Прощай

Каждый вздох кажется маленькой смертью. Любовь — это чувство, которое поражает раз и навсегда. Два тела в ночи. Они синхронны. Они не могут оторваться друг от друга. Они всегда рядом. Чужой член скользит между ягодиц. Ледяная смазка холодит мышцы ануса. Это все привычно и все же ко всему этому невозможно привыкнуть. Нельзя привыкнуть, что у тебя под руками нет мягкой и в то же время упругой женской груди. Нельзя привыкнуть, что вместо того, чтобы самому войти во влагалище прекрасной женщины, в тебя вбивается каменный член мужчины. Это все сюрреализм, которому стоит отдаться и верить. Об этом не рассказывают в кругу друзей, за кружкой пива. Об этом молчат и стараются забыть как можно быстрее. Но можно ли забыть измену? Не свою, чужую. Ты изменил не только жене, но и мужу друга, который тебе доверял. Ты сотню раз давал знать, что никогда не предашь, но сейчас это кажется неуместным: под его умелыми руками ты таешь. И плевать, что ты не гей. И плевать, что вам будет завтра стыдно посмотреть друг другу в глаза. Плевать на все, потому что сейчас здесь только вы двое, и нет ни одного другого имени, которое могло бы слететь с твоих губ, только его имя. Имя, которое нельзя произносить вслух, потому что его знает вся Англия, и человек, носящий это имя, не изменяет. Он не просто не изменяет с такими, как ты, но он вообще не изменяет. Он просто друг. Для всех. Для твоей жены. Для его мужа. Для ваших друзей. Все это просто забава. Играть в измену для тех, кто никогда не поверит, ведь вы правильные. Вы никогда не позволите, чтобы язык другого мужчины так беспардонно гулял по вашему телу. Вы никогда не позволите себе целовать своего друга, зная, что изменяете близкому человеку и не только это, но еще и тянете в эту пропасть другого, но страсть это то, что нас уничтожает. Страсть заставляет людей делать ужасные вещи: если они всплывут на поверхность, вас уже не простят. — Джон. — Он смотрит так преданно. Интересно. Смотрел ли он так преданно на своего мужа? Хотя какой глупый вопрос. Он всегда так смотрел на тех, кто ему дорог, а ведь ты дорог. — Нам надо расстаться. Трудно. Господи, помоги мне, так как мне трудно смотреть в эти полные обиды глаза. Я помню ночи, полные стонов. Сладости, которую он может доставить. Сейчас похоже, что я вроде использовал его, но вскоре он поймет, что это было... — О боже, Джон! Стон вырывается сам по себе. Его язык творит чудеса. Даже моя жена никогда не целовала меня туда. Даже и он никогда не позволял себе такого. Я всегда думал, что это только для его мужа, но, боже, как же это приятно, когда в тебе скользит его горячая плоть и это не член. Это больше. Это сумасшествие. — Ты хочешь расстаться? Его голос заставляет меня стать податливым, как под гипнозом. Конечно, я не готов расстаться. Я не могу даже представить, что когда-либо пойду просто так на футбол. Пойду, не зная, что после него меня ожидает горячая пицца, лучший друг, спокойствие и самый лучший секс в моей жизни. — Прости, Джон. — Я качаю головой, зная, что пожалею об этом. — Прости, но это последний раз. И, черт, я хочу, чтобы ты в последний раз трахнул меня, так, как еще ни разу не трахал. И, как ни странно, человек, который никогда не поддавался, человек, который спорит со всем, что я говорю, согласно кивает и продолжает долбиться в мое растянутое отверстие, зная, что, возможно, я не изменю своего решения, но мы еще не раз встретимся и нам придется быть рядом.