От ненависти до любви один взгляд.

      POV Америки       Когда это случилось, когда я увлекся тобой, Россия, когда? Ну, для начала я расскажу, в чем, собственно, проблема или не проблема. Это с какой стороны посмотреть.       Между нами с Иваном была только вражда, да, иногда завуалированная, но все таки. Вечно ставя палки в колеса друг другу, я и не заметил, как мы начали меняться. Ты стал более замкнутым, даже на мои выпады не обращал внимания, с другими странами редко перекидывался хотя бы парой фраз. Тогда я понял, что теряю такого прекрасного противника на мировой арене.       На очередном саммите я попытался растормошить Россию, все-таки неохота терять любимого врага, но не тут-то было. Брагинский ничего не ответил и дождавшись конца саммита поспешил уйти. "Чтобы Герой позволил уйти Мировому Злу?! Да ни за что!" - именно такие мысли кружились в моей голове. Пройти мимо и сильно задеть плечом ничего не стоило, тогда ничего не стоило. Не рассчитав тогда силы, толкаю в сторону стола, к несчастью, на пути попался стул и Иван падает, а я лишь смотрю на него и не могу отвести взгляд от полных грусти и какого-то отчаянья аметистовых глаз. Россия осторожно поднялся и тихо вышел.       Именно это и был переломный момент, и теперь с моей стороны ненависть сменилась противоположным чувством. Попытка отвлечься на что-то с треском провалилась, как бы я не старался как-то забыть грустный взгляд сиреневых глаз, ничего не выходило.       И теперь на каждом собрании ловлю себя на том, что изучаю взглядом потрескавшиеся губы, взгляд прелестных аметистов, как опускаются веки со светлыми ресницами, на мгновение закрывая глаза, как Брагинский поправляет свой тяжелый (а я уверен тяжелый) шарф, изредка закрывая нижнюю часть лица. А также я начал видеть его эмоции: усталую вежливость к странам Евросоюза, тоску к прибалтам, то, как он болезненно закрывает глаза, когда они начинают его называть тираном и монстром, радость к Китаю и совершенно ожидаемую грусть ко мне, но это не все, есть что-то еще. Кажется, что вот-вот поймешь что, но это все время ускользало.       Со временем пришло понимание "Я полюбил Россию", но от это легче не стало, только стал вопрос ребром: признаваться тебе или нет. Принять решение было трудно, но, глядя как ты, Иван, все больше пытаешься от меня отдалиться, хотя куда уж больше, пришлось быстро откинуть смущение. И вот, сейчас я на пороге дома Брагинского, с букетом подсолнухов за спиной.       Конец POV - Кто там? - послышался приглушенный голос России. Открывать он не спешил, мало ли кто там бродит на ночь глядя, ведь как-никак восемь часов вечера. - Россия, открой, это я, Америка. - Америка?! - несказанно удивился Брагинский. В последнее время Джонс даже не цеплялся к нему, что больно отзывалось в сердце русского, который да-а-авно понял, что неравнодушен к одному американцу, но боялся сказать, ведь знал, что оттолкнут, не поймут, засмеют, так зачем травить себе душу, а тут смотри, сам в гости пришел, - ну, заходи. - Открыл дверь и впустил гостя, стараясь на оного не смотреть.       Иван снова отвернулся к двери, закрывая. А когда повернулся - невольно ахнул: прямо перед ним, стоя на одном колене и протягивая букет, стоял Джонс, смотря прямо в глаза. - Россия, нет, Ваня, я люблю тебя, - твердо сказал он.       Америка ожидал любой реакции: от того, что русский на него накричит, до того, что просто выкинет в форточку с четвертого этажа. Но Россия смог снова удивить, он просто стоял несколько секунд, а потом, закрыв лицо руками, съехал по двери на пол. Испугавшись, Джонс кинулся к нему и, отняв руки от лица, увидел в глазах слёзы. Брагинский попытался что-то сказать но его перебили, обнимая и крепко прижимая к себе. Слезы полились с новой силой и, обняв в ответ, Иван прошептал - Я тебя люблю, Джонс.       Небо потихоньку начало темнеть на востоке и только алые лучи пытались бороться с наступающей темнотой, освещая город. Через окно на кухне оранжевый свет заполнил кухню и прихожую, даря какое-то волшебное тепло и радость. "Теперь все будет хорошо, я обещаю, Иван" - подумал Джонс, целуя счастливого Россию, стоящего возле окна.