Всё давно рухнуло

      Солнце медленно, но уверенно катится к горизонту. Оно будто не хочет скрываться за домами, жаждет ещё больше раскалить потрескавшийся асфальт. Закат заливает всё вокруг огненными оттенками,и городской пейзаж становится ещё более неуютным, даже враждебным. По всей дороге разбросан всевозможный мусор от старых газет и стеклянных бутылок, до частей автомобилей. Огромные здания нависают над нашей маленькой командой, недружелюбно взирая на нас своими чёрными окнами-дырами. Интересно, как давно в этом городе нет людей? На месте зелёных газонов красуются корки пыльной иссохшей земли, ветер пересыпает песок с место на место, распространяет его всё дальше и дальше. Природа постепенно забирает себе то, что человек когда-то отнял у неё. Мы, еле переставляя ноги, плетёмся в сторону центра города. Мы стараемся избегать больших городов. Обычно те города, что не сожжены дотла, уже разграблены, но не пустые склады и магазины заставляют нас обходить города стороной. Чем больше город, тем больше в нём жителей... было. А чем больше их было, тем больше разлагающихся трупов на улицах. Зрелище, мягко говоря, не из приятных, а мы и так видели слишком много смертей за последние несколько лет.       Ещё полгода назад наш отряд насчитывал около пятидесяти человек. Мы кочевали с места на место, располагали лагеря на больших открытых полянах, назначали часовых. Команды из нескольких человек регулярно отправлялись в ближайшие города за пропитанием, лекарствами, патронами и прочими необходимыми для выживания вещами. Женщины готовят, мужчины с ружьями наперевес стоят по периметру - вот как всё было полгода назад. Это можно сравнить с древними общинами, существовавшими на заре человеческой цивилизации, вот только у них не было дробовиков, и мёртвые в то время действительно оставались мёртвыми. Я хорошо помню картинки в учебнике истории по этим темам, мне вообще очень нравилась история в школе, но это неважно. Многие в лагере не смогли пережить зиму. К началу весны нас осталось примерно человек тридцать. Дальнейшие несколько месяцев существования нашего отряда можно смело записать в большую книгу "Не свезло". И вот нас пятеро. Пятеро подростков бродят из города в город и пытаются продержаться на этом свете как можно дольше. Зачем? Ответ прост - инстинкт самосохранения. Это как если ты оказался посреди бушующего океана без всякой надежды на спасение. Ты не поддашься волнам, не дашь утащить себя на дно. Нет, ты будешь бороться со стихией до тех пор, пока последняя крупица твоих сил не покинет тебя. Вот и мы боремся со всем миром, почти физически ощущая, как покидает нас воля к борьбе за жизнь. Так мы и бродим: без целей, без пункта назначения. Кто-то скажет: "Мир вокруг рушится". Я скажу, что всё давно уже рухнуло. Человечество практически изжило себя. Мы в течение долгих лет упорно выбивали почву у себя из-под ног, а теперь размазываем сопли по лицу, потому что нам хочется жить, потому что смерть - это страшно.       На тротуарах появились первые признаки жизни, вернее смерти: несколько трупов лежат рядом с машиной. Может они пытались выбраться из неё, или наоборот хотели уехать из города. Какими бы ни были их планы, им не суждено было сбыться. Некоторые части тела бедолаг отсутствуют, черепа раскрыты. Их ели. Я пытаюсь представить в воображении, кем были эти люди при жизни, как они выглядели, чем занимались. Но глядя на запёкшуюся кровь на том, что осталось от их тел, я представляю только последние минуты их жизни. Паника, крохотная надежда на спасение в виде минивэна, а потом зубы поедающих их монстров.       У меня появляется внезапный порыв закрыть глаза нашей самой маленькой спутнице - Лизе, - которой нет ещё и восьми. Но спустя мгновение, я понимаю, что это бессмысленно,мы не сможем оберегать её от этого всю жизнь, тем более, что уже через несколько метров мы видим следующую партию мертвецов.       Мы шагаем молча. Темы для разговоров давно кончились, как, собственно, и силы на них. Я не знаю, чем заняты мысли остальных ребят. Но, судя по выражениям их лиц, их мысли не на много радостнее моих собственных. Метрах в трёх впереди меня, время о времени оглядываясь по сторонам, шагает высокий широкоплечий Дима. Из всех нас он самый меткий стрелок, поэтому идёт впереди колонны. С другого края дороги через перевёрнутую детскую коляску перешагивает Лис - рыжий долговязый парень. Никто не знает, как его звали до его появления в отряде. Полтора года назад поисковый отряд нашёл его в городе и привёл в лагерь, где он назвался Лисом. Глупое прозвище на мой взгляд. С тыла нас прикрывает коротко стриженая светловолосая Ася. Ей девятнадцать и она самая старшая в нашей команде. В принципе, сейчас возраст не имеет абсолютно никакого значения. Некому теперь запрещать несовершеннолетним находиться на улице после десяти часов вечера, и никто не спросит у тебя паспорта, когда ты покупаешь спиртное (ещё сказывается то, что магазины как таковые прекратили своё существование, но неважно). Все мы крепко сжимаем в руках какое-либо оружие. Все, кроме маленькой Лизы. Мы нашли её всего несколько месяцев назад, тогда в отряде ещё было пятнадцать человек. Она сидела в каком-то замызганном подвале рядом со своей умирающей матерью. Можно вообразить, что её мать пала жертвой монстров, храбро защищая свою дочурку, но нет. Причиной её смерти явился всего лишь передоз. В мире, где так много путей на тот свет, умереть от передоза на глазах у дочери, по-моему просто нелепо. Женщина уже начала превращаться ,когда мы нашли их. Я отвела малышку подальше прежде ,чем один из наших людей прострелил её матери голову. Мы можем только гадать, была ли та женщина девочке действительно матерью или нет, ведь с момента нашего знакомства Лиза не проронила ни слова. Мы бы и имени её не знали, если бы не цветной самодельный браслет, на бусинах которого помимо нарисованных сердечек и звёздочек было написано "Лиза". Вот эта маленькая хрупкая девочка идёт в центре нашего живого барьера из четырёх вооружённых подростков, как президент в окружении охраны. На её ногах не милые розовые босоножки, а тяжёлые ботинки, которые велики ей на несколько размеров. На ней не аккуратный летящий сарафанчик, а старые рваные джинсы и серая мужская футболка. А вокруг неё полнейший хаос. Мир, где строить планы на будущее просто смешно. Это оставило нам прошлое поколение. Это мы передадим следующим.       Краем глаза я замечаю движение в переулке по правую руку и резко останавливаюсь. Заметив моё напряжение, мои спутники тоже замирают на месте. - Рита? - Ася крепче сжимает свой дробовик в руках. Я не отвечаю. Это и не нужно. Посреди переулка, изрисованного граффити вдоль и поперёк стоит человек, но никто из нас не спешит к нему навстречу с распростёртыми объятьями. Невероятно худой мужчина, одежда на котором превратилась в лохмотья, смотрит на нас не мигая. Серая кожа, кровь на подбородке, руках, одежде и неестественно серые глаза, пустые как у куклы. Он мёртв. Судя по состоянию его кожи, которая оголяет белые кости на локтях, он умер уже очень давно. Он стоит неподвижно, но это не значит, что его не стоит опасаться. Сейчас он оценивает обстановку, ну, или что-то вроде того. Я не совсем уверена, что остатки его мозга могут что-то оценивать так, как обычно это делает человек. Я поудобнее располагаю пожарный топор в руках. Стрелок из меня никудышный, зато от моего удара мало не покажется. Я знаю, что ребята позади тоже приняли боевую стойку. Внезапно мертвец срывается с места и несётся на нас. Ася стреляет и промахивается, Дима попадает ему в плечо. Мужчина всё ближе. Я делаю несколько быстрых шагов в его сторону и острие моего топора проламывает ему череп. Он не кричит, просто падает на землю как мешок картошки и больше не шевелится. Что происходит с мёртвым ,когда его убивают второй раз? Понятия не имею. И, если честно, не хочу это узнать в ближайшее время. Я наклоняюсь, чтобы вынуть из его головы топор. Сомнений нет - этот парень мёртв окончательно. - Нужно найти место для ночлега, - говорит Дима, пока Лис осматривает карманы мертвеца.       Место для лагеря должно находиться в здании повыше, с выходом на крышу. Опыт показал, что зомби не могут лазать по стенам. Это логично, учитывая, что они и ходят-то зачастую с трудом. Трупов на дороге всё больше и больше. Становится сложно переступать через тело так, чтобы не наступить на другое. На наше счастье мы находим достаточно высокое здание до того, как солнце полностью скрывается за горизонтом. Дима и Лис проверяют первый этаж на наличие зомби, помещение оказывается безлюдным. Судя по количеству бумаги на полу и уйме разнообразной офисной техники, разбросанной по всему этажу, это был главный офис какой-то очень солидной компании. Минуя засохшие кровавые лужи, мы пробираемся к пожарной лестнице. На первом же пролёте нас встречает представитель офисного планктона. Он сидит, прислонённый спиной к стене, на его лице застыло удивлённое выражение. Быть может, парнишка был когда-то красив, но факт того, что кто-то сожрал его губы, да и запах гнили, не добавляют ему привлекательности. Дима берёт Лизу на руки и мы продолжаем подниматься.       Моя кожа нестерпимо зудит. Пот, пыль, чья-то кровь покрывают меня с ног до головы как корка. Хочется нырнуть с головой в прохладный бассейн, ну или, на худой конец, содрать с себя кожу. Мне необходимо помыться, надеюсь в уборных этого офиса всё ещё есть вода. Это я проверю позже, когда мы осмотрим крышу.

***

      Я принимаю душ, с тёплой чистой водой. Вытираю кожу белым махровым полотенцем. Выхожу я из душа, завёрнутая в пушистый халат, босиком по ковру иду в комнату, там меня на столе ждёт поднос со вкуснейшими булочками, политыми шоколадом и ароматный горячий кофе. Покончив с трапезой, я падаю на мягкую кровать и обнимаю своего пушистого кота, который начинает громко урчать...       Оказывается, урчит мой живот. Это заставляет меня вынырнуть из своих воспоминаний и вернуться к реальности. Наша компания достигла верхнего этажа здания и теперь Дима и Лис пытаются открыть дверь, ведущую на крышу. Пара минут возни и мы на вершине одного из самых высоких зданий в этой части города. Мы кидаем рюкзаки на землю и разводим костёр из бумаги, которой благо полно в этом здании.       Вода в туалетах всё-таки была, и вот прошёл всего час с нашего прибытия сюда, а мы уже все более менее чистые сидим у костра. Лис достаёт из кармана пачку сигарет. Ася поднимает брови: - Где взял? - У нашего сегодняшнего жмурика, - отвечает парень, берёт с края костра одну бумажку и прикуривает. - Что внутри? - интересуется Дима. - Не бойся, не наркота, - отмахивается рыжеволосый. Я понимаю беспокойство Димы. Нам нужны трезвые головы, только так можно здесь выжить. Как-то раз я попробовала, что-то из наркотиков. Это было давно, тогда всё только начиналось. На пару часов я забыла обо всём на свете. Мне было так хорошо и весело. Но потом реальность обрушилась на меня с удвоенной жестокостью. Всё стало казаться ещё чудовищнее. С тех пор я зареклась не брать в рот ничего дурманящего. - Может устроим сегодня пир? - я достаю со дна своего рюкзака последнюю нашу банку тушёнки. Остальные не против. Конечно, ведь последнюю неделю мы питались только карбтеином. Это такие таблетки, сделанные специально для военных, я не знаю их точного состава, но суть в том, что съев одну, ты избавляешься от голода на день. Эти противные на вкус кубики обеспечивают твой организм всеми питательными веществами на целый день. Полезно, конечно, но совершенно противоестественно. Это всегда меня пугало. Хотя, ходячие по улицам мертвецы тоже вызов всему естественному на этой планете. И всё таки это большая удача, что мы нашли эти таблетки на военном складе. Без них нас бы уже не было в живых. Мы передаём банку по кругу, едим по-немногу, всё так же молча, только треск костра нарушает ночную тишину. Я укладываю Лизу в один из тонких, но довольно тёплых спальных мешков, которые мы тоже позаимствовали у военных. Я заправляю ей за ухо её тонкие ещё немного влажные после купания волосы и возвращаюсь к костру. - Зачем всё это? - Лис начал говорить так внезапно, что я машинально схватилась за топор. - Зачем мы ходим туда сюда? Зачем ищем еду? Не проще сдаться, как они? - он кивает головой в сторону улицы. - Ты предлагаешь нам просто лечь и умереть? - Дима не смотрит на товарища, он разглядывает искры в костре. - А почему нет? - не унимается Лис. - Всё лучше, чем жить так! Рано или поздно это случится, от этого не убежать! - Не знаю как ты, Лис, - тон Аси показывает, что ей не нравится этот разговор, - но я в таком случае буду бежать, пока могу. - Заче-е-ем? - он так близко наклоняется к её лицу, что их носы почти соприкасаются. По блеску в его глазах, я понимаю, что сигареты были не с обычным дешёвым табаком. - Если бы люди были абсолютно бесполезными, их бы не было на Земле. Я поражаюсь, что сказала это вслух. - О, - Лис смотрит на меня, - хочешь рассказать мне о Божьих замыслах? - Вовсе нет. Но если мы здесь,значит не спроста. Вот и всё. Дальше я не могу собрать свои мысли воедино и отворачиваюсь. - Я думаю, - говорит Дима, всё ещё не отрывая взгляда от огня, - что это что-то вроде второго шанса. Люди загнали себя в этот тупик, считают, что это конец. Но мы должны просто проложить новый путь. Лучше, чем предыдущий. Наступает молчание. Даже Лис решил заткнуться, но не на долго: - И как же нам прокладывать этот путь? - Нужно найти большую группу людей, - говорит Ася. - Или создать собственную, - вторит ей Дима. - Мы могли бы обучать новые поколения, передавать им только самое лучшее, из нашего прошлого. Постепенно, мы смогли бы накопить достаточно знаний для создания лекарства от... ну... жмуриков. - Знаете, - голос Аси внезапно стал робким и тихим, - это сложно объяснить, но... я на самом деле не боюсь смерти... Я имею в виду, - она запинается и продолжает уже о другом, - Если есть где-то люди, которые пытаются осуществить то, о чём мы сейчас говорим, - Я улыбаюсь. В груди растёт какое-то чувство, оно наполняет меня как воздух наполняет шарик. Ася продолжает, - я хочу им помочь. - Мы можем и сами начать осуществлять то, о чём говорим, - подаёт голос Дима. И тут меня осеняет. - Ребята, - говорю я с нескрываемой улыбкой, - у нас наконец-то появилась цель? Значит, у нас не всё потеряно? Значит не всё ещё рухнуло безвозвратно? - Значит так, - кивает мне Дима. - И наша цель теперь - спасти весь мир? - обводит нас взглядом Лис. - Но для чего? - Потом узнаем, - обрывает его Ася, - главное, мы попытаемся сделать хоть что-то. - И знаете, - Ася нервно облизывает губы, - я сказала, что не боюсь смерти. Не боюсь. Но я боюсь стать такой, как эти. Не хочу жрать чужие мозги и внутренности. - Если я стану зомби, - говорю я, - я прошу вас. ребят, убейте меня прежде, чем я убью кого-либо из вас. Эта фраза, кажется, немного шокировала их. - Поддерживаю, - Дима кивает мне, - я тоже предпочту быть полностью мёртвым. Ася ухмыляется. - Я надеюсь, что с нами такого не случится, но раз тут такое дело... Лис, ты с нами? - Ну куда же я денусь?       Я расстилаю свой спальник с мыслью о том, что теперь мне есть к чему стремиться. Я расшнуровываю ботинки с мыслью о том, что живу не только для того, чтобы перерабатывать кислород. Я забираюсь в свой мешок с мыслью о том, что, возможно, ещё не всё потеряно.

***

      Не знаю, сколько я спала, но рассветом пока что даже и не пахнет. Костёр уже потух, мои спутники мирно посапывают и ворочаются в своих спальных мешках. Но что-то не так. Я чувствую, что не всё в порядке. Лиза? Её мешок недвижим. Я поднимаюсь со своего нагретого места, надеваю не зашнурованные ботинки и тихонечко подкрадываюсь к спальнику Лизы. - Живо! Все поднимайтесь! Мне не нужно повторять дважды, все подхватываюся со своих мест как ужаленные. - Что случилось? - Дима с ружьём наготове озирается по сторонам в поисках противника. - Лиза. Она пропала. Я поднимаю свой топор и иду к выходу с крыши. Ребята следуют за мной. - Предлагаю разделиться, - слышу я голос Аси.       Что могло заставить маленькую девочку в одиночестве пойти бродить по тёмным коридорам заброшенного офиса? Она всегда будила меня, когда хотела в туалет, или когда ей было холодно, или приснился плохой сон. Лиза отнюдь не трусиха, но она прекрасно понимала, что я буду волноваться, если она уйдёт без моего ведома.       Я уже несколько минут брожу по этажам офиса, выкрикивая её имя. Несколько раз меня охватывала паника при виде очередного кровавого пятна. Кажется, я и сама уже заблудилась в этом бесконечном лабиринте однообразных коридоров. Пальцы занемели от напряжения, я уже не в состоянии отпустить рукоять топора. И наконец я замечаю силуэты: высокий и маленький. Лис нашёл её. - Лиза, - выдыхаю я с облегчением и ускоряю шаг, говорю чуть громче, - Лиза! Лис! Лис поворачивается ко мне лицом. Я настолько резко замедляю шаг, что чуть не падаю на задницу. На меня уставились два неестественно серых глаза. На его шее в районе сонной артерии не хватает здорового куска, а кровь оттуда идёт вязкая и чёрная как смола. Это больше не Лис. Лиса больше нет. Он смотрит на меня сначала непонимающе, но спустя мгновение озабоченность на его лице сменяется животной яростью и он бежит на меня с нечеловеческой скоростью. Резкий взмах топором и голова, и без того не прочно привязанная к телу отлетает в сторону. Низкая фигура, которую я приняла за Лизу,оказалась женщиной сидящей на коленях перед... Женщина стоит в нескольких метрах от меня, скалит гнилые зубы, но не нападает. Видимо, она уже знает, что такое топор. Ярость поглощает мой мозг целиком. Мои руки дрожат, по щекам катятся слёзы, я делаю выпад в её сторону и задеваю её бок. Её это не сильно тревожит, но в отместку она хватает меня цепкими пальцами за левое плечо и тянется своим уродливым ртом к моей шее. Я замахиваюсь ещё раз и слышу как обратная сторона моего топора проламывает её череп. Хватка женщины ослабевает и она падает мне под ноги.       Лиза. Моя маленькая, невинная Лиза распростёрлась на полу в собственной луже крови. На её тонкой шее следы зубов из которых течёт нормальная человеческая кровь, её мозг был повреждён раньше, чем она успела превратиться. Я кладу её голову к себе на колени и приобнимаю, как в одну из тех ночей, когда ей снятся плохие сны. Милая Лиза, как бы мне хотелось услышать твой смех хотя бы раз. Один единственный раз! Мои руки все в её крови. Спустя несколько минут я понимаю, что кричу в голос. Почти ничего не вижу из-за слёз, застилающих глаза. Она и впрямь будто спит, это впечатление нарушают только следы крови на её милом худеньком личике. Я целую её в лоб и опускаю на пол. Меня всю трясёт, я задыхаюсь от слёз. Всё то, что держалось во мне все эти годы, вырвалось наружу. Я хватаю топор и подхожу к женщине, напавшей на меня. Сейчас она не выглядит опасной. Всё те же серые глаза теперь смотрят в потолок. Я заношу топор высоко над головой и резко опускаю его. Мои родители. Ещё раз. Мои братья. Теперь я опускаю лезвие на её грудь. Мой дом. Ещё раз. Мой мир. И ещё. Лиза.       Я отбрасываю оружие в сторону. Дышу глубоко, будто только вынырнула из-под воды. Я должна помочь этому миру подняться, сделать его лучше. И если я буду так кромсать каждого, то чем я лучше их? Но ведь они убили мою семью. Их не вернуть! Они отняли у меня дом. Я построю новый! Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы они больше не смогли ничего отнять у меня. Месть - не выход. У нас есть цель. У меня есть цель.       Я иду по коридорам, как мне кажется, в направлении лестницы наверх. Слёзы засохли на щеках, руки и одежда заляпаны кровью и красной, и чёрной. Кажется,я не была в этом зале. Он больше чем все остальные и похож на склад. По всему залу разбросаны большие деревянные коробки, а арматура, торчащая из стен то тут то там, свидетельствует о том, что перед катастрофой тут проводили ремонт. Вдруг по моим венам начинает расползаться странное ощущение. Я останавливаюсь и прислушиваюсь к окружающей обстановке. Какой-то шорох за коробкой позади меня. Я только начинаю поворачиваться, а на меня уже несётся практически полностью разложившийся труп мужчины. Я не успеваю перехватить топор поудобнее и тот вылетает у меня из рук. Мертвец впивается мне в плечо зубами. Я кричу и извиваюсь изо всех сих. Но он оказывается намного сильнее меня. Не разжимая челюстей, он толкает меня к стене и резкая всепоглощающая боль прошивает каждую клеточку моего тела, а потом сосредотачивается в области живота. Всё, что я теперь чувствую, это боль. Я уже не слышу своего крика. Он где-то далеко. Зато чавкающий звук, который сопровождает мою боль в плече, близко. Но вот из моего рта вместо воплей начинает литься кровь. Я хриплю. Зомби резко выпрямляется и в следующий миг падает. Я вижу Асю. Это она выстрелила в моего мучителя. Девушка прикрыла рот ладонью и тихо всхлипывает, глядя на мой живот. Я опускаю голову и причина боли становится понятной - зомби толкнул меня прямо на торчащую из стены арматуру. Я поднимаю голову. Ася что-то говорит, но я не слышу. Я пытаюсь остановить свои мысли, воспоминания. Они будто утекают через дыру в плече. Мои руки, ноги, сердце тяжелеют. Кровь становится всё темнее и темнее. Я не хочу так. Мне страшно. Чувствую, что по щекам опять текут слёзы. Я поднимаю взгляд на Асю, она размахивает руками, повторяет моё имя. Позади неё, далеко в начале зала, хромает Дима. Он видит меня и пытается ускориться ,но его лицо искажает гримаса боли, и он хватается за ногу. Боль. Моя боль отступает. Каждая клеточка моего тела что-то чувствует, но это явно не боль. Щипят глаза, будто их залили жгучим перцем. Мне всё же удаётся зацепиться за парочку мыслей. Одна мысль, или скорее воспоминание, о моей семье. Они счастливые, и я счастливая. Вторая - моя цель. Я хотела сделать новый мир лучше. Смотрю на Асю. Она тоже хотела сделать его лучше. -Рита! - взывает она. Я не могу ничего сказать. Мне удаётся лишь кивнуть. Последний отзвук боли проходит от живота к плечу и затухает где-то на полпути обратно. Я верю в Асю и Диму. Они постараются сделать этот мир лучше. Они передадут новым поколениям только самые светлые знания. Мир рухнул, но люди смогут исправить ошибки, построить новый. Я киваю Асе снова и закрываю глаза. Щелчок. Выстрел...