Bad boys.

Кенсу схватил Короля за руку, выбегая с ним в коридор. Он до боли сжал пальцами его запястье, почти вспарывая кожу. Но Ким даже не поморщился: - Чхве? - Сынхен, Советник твоей бывшей Королевы! - пробормотал Су, сжимая зубы. - И как я сам не догадался?!.. Он постоянно что-то вынюхивал... - Но почему? - нахмурился Король, резко взбегая по ступеням и подхватывая Су, когда тот едва не упал на повороте. - Я не знаю... Все проблемы обычно от твоего члена! - огрызнулся парень, - А теперь они... Там... - Хань! - прохрипел Чонин, отпуская Рыцаря с его молчаливого согласия, и бросился вперед, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Он толкнул дверь на крышу и едва ли не закричал, увидев, что Лу висит над землей, удерживаемый руками Чхве — парня, которого он помнил, увы, слишком хорошо. Когда-то давно, еще до того, как Минки пришел в эту школу, они были вместе. Тогда Каю подходил уверенный, холодный и язвительный Сынхен, который лишь придавал ему популярности, так как его семья была довольно богата. Но это даже отношениями было назвать нельзя — лишь жесткий секс, в котором ненависти было больше, чем любви. И никаких обязательств... По крайней мере, Чонин думал именно так. До того момента, как в школу не перевелся Минки. Друг детства Чхве, он завоевал его сердце, он сделал Кима совсем другим человеком. А такой «пустой» Чонин был совершенно не нужен Сынхену, он стал слабым и безвольным, ведомым лишь эмоциями, у которых был свой срок годности. - Я думаю, что ты будешь смотреться в луже собственной крови ничуть не менее красиво, чем смотрелся Минки. Правда, его не пришлось сталкивать. Он сам прыгнул, когда я пригрозил убить Чонина... - ухмыльнулся Чхве, и Чонин почувствовал, как весь воздух выбило у него из легких. Он сжал пальцами горло; страх вновь охватывал его тело, ладони стали влажными, а горло свело нетерпимой болью. - Нет, прошу... - шептал Хань, и Король никак не мог понять, почему тот не в силах дать отпор. Лу пытался вырваться, он царапал руку, что сжимала его горло, дергал Чхве за волосы, давил пальцами на глаза, но все тщетно. Рука Сынхена была единственным, что еще удерживала его в этой жизни. Потому что ноги парня уже оторвались от крыши, а дыхание заканчивалось. Бледное лицо, мокрые глаза... Хань молил о пощаде...но не для себя. Чонин краем уха слышал, как Чхве обещал убить его, Короля, а затем и всех, кто был Киму дорог. Чонин не выдержал больше, он бросился вперед, закричав: - Нет! Нет, остановись, Сынхен! - А вот и ты, ублюдок... - безумно засмеялся Чхве, поворачиваясь к Королю. - Пришел, чтобы спасти свою шлюху?! - Успокойся... - пробормотал парень, выставляя вперед ладони. - Прошу, не делай глупостей... Не делай ему больно! - Что, он так дорог тебе? Тогда выбирай... Отомстить за Минки или спасти его? - рука на горле Лу ослабла, и парень смог сделать большой глоток воздуха... Чтобы тут же хрипло вскрикнуть, не удержавшись на парапете. Чхве отбежал, ухмыляясь, а Лу едва успел уцепиться за самый край крыши в последний момент. Но его пальцы соскальзывали, а раненая рука не придавала сил. Он был готов закричать от боли, но не хотел сдаваться... И Чонин решил все в мгновение. И пусть перед ним стояло лицо Минки, пусть он видел его улыбку, его смех, будто кожей ощущал его прикосновения... Все это враз рассыпалось на мириады осколков. Потому что в сердце Кима уже давно была другая Королева. И, мысленно попросив у Минки прощения, Ким бросился к Ханю, хватая его за руки и отчаянно пытаясь удержать его. Чхве прорычал: - Вы подохните! Оба! - и бросился к выходу с крыши, но перед ним тут же тенью мелькнул Кенсу, выпуская из рукава один из своих стилетов и с глухим чавканьем вонзая его в живот парня. Тот неверяще уставился на торчащую из тела рукоять, а Су медленно, наслаждаясь каждым мигом, провернул стилет, и одним ударом свалил парня на землю, рыча. Его глаза горели безумным огнем. Он раз за разом бил его по лицу, будто желая превратить Сынхена в кусок мяса. Парень хрипел, истекал кровью, и если бы на крышу не выбежал Ки, резко хватая Кенсу под руки и оттаскивая его от его жертвы, Сынхен бы наверняка уже лежал с переломанной шеей, потому что Рыцарь Королевы явно вознамерился довести дело до конца. Его кулаки были разбиты, он кричал, он рвался к Чхве, рвался отомстить ему за все, что пережил Хань, за все, что пережил Король. А Чонин хрипел, умоляя Лу держаться — ладони мальчишки выскальзывали из его пальцев, а то, что одна рука Королевы была практически недееспособна, лишь усугубляла ситуацию. Дверь на крышу резко распахнулась и к остальным, задыхаясь, выбежал Тэмин. Оценив ситуацию, он бросился к Чонину, перехватывая его за талию и не давая самому свалиться вниз. Он упал на колени, наклоняясь, хватая Королеву за другую руку, и лишь так, рыча, они вытянули его, дрожащего, на крышу. Лу упал, утыкаясь носом в плечо Чонина. Его колотило. Рука онемела, но все было небезнадежно. Тэмин поднялся, быстро набирая Исина. Они что-то кричали, они зажимали раны Чхве, они удерживали Кенсу от того, чтобы тот не добил свою жертву... Хань молил его успокоиться — лишь тогда Рыцарь смог прийти в себя. Бросился к нему, упал на колени и обнял, дрожа от страха. Чонин же зарылся носом в волосы Ханя и прошептал: - Прости, что так долго. - Спасибо, что выбрал меня, мой Король... - прошептал Лу, закрывая глаза. Чхве на «скорой» отвезли в больницу. Его семья пыталась поднять бучу, вызвать полицию, обвинить Кенсу в нападении... Но стоило им только услышать, что их сын подозревается в убийстве и нескольких покушениях, претензии были сняты. Им не хотелось портить свою репутацию, разглашая то, что произошло. К тому же никто бы не осмелился пойти против семьи Ли, семьи Ким и клана У. Особенно, клана У. Как Ифань потом рассказывал, в больницу «навестить» семью Чхве ходил секретарь Кан, посоветовавший безутешным родителям отличную закрытую клинику в Осаке, где Сынхену бы оказали... должный уход. А культурный фестиваль все же состоялся. Пусть и с опозданием на пару часов. Ли помог Ханю и Чонину прийти в себя, Тао увез с собой Кенсу — он знал, как привести его в порядок. Ну а «R.A.F» узнали о том, что произошло. Были крики... Были слезы. Но Лу, уже пришедший в себя, надавал всем таких тумаков, что жалостливые разговоры быстро прекратились. Юноша, который шил для Короля и Королевы костюмы не подкачал. Черный и белый с золотом, приятная ткань, тонкие галстуки, лакированные ботинки, подобранные Ифанем... Появилась на сцене королевская чета с шиком. Даже те, кто ранее не знал о существовании в школе подобной традиции, были потрясены. Фотографии и атрибутика с Каем и Лу расходились настолько быстро, что были истощены даже запасы любительских снимков. Ученики школы пели, танцевали, показывали отрывки из спектаклей... Выдрессированные Королевой, они приятно удивили посетителей фестиваля, не ожидавших увидеть в школе, считавшейся «недостойной» столько талантливых ребят. Поговаривали даже, что в зале присутствовали агенты из фирм по поиску талантов. - Так, ну где Чанель?! - возмущенно метался за сценой Лу, которому Чонин помогал стягивать с себя костюм для выступлений. Рубашка также полетела на диван, а на смену классическим брюкам пришли узкие рваные джинсы. И именно так, босой, парень и вышел на сцену, заставив зал закричать от восторга. По шее и рукам расходились графитом татуировки, тонкие губы растянулись в усмешке, на пальцы обхватили микрофон. Сехун вдарил по струнам, Чжунмен начал отбивать ритм, а Чанеля все не было... И лишь когда Лу был готов запеть, из-за кулис выбежал Чанель в расстегнутой рубашке, схватил бас, быстро перекидывая ремень через плечо, и заскользил пальцами по струнам. Хань ухмыльнулся, протягивая грубые, горячие слова, заставляя людей в зале вторить каждому своему вздоху, рыку, крику, стону... А затем, когда наступило время партии Сехуна, Лу скользнул к басисту, вплел пальцы в его спутанные волосы и сжал с такой силой, что Демон застонал, кусая губы. А Королева одними губами прошептала: «Убью...». Зал кричал и бесновался, когда Лу резко оттолкнул от себя парня, подошел к Се, прижимаясь к нему спиной и медленно облизывая черные от помады губы. Скользнув к стойке, он вновь зашептал в микрофон слова о ненависти и страсти, о мести, о прощении... А ощутив на талии горячие ладони, довольно выгнулся, откидывая голову на плечо подошедшему Чонину. Тот с ухмылкой провел ногтями по поджарому животу, а затем отбежал, тут же впитывая кожей музыку, изгибаясь и заставляя всех желать себя. Заставляя Ханя желать себя. Он чувствовал, что Лу горит, что он неотрывно смотрит на своего Короля, продолжая шептать, продолжая томно вздыхать и постанывать в один голос с гитарой Сехуна. И в миг, когда музыка оборвалась, когда свет погас, Чонин почувствовал, как Хань подбежал к нему, обнял за шею, притягивая к себе, и прильнул горячими губами к его губам, целуя жадно, нетерпеливо и влажно. Чонин хрипло засмеялся в поцелуй, прижимая мальчишку к себе, а затем, взяв его за руку, увлек Лу за сцену, где уже стоял смущенный и виноватый Бэк. Бросив ему, что именно Советнику Королевы теперь придется закрывать концерт, Чонин и Хань прокрались в гримерку, быстро переоделись и, смеясь, сбежали по ступеням школы. Глядящие на это в окно кабинета Ли и Ки одновременно закатили глаза и выдохнули: - Дети... Чонин усадил Ханя на Пантеру, протянул ему шлем, а сам сел впереди, заводя двигатель. - Куда поедем? - улыбнулся Король, чувствуя горячие руки Королевы на своей талии. - С вами, милорд, — хоть в Ад, - засмеялся Лу, с восторгом чувствуя, как загорается кровь. - Ты в порядке? А то я тебя так утащил... - виновато улыбнулся Чонин, подходя к Лу и протягивая ему банку с колой. Парень отмахнулся, невольно потерев шрам на руке сквозь ткань. Было довольно прохладно, а потому Чонин накинул ему на плечи свою куртку. - Все в порядке, милорд, но выпить мне не помешает. Хотя бы колы... - немного дрожащими пальцами Лу открыл банку, сделал пару глотков и довольно облизнулся, опираясь на Пантеру. Его больше волновало совсем другое. - Как ты? Как ты после всего, что узнал?.. - Я... Я не знаю... Чхве был довольно темным периодом моей жизни, не сказать, чтобы он был плохим человеком, но все же я предпочел Минки. Он был ярким, светлым и теплым. Он делал меня лучше. Так, как сейчас делаешь ты, - Ким подошел к своей Королеве, обнимая ее за талию. Положив голову парню на плечо, Чонин грустно улыбнулся. - Но теперь я знаю, что Минки оставил меня не по своей воле... Что его вынудили... Что он не предавал меня... - Это что-то изменит между нами? - осторожно спросил Хань, касаясь губами спутанных волос. - Нет, - уверенно ответил Чонин, притягивая к себе парня крепче. - Но я хочу свозить тебя в одно место. Листья устилали землю, а ветер становился все сильнее. Хань поднял глаза к серому, готовому разрыдаться небу и протянул к нему руку, широко разводя пальцы, будто надеясь поймать первые капли дождя. Чонин тихо засмеялся, перехватил его запястье и повел за собой по длинной, высокой лестнице. И вел, и вел... Хань почти не смотрел по сторонам, лишь под ноги. Он знал, где они, но не хотел мешать Королю. И лишь когда они остановились перед серым надгробием, Хань поднял глаза. И улыбнулся, когда Чонин прошептал: - Здравствуй, Минки. Это Лу Хань... Тот, кто смог меня спасти. Ты ведь этого всегда хотел, правда? Мы теперь... Вместе. Прости, что я не бросился на Чхве, когда узнал правду. Прости, что я не знал... Прости, что я опоздал тогда... Лу мягко остановил Чонина, прижав пальцы к его губам. А затем опустился на колени прямо на землю, не боясь испачкаться, и глубоко поклонился, произнося на китайском слова молитвы о душе усопшего. Чонин не мешал ему. Он вообще стоял, затаив дыхание. Впервые парень привел кого-то сюда... И не пожалел. Потому что Хань мягко очистил камень от пожухшей листвы, провел по нему кончиками пальцев и ласково улыбнулся: - Приветствую Вас...моя Королева. Да упокоится Ваша душа с миром. Хань открыл дверь, бросая на пол сумку и устало улыбаясь. Он был очень тронут поступком Чонина — тем, что тот отвез его на кладбище к Минки. Это был небывало тяжелый день и все, чего парень хотел — то принять горячую ванну и проспать часов сорок, благо на завтра не надо было идти в школу. Но на кухне Лу ждал не сказать, чтобы приятный сюрприз, от которого он чуть было не врезался в холодильник. - Здрасьте, - кашлянул он, не зная, как себя вести. Напротив Ифаня за столом сидел его отец, а Исин, мирно мурлыча что-то под нос, готовил для них чай. - Мне уже надо начинать драться? - Нет, глупый, - засмеялся Чжан, подходя к брату и обнимая его. - Господин У пришел с благими намерениями. Он хочет помириться с Фанем, а потому решил узнать меня получше. Да, и будь благодарен — он помог уладить дело с тем ублюдком, который... - Он ведь не утопил его? - громким шепотом спросил Лу, и мужчина засмеялся, хлопая ладонью по колену. - Утопил..! Ой, не могу! А парень знает толк в шутках! - Это прошлый век, Хань, папа предпочитает иные меры, - закатил глаза Ифань, с благодарностью принимая из рук Исина чашку. Господин У тоже поблагодарил юношу, а потому Лу смог наконец-то вздохнуть с облегчением. Но не тут-то было, сюрпризы еще не закончились. - Иди-ка сюда, - прищурился Исин, доставая с полки небольшую коробочку. Лу испуганно сглотнул. - Брат, если ты как-то узнал про то, кто брал твои любимые джинсы... - Да нет, я не про это! А про... Стоп. А кто брал мои любимые джинсы?! - Исин! - закатил глаза У. - А, точно. Держи, это от отца. - От отца? - удивился Лу, открывая коробку. И чуть не завизжал, как девчонка. - Это ведь то, о чем я думаю?!.. Это мои детки?! - Да, именно так, - хохотнул Чжан, глядя на три ключа, лежащие в небольшой коробочке. - Чума, Голод и Смерть. Чтобы Войне было не одиноко. - Боже, спасибо, Син-а! - Хань крепко обнял брата, так, что тот едва ли не захрипел. - Тебе спасибо. Что остался жив. Потому что без тебя...моя жизнь не имеет смысла. Все рано или поздно приходит к своему логическому завершению — жизнь, боль, пакет молока. И в этом ничего плохого нет, ведь каждый конец сулит новое начало. Каждая закрытая дверь помогает нам найти дорогу к следующей, ведущей нас в мир порой непростой, но яркий, наполненный новыми переживаниями, эмоциями, чувствами. А потому Хань всегда думал, что все, что ни делается — к лучшему. И когда он оглядывался назад, вспоминая все, что ему довелось пережить, он понимал, что без этого не нашел бы свою дорогу в эту школу, в сердце Чонина. К друзьям, что были подчас совершенно неадекватными, но такими дорогими. Кенсу пришел в себя, ему в этом помогли Тао и Сехун, которые поддержали мальчишку, обуреваемого ненавистью, а Чанель с Бэкхеном еще долго были вынуждены вымаливать у Королевы прощение за то, что едва ли не сорвали из-за своих потрахушек концерт. Но Лу был отходчивым и, помучив ребят где-то с месяц, прощение свое даровал. Он по-прежнему выполнял свои королевские обязанности вместе с Чонином, который после всего произошедшего стал совершенно другим человеком. Нет, он не перестал быть стервой, которая могла оттрахать каждого взглядом, он не перестал любить гонки и бурлящий в крови адреналин и, конечно, он не стал добрее к окружающим. Но боли в его глазах больше не было. Словно он искупил все свои грехи. Словно тень проклятия, что преследовала его всю его жизнь, наконец исчезла. И Лу был этому несказанно рад. Сехун и Тао решили жить вместе. Они поговорили с родителями, которые всегда очень радовались их дружбе (конечно, не зная ее подробностей), а потому подобный шаг одобрили, даже помогли подобрать местечко недалеко от школы, а Сехуну еще и подкинули работу в своем тренировочном зале. Чжунмен с Кенсу ничуть не изменились. Их отношения все также находились в состоянии любовь-ненависть, но их обоих это устраивало. Им никогда не было скучно. Мен познакомил Су со своими парнями, и тот быстро вошел в их компанию, ибо спорить с ним никто не решался, а гонял он вполне неплохо. Чанель часто слонялся по школе без дела — Бэкхен почти все свое время проводил в кабинете Школьного Совета, а потому шпале ничего не оставалось, кроме как приставать ко всем подряд. Но Лу его понимал, а потому и не ругался — даже иногда брал с собой «радовать загрубевшие мужские сердца», потому что Демон брал с собой гитару, а Хань работал ртом. В том смысле, в котором Чонин разрешал. Чондэ подошел к Минсоку, положив ему ладонь на плечо и улыбнувшись. Они стояли возле раскрытого окна, наблюдая за тем, как в школьном дворе веселятся ребята. Как они обнимаются, как кто-то не мог сдержать слез... Это выпускались старшеклассники. Трогательная церемония со вручением дипломов уже подошла к концу, а потому ребята могли просто пообщаться, обменяться пожеланиями и пуговицами, в последний раз пройтись по школе в качестве ее учеников. Король и Королева со всей своей бандой стояли неподалеку от входа, поздравляя Бэкхена с вновь приобретенной должностью — Тэмин официально передал ему свои полномочия Президента Школьного совета. Бен был очень тронут этим, хотя и знал о том, что это произойдет. А потому он жался к Чанелю, потому что ноги держали слабо. Чондэ покачал головой, посмеиваясь. - Люблю истории с хорошим концом. - Да ты вообще хорошие концы любишь, - хохотнул Ким, за что и получил подзатыльник. - Но я тоже рад, что все хорошо кончилось. - Да ты вообще любишь, когда хорошо кончают, - показал парню язык Чондэ, а затем встрепал короткие рыжие волосы, улыбаясь. - Этот год выдался определенно непростым. Но я очень рад, что они справились со всем. - У этих мальчишек большое будущее, - покачал головой Мин, глядя на смеющегося Лу. - Они пока еще дети, хотя и пережили столько боли. Но чем больше на нашем пути выпадает испытаний — тем счастливее мы будем потом. А потому... Я буду в них верить, Чондэ-я. Ки подошел к Тэмину, который стоял в тени деревьев, наблюдая за смеющимся Чонином. Лу подошел к Киму, обнимая его со спины за талию, а потом уперся подбородком в плечо, над чем-то посмеиваясь. - Интересно, будет ли у меня так? Я слышал, что моя невеста... - Давайте не будем о ней сегодня, - хрипло пробормотал Цепной Пес, качая головой. - В конце концов, это и мой праздник. - А ты стал смелее, - ухмыльнулся Ли, прислоняясь боком к парню и прикрывая глаза. - Ты можешь поверить в то, что мы закончили школу? Что мы теперь взрослые? Что мы уедем, что будем учиться в другой стране... - Я говорил вам тысячи раз, молодой господин. Что меня не пугают перемены. Что мне неважно куда ехать и что делать, пока я знаю, что с вами все хорошо. Пока я вижу вас. Пока могу...коснуться хотя бы ненароком. Ли судорожно вздохнул, зажмуривая глаза. - Не хочу быть взрослым... Хочу быть таким же придурком, как и Чонин... - Ну что за капризы? - улыбнулся Ки, качая головой. - Не хочу быть наследником, хочу любить, кого выберу я, хочу... - Все кончается. Детство, свобода... С этим ничего не поделаешь. Но одно я могу пообещать вам точно, господин Ли. - Это что же? - Тэмин удивленно распахнул глаза и охнул, увидев, что Ки находится совсем близко к нему. Цепной Пес семьи Ли мягко улыбнулся, сплетая со своим господином пальцы в тени деревьев, там, где их не могли видеть, там, где у них была хотя бы иллюзия свободы. - Свою верность. И свою душу. Навсегда. Тэмин вздрогнул, когда его губ коснулись сухие губы парня, и невольно подался вперед, отвечая на поцелуй, сжимая ладонь Ки в своей. Он знал об этом и без слов. Ночь пьянила. Скорость, адреналин, от которого бурлила кровь в венах, огни города, что мелькали в глазах с огромной скоростью, пока Чонин и Хань сходили с ума вдвоем... Все это заставляло их сердца биться быстрее. Пантера и Смерть неслись по трассе колесо в колесо и Лу впервые, наверное, за всю свою жизнь чувствовал, что рядом с ним есть человек, с которым можно разделить свою страсть. Свою боль. Свою нежность. Свою скорость. Великий Нао нашел того, с кем ему было по пути. И он точно знал, что теперь Чонину так просто не отделаться. Впрочем, это было взаимно. В этой школе был свой собственный мир. Свои порядки, свои короли, свои ходячие трупы, обезображенные гримасами боли и натянутыми улыбками. Мир, ничем не отличающейся от того, что был за стенами школы. Интриги, ненависть, секс, наркотики, музыка и первые робкие признания...смерть. Выжить — было главной целью. До сих пор.