Быть человеком

– Как же мне тебя назвать? Лило сидела за столом в лаборатории Джамбы, а перед ней стоял прозрачный контейнер, являющийся обиталищем 628-го. Тот сидел неподвижно и угрюмо разглядывал девочку своими большими тёмными глазами. – Хм-м... Может Хью? Как первые три буквы слова «человек»*. Образец лениво повилял длинным хвостом, давая понять, что не против этого имени. Похоже, ему вовсе не было никакого дела до того, какое имя носить. В этот момент автоматическая дверь лаборатории открылась, и в неё, зевая и потягиваясь, вошёл Стич. – Алоха, Стич! – поприветствовала его Лило. – А я придумала имя для нового эксперимента. Его теперь зовут Хью. – О-о-о... Синий образец взглянул на контейнер, в котором сидел 628-ой. Тот оскалился, едва завидев Стича. – Эй! – недовольно воскликнула девочка, и свежеименованный Хью недоумённо перевёл взгляд на неё. – Нельзя трогать Стича! Он твоя охана, понимаешь? Ты – часть нашей семьи. Стич хотел заметить, что Хью – единственная часть его семьи, от которой вся семья старалась бы держаться подальше, но Лило уже перестала поучать 628-го и повернулась к другу. – К тебе Ангел с утра забегала, – сообщила она, – но ты ужасно долго спал, поэтому она обещала зайти попозже. Что ты делал всю ночь? Стич припомнил свой нелёгкий разговор с 627-м. – Бессонница, – честно ответил он. – На случай бессонницы у нас есть свой образец, – подмигнула Лило. Из контейнера послышался вопросительный возглас 628-го. – Да, Хью, – подтвердила девочка. – Все экспериментальные образцы, которых ты хочешь превратить в людей – наша охана. Ты не должен причинять вред никому из них. Образец безмолвно показал ей язык. Стич невесело ухмыльнулся. «Причинять вред». Оказывается, вовсе не каждому эксперименту Джамбы вредит очеловечивание. Если бы не оно, 627 не стал бы добрым, и ни он, ни Стич, не узнали бы таких сильных чувств... Если бы не этот Хью. Забавное имя. – А почему 627 не получил имя? – вдруг нахмурился Стич. Лило бросила робкий взгляд на друга и немного помолчала, наматывая на палец прядь блестящих чёрных волос. – Ну... Я думала дать ему имя, но... – девочка замялась, – я не стала делать этого, потому что ревновала тебя к нему. – Ревновала? – удивился Стич. – Ага, – неловко улыбнулась Лило. – Ты дружил с ним куда больше, чем со мной, и мне было немного обидно... Но сейчас я уже не ревную! – поспешила добавить она, – и теперь могу дать ему имя. Девочка задумалась. – Может, Злобный? – предложила она. – Когда его активировали в первый раз, это было единственное слово, которое он говорил. – Он не злобный, – решительно возразил синий монстрик. Лило сочувственно вздохнула. – Ты скучаешь по нему? Я знаю, вы сблизились за этот месяц... – Сблизились, – эхом повторил Стич. Друзья немного помолчали, и даже Хью притих, ожидая продолжения разговора. – Я видел его, – признался Стич. – Видел? – встревожилась девочка. – Ih. Он... не может найти своё место, как все собратья. – Своё место? Неужели 627 всё-таки стал добрым? – Вроде того. Обрадованная этим фактом, Лило крепко задумалась. Синий пришелец застыл в ожидании её предложений. Он знал, что его подруга мастерски может определять, какое занятие будет по душе тому или иному эксперименту Джамбы. Лило долго молчала, перебирая в уме наиболее подходящие варианты нового дома для 627. – Я не знаю! – наконец, сдалась она. – Все его способности уже есть у других образцов. И каждый из них уже выполняет свою работу. – И что делать? – разочарованно воскликнул Стич. – Ну... А как ты думаешь? – девочка с надеждой взглянула на него. – Какое место больше всего ему подойдет? Под внимательным взглядом подруги Стич занервничал. Ответ вертелся у него на языке, но поймёт ли она? Решив, что в любом случае он сумеет как-то оправдаться, инопланетянин выпалил: – Со Стичем. Брови девочки удивленно поднялись. Пришелец нервно прижал уши, но, похоже, Лило решила, что тот испытывает к 627 исключительно дружескую привязанность. – Что ж... Если он действительно исправился... предложи ему это. Стич ошарашенно заморгал. – П-предложить? – Да, предложи! Я думаю, он согласится. Это единственный вариант, и, по-моему, очень даже хороший... Лило ободряюще улыбнулась другу, и тот натянуто улыбнулся в ответ. «Предложить». У Лило как всегда всё просто. Если бы она только знала, как робел он прошлой ночью под холодным взглядом 627-го, но как при этом сильно было его желание прижаться к сородичу; как Ангел, словно призрак из прошлого, то и дело всплывала перед его мысленным взором; как ново и непривычно было для него столь сильное чувство внутренней борьбы. Если бы Лило знала всё это, она бы никогда не подумала, что всё можно исправить, если только лишь... – Предложить... Стич не заметил, как закончил свою мысль вслух. Он взглянул в добрые карие глаза девочки. Чёрт побери, а может быть, секрет в том, что всё действительно настолько просто? Просто пойди, просто предложи, просто прими его выбор, каким бы он ни был. А если он скажет «да»?.. Тогда Стич потеряет Ангела. Что лучше – жить на вулкане, то жгучем и страстном, то холодном, чёрном и враждебном; или плавать в море, теплом и обволакивающем, которое никогда не обожжёт тебя холодом и не опалит огнем? Палка о двух концах. – Takka**, Лило... – вздохнул он и неожиданно для себя заключил подругу в объятия, словно ища поддержки. Но разобраться во всём этом он должен самостоятельно. – Вот ты где, 626, – в дверях лаборатории возник Джамба, многозначительно махнув головой в сторону выхода. – Надо поговорить. Лило и Стич озадаченно переглянулись, и синий образец послушно последовал за своим создателем. – Я слышал, что ты говорил про 627, – начал учёный, едва они отдалились от лаборатории, – и должен сказать, что у меня есть серьёзные опасения по поводу его исчезновения. – Он изменился, – возразил Стич на их родном языке. – Спорить не буду, но добрым он не стал. Я это знаю, ведь я сам его создал. Не забывай, что ему не присущи твои слабости: боязнь воды, реакция на кофе, подвластность перевоспитанию... – Знаю, знаю... Но к чему этот разговор? Ты считаешь, что он всё ещё опасен? – Я почти в этом уверен. Я полагаю, что до сих пор его тяга к разрушению сдерживалась лишь его человеческой сущностью, так же, как, к примеру, его электрокинез. И вполне вероятен рецидив, как только он окончательно адаптируется в своем прежнем теле. Стич не ответил. Подобные мысли не давали покоя и ему самому, и Джамба лишь озвучил его догадку. – Поэтому ты должен вернуть его. Поговори с ним, убеди, не мне учить тебя красноречию. – Ты хочешь... изучить его? – уточнил Стич. – Я хочу его дегидрировать. Что?! Стич не поверил своим ушам и ошарашенно уставился на своего создателя. – Не смотри на меня так, 626! – воскликнул Джамба. – Он может быть опасен! Будет куда спокойнее, если он будет храниться у нас, так сказать, в обездвиженном состоянии... – Этого нельзя делать! Он теперь другой! Мы с ним... – но Стич вовремя прикусил язык, несмотря на жгучее желание поведать создателю, что на самом деле тот крупно ошибается, ведь он не знает, каким 627 может быть чувственным, и беззащитным, и... – Я знаю, что вы с ним подружились, но пойми! Теперь он снова стал экспериментом, созданным разрушать, и он будет это делать. Это его первичная функция! – Моя тоже! Точнее, была, пока Лило не... – Хочешь быть его личной Лило? – поморщившись, перебил Джамба. – Тогда будь готов к тому, что он отгрызёт руку, которой ты его кормишь. В отличие от тебя, он бесчеловечен на генетическом уровне, и добреньким его сделать не выйдет. С этим не поспоришь. Но Стич не мог отделаться от едкого чувства страха за собрата. Его мозг лихорадочно работал, перебирая варианты избежания той незавидной участи, которая ждала 627. Может, им вдвоём снова превратиться в людей? Тогда 627 перестанет представлять опасность, и Джамба позволит ему остаться... со Стичем. «А как же Ангел?» – шепнуло подсознание. К чёрту! Лило была абсолютно права. Хочешь быть вместе – так предложи! И пусть вместе с Ангелом ему легко и спокойно... Стич выбрал демона. – Дай ему шанс! – синий монстрик уже не обращал внимания на то, как испуганно звучит его голос. – Я видел, я знаю... больше, чем ты. – Больше, чем я? – в голосе Джамбы появилась насмешка. – Я знаю каждую клеточку его тела. – Я тоже! – с этими словами, не теряя ни секунды, Стич помчался на поиски собрата, оставив позади Джамбу в полном недоумении. Плевать. Он бежал, не замечая ничего вокруг. Только бы 627 согласился быть с ним! Тогда для сомнений больше не осталось бы места. И никакая Ангел была бы Стичу не нужна. Вдруг синий пришелец с силой врезался во что-то мягкое. Оно вскрикнуло от неожиданности хором со Стичем. Лёжа на земле, Стич потряс головой и увидел Ангела (легка на помине!), лежащую прямо перед ним. Она тихонько застонала, держась лапами за голову. – Ангел, прости! – извинился Стич, вскакивая и помогая ей подняться. Его подружка вдруг отпрянула от него, испуганно посмотрев ему в глаза. – Что такое? – забеспокоился образец. – Ушиблась? – Нет, все в порядке, – ответила Ангел неестественно тонким голосом, пряча глаза. – Ты шла ко мне? – Я... да... То есть нет, не то, чтобы... Инопланетянин насторожился. Эта красавица вела себя очень странно и явно пыталась утаить что-то. Только вот она совершенно не умела что-либо скрывать. – Что случилось? – спросил Стич чуть резче, чем нужно. Ангел молчала, не решаясь взглянуть на него. – Повторяю вопрос... Наконец она подняла взгляд на Стича, и тот испугался, посмотрев в её глаза и увидев, что в них едва заметно поблёскивают слёзы. – Ангел... – Извини, я... Я не хотела... – всхлипнула она. – Ангел, что произошло? – снова спросил пришелец, но на этот раз гораздо мягче. – Я заходила к тебе сегодня, но ты спал... Поэтому я ушла, и по дороге встретила его... – Кого? – 627-го, – шёпотом, словно разговор шел о чем-то непристойном, ответила Ангел. Сердце Стича подскочило.