All my loving

Close your eyes and I'll kiss you, Tomorrow I'll miss you; Remember I'll always be true. (с)

Элли ждет не дождется ночи. Жизнь тут начинается только ночью, от отбоя и до побудки. Ночью ее ждут путешествия и приключения. Путешествия – по ночным крышам карантинной зоны и даже за пределами карантинной зоны. Приключения – поиск сокровищ в старых торговых центрах. Что-то действительно стоящее попадается редко – за прошедшие с момента начала пандемии двадцать лет все выскребли подчистую, - но Элли увлекает процесс. От полутемных пыльных давно заброшенных залов веет тайной. Для Элли самая сладкая тайна – жизнь до катастрофы. Она жадно слушает то, что ей рассказывают, но представить себе может далеко не все. У нее есть любимое место. Это зал с игровыми автоматами. Здесь уже двадцать лет нет электричества, а автоматы разбиты, исписаны в несколько слоев так, что не всегда удается прочитать, во что же тут можно было поиграть. Элли часто просто стоит, держась за рычаги и представляя себе, что играет. А что? Должна же у человека быть мечта. А мечта может быть несбыточна. Элли ждет не дождется ночи. Она не собирается спать, хотя в кровать все-таки забирается, прямо в одежде и укутавшись чуть ли не с головой - на случай проверки. У них с Райли есть условный сигнал и уже проверенные пути. Элли кажется, что это чертовски круто. Райли вообще кажется ей чертовски крутой. Во-первых, она старше. Во-вторых, она ни во что не ставит правила. В-третьих, она знает много интересных мест. А в-четвертых… черт, ну это же просто Райли! Дождавшись условного стука, Элли торопливо выбирается из кровати и, осторожно ступая, выходит в коридор. Их могут хватиться в любой момент, но ни разу не хватились. Ей нравится это ощущение, нравится риск, это вообще лучшие моменты в ее жизни. Ну, может, кроме тех, когда она в седле. - Тино будет? – шепотом спрашивает она у подруги, спрыгнув за решеткой, отделяющей школу от внешнего мира. - Только мы. Райли неслышно смеется и вдруг срывается с места – на улице в такое время лучше не светиться никому, а уж тем более ученицам военной школы. Элли бежит за ней. Она рада, и радость придает ей куража, а кураж – скорости. Она в принципе ничего не имеет против Тино и компании, но это все-таки друзья Райли, а не её. С Райли ей гораздо проще. И надежнее. Вот уже перед ними и заброшенный торговый центр. Вообще-то, вход сюда закрыт, но точно так же это место паломничества половины школы. Стены исписаны воззваниями Цикад (безошибочно узнаваемым почерком Райли по большей части), заметками о том, что здесь был Тино, и прочими бесценными надписями. Это тоже круто. Элли кое-где прикладывала руку, но ей быстро надоело. Это место и так принадлежало им с Райли. Здесь все было впервые. Здесь Элли узнала и дружбу, и свободу, и риск, и азарт. Здесь она впервые попробовала спиртное. Здесь она писала на стенах, кидалась кирпичами в окна старых машин. Здесь они играли в войну с водяными ружьями, здесь перекидывались в карты на желание. Здесь слушали музыку на старом плеере, здесь делились сокровенным. Здесь Элли впервые поцеловала Райли. Хотя, если честно, то наоборот. Поцеловала и усмехнулась - ну, что ты будешь делать, глупая маленькая Элли? Глупая маленькая Элли знала только одно - отвечай подобным на подобное, и тогда поцеловала её в ответ. - Странные были люди, - фыркнула Элли, заходя в зал и привычно окидывая взглядом заброшенные, покрытые пылью тренажеры. Каждый раз, заходя сюда, она удивляется им. Получается, что те, кто жил до катастрофы, платили за возможность позаниматься спортом? Ха! Чего проще? Надо было им тоже пожить в школе типа их, живо бы все стали спортивными. Когда им дают разминку, некоторые новички с непривычки падают в обморок. Тренажеры не представляли интереса - без электричества это были просто старые нерабочие железяки. Зато в углу зала лежала стопка спортивных матов - тоже старых, насквозь драных, но это был их маленький уголок, куда можно было прийти и провести время, не оглядываясь на окрики дежурных. Райли иногда добывала где-то пиво (страшную дрянь, на вкус Элли), и они пили его вдвоем. Райли - потому что утверждала, что оно ей нравится, Элли - за компанию. Райли обещала сегодня что-то необычное. Элли до сих пор все казалось игрой. Даже когда Райли опрокинула ее на спину на старый мат, она засмеялась, потому что вокруг взвилось даже не облачко – облачище пыли. Пыль щекотала нос, и Элли чихнула, аж до слез, и снова засмеялась, и только потом поняла, что Райли все еще нависает над ней. Смеяться расхотелось и стало немного жутко. Элли не очень понимала, почему Райли смотрит на нее так странно, но чувствовала, что сейчас что-то произойдет. Этим "что-то" был буквально пропитан воздух, и Элли зажмурилась и замотала головой, надеясь, что наваждение пройдет. Ей хотелось спросить Райли, что ей нужно, но Элли не рискнула. А потом почувствовала прикосновение, и желание о чем-то вообще говорить пропало. Как и открывать глаза. Может быть, только сжаться в пылинку и оказаться как можно дальше отсюда… А может быть наоборот, сделать вид, что ничего не ощущаешь, и замереть, надеясь, что все еще долго останется как сейчас. Элли не сделала ни того ни другого, а открыла глаза и тут же наткнулась на взгляд Райли. И все ее возмущение, недоумение и стыдливость разбились об уверенность подруги. Райли всегда знала куда идти и что делать. У Райли всегда была цель. И сейчас Элли чувствовала себя ее целью. Чёрт возьми. Райли смотрела на неё. Она слегка улыбалась, но её тёмные глаза были серьёзными – настолько, что это было даже смешно. Элли нервно хихикнула. Райли чуть сощурилась. Снова прикоснулась через потертую ткань штанов, и вдруг улыбнулась. - Что, испугалась? – почти шепотом проговорила она, склоняясь чуть ниже, и Элли, чувствуя непонятный задор (и это непривычное, искристое ощущение), фыркнула: - Ничуть. Райли поцеловала её, и это было иначе, чем обычно. Обычно Райли не оставляла ей никаких путей к отступлению, прижимала к стене, или запускала пальцы в волосы, но сейчас… словно она была не уверена. Элли было страшновато. И любопытно. И – что уж там – приятно. Конечно, Элли имела некоторые представления о сексе. Сложно было бы не просветиться – среди подростков эта тема обсасывалась со всех сторон; она представляла, что, куда и зачем. И кто. Тино очень любил обзывать «педиками» всех, кто вел себя иначе, чем он, а когда Элли наивно поинтересовалась, что он имеет в виду, её подняли на смех. Тот же Тино то и дело подкатывал к Райли, предлагая «потусить наедине» или «показать кое-что интересное», но Райли неизменно посылала его куда подальше. Примерно этим её знания и ограничивались. Элли было не очень-то интересно – просто не хотелось чувствовать себя отсталой на фоне ровесников. О том, как всё это на самом деле, она не знала ничего. - У тебя с головой как? – немного сбивчиво спросила она, когда смогла. Райли усмехнулась. И забралась ладонями под её потрепанную полосатую майку. Элли жутко не любила, когда её лишний раз трогали, и готова была без промедления сломать палец любому, кто позволит себе слишком много. У Райли были очень теплые руки, и Элли отчетливо чувствовала, что у неё загрубевшие, жесткие подушечки пальцев. Она чувствовала даже крохотную звездочку шрама на кончике указательного пальца левой руки. - Классно, что ты такая смелая, - насмешливо пробормотала Райли ей в ухо, и Элли вздрогнула от щекочущего дыхания. - Зачем ты вообще… - Элли не смогла договорить, шумно вздохнула. Подруга снова смотрела на неё внимательно и серьёзно. Сжимала ладони поверх тонкого топика, заменяющего лифчик, гладила большими пальцами – так, что от каждого раза Элли продирала лёгкая дрожь. Она до сих пор не понимала до конца, зачем Райли всё это понадобилось, и ей хотелось это оборвать – из-за ощущения странной слабости, которое ей было совсем непривычно. Это было то чувство, от которого хотелось убежать. Райли была сильнее всяких там чувств. Райли что-то сказала одними губами (в этом почти угадывалось «глупая маленькая Элли») и поцеловала её лицо, коротко прижалась губами к пересекающему бровь шраму. - Начинаем веселуху, - шепотом объявила она. Она сидела на Элли верхом, и ловко перенесла ногу, мягко раздвинула её колени. Против «веселухи» Элли ничего не имела. Её била крупная дрожь. Она успела немного подумать об грязных пыльных матах, заброшенном торговом центре, и о том, можно ли счесть это «романтичным» (мечта, которую лелеяла половина девчонок из их интерната). Насчет романтичного она немного сомневалась. Вокруг пахло застарелой пылью, от кожи Райли – чем-то резковатым, напоминающим запах одеколона, и немного - потом. Кофейного цвета кожа подруги в неверном рассеянном освещении казалась почти темно-серой. Её черные, похожие на тугие пружинки волосы выбились из привычного пучка, слегка топорщились в разные стороны. Элли вдруг мучительно захотелось сделать что-то в ответ. Смогла – только обнять, проскальзывая руками по спине. Райли тихо засмеялась и протиснулась ладонью под её штаны. Пробежалась пальцами поверх заношенных хлопковых трусиков (возможно, тоже подумав о пыли вокруг, или вспомнив о том, какими тропами им каждый раз приходилось пробираться в этот торговый центр). Элли это было не очень интересно. Она вдруг поняла, что у неё там почему-то влажно, и от мягкого, слегка давящего прикосновения её как будто сдавило судорогой. Она уткнулась лицом в плечо Райли, громко вздохнула. У них в интернате была одна девчонка, с которой никто не хотел жить в одной комнате. По слухам, она по ночам «развлекалась» сама с собой, и Элли долго не могла взять в толк, зачем и какой в этом кайф. Сейчас она начала что-то понимать. - Ра-а… - закончить у Элли не получилось, она снова сорвалась на вздох и крепко обняла Райли худыми руками. Райли склонилась к ней ближе, так, чтобы можно было поцеловать, и ее грудь касалась груди Элли. Даже несмотря на то, что обе были одеты, по телу пробежали мурашки. Элли не хотела думать о том, как это могло быть без одежды, но не могла, а эти мысли только усиливали ощущения тела. И когда Элли показалось, что вот-вот что-то произойдет, по лестнице застучали шаги. Райли мигом выпрямилась и села вполоборота к Элли. Элли одернула майку и, приподняв бедра, подтянула штаны, но осталась лежать – почему-то ей казалось, что по ней все будет слишком очевидно. В животе осталось ноющее ощущение, заставляющее ее чувствовать одновременно страх и стыд, сожаление от того, что их прервали и, да, какое-то очень неправильное удовольствие. В дверь ввалился Тино с шапочно знакомой Элли девчонкой. Райли уже курила, разглядывала завитки дыма, и на Элли внимания не обращала. - Привет, - фальшиво обрадовался Тино, – не знал, что вы здесь. - А мы уже уходим, - засмеялась своим низким грудным смехом Райли. – Развлекайся.