Я задам тебе вопрос...

Правильный лес — это когда деревья, травка, цветочки на прогалинах, утоптанные тропинки и удобные поваленные стволы, чтобы можно было присесть и отдохнуть, любуясь видами. По правильному лесу бегают милые лесные зверюшки. Например, зайчики или лисички. Лучше по отдельности, а то вторые могут охотиться на первых, и это вряд ли выглядит умиротворяюще. А ещё где-нибудь в глубине правильного леса весело журчит по камням ручеёк… Лес Хаконе, который в путеводителях почему-то именовался парком, был совершенно неправильный. Нет, в нём, конечно, росли и деревья, и травка, и цветочки, а где-то в чаще — всё возможно — скрывались зайцы и лисы. На этом сходство с картинкой, которую нарисовала себе в уме Яко, заканчивалось. Она и в милых зверюшек уже не особо верила, скорее, ей представлялись свирепые волки вроде тех, что придумал Миядзаки. Напрасно рассудок твердил, что и лес не слишком глухой, и город близко, и вообще, самый страшный хищник в округе — её личный демон, так что прочие хищники, если и были, наверняка уже разбежались по норам и дуплам, почуяв конкурента… Ничего не помогало. Деревья в лесу оказались слишком большие, траву заменяли здоровущие папоротники, а поваленные стволы встречались в таком количестве, что Яко горько пожалела о бутсах, отданных на сохранение хозяйке кафе: кроссовки такой прогулки по пересечённой местности могли и не выдержать. «И останусь я здесь на веки вечные…» Лес начался почти без перехода: вот ещё дома — а вот уже деревья. Опушка была весёленькая, несмотря на апрель: сосны и пихты, как известно, зелены круглый год. Изредка попадались буки, и эти пока выдерживали характер, но, в общем-то, на опушке Яко показалось, что всё не так плохо, и даже если они не найдут Кану-тян (лучше бы и не найти!), прогулка по весеннему лесу компенсирует потраченное время… Ага, как же. Определённо, это дело было не то чтобы самым сложным, но самым противным и тягучим из всех, что попадались когда-либо Кацураги Яко. Ни на что хорошее рассчитывать не приходилось, особенно теперь, когда к поискам пропавшей девушки присоединился демон… — Вы, Арисугава-сан, пойдёте налево. Ты — прямо, — распорядился Нейро, когда они углубились в лес (или всё-таки парк?) метров на сто. Яко с Куранноске переглянулись и уставились на демона. — Почему я — прямо? — спросила Яко больше из чувства противоречия: тропинка, уводящая в глубину леса, была вполне симпатичной. — А я нале… Ногами-сан, а зачем нам вообще разделяться? — рассудительно сказал Куранноске. Девушка кивнула. — Потому что. — А точнее? — терпеть осточертевшее за последние дни «потому что» Яко не собиралась. Нейро прищурился. Насекомое наглело на глазах, а вокруг было много отличных деревьев. Подвесить бы её вон на ту ветку… — Дьявол! — выразительно сказал демон, удивляясь самому себе. — Потому что так мы охватим большую площадь. — А сам ты куда пойдёшь? — не отставала подопечная, ободренная чужой снисходительностью. …Может, всё-таки подвесить?.. — А я… по обстоятельствам. Пока — направо. Мы будем препираться о пустяках, или займёмся делом? — Ногами-сан прав, — неожиданно согласился Куранноске, вызвав два потрясённых взгляда. — Я смотрел карту. Лес большой. Втроём мы и так вряд ли сможем найти что-нибудь… кого-нибудь… Но поодиночке шансов больше. А заблудиться здесь нельзя — если ты этого боишься, Яко-тян. — Да я не боюсь… — Вот и замечательно! Яко уставилась на Куранноске, который вдохновенно занялся последними приготовлениями: посадил покрепче на нос очки, застегнул куртку и потопал ногами. Энтузиазм историка потрясал, как будто это не он совсем недавно помирал в кафе над одиноким онигири, не в силах запихнуть в рот ни кусочка. Смириться с тем, что Каны-тян, скорее всего, нет в живых, было сложновато. Куранноске смиряться и не собирался, зато был полон решимости доказать, что самодовольный хам, Ногами Нейро, ошибается со своими мерзкими намёками. Если для этого надо было обыскать пол-леса, Куранноске был готов. А потом Яко-тян поймёт!.. Мечта о понимающей Яко выглядела так заманчиво, что Куранноске не заметил огоньков, которые зажглись в глазах демона. — Я рад, что мы договорились, — деловито сказал Нейро, чтобы скрыть усмешку. — Вперёд. Яко-тян, не забудь, что на тропинке ничего найти нельзя, посматривай по сторонам. Если ничего не найдёшь, возвращайся назад. Посидишь в кафе, отдохнёшь, перекусишь… — Сам перекусывай! — рявкнула Яко и бегом кинулась в глубь леса. Куранноске укоризненно посмотрел на детектива, который уже и не пытался скрыть пляшущих в глазах чертей. — Зачем вы её дразните, Ногами-сан? — Чтобы не расслаблялась, разумеется, — ответил Нейро и без предупреждения свернул в лес прямо через молодой сосновый подрост. Направо. …Если бы Куранноске, прежде чем отправиться в свою сторону, оглянулся, он бы обнаружил, что детектив ушёл недалеко. Но энтузиазма в юноше по-прежнему было хоть отбавляй, поэтому оглядываться он не стал, и не видел, как Нейро опустился на одно колено и начал трансформацию. Добыть жуков-шпионов в человеческой форме было невозможно, а бегать по лесу в поисках трупа демон не хотел. …Перебравшись через очередное упавшее дерево, Яко почувствовала, что окончательно выдохлась. Кроссовки пока держались, но их время было явно на исходе, а главное, на исходе были силы. Сначала она, назло начальственным указаниям, шла по тропинке, но потом совесть взяла своё и девушка свернула в папоротниковые заросли. Видимо, сказывалась близость горячих источников: папоротники, несмотря на раннюю весну, здесь росли могучие. Спрятать под ними можно было что угодно, хоть целый полк солдат, и Яко прилежно заглядывала под каждый папоротник и каждую молодую сосенку. Сосенок оказалось много, папоротников ещё больше, кроме того, под ними скрывались те самые упавшие древесные стволы… Через пятнадцать минут у Яко начала болеть спина, потому что передвигалась она преимущественно в полусогнутом состоянии, потом ей показалось, что спина зажила отдельной жизнью, а ещё через десять минут девушка поняла, что всё-таки заблудилась. Кричать, разумеется, она не стала — это было глупо и стыдно. Оставалось пойти по собственным следам, но проклятые богами и людьми папоротники, оказывается, следов не сохраняли… — Надо остановиться и подумать, — сказала Яко вслух, хотя больше всего на свете ей хотелось выругаться, и желательно нецензурно. — Значит, в полдень солнце находится на юге. Сейчас два часа. С юга оно идёт на запад... Ага! Яко покрутила головой, слегка гордясь своей туристической смекалкой. Проще простого: путь следовало держать на здоровенную кривую сосну, видневшуюся вдали. Ствол у неё был такой толщины, что заблудиться было просто невозможно. Вздохнув и ещё раз подавив желание сказать пару нехороших слов, госпожа детектив затянула покрепче шнурки и отправилась в путь через проклятущие папоротники и ещё более проклятущие стволы. Привал хотелось устроить под каждым папоротником, но Яко понимала, что если сядет — поднимется уже вряд ли. И вот тогда ей придёт конец, потому что Нейро её искать не станет, а Куранноске просто не найдёт. В способностях историка к спортивному ориентированию она сомневалась ещё больше, чем в своих. Однако любой труд заслуживает награды, и в кои-то веки это оказалось правдой. Через четверть часа, на последнем издыхании, своём и кроссовочном, Яко вывалилась на полянку, посреди которой гордо высилась кривая сосна, точнее, две сосны, сросшиеся у корней. Метрах в трёх от земли стволы расходились почти под прямым углом. А на правом стволе… Яко протёрла глаза, очень надеясь, что ей померещилось. — Нет, насекомое, я тебе не снюсь, — сказал Нейро и приветственно помахал рукой. Демон устроился вольготно, не хуже, чем в своём любимом кресле или давеча на её новом диванчике: вытянулся во весь рост, руки под головой, нога на ногу… как обычно, в общем. Сумка с ноутбуком висела на соседней ветке. Вот так бегаешь по лесу, залезаешь под каждый папоротник, начинаешь чувствовать себя выжатой половой тряпкой, а некоторые в это время лежат и бездельничают! — Что ты здесь делаешь? — спросила Яко, чувствуя, как в груди зарождается глухой рык. Если бы не высота сосны, она бы, наверное, не посмотрела на то, что демон может её прихлопнуть как муху, и вцепилась ему… ну да, в хвостик! Ничего, что особо вцепляться не во что, уж она бы нашла! — Отдыхаю, разумеется, — Нейро умудрился пожать плечами. — Устал я. — Ты — устал? — Тебе завидно, что ли? — Демон приподнял голову и с интересом оглядел разъярённую мокрицу. — Насекомое, у тебя шнурок развязался. Если хочешь, можешь завязать. Отдохнёшь. — С чего ты устал? — Яко беспомощно оглянулась. К счастью, поблизости не было ни одного камня. Зато детектив увидела кое-что другое: — Да вон же она, опушка! Ты вообще никуда не уходил?! Лес вокруг как будто преобразился. Папоротники были уже не такими и большими, сосны перестали тесниться стеной, а опушка вдруг оказалась метрах в тридцати. Вот ведь сволочь! «Ну, хотя бы шла правильно…» — Конечно, я устал, — Нейро со вздохом откинулся обратно на ветку и покачал носком ботинка. — Целый день в твоём обществе и обществе этого… Да, кстати. У меня есть к тебе дело, насекомое. Яко взвизгнула, почувствовав, как земля с небом меняются местами. Перед глазами мелькнул корявый коричневый ствол, а потом госпожа детектив обнаружила, что сидит верхом на той же ветке, крепко обхватив её руками. Демон устроился чуть поодаль, прислонившись спиной к стволу. — Я сейчас свалюсь, — сообщила Яко. Нейро кивнул: — Давай. Только потом. Сначала поговорим. — Нейро, а ты помнишь, зачем мы сюда вообще пришли? — Яко осторожно выпрямилась и обнаружила, что ветка, которая на самом деле ствол, не такая уж и узкая, и свалиться с неё будет сложно. И то счастье. — Куранноске надо поговорить, тебе надо поговорить… — Вот именно. Куранноске, — отвращения в голосе демона хватило бы на десяток профессоров Ямагути. — Он мне надоел. — Вы мне оба надоели, — сказала раздражённо Яко. Ствол был не только широким, но и смолистым. Кажется, брюки вслед за блузкой можно было выбрасывать. — Нейро, он же почти клиент, разве не так? А ты… я тебя вообще не узнаю! — Тоже мне, клиент… — демон скривился. — Короче, насекомое. Ты должна от него избавиться. Яко вытаращила глаза. — Это ещё зачем? Нейро, я тебе уже говорила: не лезь в мою личную жизнь! — Твоя личная жизнь меня раздражает, — перебил её демон, оскалив острые зубы. — Убери его. Или это сделаю я… Акане? Всё утро Акане тихо лежала, обернувшись вокруг мобильника в кармане Нейро, и не подавала признаков жизни, но сейчас карман дёргался так, как будто у мобильника случился припадок. — Ну, что ещё… — демон глянул на экран и запихнул телефон обратно, чуть не продрав лёгкую ткань. — Обнаглела. Обе обнаглели. В общем, чтобы я его больше не видел. Увижу — пожалеете. И ты, и он. Но ты больше… Что ты делаешь, насекомое? Пять лет назад ученица старшей школы Кацураги Яко, если бы ей вот таким безапелляционным тоном приказали избавиться от друга, только кивнула бы и тихо продолжила общаться с ним где-нибудь… в общем, где-нибудь подальше. А может, и задумалась бы, не послушать ли демона, который обычно ничего зря не говорил. Год назад пожала бы плечами и пропустила приказ мимо ушей: трёхлетнее отсутствие Нейро не прошло даром, и студентка-первокурсница считала, что решает за себя сама. Сейчас… — Ты куда собралась, мокрица? — Нейро с любопытством наблюдал, как его личное насекомое, сопя, пытается перекинуть ногу через ствол. Получалось не очень: высоту она не любила, а три метра воздуха до твёрдой земли казались вполне достойной высотой. — Эй! Я с кем говорю? Нога наконец-то послушалась, и теперь Яко сидела на ветке боком. Три метра смахивали на все десять. — Я не собираюсь ни от кого избавляться, — сказала она, сосредоточенно глядя вниз. — Я вообще не понимаю, что вы не поделили. Но мы сюда приехали не затем, чтобы обсуждать моих друзей, а затем, чтобы найти следы Каны... — Труп, — поправил Нейро педантично. И это стало последней каплей. Яко закрыла глаза, оторвала руки от ветки и полетела вниз. — …! Нейро вскинул брови. Не то чтобы он никогда не слышал таких слов — общение с рабом номер два бывало очень насыщенным, а в отсутствие раба номер один Годай даже не пытался сдерживаться. Но от Яко демон подобного не ожидал. Кажется, мокрица всё-таки начинала приобретать некоторый жизненный опыт… — Что-нибудь сломала? — спросил он, заинтересованно свешиваясь вниз. Подопечная с трудом встала и молча похромала прочь от сосны. — Ты куда собралась-то, насеко… Яко перешла на подпрыгивающий бег и вскоре скрылась за молодым подлеском из плотно стоящих сосенок. Демон замолчал на полуслове, улыбнулся и снова разлёгся на стволе. В кармане опять запрыгал мобильник. Нейро лениво поднял руку и извлёк его наружу. — Пусть идёт. Ей полезно, — сказал он вытянувшейся в струнку Акане. Та протестующе заметалась из стороны в сторону. — Пусть, пусть. Мокрица слишком много себе позволяет. Пора её как следует проучить. Надо же, она ещё смеет молчать, когда с ней разговаривают… Ладно. Вернёмся в город — надо будет… Из подлеска донёсся дикий, полный ужаса крик. Если бы Акане могла визжать, она бы, наверное, завизжала: девушки не любят, когда их грубо хватают и запихивают в карман… ну, или куда-нибудь ещё. Но волосы, увы, визжать не могут. Поэтому косичка только обречённо дёрнулась, когда демон, не успев развить мысль о том, что он сделает с обнаглевшей мокрицей, кубарем скатился со своей удобной ветки и кинулся на крик. Яко сидела в неловкой позе перед особенно развесистыми зарослями папоротника и тихо скулила, растирая лодыжку. Впрочем, лодыжка занимала её меньше всего: детектив не могла отвести взгляда от самого большого папоротника, потому что из-под него высовывалось нечто, удивительно похожее на человеческую руку. Только цвет был какой-то странный… «А какой ещё может быть цвет? Неделя прошла. Даже по ночам тепло…» Умение рассуждать — штука полезная. Иногда оно помогает не спятить… ну или хотя бы не скатиться в банальную истерику. Вот Яко и рассуждала, глядя на скрюченные, все в тёмных пятнах раздутые пальцы, прикрытые резным листом. Трупов детектив Кацураги за пять лет, конечно, повидала немало, и бывали они разные. Иногда и трупа-то, по большому счёту, не было — так, отдельные неаппетитные фрагменты... «А я надеялась, что она всё-таки жива. Что просто куда-то уехала… Только прав Нейро: ничего «просто» не бывает…» — Ну? Чего ты орёшь, насекомое? Яко задрала голову, смаргивая радужную пелену. Недовольное лицо демона расплывалось в пятно. Пусть. Слёзы — это ещё не истерика. Это не стыдно. Наверное… — А-а-а, понятно. Чуть не забыл! — Нейро опустился на колени, плечом отодвинув мокрицу в сторону, и приподнял папоротник. — Ага. Так и лежит. Ты обратила внимание на цвет её лица? Ничего не напоминает? — Уйди. — Что? — Уйди! Чудовище! Монстр! Демон! Монстр удивлённо хлопнул ресницами. — Спятила, мокрица? Да я тебя сейчас… Нейро задумался, пытаясь вспомнить, что же он хотел сотворить с охамевшим насекомым. И чего она так взбесилась? Неужели надеялась, что пропавшая дурочка выйдет из-за ближайшего куста и пожелает ей доброго дня? Труп демон обнаружил часа полтора назад. Точнее, не он лично, а его замечательные жучки. Осмотр находки не занял много времени, поэтому вскоре Нейро сидел на дереве и дожидался… кого-нибудь. Ну и отдыхал, конечно. Забавно, но девчонка умерла не здесь, сюда её кто-то перенёс — и уложил так, чтобы нашли не сразу. Не менее забавно было то, что умерла она сама, без посторонней помощи. Нейро отродясь не страдал брезгливостью, поэтому успел обыскать тело и наткнуться на очень знакомую ампулу. Полную. Пустая, надо полагать, валялась там, где эта идиотка её выпила… Но это уже было дело полиции — пусть ищет. Гонять шпионов без толку он не собирался: всю неделю шли дожди, следов всё равно не осталось. А вот лично наведаться в университет, где учились обе самоубийцы, пожалуй, было надо… Тихий скулёж рядом отвлекал. Нейро недовольно обернулся. Насекомое сидело, вцепившись в собственную ногу, и злобно сверкало глазами и красным носом… пожалуй, труп под папоротниками выглядел получше, да и лежал тихо. — Ну, чего ты? — спросил Нейро, протягивая руку. Яко увернулась и отчётливо щёлкнула зубами. — Дьявол. Научил на свою голову. Чего ты опять ноешь, убогая? Ты хотела её найти — и нашла. Звони в полицию. Телефон-то не потеряла? Издевательский тон сделал своё дело. Яко взвилась, забыв про растянутую лодыжку, и тут же рухнула обратно. Больно было так, что хотелось взвыть на весь лес — как десять минут назад. «Я не буду плакать. Не буду! Не буду-у-у-у!..» — Безобразие какое, — сказал Нейро, разглядывая мокрицу, самозабвенно оплакивавшую то ли себя, то ли мёртвую Мориоку. Яко рыдала выразительно, с переливами и подвывом, но, похоже, абсолютно искренне. Это надо было прекращать. Демон снова протянул руку, намереваясь отвернуть подопечной что-нибудь ненужное. Ухо, например. Или воткнуть коготь и посмотреть, что получится… Яко всхлипнула. Рука в перчатке застыла в нерешительности — а потом легко огладила взъерошенную светлую макушку. «Бить всё равно бесполезно», — подумал демон, оправдываясь непонятно перед кем. — «Вот ведь… мокрица!»