Часть 1, Первый раз — фанфик по фэндому «Звездный путь: Перезагрузка (Стартрек)»

Часть 1

18 марта 2014 г. в 10:38

Настройки текста

В первый раз Джим прикоснулся к Споку (не считая шлепка по руке на пути к «Нараде») совершенно преднамеренно. Прежде чем это случилось, он долго готовился, пару раз почти решился. Ведь для него, Джима Кирка, прикосновения были очень важны. Он хотел предложить Споку физическое подтверждение их духа товарищества, комфорта, признания, все эти фантастические вещи. Его по–настоящему мучила невозможность положить руку на плечо вулканца. Это стало особенно очевидно в свете их зарождающейся дружбы. Джим хотел общаться через прикосновения. Поэтому он все тщательно спланировал. И однажды, после того как Спок вручил ему сто пятьдесят шесть страниц отчета о геологическом составе планеты, на орбите которой они находились, Кирк похлопал старпома по плечу и сказал: — Хорошая работа, Спок. А после стремительно сбежал, обеспокоенный возможной реакцией вулканца на свои действия. Это не помешало ему поступать так снова.

Спок впервые прикоснулся к Джиму (не считая избиения и последующей попытки удушения на мостике) совершенно случайно. Почти. Капитан был очевидной целью на линии огня. Лучшим способом стать мишенью мог послужить разве что ярко–красный наряд. В обязанности старшего помощника (на самом деле, как и любого члена экипажа) входило защитить капитана. Именно это он и сделал. Спок изо всех сил оттолкнул Джима, сбивая его с ног, спасая от лучей фазеров, нацеленных тому в голову. — Ох! — удивленно застонал под ним Джим, с трудом восстанавливая дыхание. Спок, конечно, поспешил прервать телесный контакт, чувствуя резкое несоответствие между реакцией капитана и возникшей ситуацией, хотя его действия не выходили за рамки исполнения служебных обязанностей. Впоследствии Джим отблагодарил его простым хлопком по плечу. Спок был вынужден признать, что эти прикосновения не были столь нежелательны, как он поначалу опасался, и испытал своего рода облегчение, ведь капитан не пострадал.

Первый раз Джим обратился к Споку за утешением спустя почти год после их первой встречи. В своё расписание в качестве способа поддержания физической формы и улучшения бойцовских навыков (которые часто пригождались в работе) они включили еженедельные спарринги. Поначалу Спок испытывал некоторый дискомфорт, но справился с ним, напомнив себе, что прикосновения к противникам в рукопашном бою логичны. Метод Джима избавляться от стресса состоял в разрешении Споку избивать себя. Естественно, вулканцу потребовалось очень мало времени, чтобы это заметить. Когда он потребовал у Джима ответа, то с удивлением услышал малоосмысленное объяснение, связанное с завтрашней важной датой в его жизни. Его днем рождения и, следовательно, годовщиной смерти его отца. — Джим, — он обратился к нему по имени, поскольку тот настаивал на таком обращении, когда они не исполняли служебные обязанности, и пусть они никогда не были вне службы, пока находились на «Энтерпрайз», но ему показалось, что капитан, вероятно, предпочтет именно такое обращение, — горевать естественно, но вам не следует брать на себя ответственность за события, находящиеся вне вашего контроля. Поступать так нелогично и бессмысленно. Поэтому вы должны прекратить любые попытки причинить себе вред. Включая борьбу со мной. Вы прекрасно осведомлены, что не сможете победить. Повисла тишина, он придавил раскрасневшегося Джима к полу. Выражение лица капитана изменилось, он внезапно стал выглядеть грустным, а не злым. — Джим, — повторил Спок, разбивая затянувшуюся тишину, — это не ваша вина. — Ты всегда заставляешь меня чувствовать себя лучше, — Джим улыбнулся ему скорее благодарно, но не радостно (сложность человеческих мимических реакций всегда очаровывала Спока), — даже в худший день года.

Спок впервые обратился к Джиму за утешением спустя шестнадцать месяцев после их первой встречи. Если Джим искал напряжению физический выход, то Спок использовал свой ум. Они сыграли шесть партий в шахматы, и если обычно он играл медленно и рассудительно, сегодня Спок был агрессивным и порывистым, резко передвигая фигуры, показывая тенденцию к полному отсутствию какой бы то ни было стратегии. Он выиграл только две партии, значительно меньше обычного. — Спок, я уверен, ты в состоянии рассказать, что тебя на самом деле беспокоит, — сказал Джим после того, как пешка Спока взяла его ферзя. — Интересное наблюдение, — ответил Спок, нетерпеливо ожидая следующего хода Джима. — Так ты скажешь мне или нет? — спросил Джим, перемещая ладью, казалось, наугад. — Нет, — отрезал Спок, и партия продолжилась. Она закончилась вполне предсказуемой победой Джима. В конце концов, Спок признался, что он и Ухура закончили романтические отношения, а он испытал потрясение, столкнувшись с чувством потери. Джим ему улыбнулся, положил руку на плечо, использовал человеческий оборот речи «свет клином не сошелся», и затем, три хода спустя, добавил «Шах и мат». Несмотря на плачевный счет в шахматах (две игры из семи, 28.57%), возвращаясь в свою каюту, Спок был спокоен.

В первый раз Джим и Спок провели ночь вместе в тюрьме спустя двадцать один месяц после их первой встречи. Стены и пол были каменными, и холодный воздух вымораживал до костей. — Поделимся телесным теплом? — еле слышно предложил сквозь зубы Джим, и Спок согласился, что, возможно, это самый логичный план действий. Все еще завернутые в изодранные одеяла, являющиеся их единственной защитой от холода, они прижались максимально плотно друг к другу. Споку пришлось игнорировать поток мыслей и эмоций, обрушившихся на него, стоило их коже соприкоснуться. — Спок, — сонным голосом позвал Джим через некоторое время, — тебе тепло? — Я достаточно согрет, — ответил он, не желая признавать, что все прикосновения к Джиму ощущались, словно прижатые к его коже зажженные спички или покалывающие вспышки жара. — Ты похож на печку. Здорово, — сказал Джим, Спок не смог проигнорировать то, как человек крепче обнял его. Вскоре капитан уснул. Рука Спока, на которой лежал Джим, стремительно затекла, но он ее не переместил.

С первой их встречи прошло двадцать два месяца, когда Джим и Спок первый раз обнялись на публике. Был очередной день рождения Джима. Спок предотвратил отрицательную реакцию на годовщину, спланировав «небольшое мероприятие, предназначенное ознаменовать день рождения Джима», также известное всем остальным как «вечеринка по случаю дня рождения капитана». Присутствовала почти вся команда. Все, кто не находился при исполнении служебных обязанностей, собрались в столовой. Как бы то ни было, им удалось сохранить это в тайне, пока Спок не заманил туда Джима под предлогом сбоя в работе репликатора, начавшего выдавать только зеленую слизь, известную на всю вселенную как мощный афродизиак. Естественно, капитан захотел разобраться. Так они оказались в толпе. Когда раздался вопль «сюрприз», Джим просто разинул рот, развернулся к Споку и обнял его, прижимаясь щекой к твердому плечу вулканца. Это объятие казалось более интимным, чем та попытка согреться, несмотря на менее плотный физический контакт. В этом действии присутствовала эмоция. «Совершенно нелогично», подумал Спок, осторожно обнимая Джима в ответ. Прозвучали аплодисменты, Спок позволил себе насладиться моментом. — Я приношу извинения, — сказал он, отступая. — Я ошибся, в работе репликатора не было никаких сбоев, — и протянул Джиму кусок пирога в качестве доказательства.

В первый раз Джим поцеловал Спока под дождем. Они были одни. Двадцать шесть месяцев прошло с их первой встречи, и кровь Джима смешивалась с грязью. «У человеческой крови такой резкий запах», - думал Спок, пытаясь не концентрироваться слишком сильно на неприятном ощущении, когда она текла по его рукам. — Капитан, пожалуйста, попытайтесь оставаться в сознании, — сказал он, зажимая рану. — «Джим», когда мы не на дежурстве,— тяжело выдохнул тот, кровь пузырилась в уголке рта. — Не пытайтесь говорить, Джим. Вы должны беречь силы. «Энтерпрайз», несомненно, вскоре найдет нас, вы должны быть живы к тому времени, — сказал Спок, хотя вероятность быть найденными до смерти Джима была незначительной. — Спок, — тихо позвал Джим, прикрыв глаза. Он с видимым усилием поднял руку, сложил пальцы, направив указательный и средний на Спока. Жест не предполагал другой интерпретации, но вулканец недоверчиво смотрел на него в течение драгоценных секунд, пока силы не покинули Джима, и его рука задрожала и опустилась. Подняв правую руку, Спок прижал пальцы к пальцам Джима, удивившись покалыванию, вызванному интимным прикосновением. Губы человека изогнула ленивая улыбка. — Жаль, что я умираю, — сказал он едва слышно. — Но, по крайней мере, теперь я умру счастливым. — Вы не умрете, — пообещал Спок и выполнил свое обещание.

Спок в первый раз поцеловал Джима два дня спустя. У них был всего один зритель. Когда Джим очнулся в лазарете, первым ему на глаза, что неудивительно, попался Маккой, странно смотрящий на него. — Эй, Боунз, — сказал Джим и понял, что не чувствует лица. — Ну, ты меня и накачал. — Чертовски верно сказано, — ответил доктор, изучая показания сканера и задавая Джиму все виды идиотских вопросов, пока его скользящий по комнате взгляд, наконец, не уперся в Спока. Он сидел у кровати капитана и смотрел на него с явным облегчением. Джим помнил соприкосновение пальцев и задавался вопросом, значило ли это что–то для Спока, или он просто уступил пожеланиям умирающего человека. В любом случае, он решил не упоминать об этом, но вулканец медленно придвинулся к нему. Увидев жест Спока, Боунз не понял его значения. Когда Джим с мечтательной улыбкой на лице неуклюже встретил пальцы вулканца, все встало на свои места. Именно поэтому Спок отказался покинуть медицинский отсек, хоть и не мог ничего сделать для капитана. Боунзу вскоре пришлось снова усыпить Джима, но он не мог забыть выражение его лица, когда эти двое целовались по–вулкански.

В первый раз по–человечески они поцеловались две с половиной недели спустя. Они были на обзорной палубе, любовались на звезды. Кирк в глубине души всегда был романтиком и любил все эти смехотворно шаблонные вещи, особенно когда с ним его старший помощник / лучший друг / парень–с–которым–у–него–вроде–как–отношения. Они сидели близко друг к другу, их колени соприкасались во время разговора. Улыбаясь, Джим протянул пальцы к Споку, но впервые вулканец не ответил. — Прости, — сказал капитан несколько секунд спустя, опасаясь, что где–то переступил невидимую границу. И опустил руку. — Я хочу сделать это по–другому, — сказал Спок и осторожно прижался губами к губам Джима. Поначалу они были очень неуклюжи, сталкивались носами, приноравливались к движениям друг друга, пока Кирк не нашел правильный наклон головы, и их губы не встретились в человеческом поцелуе. Они медленно целовались, обнимаясь, прижимаясь друг к другу и переплетая пальцы.

В первый раз они пошли на официальное «свидание» три недели спустя, во время увольнительной. Джим не нервничал так со своего самого первого свидания в четырнадцатилетнем возрасте (с Самантой Майклс, класс английского). Он метался по каюте, проверяя как минимум в восьмой раз, чтобы ничего не застряло в зубах, а прическа не растрепалась. У него тряслись руки, когда он стучал в дверь каюты Спока, он нервничал в турболифте на пути в траспортаторную. Когда они спустились, он, заикаясь, предложил ресторан, споткнулся на ровном месте по дороге туда и громко расчихался, пока официантка предлагала им выбрать напитки. Спок держал на лице свое самое вулканское выражение, то есть абсолютно нечитаемое, но вероятно, скрывающее какие–то довольно сильные эмоции. Несколько раз в разговоре повисали неловкие паузы, чего с ними никогда раньше не случалось. Они ели в тишине, единственным звуком был стук столовых приборов о тарелки. — Ну и как тебе? — наконец не выдержал Джим, Спок ответил после небольшой напряженной паузы, что это приемлемо. Он так и не поднял взгляд от скатерти. На это Джим рассмеялся. Он смеялся, пока неловкость не исчезла, и прикоснулся к пальцам Спока, уверившись, что на них никто не смотрит. Неловкости не осталось места, когда Спок посмотрел на него с улыбкой в глазах. Паузы исчезли из разговора, беседа текла свободно. В конце вечера Спок проводил его до каюты, а после короткого «Доброй ночи, Джим» притянул к себе и крепко поцеловал. Как только Спок ушел, Джим сбросил напряжение и волнение, исполнив в своей каюте небольшой победный танец, так сильно улыбаясь, что лицу было больно.

В первый раз они занялись сексом спустя тридцать месяцев после их первой встречи. Они говорили об этом. О вулканских принципах отношений и человеческой манере ходить на свидания, и об их особой ситуации. Окончательное решение выглядело как «что будет, то будет». Ну, вот и оно, подумал Джим, когда стонал в волосы Спока, чувствуя горячие руки на своей коже, через вулканские поцелуи ощущая обещание чего–то большего. Его собственные пальцы взъерошили темные волосы Спока, скользнули вниз по позвоночнику, прижались к ребрам под лихорадочно горящей кожей. Спок облизал ухо Джима, скользнув губами по краю от верха к мочке, проследил поцелуями линию от челюсти ко рту, и когда они поцеловались, он чувствовал их объединенную жажду через соприкоснувшуюся кожу. Ногти Джима прочертили зеленые линии на его спине, вынуждая его задрожать от боли и наслаждения, хотя он сам относился к коже Джима значительно бережнее. Секс был медленным, нежным. Просчитанным. Чем Джим был доволен, ведь он был чудесный. «Спок», - выдохнул он, казалось, других слов у него уже не осталось. Но это не имело значения, ведь вулканец понял даже то, что он не смог сказать вслух. Когда они начали двигаться, была боль, но белые вспышки удовольствия под веками делали ее терпимой. А ощущение близости тем более стоило того. Делало происходящее особенным. Джим занимался сексом неоднократно, но это никогда не воспринималось так, словно взрыв, словно слияние двух сущностей в одну. Он кончил первым, выгнувшись и прижавшись к Споку, распахнув зацелованные губы в экстазе. Спок отметил, что Джим не отводил широко открытых глаз, его пристальный взгляд оставался прикован к партнеру. Когда сам Спок кончил, он спрятал лицо в шею Джима, прижав губы к бьющейся жилке, не издав при этом ни звука. — Ничего себе, — сказал Джим по крайней мере минуту спустя, когда наконец смог восстановить дыхание в достаточной мере, чтобы заговорить. — Спок? Спок лег рядом с Джимом, обнимая его, когда тот к нему прижался. — Джим? — спросил он. — Пожалуйста, скажи мне, что ты готов это когда–нибудь снова повторить, — голос Джима все еще дрожал. — Я буду в состоянии повторить данный опыт приблизительно через шесть целых три десятых минуты, — сказал Спок, и Джим рассмеялся в ответ.

В первый раз Спок сказал Джиму, что любит его, спустя три года после их встречи. Ничего подобного Джим себе не представлял. Естественно, капитан ожидал, что это произойдет, когда один из них будет при смерти, как и в начале их отношений. Все вышло не так. Исключая ситуацию с чьей–то смертью, Джим считал наиболее вероятным признание во время секса. Бог знает, сколько раз он едва не сказал «Я люблю тебя» на ухо Спока в такие моменты. Он сдерживался, боясь разрушить то, что они имели, слишком быстрым прогрессом спугнув Спока. А тот во время секса не разговаривал. Он не сказал это на свидании, или на задании, или после страстного поцелуя, или когда Джим попал в лазарет, или страдая в своей каюте от земного гриппа. Спок сказал «Я люблю тебя, Джим», в турболифте по пути на мостик. Ни с того, ни с сего. — Что? — вытаращившись, спросил Джим. — Я люблю тебя, — повторился Спок, хоть и не зеленея, но не встречаясь с Джимом взглядом. — Это так? — Джим остановил турболифт. — Ты не болен, в тебя ничего не вселилось, и ты не притворяешься Споком, верно? — Я приношу извинения, если мои слова показались неправдоподобными, — сказал окончательно смутившийся Спок, уставившись в пол. — Но можешь не сомневаться, что я — Спок, и что я в себе, — он замолчал на несколько секунд, Джим тоже лишился дара речи, и наконец, вулканец сказал: — Ты можешь проигнорировать мое проявление привязанности, если пожелаешь. — Нет! — выдохнул Джим, сокращая расстояние между ними. — Я тоже люблю тебя! Я очень люблю тебя, Спок. И Джим поцеловал его. — Не могу поверить в это, — сказал он вулканцу. — Я никогда не думал, что ты мне так признаешься. — Я изыскивал соответствующий способ выразить мою привязанность уже некоторое время, — ответил Спок между соприкосновениями губ, — но никакая ситуация не казалась подходящей. Конечный вывод предполагал, что эту информацию можно сообщить в любое время, когда мы наедине. Я не уверен до конца, почему выбрал именно этот момент... — Хочешь сказать, ты просто не сдержался! — рассмеялся Джим и поцеловал его снова, в этот раз глубоко. Он прижал Спока к выгнутой стенке лифта, и целовал его, пока не почувствовал такое головокружение, что только руки вулканца на его спине не давали упасть. — Спок, — сказал он, беря его лицо в руки, — спасибо. — Я не вижу логики в этой благодарности, когда фактически ты даешь мне намного больше, чем я когда–либо смогу отдать взамен. — Я люблю тебя, ты со мной и это достаточная причина для благодарности, — смеясь, объяснил Джим. Они обнимались в турболифте, пока Сулу не спросил по интеркому, не застряли ли они, все ли в порядке и примут ли они свою смену. — Конечно, лейтенант, мы сейчас будем, — сказал Джим, отстраняясь, пока Спок приглаживал волосы, — просто мы обсуждали кое–что важное. — Да, сэр, — голос Сулу казался очень удивленным.

Первый раз Джим и Спок поженились год спустя. Их заставили инопланетяне. Это была красивая церемония, включающая миллион цветов, сотни гостей, приблизительно тысячу свечей и очень большой зал. Также имелся семидесятипятиминутный, очень сложный ритуал и исключительные церемониальные одежды, которые заставили Джима почувствовать себя упакованным в вакуумную пленку. Тяжелый головной убор не добавлял комфорта. К концу церемонии его шея болела. К середине приема его несчастная голова намертво приклеилась к плечу Спока. — Ты кажешься расстроенным, — прокомментировал Спок во время восьмой смены блюд, представляющей собой своего рода невероятно сладкий, густой суп. — Ты не хотел вступать в брак? — Я хочу, но не так. Спок поднял бровь, и тут Джим понял, что он только что сказал. — Эм, я имею в виду… — забормотал он, но Спок его перебил. — Джим, ты вступишь со мной в брак? — совершенно серьезно спросил он. Джим почувствовал, как краска заливает его лицо, честно отвечая «Да», а потом шокировано открыл рот, когда Спок встал со стула и опустился на одно колено. Джим оглянулся, захваченный внезапным смущением, а Спок взял его за руку. — Джим, ты вступишь со мной в брак? — повторил он. — Да, — ответил Джим. — Я согласен. А ты хочешь? — Я не спрашивал, если бы не хотел. — То есть, это — да, — подтвердил Джим, подняв руку Спока и прижимаясь к ней губами. — Зачем ты вставал на колени? — спросил он. — Это было совсем не обязательно. Спок не шевельнулся. — Человеческая традиция, — сказал он, положив ладонь на блестящую узорчатую ткань, обтягивающую колено Джима. Его палец обводил рисунок совершенно бессознательно. Никто из гостей, слишком занятых собственным весельем, не заметил, как Джим подтянул Спока и наклонился к нему за поцелуем. Это был волшебный момент, пусть на них была неудобная глупая одежда, и Споку понадобилось двадцать минут на распутывание завязок на рукавах и груди. Все же Джим был доволен свадьбой, ведь если его шея болит так, что он с трудом может держать голову прямо, это всего лишь означает, что Спок будет делать ему массаж всю следующую неделю. Кроме того, выделенная им для «медового месяца» комната была великолепна, и они активно ей пользовались. Всю ночь.

Первый раз они поженились по законам Федерации шесть месяцев спустя на Новом Вулкане. До конца их первой пятилетней миссии оставалось около полугода, и они оба знали, что независимо от их личных предпочтений, высока вероятность разлуки. Спок был лучшим старшим помощником на флоте, но также он являлся выдающимся ученым, жизнь которого постоянно ставил под угрозу самый молодой капитан Звездного Флота. Звездный Флот не разлучал женатых офицеров, а Джим и Спок не хотели расставаться. Таким образом, логичным выходом представлялась женитьба, тем более, они все равно планировали так поступить. Спок сообщил своему отцу, который, конечно, не выказал особой реакции, но, как подозревал Джим, немного обрадовался свадьбе сына. Они прилетели на Вулкан неделю спустя, и Джима немедленно разделили со Споком для подготовки. «Подготовка» на Вулкане означала прочтение всех законов о браке и ознакомление с правилами, регламентирующими каждый этап церемонии, а также с историей их возникновения. На все потребовалось несколько изматывающих жарких часов. Сама церемония не была долгой, на Вулкане она раньше редко проводилась между взрослыми, поскольку связь обычно устанавливалась между детьми в семилетнем возрасте. Сейчас она получила большее распространение, но, конечно, не между вулканцами и людьми. Сколь бы сильно ни сократилось население Вулкана, они со Споком стали только третьей межрасовой парой, первой же были родители Спока. Удар гонга, перезвон колокольчиков, они отпили по глотку воды из большой чаши, и Спок прикоснулся пальцами к лицу Джима, мягко соединяя их разумы. Они делали это неоднократно, но этот раз немного отличался. Спок никогда не приглушал связь полностью. Поначалу Джима удивляло это странное ощущение постоянного теплого и значимого присутствия Спока в своем разуме. Но в этом не было чего–то неприятного. Сквозь связь к нему просачивалась любовь, он не смог остановиться, наклонился вперед и поцеловал Спока, хоть и знал, что вулканцы (как и Боунз, наблюдающий за церемонией с мостика) его не одобрят. Итак, они поженились, и Джим чувствовал эту связь всю свою оставшуюся жизнь.

Первый раз они поженились на Земле по требованию матери Джима, которая очень расстроилась из–за невозможности посетить первые две церемонии. Непосредственно после завершения их первой пятилетней миссии они поехали в Айову, и мать Джима настояла на проведении церемонии в их доме. На самом деле свадьбу организовали под открытым небом в 15:00 на заднем дворе. Присутствовал, казалось, почти весь город, очевидно простив Джиму уничтожение своего имущества. День был ярким, солнце заливало золотым светом окрестные пшеничные поля. На них были костюмы земного фасона, и Джим подумал, что Спок выглядит просто потрясающе. К сожалению, присутствующие не обрадовались бы, если бы он завалил Спока на алтарь и сорвал с него одежду, поэтому пришлось воздержаться. Они сказали свои клятвы, их объявили женатой парой и их губы соприкоснулись в кратком, целомудренном поцелуе (в отличие от куда более откровенного поцелуя на их вулканской свадьбе). Брат Джима Сэм поддразнивал его весь вечер за то, что он первым «попался в ловушку брака», но Джим только смеялся в ответ. («Зато у меня секс в любое время, стоит захотеть, козлина…»). Посреди приема Джим умыкнул Спока, чтобы таки сорвать с него костюм и реализовать свои желания. Поля пшеницы просто созданы для тайного секса, — подумал Джим.

В первый раз Джим и Спок встретились в аудитории академии Звездного флота, будучи друг для друга лишь лицами в толпе. Один представлял преподавателей в черной одежде, другой был кадетом–нарушителем. В свою первую встречу они боролись, уверенные в своей правоте, считая другого обманщиком. Они не понравились друг другу. Это лишний раз доказывает, сколь ошибочным может быть первое впечатление.