил, что ему и без ребенка неплохо, Кас сказал, что нашел выход. Дин Винчестер никогда не думал, что его жизнь обернется таким образом. - Ну, вот. Бумаги подписаны, его вещи собраны. Подождите здесь, я приведу мальчика. Пожилая, полноватая женщина, на двери которой значилась фамилия Смолдер, улыбнулась и вышла из кабинета. Дин глубоко вздохнул. Сказать, что он нервничал — не сказать ничего. - Дин, успокойся, прошу тебя. Все будет хорошо. Мужчина вздохнул, протянул руку, преодолевая расстояние между их стульями, и переплел свои пальцы с пальцами Каса. Ангел слегка улыбнулся и, положив раскрытую ладонь на щеку Винчестера, повторил: - Все будет хорошо. Дин глубоко вздохнул и закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущении, которое дарили прохладные пальцы разгоряченной от волнения коже. Тот долгий вечер они говорили об усыновлении. Обсуждали и ссорились, спорили и ругались. Дин кричал, что при их образе жизни ребенок будет невозможен. Кас отвечал, что они подарят мальчику заботу и любовь, которой тому так не хватает. Винчестер долго отказывался. В основном, конечно, из-за мыслей о собственном детстве. Точнее, о полном отсутствии оного. Но больше, гораздо больше, его волновало то, что он должен будет примерить на себя роль отца. Примера для подражания. Того, кто будет всегда рядом и всегда сможет защитить. Все это пугало до дрожи, но спокойный голос Каса и его нежные прикосновения помогли решиться. Потом были долгие сборы документов, поиски подходящего детдома и прочее. Всем этим занимался Кастиэль, за два года неплохо освоившийся в человеческой жизни. Дин боялся, что если увидит, насколько все это реально, то запаникует и откажется. Две недели назад Кас пришел домой и сказал, что наконец нашел приют, который согласился отдать им ребенка. И на следующий же день он сказал, что нашел его. Их будущего сына. Мальчика звали Уайт и трехлетний малыш совершенно очаровал Каса. Он приходил в детдом почти каждый день, на несколько часов, и общался с мальчиком, который сразу признал ангела и спокойно сидел у него на руках. А позавчера Кас пришел с блестящими от счастья глазами и сказал, что Уайт называл его папой. Сегодняшнюю ночь Дин не спал. Лежа в кровати и слушая мерное дыхание Каса, он думал о том, что скоро в их жизни появится кто-то третий. Кто-то совершенно незнакомый ему и от того пугающий. Впервые за то время, пока Кас занимался усыновлением, Дин пожалел, что сам не принимал в этом участия. Черт, да он даже не знает, как выглядит его будущий сын! Только через несколько часов, обняв по-домашнему уютного Каса, Дин наконец смог уснуть. А сейчас, буквально через несколько минут, все наконец должно было разрешиться. Дверь громко распахнулась, и Кас с Дином одновременно встали, все еще держась за руки. Винчестер глубоко вздохнул и внутренне собрался. Держась за руку миссис Смолдер, в кабинет зашел светловолосый малыш. У Дина защемило в груди. Суровый охотник редко испытывал такие эмоции, но маленький мальчик, неуверенно семенящий на неокрепших ножках, пробудил в Винчестере все самые теплые чувства, что еще остались. Те, что помог сохранить и отчасти возродить Кас. Мужчина сглотнул и, коротко сжав руку ангела, выпустил ее. Женщина тем временем наклонилась к мальчику и сказала: - Ну вот, Уайт, это твои родители. Винчестер остался стоять на месте, а Кас двумя широкими шагами подошел к ребенку и присел перед ним на корточки: - Привет, Уайт. Помнишь, я говорил, что заберу тебя в семью и мы будем жить втроем? Ты, я и второй папа? - мальчик неуверенно кивнул. - Так вот, это он. Малыш выглянул из-за спины Каса, и Дин неуверенно помахал ему рукой. Уайт в ответ спрятался обратно и, выпустив руку мисис Смолдер, требовательно протянул ручки к Касу. Ангел легко поднял невесомое тельце, и мальчик что-то тихо пролепетал ему на ухо. Кас улыбнулся и пошел к Дину. Винчестер сглотнул. Вот он, момент истины. - Вот, Уайт. Это твой папа. Его зовут Дин. Мальчик осторожно взглянул на Винчестера, прячась за плечом Каса. И тогда Дин понял, что не помнит, как дышать. По иронии судьбы, у сидящего на руках Каса ребенка были такие же голубые глаза, что и у ангела. Мужчина медленно поднял на него взгляд и, по довольной улыбке, понял, что Кастиэль знает, почему Дин захлебнулся вздохом. - При... привет, Уайт. Мне приятно наконец с тобой познакомиться. Уайт пару секунд смотрел своими до невозможности знакомыми глазами в зеленые глаза Дина, а потом неожиданно протянул к нему ручки. Винчестер опешил, а Кас улыбнулся: - Ты хочешь пойти к Дину? - мальчик уверенно кивнул. - Ну тогда давай, иди. У Дина пересохло во рту. Право слово, последний раз он так волновался, когда он должен был сказать Сэму о том, что испытывает к Касу отнюдь не дружеские чувства. А это было около трех лет назад. И, как тогда, Винчестер внутренне собрался и протянул руки навстречу неизвестности. Только на этот раз не в метафорическом, а в буквальном смысле этого слова. Неизвестность оказалось легкой и необычайно теплой. Мужчина усадил Уайта у себя на руках и удивился тому, насколько правильно он там смотрится. Малыш посмотрел на несколько потрясенного Винчестера и улыбнулся ему. И от этой искренней улыбки у Дина внутри что-то щелкнуло и наконец встало на свои места. Пусть у него не было детства. Пусть у него не было нормальной семьи. Но это не значит, что он не может этого дать. Под улыбкой маленького мальчика клеймо пожара, незримо стоящее на Винчестере всю его жизнь, дрогнуло и рассеялось. И, впервые за долгое время, Дин широко улыбнулся и сказал: - Привет, Уайт. Я твой папа.