Мне одному

Северус бежал по коридору, как лис, преследуемый охотничьими собаками. «Никогда не поворачивайся к врагу спиной, не выказывай страха и уж тем более не беги, — сказал ему как-то великолепный Люциус Малфой, высвобождая из очередной ловушки. — Ты же слизеринец. Никому и в голову не должно прийти, что тебе страшно. Держись с достоинством и нападай первым. Запомни: как только побежишь, ты мертв. Никто и никогда больше не сочтет тебя серьезным соперником». Сейчас Северусу было все равно, кто там что о нем подумает. Просто все равно. Умом он понимал, что ничего особо страшного Мародеры с ним не сделают, ну не убьют же, в самом деле? Но унижение страшнее физической боли и усталости, именно страх снова быть растоптанным, опозоренным, страх потерять то немногое, что еще было у него своего — именно он гнал вперед. — Попался! — закричал чертов Блэк и весело расхохотался. Петтигрю улюлюкал, а Поттер мерзко ухмылялся. Тупик. Северус прижался спиной к холодному влажному камню стены и замер, закрыв глаза. Палочку у него давно отобрали, а потом загнали в самую старую часть подземелий. Тут даже призраков не было. Холод. Ощущение отвращения к себе, беспомощности, щедро разбавленной самоуничижением. «Трус. Я трус», — в отчаянии подумал Северус и вздернул подбородок, с вызовом глядя на своих преследователей, раскрасневшихся от увлекательной погони. Высокий широкоплечий Блэк, азартно сверкая глазами, направил на него палочку, Поттер что-то закричал, толкая его под локоть, Петигрю швырнул под ноги какой-то странный сверток, во внутреннем кармане Северусовой мантии с отвратительным хрустом раскрошился фиал, наполненный экспериментальным зельем, лучи заклинаний причудливо переплелись и ударили в грудь. Больно вспыхнул воздух вокруг, и Северус почувствовал себя сжигаемым на костре Инквизиции еретиком, горящим в аду грешником, но уж никак не фениксом и не саламандрой, чья стихия — огонь. Отчаянно хотелось жить. Стена за спиной вдруг исчезла, и он полетел кувырком, сосчитав спиной и затылком немыслимое количество ступеней и ошарашенно замер, пытаясь определить, жив он или уже умер. Решив, что все-таки скорее жив, чем мертв, Северус осторожно приоткрыл глаза и обнаружил себя у подножия узкой крутой лестницы, на довольно толстом темно-коричневом ковре. Богато украшенная резьбой дверь справа от него распахнулась, и в зоне видимости показались чьи-то босые ноги. — Северус? — удивленно произнес чей-то приятный низкий голос. Дальше, пресекая попытки Снейпа подняться, неизвестный ловко наложил несколько диагностирующих чар и осторожно перевернул его на спину. Мужчина оказался широкоплечим, загорелым и очень красивым. Яркие зеленые глаза резко выделялись на смуглом лице, смотрели настороженно и чуть удивленно. — Кто вы? — наконец, спросил незнакомец. — И что делаете в моем доме? Северус осторожно сел, лихорадочно ощупывая себя. Флаконы, которые он всегда таскал с собой в огромном количестве, превратились в мелкую крошку, зелья перемешались и пропитали одежду, застыв отвратительной коркой. Кожа груди и живота начала чесаться, палочки у него с собой не было, сам он оказался неизвестно где... Все было просто ужасно. Незнакомый мужчина внимательно его рассматривал, хмуря брови и что-то сосредоточенно обдумывая. — Ты совершенно точно мой Северус, — он широко, совершенно обезоруживающе улыбнулся, — омолаживающее зелье? — весело предположил он. — А с лестницы свалился, чтобы эффект закрепить? Что за мантия на тебе? И... погоди-ка... — Не знаю, какой тут у вас имеется Северус, мистер-как-вас-там, но я сам по себе Северус. Свой собственный. Незнакомец весело фыркнул. — Ни разу за тридцать лет своей жизни не встречал никого с таким же именем, как у тебя. Придется признать, что единственный Северус, да еще столь... специфической внешности — мой муж, Северус Снейп. Твое новое зелье еще и память отбивает? Давай я помогу тебе встать. Хорошо, хоть переломов нет. — Меня действительно зовут Северус Снейп, но вас я не знаю и, признаться, знать не хочу. Где здесь выход? Мужчина поднялся, легко дернул Северуса вверх, ставя на ноги, и веско произнес: — Ты никуда не пойдешь, пока я не выясню, что с тобой произошло. А сейчас я отведу тебя в ванную, ты весь чешешься. Опять забыл наложить на свои колбы заклятие неразбиваемости? Идем, самый гениальный зельевар столетия по версии «Маджик тудэй». — Я? Самый гениальный? — Эк тебя приложило. Сомневающийся в своей гениальности Снейп... мир сошел с ума. Держись. Северус попытался отпрянуть, но незнакомец нагло прижал его к себе, по-хозяйски прихватив за задницу, и аппарировал. Ванная была огромна. Витражное окно в полстены, утопленный в пол небольшой бассейн, мягкая козетка у стены. — Раздевайся. — Что? — Северус схватился за мантию у горла, будто опасаясь, что его начнут вытряхивать из одежды насильно. — Вся та гадость, которую ты обычно таскаешь в карманах, разбилась. Попала на кожу. Ты хочешь интоксикацию заработать? — Я не... Незнакомец удивленно поднял брови и снова внимательно на него посмотрел. — Ты стесняешься, — неверяще произнес он. — Чего я там еще у тебя не видел, позволь спросить? После тринадцати-то лет, проведенных в одной постели? — Тринадцати лет?! — Так, — мужчина потер ладонью лоб, щелчком пальцев заставил ванну начать наполняться водой, достал из шкафчика ворох белых полотенец, черный махровый халат, пододвинул ближе к бортику ванной небольшой сундучок, набитый различными флакончиками и направился к двери. — Вымойся хорошенько, потом намажем тебя противоаллергенным и попытаемся определить, что стало с твоей памятью. Не могу сказать, что рад твоей забывчивости. Все-таки мы давно вместе. Он закрыл за собой дверь, оставив ошарашенного Северуса в одиночестве. Кожу на груди саднило, и он, вынырнув из водоворота бешено мечущихся, не самых радужных и приятных мыслей, сорвал с себя одежду и с удовольствием опустился в горячую воду. Не думать не получилось. «Муж? Тринадцать лет? Да даже если я вдруг встречу его завтра, это будет значить, что мне не менее тридцати. Будущее? С этих гребаных мародеров станется. Но ведь я не стал здешним собой, значит он, то есть я, где-то рядом. Старший я обязательно должен что-нибудь придумать. Но муж, да еще такой...» Северус невольно вспомнил яркие глаза, широкие плечи, загорелую кожу, спокойную уверенность, идущую от этого... «Как его зовут, кстати?» — Гарри, — раздалось от двери, — его зовут Гарри. А я все ждал, когда же ты появишься. Северус с опаской разглядывал появившегося у двери незнакомца. Хотя... какой, к Мордреду, незнакомец? Высокий, худой и некрасивый, с мрачным выражением лица, от подбородка до щиколоток запакованный в черную плотную мантию — определенно, с годами он, Северус Снейп, не похорошел, но чувствовалась в нем та же спокойная уверенность в себе, что и в этом... Гарри, уверенность, которой в семнадцатилетнем юнце не было ни на грош. — Не трудись закрывать от меня свое сознание, я прекрасно помню все, о чем ты сейчас думаешь, в частности, о том, что мне, то есть тебе, явно не тридцать в этом времени, и, следовательно, красивый муж у тебя будет нескоро. Снейп уселся на козетку и с невыразимой насмешкой принялся рассматривать себя самого, сжавшегося в бассейне, неловко пытающегося прикрыться в абсолютно прозрачной воде. — Темно-синий флакон, — сжалился он сам над собой, — хотя, убей меня, Мерлин, если я теперь понимаю, чего ты прикрываешься. Уровень собственной неотразимости мне известен. Северус поспешно капнул из указанного флакона в воду, которая тут же покрылась ароматной пеной, скрывшей все лишнее. — Вы... ты помнишь, как вернулся? Ты же вернулся? Снейп изогнул бровь и ухмыльнулся. — Ну, раз я сижу тут перед тобой, значит вернулся. Я похож на идиота? — Нет, — уверенно ответил Северус. — Идиотом я не могу быть по определению. — Ну, а раз так, — Снейп подошел ближе, присел на корточки у бассейна и очень тихо, с едва скрытой угрозой произнес: — Держись от моего мужа подальше и не пострадаешь. Вернешься в свое унылое время, наделаешь глупостей, раскаешься и будешь гораздо больше ценить то, что имеешь, понятно? — Нужен мне твой... Гарри. Я вообще... — Лили любишь, да? — Снейп гадко ухмыльнулся. — Врать самому себе — бесполезное занятие. Я тоже помню, как у меня вставал на круглый зад Малфоя, обтянутый бриджами для верховой езды. Так что придержи свои оправдания, мальчик, для кого-нибудь другого. И голову вымой. Впрочем, можешь оставить так. Гарри терпеть не может грязные волосы. Северус хотел сказать что-то язвительное, но Снейп снова усмехнулся: — Не утруждай себя придумыванием достойного ответа, побереги эту пока не слишком развитую способность для Поттера с Блэком, — он порылся в кармане неизменно черной мантии и достал оттуда флакон темного стекла. — Выпьешь после того, как вымоешься. Антидот ко всей той дряни, что ты на себя вылил. И освой уже заклятие неразбиваемости, черт бы тебя побрал! — Что-то ты себя не любишь, — ухмыльнулся Северус, почувствовав, что травить его не собираются, равно как и болезненно проклинать — вряд ли он с годами стал мазохистом. — Меня есть кому любить, а вот ты пока не заслуживаешь даже жалости. Трус и размазня. — Я... — вспыхнул Северус. — Трое на одного — еще не самый невыгодный расклад из тех, с которыми тебе придется иметь дело, мальчик. Привыкай. Твоя жизнь до Гарри будет драконьим дерьмом. Он поднялся, расправил мантию и направился к двери. — Жду тебя на кухне через двадцать минут. — Не смей мной командовать! Кто ты вообще такой? — Я тот, кем тебе еще очень нужно будет постараться стать. Шевелись. Дверь захлопнулась, и Северус остался наедине со своими мыслями, по-прежнему скакавшими в голове, как зайцы. Зная свой нетерпеливый характер, который, похоже, с годами стал еще хуже, он быстро вымылся, тщательно прополоскал от пены волосы (это тебе не в общем душе ежиться от холода и насмешек одноклассников), вытерся потрясающе мягкими полотенцами и, выпив оставленное зелье, завернулся в халат; тапочки обнаружились под козеткой. Несколько раз выдохнув, Северус привычно очистил сознание, проверил мыслезащиту и с опаской отворил дверь. В спальне был только его будущий муж. Он сидел в кресле у окна и читал какой-то длинный свиток. — Ты уже? — Гарри белозубо улыбнулся и, потянувшись, хрустнул пальцами. — Что-то быстро. — Мне дали всего двадцать минут. — Кто? Сев? — Гарри рассмеялся. — А ты с чего такой послушный? Насколько мне известно, стоит у тебя что-то потребовать, как ты из упрямства поступаешь наоборот. Ладно, идем. Не стоит раздражать твою ревнивую старшую копию. — Меня уже предупредили, чтобы я держался от тебя подальше, — ехидно заметил Северус. — И да, ты прав, мне ужасно хочется поступить наоборот. Гарри снова засмеялся и прижал его к себе. — Держись, аппарируем. На кухне под обжигающим взглядом Снейпа Северус поспешно отпустил приятного на ощупь Гарри и сел за стол. — Зелье, которое поможет тебя вернуть, готовится три дня, — без обиняков перешел к главному самый старший из них всех. — До этого времени поживешь в Паучьем тупике. Темные глаза младшего из Снейпов упрямо блеснули, но в глубине их стояла такая обреченность, что внимательно следивший за ним Гарри вдруг вмешался: — Нет. Он останется здесь. Твой дом в тупике — грязная дыра, уж прости. И выгонять туда своего собственного супруга, хоть и будущего, я не позволю. — Гарри... — обманчиво ласково произнес Снейп, и Северус понял, что тот в ярости — себя он знал достаточно хорошо. — Сев, прекрати. Северус поможет в лаборатории. Если тебя опять мучает... неуверенность, я могу пожить в лондонской квартире. То, как Гарри изящно обозвал отвратительную ревность неуверенностью, сказало Северусу больше, чем самые горячие заверения в любви — им дорожат. Настолько, что готовы, щадя больное самолюбие, назвать коня фестралом, а Мерлина — всего лишь талантливым волшебником, не более того. — Почему ты не сварил зелье заранее, если знал, что я попаду сюда? — вдруг спросил семнадцатилетний Снейп. — Потому что оно не хранится долго, да еще и ингредиенты в него входят недешевые и скоропортящиеся. — Что-то ты не похож на бедствующего, — ехидно отозвался Северус. — Замолчи, — с угрозой прошипел Снейп. — Тебе вообще слова не давали. — Успокойтесь оба, — тихо сказал Гарри. — Северус останется, — он взглянул на мужа, — займет спальню напротив нашей. Сейчас ты отправишься за ингредиентами, а мы прогуляемся к мадам Малкин, ребенку нечего надеть. Снейп смотрел на него недовольно и как-то обреченно, но промолчал, скрестив руки на груди. — Свое мнение я высказал. Займись зельем, чем быстрее его сваришь, тем быстрее я окажусь в твоей единоличной собственности. Северус, идем, я покажу твою комнату. Гарри, не оборачиваясь, вышел, а младший из Снейпов чуть задержался, чтобы ехидно поддеть старшего: — Мне предельно ясно, кто в вашей семье носит брюки... СЕВ. И это совершенно точно не ты. Снейп неприятно ухмыльнулся, и острая черная палочка плавно скользнула ему в ладонь. Северус, ловко увернувшись от брошенного проклятья, скрылся за дверью, весьма довольный окружающим миром. Почему-то он совсем не отождествлял себя с этим взрослым мрачным мужчиной, а потому мысль, что это он сам, мучимый ревностью и сомнениями, остался там, на кухне, даже не пришла ему в голову. *** В Косом переулке будущего оказалось весело — появилось много новых магазинов, лавок, кафе. Лютный перестал быть мрачным местом, где собиралось всякое отребье, превратившись в обычную узкую улочку магического квартала. На них оборачивались. Северус, привыкший быть в тени, как можно незаметнее, чтобы не привлекать лишний раз внимание к своей не слишком красивой персоне, чувствовал себя неуютно. Прохожие улыбались им, многие здоровались, даже заговаривали, но Гарри, одинаково, заученно всем улыбаясь, обнимал его за плечи и говорил: «Мы спешим» - и шел дальше. Он оказался интересным собеседником, веселым и много знающим обо всем на свете. Северус даже загордился, что столь интересный человек что-то нашел в нем. Отогнав не слишком веселые мысли, он сосредоточился на получении удовольствия от жизни. Видит Мерлин, их, этих удовольствий, у него было и так не слишком много. — Давай купим тебе палочку, — предложил Гарри. — Насколько я понимаю, свою ты увидишь еще не скоро. — Если увижу вообще, — мрачно отозвался Северус, одергивая новую мантию. — Не стоит так на меня тратиться. Это... неприемлемо. Гарри рассмеялся и, отойдя к стене ближайшего дома, осторожно обхватил острый подбородок своего будущего супруга и заставил посмотреть себе в глаза. — А я и не трачу ничего своего, если тебя так волнует этот вопрос. Северус и сам отлично зарабатывает, у него личная лаборатория, выполняющая самые сложные заказы, как частные, так аврората и Мунго. Масса запатентованных им изобретений, премии, гранты на изыскания, — все это делает его далеко не бедным гражданином магической Британии. На себя он тратит очень мало, думаю, мы можем это исправить хотя бы отчасти. — А ты? — А что я? — Ты чем занимаешься? — О! — Гарри весело улыбнулся, погладив его по скуле. — Я артефактор, охотник за древностями и приключениями — бездельник, по мнению собственного супруга. Только на то и гожусь, чтобы совать голову в пасть очередному древнему монстру, от яда которого нет антидота. Сев столько редких ингредиентов на мое лечение извел — не сосчитать. — Артефактор? — глаза у Северуса загорелись. — А ты можешь сделать мне палочку? — К сожалению, нет, — Гарри чуть дольше, чем нужно, задержал взгляд на его губах и отступил на шаг. — Потому что изготовление волшебной палочки лучше доверять профессионалам. Я специализируюсь на узкопрофильных артефактах, палочка же — полимагический... Впрочем, это не важно. Главное, запомни: ты и Северус — один и тот же человек для меня, хоть вы оба страстно это отрицаете своим отвратительным поведением. — Он ревнует, — с уверенностью сказал Северус. — Ты молодой, красивый, а он... — А он уже достаточно давно рядом со мной, чтобы понять одну простую вещь — я никуда не собираюсь, — просто сказал Гарри. — Не смей чувствовать себя лишним, или... что бы ты себе там ни напридумывал, помни: ты мой будущий супруг. Этого не изменить, что бы ни случилось. Идем, заглянем к Оливандеру. Северус с неохотой пошел за ним — одалживаться не хотелось совершенно, но без палочки было откровенно паршиво. *** — Нагулялись? — холодно осведомился Снейп, стоило им переступить порог дома. — Да. Купили Северусу несколько мантий, палочку и новый котел, а тебе — печенья с орехами. — Какая милая забота, — он скрестил руки на груди, с неудовольствием разглядывая покупки, которые Поттер доставал из карманов и увеличивал. Пакет с печеньем он не удостоил и взглядом, а вот новый котел осмотрел весьма придирчиво, после чего скомандовал своей юной копии: — Живо в лабораторию. К тому времени, как я вернусь, хочу застать там две дюжины выпотрошенных рогатых жаб, треть истолченного клыка василиска и десять унций нашинкованных вдоль волокон флоббер-червей. — Да пошел ты, — коротко бросил Северус и принял точно такую же позу, как его визави, — раскомандовался. — Щ-щ-щенок, — прошипел Снейп, выхватывая палочку. — Хватит. На этом закончим. Северус, прими душ, переоденься и спускайся в лабораторию. Сев, — Гарри ухватил супруга за локоть, не позволяя проклясть самого себя, — пойдем-ка со мной. Хлопок аппарации оставил взъяренного Северуса в одиночестве, но ослушаться Гарри он не захотел, а потому медленно побрел вверх по лестнице, не будучи даже уверенным, что верно запомнил расположение отведенной ему комнаты. — Чего ты на него взъелся? — почти ласково спросил Гарри, обняв Снейпа за плечи. — Ты что, не помнишь, каково тебе было оказаться в незнакомом времени с чужими людьми под боком, без палочки и денег? За что ты так сам себя ненавидишь? Супруг высвободился, резко развернулся и направился к окну, застыв там на несколько долгих минут. — Я слишком хорошо помню, как пускал на тебя слюни, Поттер, с твоего, между прочим, попустительства. Как дрочил вечерами на твой светлый образ... — Так вот почему, — Гарри подошел ближе и обнял его, уложив подбородок на костлявое плечо, — ты так набросился на меня после того, как я влез в твой думосбор! — Я боялся, что ты там увидишь мои воспоминания об этом путешествии, о том, как я ночами выстанываю твое имя, пачкая простыни. Боялся и... отчасти желал этого. Знал бы ты, каких усилий мне стоило дождаться твоего совершеннолетия! — О, выпускной я помню очень хорошо, — руки Гарри принялись расстегивать черную мантию, нежно поглаживая живот и грудь, — весь из себя мрачный профессор Снейп, кошмар моего детства, прижал к стене и... — И? — И воплотил все мои самые грязные фантазии. — Не сразу, а после того, как тебе исполнилось семнадцать, — Северус вздохнул и оперся руками о подоконник, давая Гарри возможность расправиться и с его сюртуком. — Но вцепился ты в меня гораздо раньше, — звякнула пряжка ремня и смуглые пальцы Поттера скользнули под белье, крепко сжав успевший полностью подняться член. — Как вспомню. Отработка, я в ярости бросаю недомытый котел, ты орешь... романтика! — Я придушить тебя был готов. — Ты и душил... запихивая свой язык мне чуть ли не в глотку. — Не помню, чтобы ты был против. — Поначалу был, но ты целовался лучше, чем Чжоу, и мне пришлось это признать. — Польщен. Гарри... — Сейчас. Поттер рывком развернул его к себе и, опустившись на колени, жадно вобрал в рот напряженную плоть, заставив Снейпа низко, чувственно застонать. Гарри никуда не торопился, несмотря на нетерпеливые движения супруга, он нежно вылизывал каждый упругий дюйм его члена, лаская языком розовую головку, выпуклую вену, оглаживая подобравшиеся яйца, и лукаво глядя снизу вверх. Снейп любил этот взгляд. С поволокой, чуть затуманенный, похотливый. В сочетании с исчезающей между полных темных губ головкой это смотрелось просто потрясающе, хотелось раздеть чертова Поттера и тереться об него всем телом, распластать под собой, впиться в призывно выгнутую шею, заклеймить собой. Сколько бы лет ни прошло, эта жажда никуда не делась, как и острая, мучительная ревность к каждому столбу, включая самого себя. Особенно — самого себя. Молодого, наглого, тонкого, как щепка. Молодость, конечно, быстро проходящий недостаток, но... — Хочу тебя, — Поттер по-прежнему смотрел снизу вверх, но на самом деле, даже стоя на коленях, обладал над ним такой властью, какая не снилась Альбусу с Лордом вместе взятым. — В кресле. — Поттер-р-р! — Рычать на лаборантов будешь, — Гарри снова лизнул блестящую от смазки головку и подмигнул, медленно перекатывая в ладони яички: — Не упрямься, я знаю, чего ты хочешь. — И чего же? — даже бровь получилось изогнуть, несмотря на сводящее с ума возбуждение. — Быть моим, — Гарри плавно поднялся и нашел губами его рот, надавив на затылок. — Ты мой, — жесткая пятерня ухватила за голую задницу, заставив Снейпа выгнуться, застонать и попятиться к креслу. Спорить расхотелось. Он никогда не мог устоять перед властностью Поттера, перед его требовательными, собственнически сжимающими ягодицы руками, перед страстной нежностью. Он терял всю свою ядовитость, стоило Гарри по-особенному посмотреть на него, ухватить за задницу и надавить на поясницу. Поттер ловко стянул с него мантию вместе с рубашкой и сюртуком и легко подтолкнул к креслу, заставив перегнуться через мягкий валик подлокотника. Штаны, болтавшиеся у щиколоток, отправились в полет, ботинки глухо стукнули о пол, отброшенные нетерпеливой рукой, а между ягодиц прошелся влажный теплый язык. Снейп задушил в себе стон. Он прекрасно знал, что там, за непрочной преградой двери, стоит он сам, семнадцатилетний, и жадно прислушивается к происходящему, крутит в руках купленную Гарри волшебную палочку, раздумывая — полюбопытствовать или нет. Впрочем, совесть слизеринцев настолько пластична, что... Поттер развел его ягодицы и ввинтился между ними языком, обдавая влажную кожу горячим дыханием. Хотелось прогнуться сильнее, забывая о стыде и мнимом достоинстве — перед кем его ронять? Перед тем семнадцатилетним сопляком, который, наложив чары односторонней прозрачности, зачарованно наблюдает сейчас, как Гарри неторопливо вылизывает его, сжимая сквозь джинсы собственный член? Но когда Поттер поднялся, вжикнув молнией, и нетерпеливо нанес появившуюся на кончиках пальцев смазку на свой внушительный член, когда огладил скользкими пальцами сжавшуюся от нетерпения задницу, Снейп, забыв обо всем на свете, судорожно вцепился в кресло и зажмурился, выгнув спину, подставляясь, как похотливый кот. Гарри развел его ягодицы обеими руками и толкнулся, вырывая из горла хриплый стон. Он что-то неразборчиво прошипел, жаркая волна, зародившаяся внизу живота, тягуче, томительно заполнила его всего, выгнула, заставила поджать пальцы на ногах, резче задвигать бедрами. — Сев... черт тебя побери! — Гарри низко зарычал, яростно подаваясь навстречу, неожиданно надавив на поясницу, прижимая пылающим лицом к шелковой обивке кресла. — Ч-черт! Как же я... Мерлин... Снейп прогнулся сильнее, так, чтобы рельефная головка твердого поттеровского члена оглаживала простату, посылая по телу ни с чем не сравнимые крохотные искорки удовольствия, прожигающие кожу, заставляющие только открывать в беззвучном крике пересохший рот. Изогнувшись, он обхватил свой член, и этого оказалось достаточно, чтобы толкнуть его за край, сжаться, увлекая за собой Поттера, хрипло застонавшего, намертво вцепившегося в бедра. Обмякший на подлокотнике Снейп, нежащийся под ленивыми поцелуями, знал, что в коридоре сейчас разыгрывается маленькая трагедия, которая окажет влияние на всю его дальнейшую жизнь: находящийся там юный вуайерист поспешно снимает со стены собственное заклинание и бесшумно скрывается за дверью отведенной ему комнаты. Потом он примет душ, лаская себя, вспоминая, как красив был Гарри, запрокинувший голову, представит себя на месте его старого супруга, думая о том, как сладко принадлежать кому-то столь совершенному. Позже он вернется в свое время и с удивлением обнаружит, что Джеймс, хоть и очень отдаленно, но все же походит на Гарри, и уберет купленную в будущем палочку обратно в крепление, передумав проклинать врага импотенцией. Он будет внешне равнодушно следить за тем, как этот вихрастый очкарик преданно держит за руку зеленоглазую Эванс, и думать о том, как же нескоро ему доведется назвать их сына своим супругом. Радовало только одно: никаким Джеймсом в не столь уж далеком будущем и не пахнет, а это значит, что чертов гриффиндурок свернул себе шею. Туда ему и дорога. О судьбе Лили он старался не думать, надеясь, что она повторно вышла замуж и уехала куда-нибудь в Австралию, оставив Гарри только ему. Ему одному.