Зимнее ложе

Зимнее ложе пахло высохшими травами, принесенными рабочими с поверхности еще в начале осени, когда стены верхних тоннелей были влажными от дождевой воды: тогда травы подгнивали и прели, а теперь от них остались только жесткие волокна. Даже сквозь плотную копну, Джелани чувствовал спиной жесткость утоптанного земляного пола. Но сейчас его не тревожила неудобность ритуального ложа, только обжигающее возбуждение, разливавшееся по всему телу, – он уже несколько дней ощущал приближение течки, и, наконец, она достигла своего пика, пришло время спариться с одним из альф колонии. Джелани еще не знал, кто сегодня придет к нему. В обычные дни альфы легко делили между собой его ласку, но ради права спаривания им положено соревноваться друг с другом, чтобы выбрать сильнейшего, достойного нового продолжателя рода. Беро был слишком узок в кости, легковесен, едва ли когда-нибудь ему удалось бы добиться права спаривания, но Адисса и Джеро не уступали друг другу, а потому любой из них мог сегодня подойти к зимнему ложу. Последние три года побеждал Джеро, поэтому Джелани надеялся, что сегодня к нему явится Адисса – от него рождались на свет достойные воины, разведчики и рабочие, пусть даже его семя не было таким плодотворным как у Джеро, после случек с которым Джелани всякий раз болезненно раздувался, вынужденный носить пятерых или шестерых. К тому же Адисса был единственным альфой из трех, пришедшим со стороны, не состоявшим с Джелани в кровном родстве, а значит, рожденные от него омеги и альфы несут в себе большее многообразие крови. Это делает сильнее их будущие колонии, или колонию Джелани, когда тому придет время умереть, уйти в землю, как прежде сделали это его отец и дед, первыми начавшие рыть тоннели в этой земле. Вслушиваясь в шум колонии, разносившийся по тоннелям, залам и глубоким норам, Джелани ждал появления альфы, лежа неподвижно и широко разведя ноги. Его спина зудела от царапавшей ее сухой травы, однако гораздо хуже был зуд, все сильнее разгоравшийся внутри: желание случки, стремление почувствовать в себе семя альфы – Джелани так и не привык к мучительности вожделения, приходящего каждый год в сезон спаривания, когда туннельные рабочие готовят для него зимнее ложе. Когда ожидание сделалось уже почти болезненно-невыносимым, Джелани почувствовал запах приближающегося альфы. Это был Адисса. Он ступал тихо, земля поглощала его шаги, крала эхо – в этой части глубоких тоннелей, вдали от пещер и камня, земля впитывала в себя звуки, но не могла забрать запах. Сухая трава зимнего ложа зашуршала, когда Адисса опустился на колени у ног Джелани, и тот, почувствовав близость начала случки, негромко застонал, запрокинув голову. Адисса, должно быть, желал его так же сильно, но не спешил: он сначала уткнулся лицом в бедро Джелани, с шумом втянул в себя воздух, чтобы почувствовать влажный запах омеги, готового к случке, потом прикусил зубами кожу, облизав затем след укуса, будто бы желая его разгладить. Лишь после он двинулся выше, осторожно, заботливо огладил мощные бока Джелани, его плодородный живот, крепкие ребра, задержал ладони на груди и, только когда Джелани обхватил его за плечи, Адисса придвинулся плотнее, устраиваясь у него между ног. Чтобы облегчить ему первое проникновение, Джелани чуть приподнялся на локтях. Адисса подхватил его под бедра, легко подался вперед. Круглая головка его возбужденного члена уперлась в складку между ягодиц Джелани – влажное к влажному; два запаха смешались, и, снова толкнувшись вперед, Адисса одним движением вошел в раскрытое отверстие, склонившись к Джелани так близко, что тот почувствовал его дыхание у своей шеи. Как только их тела соединились, Адисса перестал быть осторожным, резко навалился на Джелани всей своей тяжестью, с силой сжав его колени. Джелани опустился на ложе и убрал руки с плеч Адиссы, чтобы позволить тому двигаться свободно. В обычные дни тот был нежным, медлительным любовником, но пора спаривания делала его неистовым. Резкими, торопливыми толчками вбиваясь в Джелани, Адисса шипел от возбуждения, обдирая ногтями до крови его колени, с каждым движением все сильнее. Джелани ерзал, пытаясь устроиться удобнее, но зимнее ложе было слишком жестким для этого, а Адисса обрушивался сверху так яростно и грубо, будто хотел раздавить, несмотря на то, что уступал ему в росте и тяжести. Затем тот замер, и Джелани почувствовал, как внутри него набухает узел, не дающий альфе и омеге после случки отдалиться друг от друга раньше, чем семя впитается раскрытым нутром – чем меньше его вытечет, тем больше детей сможет омега зачать. Извиняясь за дозволенную себе грубость, Адисса провел раскрытыми ладонями по ногам Джелани, размазывая проступившую на царапинах кровь, потом снова начал гладить его живот и бока, раздавшиеся под тяжестью множества произведенных на свет потомков: альф и омег – продолжателей колонии, бет – рабочих, разведчиков, солдат, поддерживающих ее жизнь. С бессловесным шепотом, с тихим гортанным рычанием, похожим на рокот мелких камней, падающих в бездну, Адисса наклонился ближе, чтобы поцеловать Джелани в шею. В сезон спаривания омеги сильно пахнут, Джелани не чувствовал этого сам, просто знал об этом от альф: запах проступает не только в смазке между ног, но из каждой поры кожи, выходит наружу с потом и даже слюной. Сильнее всего он у молодых омег, которые только выбираются на поверхность, оставив привычные тоннели родной колонии – сильный омега может перезимовать один, выкопав себе берлогу, но чем позже он начнет рожать рабочих, тем труднее станет ему в будущем, поэтому запах омеги молодые альфы чувствуют за множество лиг и идут к нему. Джелани не приходилось самому раскапывать землю, он занял в колонии место своего омеги-отца, но все же на его запах к верхним туннелям колонии пришел Адисса. Адисса не походил на Джеро или Беро, его тело было совсем другим, ноги короче, а плечи шире. За годы объятий и прикосновений Джелани успел изучить его, как когда-то изучил перепутья тоннелей, вырытых рабочими в земле, и пещерных троп, спускавшихся к подземным озерам, где рабочие черпали воду и ловили съедобных скользких тварей. Щекотно выдохнув выпитый запах прямо в лицо Джелани, Адисса чуть приподнялся, протиснул руку между их телами, чтобы сжать пальцами член Джелани и начать быстрыми, ритмичными движениями его ласкать – собственное семя омег всегда бесплодно, но они выбрасывают его точно так же, как и альфы, в момент наибольшего наслаждения. Чувствуя, как оно накатывает, Джелани выгнулся, запрокинув голову, и впился пальцами в сухую траву ложа. С коротким стоном он свел колени, стискивая ими Адиссу. Узел внутри уже начал опадать и Адисса мог уйти, но Джелани обнял его за плечи, с силой вжимая в себя, не давая подняться даже теперь, после завершения сцепки. Адисса покорно замер, склонив голову, и опустил ее Джелани на грудь, как делают это дети. Его мерное, уже спокойное дыхание обдавало кожу Джелани щекотным жаром, а стук сердца сливался с гулом работающей колонии.