Я вас любил, и все еще расхлёбываю

- Неправильно, - шепчет Мария на ухо Себастьяну, чувствуя его руки на своей пояснице. - Это неправильно! - Да, - соглашается Себастьян, прочерчивая дорожку из поцелуев по ее шее. - Абсолютно точно - неправильно. - Это пора прекратить, - продолжает Мария, запуская свои руки под его рубашку. - Да, - не возражает он после долгого и томительного поцелуя. - Лет эдак пять назад. - Но не сейчас. - Нет. Шорох снимаемой ткани и шелест тяжелых юбок. В каждом прикосновении - отчаянная страсть с привкусом, щемящей сознание, ярости. Ярости на себя, на него, на них. На то, какой жизнью они живут уже очень долгое время. На собственную слабость. Мария злится на себя больше всего - она королева. А как может королева позволить себе хоть какую-то слабость? Королева - символ уверенности и незыблемости. Королева - это как клеймо на лоб. Хотя, почему как? Это ведь и есть клеймо - золотое, усыпанное драгоценными камнями, переливающимися даже в тени темных коридоров королевского замка. Клеймо называется короной. Это началось... да и началось ли? Марии кажется, что оно не заканчивалось никогда. Ни тогда, когда она связала себя венчальными узами, давая клятву верности и преданности своему мужу. Ни тогда, когда в первую брачную ночь она представляла руки Баша на своем теле и всю ночь тайком проплакала от невозможности их ощутить. Ни тогда, когда родила первенца в ту грозовую ночь апреля. Угрызения совести Мария ощущает ежесекундно. Каждую чертову секунду она винит себя. Когда просыпается утром в объятиях Франциска, получая поцелуй в плечо. Когда за трапезой ловит нежный взгляд мужа направленный на их ребенка - Якова. Милый мальчик - солнечный лучик, и его улыбка - самое дорогое, что есть в ее жизни. Его вечно взлохмаченные волосы и ямочка на подбородке - за это она продала бы душу дьяволу. Да что продала бы - она уже это сделала. Себастьян нежно любит Якова, как и полагается дяде. Быть может - чуть больше, чем положено. Всё свое свободное время он положил к ногам племянника, проводя с ним часы за конными прогулками с луком наперевес. Мария плачет, наверное, каждый раз, когда видит теплую улыбку сына направленную на него. Сжимая пальцами тоненькую ладошку Якова, уводя мальчика в покои, чтобы почитать ему сказку, она ощущает спиной тяжелый взгляд Баша, свербящий ее спину. Она терзается муками совести. Они - словно целая стая кошек, которые скребут ее измученную душу дни и ночи напролет. Королева впивается ногтями в свою грудь где-то в районе сердца в тщедушной надежде что-то исправить. И почти осыпается горьким пеплом у своих же ног от осознания того, что ничего изменить нельзя. Все меняется стоит ей встретить взгляд Себастьяна. Его льдистые, словно холодные ледники Антарктиды, глаза впиваются в её - измученные карие и она почти может увидеть, как тает лед, что поселился в них в день ее свадьбы. Один лишь взгляд - и целая бездна. Бездна без сна. Сны - это роскошь. А королева такой роскоши себе позволить не может. - Смотри на меня! - хочется ей крикнуть. - Смотри же на меня, Баш! Не отводи своего взгляда, не смей! Я умираю от своей любви. Я исчезаю, я теряюсь! Лютая тишина стоит вместо этого. Она не осмелится ее прервать и нарушить. Ведь она по-своему прекрасна. Они сталкиваются взглядами за вечерней трапезой. А после неё, в его покоях, их руки и губы сталкиваются в жаркой любви-ненависти друг к другу. Мария ненавидит его такой ночью так ярко, так неподобающе, что оставляет красные полосы на его спине в момент страсти. А он кусает ее губы, в попытке заглушить стоны, рвущиеся из груди. Его шея вся в лиловых следах, а с ней он себе такое позволить не имеет права. Только как можно сильнее стискивает жену своего брата ладонями, пока ее ноги обвиваются вокруг его талии. Каждый раз это так высоко, что Мария не видит ни конца ни края его поцелуям. Она боится упасть, но... разве можно упасть еще ниже, чем она уже упала? Поэтому она выбирает падение вверх. И Себастьян ей в этом помогает. - Я люблю тебя. - Шепчет он ей, когда они усталые лежат в его постели. Его палец выводит эти слова на обнаженной коже ее спины. - Боже, как я тебя люблю. - Я тебя полюбила, - отвечает ему Мария, уютно устроившись в его объятиях, словно в колыбели. - И все еще расхлебываю. - Мы все еще расхлебываем. Она припадает губами к его ключицам, ни на миг не отпуская его руки. - Папа! - кричит Яков, когда король прибывает во дворец с охоты. Он несется навстречу Франциску, распахнувшего руки и припавшего на колени. Мальчик с размаху влетает в его объятия, и они оба заливисто смеются, когда Франциск, не удержавшись, падает на пол. Тяжелый взгляд Баша устремляется на Марию, и она стыдливо опускает глаза. - Чем занимался мой маленький проказник? - Мы с Башем кормили уток в пруду, а еще он учил меня стрелять из лука! - гордо заявляет сын. - Папа, я молодец? Франциск прищуривает глаза, посмотрев на брата. Тот в ответ кидает ему излишне доброжелательный взгляд. - Франциск. - Себастьян. - Яков! - влезает мальчик и напряженная атмосфера улетучивается в один миг. - Молодец. - вздыхает король. - Не хочешь показать, чему научился? Яков хлопает в ладоши и тянет отца к выходу, восторженно рассказывая как Баш - сильный и замечательный Баш, попал сегодня во все (представляешь, пап?) мишени. Он вырастет и станет таким же, как Баш - ведь правда, пап? Франциск оборачивается у выхода и запоздало кивает Марии, намеренно пропустив мимо ушей бесхитростный вопрос сына.

***

Себастьян любит своего племянника. Он любит его немного больше, чем положено. Наверное, за добрый и веселый нрав ребенка. За готовность влезть в любую авантюру. За острый ум не по годам развитого мальчишки. За искреннюю теплоту в серо-голубых, лишенных колкого льда, глазах. Точно таких же, какие видит Себастьян каждый раз, когда смотрит в зеркало.