Родительский день или «Ох уж эти папаши»

Вот и наступил этот день. Пятнадцатое июня – всемирный день отцов. В принципе, а почему бы и нет? Матерей почитают всегда, а папы в сторонке должны стоять? Нет, так не пойдет. Даже если твой папаша – лысеющий и неугомонный чудила, это еще не значит, что хотя бы один день в году ему нельзя уделить. Примерно в таком направлении еще вчера думал наш рыжеволосый герой, но уже успел десять раз пожалеть об этом, с утра пораньше слетая с кровати от «мягкого» отцовского пинка под зад. Что? Говорите, семья Куросаки странная? Ничуть. К такому быстро привыкаешь… - Какого хрена опять-то? – вскричал Куросаки-младший, нервно подрываясь с пола и почесывая ушибленную пятую точку. - И-и-чи-и-го-о! – пропел Ишшин, светясь жизнелюбием, словно пятимесячный поросенок. – Просыпайся! Уже утро, причем столь прекрасное! Юзу приготовила праздничный обед, ты же не пропустишь такое событие? – пару раз вскинув бровями, произнес папаня и исчез из комнаты, оставив за собой облако взметнувшейся пыли. - Какой черт меня дернул предложить вчера такое сестрам? У этого чудака уши, словно локаторы, весь сюрприз обламывается! – вздохнул Ичиго, заправляя кровать. – Одно радует – день вместе проведем. Давно такого не было… Юноша улыбнулся, тая в глазах только ему одному известную грусть. Стоит сказать, что совсем недавно временный шинигами со своими друзьями из Сейретея расправился с противниками из Экзекуции и на данный момент заслуженно почивал на долгожданном отдыхе. Пустые особо не напрягали, а если и напрягали, то откуда ни возьмись появлялись друзья Куросаки, взваливая на себя основную часть работы в самый последний момент. Ичиго не злился, да и не было, на что; парень с каждой такой малозначительной битвой чувствовал новый прилив сил, как в прежние времена, когда расправлялся со злыми духами бок о бок с Рукией. Кстати, о ней. Когда рыжеволосый поведал брюнетке «тайну пятнадцатого числа» (именно так младшие Куросаки: Ичиго, Карин и Юзу, окрестили операцию), то та, загоревшись непонятным огоньком в глазах и что-то невнятно пообещав Ичиго, метнулась в неизвестном направлении. Да так, что только пятки в сюнпо сверкали. «Что это было, Пух?» - подумалось тогда парню, но вдаваться в подробности он не стал. И, как оказалось, очень даже зря. Из мыслей временного шинигами вывел звонок во входную дверь. К тому моменту юноша уже успел ополоснуться в душе и надеть светлые брюки и любовно отглаженную Юзу синюю рубашку. - Братик, иди, открой, а то я занята, – послышался голос заботливой сестренки с первого этажа. - А что же Карин? – поинтересовался Ичиго на бегу. – Где она вообще? – закончил он фразу, уже находясь внизу. Карим глазам предстала презабавнейшая картина – его черноволосая сестренка, одетая в красивое фиолетово-белое платье в полоску, пыталась завязать у отца на шее красную бабочку в оранжевый горошек. Промедлив некоторое мгновение, старший брат решил спросить: – Карин? Ты чем занимаешься? - А не видно? Папу к празднику готовлю! – выпалила на одном духу девочка, сосредоточенно смотря на проделанную работу. Куросаки-старший только и делал, что тяжело дышал и жмурился, словно ему глаза собираются выколоть. - С каких это пор ты научилась завязывать галстуки? - А тебе кто-то сказал,.. что она… умеет это делать?.. – задыхаясь, вымолвил синий от натуги отец. Вид у него был, мягко скажем, не свежий. - А ну молчать! Я не виновата, что Юзу сейчас занята! – закричала Карин, еще туже затягивая узел. – А ты чего стоишь, Ичи-ни? В дверь уже иззвонились! Живо открывать! - Есть! – отрапортовал парень, пытаясь вспомнить на ходу, когда же эта маленькая девчушка стала генералом в их маленьком уютном доме. Открыв дверь, Куросаки-младший чуть так и не обмер. На пороге стояла Рукия собственной персоной. Девушка была одета в светло-зеленое платье с рукавом в три четверти, длиною по колено, а волосы с одной стороны были убраны в некое подобие косички. Стоит сказать, что всю полноту милой картины дополняли красные щеки шинигами и застенчивый, устремленный в пол взгляд. В руках она держала сверток, похожий на подарок и обвязанный алой лентой. Если честно, Ичиго так бы и продолжал разглядывать подругу, если бы из раздумий его не вышиб холодный, до боли знакомый тон голоса. - Ичиго Куросаки, приветствуем тебя. Рукия мне сказала, что у вас будет семейное пиршество, и ты нас любезно пригласил. Можем ли мы войти? – голос, конечно же, принадлежал старшему брату Рукии, Кучики Бьякуе. - Бьякуя? – изумился Куросаки, глаза которого увеличились многократно от шока. – Что ты тут?.. – Увы, парень не успел договорить, так как маленькая женская ножка пнула его по ноге. То, что ножка была маленькой, еще не говорило о том, что она не могла быть прочной, словно мрамор. Капитан шестого отряда лишь флегматично изогнул бровь и, немного помешкав, проследовал в дом за сестрой. На мужчине был надет белый льняной костюм, зеленая футболка и неизменный аристократический шарф. «М-да, вечерок выдался отличный», - пронеслась мысль в рыжеволосой голове. *** Семьи Куросаки и Кучики молчаливо топтались у на крытого стола. Атмосфера была не слишком располагающей к беседе, так как уже минуту в комнате висела глухая тишина. Рукия решила разрядить обстановку. - Дорогой брат, познакомься, это - отец Ичиго, Куросаки Ишшин, а это – его младшие сестренки, Карин и Юзу, - улыбаясь самой милой улыбкой из своего арсенала, произнесла Рукия. Тишина вошла в свои владения вновь. - Рад познакомиться с людьми, которые всегда поддерживали Куросаки Ичиго. Это – честь для меня, - высказался аристократ после небольшой паузы и пристального разглядывания представленных ему членов семьи. – Я - брат Рукии, Кучики Бьякуя. Благодарен вам, что смогли вырастить такого сильного и справедливого сына, - брюнет обратился к отцу Ичиго, устремив на того пронзительный взгляд. Атмосфера заметно оживилась: девочки, Карин и Юзу, улыбнулись, приглашая всех присесть за стол и принимаясь накладывать гостям приготовленные блюда, Ишшин, не тая слезы в уголках глаз, потянулся пожать руку Кучики-старшему. Вот только настроение всеобщего дружелюбия не распространилась на главных героев – Рукию и Ичиго. Слова капитана шестого отряда, мягко скажем, ввергли последнего в шок. - Твой брат вчера головой нигде не ударялся? – прошептал рыжеволосый напарнице, слегка наклонив голову в ее сторону. - Как ты смеешь так говорить, это элементарное проявление уважения со стороны моего брата! У твоего папы сегодня, между прочим, праздник, не порть его ему! – прошипела в ответ девушка, второй раз за день пнув собеседника по ноге. Уже правой. Бьякуя слегка опешил, когда отец временного шинигами сжал того в крепких объятиях, последовавших за рукопожатием, но виду не подал. Хотя Рукия и Ичиго в этот момент нервно сглотнули. Наконец, все расселись по местам. - Даже и не знаю, как Вас благодарить за помощь, - произнес аристократ, поправляя шарфик и берясь за приборы. Герои приступили к трапезе. Парочка шинигами нервно хлопала глазами. - Да брось, Бьякуя! Уж не чужие, сочтемся! – воскликнул Ишшин, откупоривая бутылку красного вина. – И я ж тебя поблагодарить хочу – такую сестренку воспитал! Между прочим, ты, наверное, как отец ей; так что и тебя с праздником! – выпалил скороговоркой бывший капитан десятого отряда, наливая в бокал гостя игристое вино. – А я-то все думал – в кого она такая скромница, хоть и околачиваются они с Ичиго вместе постоянно, чуть ли не спят в одной кровати, но виду-то не подают! Прямо аристократка! Глаз Бьякуи резко дернулся. «Все, песец за котенком пришел!» - взмолился про себя мокрый от волнения Куросаки. Но, что удивительно, Кучики промолчал. Немного обдумав услышанное, он улыбнулся и решил перевести тему. - А что это за большой плакат у вас на стене висит? Жизнерадостная девушка… - промолвил брюнет, указывая бокалом на фотографию Масаки. Такого Ишшин точно не ожидал. «Ну надо же! Мало того, что мужик нормальный, адекватный, такую сестренку воспитал, так еще и картину любимой жены оценил!» - появилась мысль в голове сорокалетнего сорванца, и Куросаки-старший начал наперебой рассказывать Бьякуе историю появления этой картины. Что было действительно удивительным – Кучики слушал его, не перебивая, а даже временами вставляя какие-то дополнительные вопросы или трогательные комплименты. Что еще можно сказать о состоянии Ичиго и Рукии, которым пришлось наблюдать сие общение?.. - Может, не будем их отвлекать, а то, я смотрю, они до общей темы добрались… - предложил рыжеволосый, приглашая подругу пройти в гостиную. - Что-то я боюсь брата с твоим отцом оставлять, а то вдруг твой еще деталей из нашей жизни поведает? – сощурилась девушка, уставившись на временного шинигами. - Да не бойся! Видишь, как спелись, все пучком будет! – и друзья покинули комнату, оставив растроганных родителей на пару с плакатом Масаки и недопитой бутылкой вина. *** Закатное солнце обливало горизонт теплыми красками, когда наша дружная компания полностью перебралась в гостиную. Девочки играли в приставку, а Ишшин на пару с Бьякуей учили еще пока трезвого Ичиго превратностям жизни. Рукия наблюдала за сменой гримас своего друга не без улыбки, хотя опасалась за его дальнейшее психологическое здоровье: все-таки двое взрослых мужчин обладали недюжинным жизненным опытом и таким же количеством интереснейших, по их мнению, историй. Капитан шестого отряда держался несколько жеманно и сдержанно, но принятый на душу градус и душевность папаши Куросаки давали о себе знать – брюнет наконец-то начал искренне улыбаться и проявлять завидную долю чувства юмора. Последнее, кстати, не раз шло поперек вспыльчивого характера временного шинигами. - Время дарить подарки! – произнесла лейтенант тринадцатого отряда, жестом руки зазывая всех к себе. – С кого же начнем? – вопросила шинигами, усаживаясь на диван справа от Ичиго. Бьякуя аристократично воссел на мягкое кресло, в то время как Ишшин подлетел к Рукии и сел по ее правую руку. - Папочка! Мы тебя очень сильно любим и хотим, чтобы ты не болел, поэтому дарим тебе вот этот замечательный подарок! – прощебетала смущенная Юзу, протягивая папе что-то мягкое в подарочной золотой бумаге. - Кстати, это она сама вязала, а Ичиго помогал мне украшать, - добавила доброжелательным тоном Карин. На это дополнение Ичиго лишь нахмурился и отвел взгляд – хоть у него был образ антигероя, папу сын любил. Правда, помощи в украшении попросил у Исиды, но не в этом суть. На слова детей Ишшин только широко улыбнулся, а по щеке прошлась скупая слеза, пропадая где-то в недрах бороды. Мужчина принялся разворачивать подарок, словно маленький пятилетний сирота, ожидавший подарка Санты-Клауса целый год. Внутри свертка покоилось нечто, связанное вручную и настолько мягкое, что бывшему шинигами захотелось завернуться в это чудо посильнее. При разворачивании этим «нечто» оказался уютный и вместительный шерстяной комбинезон хвойного оттенка, украшенный вязаными гибискусами. Семейство Кучики, всеми фибрами души любившее милые и нелепые вещи, захлопало в ладоши от удивления. Сиреневые глаза Рукии светились ярким блеском, отражая всю детскую непосредственность обладательницы. Кстати, ее старший брат мог посоревноваться с ней в мимике: детскость проявлялась на лице аристократа везде – от ямочек на щеках до добрых складок в уголках глаз. Куросаки-старший готов был нацепить подарок прямо на строгий костюм, но Ичиго вовремя отмел эту идею смачным подзатыльником. - Ну, а теперь моя очередь… - промолвила Рукия, протягивая виновнику торжества свой подарок, перевязанный алой лентой. Ишшин был такому жесту несказанно рад. Стоит сказать, что мужчина, как отец, просто благоволил девушку – какой идеальной она была! Но сын-то растет оболтусом – не профукал бы. Обычно такие мысли скрывались в голове отца за физиономией ни-в-чем-не-разбирающего полудурка. От переизбытка чувств брюнет потянулся за Кучики, чтобы обнять ту в своих самых невинных намерениях, но… Желтый тапок. Простой домашний желтый тапок принял на себя весь удар отцовской любви. Ичиго излишнее проявление эмоций папаши не очень-то и понравилось, поэтому он зарядил правой ногой так, что называется «пяткой в нос». Нет, парень не ревновал – ему было жалко подругу, на которую угрожал обрушиться ураган под названием «Куросаки Ишшин». Уж Ичиго мощность катастрофы знал не понаслышке; только вот силу движения немного не рассчитал. - Ичиго… - просипела брюнетка. – Отпусти… Теперь кареглазый наконец-то обратил внимание на объект своей защиты. В справедливом порыве горе-герой даже не заметил, что стиснул бедняжку в не совсем нежных объятиях. Кучики, конечно, была к такому готова, зная натуру напарника, но чтобы так внезапно… Немая сцена обрушилась на гостиную с утроенной нагрузкой. Ичиго, обнимающий Рукию, его сестренки, замершие у спинки дивана с огромными глазами, и Ишшин, до сих пор непреклонно упирающийся в многострадальный желтый тапок. Как ни странно, но тишину нарушил… - Ха-ха-ха, вы, конечно, - это что-то! – выдал Бьякуя. Никакого заливистого хохота и держания за живот. Мужчина лишь слегка прикрыл рот ладонью и по-доброму рассмеялся, но слезы все же выступили на глаза. После недолгого молчания вся дружная компания залилась смехом. Шинигами была искренне рада такому завершению вечера – не каждый день увидишь, как твой старший неприступный брат чувствует себя расслабленно. «А главное – счастливо, - пронеслось в голове девушки. – Спасибо тебе, Ичиго. У тебя невероятная семья…» *** Праздник подходил к концу. Закатное солнце ушло, оставив лишь несколько фиолетовых разводов на небе в память о себе. Ночные фонари освещали дорогу, провожая и встречая городских запоздалых путников. Ишшин, Карин и Юзу стояли в прихожей, разговаривая с Бьякуей, которому, казалось, совсем не хотелось уходить. Молодые парень и девушка стояли на кухне, смотря на идиллистическую картинку сквозь большое кухонное окно. - Все-таки Бьякуя не такой уж и напыщенный, как может показаться, - произнес в полголоса Ичиго, облокачиваясь кулаками на подоконник. - А ты думал! Мой брат – хороший человек, - гордо вскинулась Рукия, снимая с себя цветастый фартук Юзу. Сегодня девушка вызвалась помочь главной хозяйке дома Куросаки и сама вымыла всю посуду. Временный шинигами ей, конечно же, помогал. - Все-таки учудил мой отец, когда твоему брату с ним в карты предложил сыграть! – рассмеялся юноша, вспоминая веселые моменты сегодняшнего вечера. – Кто ж знал, что Бьякуя такой виртуоз в этом деле? – взгляд карих глаз устремился на фигуру подошедшей к нему маленькой шинигами. - Ты только не говори ему, что я выдала… - прошептала Рукия, кладя голову на плечо напарника. – Он же когда помладше был, к ним Йоруичи часто наведывалась. Вот и научила бедняжку… - тихо рассмеялась брюнетка звонким смехом. - Да уж, с этой кошкой лучше не связываться, - подытожил юноша, проведя широкой ладонью по послушным коротким волосам собеседницы. – Тебе уже, наверное, пора? - мягко спросил Куросаки, тон его голоса окрасился нотками грусти. - Пожалуй, да, с братом возвращаюсь в Сейрейтей. Дел много, - кивнула лейтенант тринадцатого отряда. – А то твой папа напридумывает еще какие байки про нас; на пару с Юзу, - улыбнулась девушка, заглядывая в теплый свет карих глаз рыжеволосого. - Еще увидимся, - парень потрепал подругу по щеке, нежно проведя от носа до скулы фалангами пальцев. - Да, до скорого, - ответила брюнетка, убирая крепкую руку от своего лица и проведя по тыльной стороне ладони Ичиго невесомый узор. Ночь была теплой, а звезды – слишком яркими. Дом Куросаки был наполнен сонными грезами и мирским спокойствием. Взгляд карих глаз устремился в небо… *** Этим же вечером. Исида Урю – не тот тип, который помнил бы про семейные праздники. Нет, когда его воспитывал дедушка, мальчик, несомненно, любил семейные пиршества. Но не сейчас, когда его одиночество разбавляют лишь нечастые визитыт вечно недоступного отца. Но все же совесть у молодого квинси была, а папа – единственный оставшийся родственник. Посему брюнет решил выполнить свой сыновний долг и подарить отцу что-нибудь необычное. Исида Рюкэн – не тот тип отцов, что баловали бы своих сыновей. Но этот мужчина искренне любил своего сына, скрывая эти чувства подальше от всего мира. Поэтому он был несказанно удивлен, зайдя пятнадцатого июня в свой больничный кабинет и увидя на столе сверток с запиской. «Папе от сына, с праздником», - вещала записка, чей почерк явно принадлежал натуре педантичной. «Прямо как в детстве», - горько улыбнулся горе-отец. Ни для кого не секрет, что Рюкен старался взрастить в собственном сыне железный характер, которым обладал сам. Но никто во всей вселенной даже не догадывался, что, несмотря на суровую жизненную школу, маленький Исида-кун старался обрадовать папу и дарил ему аккуратные подарки на каждый праздник, обещанный стать семейным. По всем правилам школы квинси старший Исида подарки игнорировал, но хранил их в тайне ото всех, потому что человеком был ранимым. Да, ранимым и чувствительным, не надо обращать внимание на этот холод стекла очков и испепеляющий взгляд. Поэтому и этот подарок пришелся по душе Рюкену – новый свитер хорошо гармонировал с новыми синими джинсами. - Привет, товарищ, а знаешь, что мне мои детки подарили? – раздался громкий голос со стороны окна. Владелец клиники Исида обернулся. А подозрительно знакомые гибискусы весело подмигивали с комбинезона ночного гостя.