Keeping warm

      С высокой брюнеткой Питер столкнулся на ступенях особняка Джун. Тяжелые двери приглушенно хлопнули, выпустив наружу молодую женщину лет двадцати с небольшим. Питер в силу профессиональной привычки мгновенно оценил, что одета и накрашена она довольно стильно и дорого, немного вызывающе на его вкус, а клатч в ее руках — от Прада. Настоящий. Мысленно поместив девушку в категорию приятельниц внучки Джун, Питер предпочел о ней тут же забыть. До тех пор, пока не добрался до комнаты Нила.       На стук никто не ответил, дверь оказалась не заперта, так что Питер впустил себя сам. В полутемной комнате, освещенной одним лишь прикроватным ночником, вопреки ожиданиям никого не обнаружилось. Кровать под потолочным окном, не пропускавшим ничего, кроме темноты, оказалась разобрана: одеяла откинуты, простыни смяты. Привычки агента ФБР, глубоко впечатавшиеся в нутро, заставили Питера вытянуть руку, так что он почти почувствовал остаточное тепло, исходящее от роскошного хлопкового белья. Выкладывая на стол принесенное пиво, Питер не мог не заметить пустую упаковку от презерватива. Еще две обнаружились рядом, и он задумчиво подтолкнул их носком ботинка. Нила он нашел на террасе, развалившегося в шезлонге под летним ветерком. Из одежды на нем были только боксеры и небрежно накинутый халат. В кулаке он держал бутылку вина, в пальцах другой руки зажал сигарету. Не сигарету, исправился Питер, подходя ближе. Приторный дурманящий аромат марихуаны наполнил ноздри. Питер знал, что его появление не осталось незамеченным, но сознательно игнорировалось. Рука с бутылкой поднялась к лицу мошенника и оставалась там дольше, чем хотелось бы Питеру. Горло Нила пульсировало с каждым жадным глотком. Питер взял стул и поставил рядом с коленом друга, чтобы сесть лицом к городу, так что они оказались в неловкой, почти интимной близости друг от друга. Питер был не из тех, от кого легко отделаться. — Я приехал загладить свою вину, но, похоже, у нас появились более насущные вопросы, — прервал тишину Питер. — Да, например? — Нил Кэффри не был пьян в стельку, как не был небрежен, совершая преступления. Хотя алкоголь, бегущий по венам, довел его до приятного безразличия, казалось, что он полностью сохраняет контроль над речью. Его слова звучали отчетливо. Говорил он медленнее, чем обычно, и нарочито ясно. — Хранение запрещенных наркотических веществ для начала, — заявил Питер голосом, в котором нельзя было не распознать агента ФБР. Нил в ответ глубоко затянулся. Он вызывающе вдыхал, голая грудь замирала так надолго, что Питер сам успевал сделать несколько вдохов. На Питера мошенник смотрел с неприкрытым вызовом. — Тогда поговорим о соблазне, — добавил Питер, игнорируя пущенную в лицо струю дыма. — С каких это пор Нилу Кэффри приходится за что-то платить? Взгляд Нила демонстративно пропутешествовал по левой ноге и остановился на громоздком устройстве слежения. — А Вероника — массажист, — произнес он. — Рассказывай, Кэффри, — Питер фыркнул. — Я видел упаковки. Все три. Похоже, ты с толком потратил деньги. Ответом ему стал глухой, безрадостный смех друга. — Я бы так не сказал, — Нил прервался, чтобы сделать глоток из бутылки. Он передал ее Питеру и тот взял, лишь бы отнять у друга. Глотнул немного и поставил вне зоны досягаемости руки Нила. Если Нил его хитрость и заметил, то не подал вида. Он поднял пустую уже руку и завороженно уставился на пальцы остекленевшими глазами. На дрожащие пальцы. — Кажется, последние дни у меня не только руки не работают, — уныло заявил мошенник. — Ох, — только и ответил Питер, когда до него дошел смысл сказанного. — Да, ох. — Нил закрыл глаза и расслабленно откинулся на подушку, вяло уронив руку на грудь. Пальцами он поглаживал себя по коже до тех пор, пока тремор не угас до едва заметных подрагиваний. Он снова затянулся, хотя от косяка остался лишь короткий окурок, грозивший обжечь пальцы. — Исключительно из профессионального любопытства: сколько? — спросил Питер. — Что, пытаешься решить, не слишком ли много мне платишь, агент Берк? — Я видел ее у входа. Я знаю, что на компенсацию от бюро такую не наймешь, — сообщил Питер. — К слову, я пытаюсь выбить тебе прибавку. Но если у тебя нашлись лишние деньги на подобное дерьмо... — Две штуки, — прервал Нил. Питер присвистнул. — И ты даже не...? — Он недоуменно нахмурился и ткнул в сторону шелковых боксеров Нила. Мошенник обнажил зубы в невеселой усмешке. — Это работает не так, Питер, гарантии не включены. — То есть ты просто получил порцию шмали за две тысячи? — Питер почти готов был посмеяться над подобной сделкой. Нил поднял голову и посмотрел со странной смесью жалости и веселья. — Шмаль? Питер, как старомодно. Тот в ответ только пожал плечами и смущенно улыбнулся уголками рта. — И ты ошибаешься. — Нил бесцеремонно забросил ногу ему на колено, и на голой лодыжке Питер обнаружил заткнутую за браслет сигарету. — Я добыл себе два тысячедолларовых косяка. Угощайся. Замешкавшись на секунуду, Питер медленно вынул травку из тайника. Нил вытащил из кармана халата зажигалку Зиппо, и пламя затанцевало на ветру. Он терпеливо дождался, пока Питер прикурит, и вернул зажигалку на место. С довольной усмешкой мошенник снова упал в шезлонг и бросил расслабившемуся в кресле Питеру: — Вижу, тебе приходилось делать это раньше, Правильный Дадли [1]. — Что я могу сказать, у меня в колледже был бунтарский период, — вздохнул Питер. — Угу, и надолго тебя хватило? — поддразнил Нил. — Полных два часа, — признался Питер с ухмылкой. — Очень уж хотел произвести впечатление на девушку. Студентка театрального. Ее звали Аманда. Мэнди. — Удалось? Питер только плечами пожал в ответ и курил в тишине, стараясь не вдыхать дым. Его ждала обратная дорога. Но в основном ему не хотелось, чтобы назавтра о себе напомнил возраст. В любом случае, он никогда не понимал ажиотажа. Чтение материалов на Кэффри — вот что действительно вызывало головокружение. Глаза Нила были закрыты, когда он снова тихо заговорил: — Помнишь день взрыва, Питер? — голос звучал так спокойно, словно речь шла о погоде на званом вечере. — Помню, — Питер кивнул, хотя Нил на него не смотрел. — Помнишь, какой стоял холод? — Это, очевидно, был риторический вопрос, поскольку Нил продолжил, не дожидаясь ответа: — Начинался шторм, и воздух был таким холодным, что проникал через пальто. У меня глаза слезились от холода. — Я помню, — повторил Питер. Застывшее в глазах Нила выражение мучительной нерешительности, разговор на взлетной полосе — вряд ли Питер когда-нибудь сможет забыть тот день. Он не сомневался, что не мороз в тот день вызывал слезы. — Этот холод никогда не покидает меня, Питер. — Он помолчал, и Питер подумал, не следует ли сказать что-то в ответ. Осторожная речь продолжилась минутой позже. — Он внутри меня, и порой мне кажется, что я не могу дышать. — Пальцы Нила легли на солнечное сплетение. — Полагаю, мне просто хотелось снова почувствовать тепло. Хотя бы на мгновение. Мне казалось, это стоит двух тысяч. Голос Нила ни разу не дрогнул. Он звучал так бездушно, словно речь шла о скучном хоккейном матче. Питера этим было не провести. Он знал: чтобы эмоционально закрытый Нил Кэффри смог выговорить эти слова понадобился коктейль из красного вина и ТНС [2]. Но как бы там ни было, у твердого и беспощадного агента ФБР от этих слов сразу потяжелело на сердце. Он чувствовал себя совершенно и безнадежно беспомощным. — Я не знаю, что сказать, Нил, — произнес он после долгого молчания. — Но я точно знаю: чтобы согреться, тебе нужно нечто большее, чем занятие любовью с абсолютно чужим человеком. — Занятие любовью? — Нил вздернул подбородок, и опьяневший взгляд выдал его с головой, несмотря на ровный голос. — Ты чертовски пристоен в выражениях, Питер. Уверяю тебя, занятия любовью не имеют с этим ничего общего. Питер казался сокрушенным, но молчал, надеясь, что каким-то образом поток слов прекратится сам собой. Нил снова запрокинул голову на спинку шезлонга, и его открытые глаза бессвязно исследовали звездное небо. — Ты не знаешь, каково это, Питер, — продолжил Нил, и в его голосе наконец проявились болезненные нотки. — Ты не знаешь, каково это: не ощутить ни единого любящего прикосновения за четыре с лишним года. И когда ты в миге от того, чего ждал столько лет, тебе вдруг не остается ни капли надежды. Ты не знаешь, что я чувствую. И не притворяйся, что понимаешь. — Чем я могу помочь, Нил? — Питер торопливо воспользовался возможностью переключиться на решение проблемы. — Скажи мне? — Можешь передать бутылку Каберне и уйти. — Они встретились взглядами, и Питер с беспокойством осмотрел приятеля. В синих глазах не было ни намека на вызов. Ничего, кроме пустоты, понял Питер с ужасом. Пустоты и отсутствия надежды, радости, души. И, определенно, ни намека на желание разговаривать. Питер вздохнул и тяжело поднялся. Позвоночник, лишенный удобной поддержки кресла, протестующе заныл. Питер поглядел на окурок, который держал в пальцах, и кивком поблагодарил Нила, подставившего блюдце. — Я с тобой рассчитаюсь, — сказал он, — думаю, тем, что не отправлю под арест. — Питер говорил, оттягивая время расставания. — Надеюсь, ты не собираешься завтра отлеживаться. Заеду за тобой в семь тридцать. Ровно. Он старательно возвращался к привычному образу Питера Берка — босса, специального агента и бескомпромиссного надзирателя над бывшими преступниками — хотя сейчас чувствовал себя совсем другой версией Питера. У его ног Нил закрыл глаза и отвернул лицо. — Ладно тогда. — Питер по-прежнему нерешительно топтался за его спиной, хлопая по карманам в поисках ключей от машины. — До завтра, Нил. Береги себя, хорошо? — Он снова сделал паузу, давая приятелю шанс вставить слово, или, по крайне мере, подать знак, что тот все еще осознает мир за пределами своего одурманенного разума. Питер медленно развернулся и направился к выходу. — Питер! — голос Нила остановил его на пороге. — Да, дружище, что такое? — Обнадеженный Питер немедленно вернулся обратно. — Каберне? — вялым жестом в сторону недоступной бутылки обозначил просьбу Нил. Питер раздраженно ударил себя по бокам. Покачал головой и покусал губы, раздраженно обводя взглядом патио, прежде чем вернуться к Нилу, полускрытому от него темнотой. — Вставай! — голос Питера обрел командирские нотки, доведенные до совершенства многолетней ответственностью за жизни других людей. По террасе в ответ разнесся едкий смех Нила. — Вставай немедленно, сволочь! — приказал Питер, пошире расставляя ноги. Тело Нила в шезлонге заметно напряглось, по сошедшимся бровям было заметно, как он недобро сузил глаза. Нежелание быстро превратилось в недовольство, когда он перекинул ноги через перекладину и поднялся. На одно-единственное мгновение Нил покачнулся, прежде чем взять под контроль опьяневшее тело. Развел ладони, демонстрируя равнодушие. — Что, Питер, — голос мошенника звучал откровенно враждебно, — забыл прочитать нотацию? Можешь начинать. Я знаю, у тебя язык чешется, поражен твоим долгим терпением. Питер рассматривал мошенника, явно бросающего ему вызов. Его решительность противоречила туману в глазах. Только Нил мог самоуверенно нарываться, стоя перед агентом ФБР в дурацких тонких боксерах. Только Нил способен был демонстрировать распахнутый шелковый халат, отчаянно отдающий деньгами и винтажным шиком, так, словно это непробиваемые доспехи. Питера не обманул маневр Нила, когда тот начал возиться с одеждой, скрывая наготу. Он слишком хорошо знал своего консультанта, чтобы увидеть в этом признак слабости. Скоре уж вечно беспокойные пальцы Нила наконец нашли, чем заняться. Его руки торопливо запахнули полы халата и с излишней силой завязали концы шлкового пояса, свисавшего с бедер. Нил дважды нетерпливо перевязал узел, не то доводя до совершенства, не то заскучав от такой простой работы. — Язык проглотил? — вызывающе прозвенел голос Нила. Но только когда Питер подошел к нему медленным, размеренным шагом, в глазах Нила полыхнула тревога. Питер сделал еще шаг, и хотя он был лишь на пару дюймов выше подопечного, в эту минуту и с такого расстояния казалось, что на целую голову. — Кэффри, это будет нелегко нам обоим, — заявил Питер, намеренно сохраняя нейтральный тон. Он снял куртку и швырнул ее на кресло за спиной Нила. Друг беспокойно перевел глаза с лица Питера на его квадратные плечи и правый кулак, который тот привычно сжимал и разжимал на уровне груди. Взгляд Нила почти пришел в норму, и, глядя на мелькнувшую в его глазах панику, Питер едва сдержал смех. Вместо этого он ехидно ухмыльнулся, отлично зная, как сильно Нила бесит это проявление превосходства. — Врезать мне решил, Питер? — впервые с начала разговора тон Нила дрогнул, его тщательно выверенный самоконтроль затрещал по швам. Где-то в душе Питера шевельнулось чувство вины. Голос, подозрительно похожий на мягкий голос Эл, упрекнул, что слишком уж он наслаждается этим безобидным проявлением власти. Питеру хотелось поспорить, напомнить, что заполучить Кэффри в состоянии, столь неспособном к изворотливости, шанс редкий и бесценный. Он проиграл внутреннюю борьбу так же, как проигрывал почти любой спор с женой, и тяжело вздохнул. — Кэффри, мы с женой вчера долго говорили о тебе, — торжественно сообщил Питер. — Обо всем, что тебе пришлось пережить в последнее время. Должен сказать, Элизабет была очень уверена в том, что, по ее мнению, тебе нужно. И предложила сделать это, Нил. Немногое, оставшееся от непробиваемой маски мошенника, рассыпалось осколками на глазах у откровенно забавлявшегося Питера. Мошенник сглотнул, кидая нервные взгляды на лицо товарища, и мутно моргал, не понимая происходящего. — Питер, клянусь... Питер поднял руку, призывая к тишине. — На твое несчастье, Элизабет сегодня нет в городе, — продолжил он, — так что этим придется заняться твоему покорному слуге. Прежде чем Нил успел вымолвить хоть слово, Питер шумно вдохнул, собираясь с духом, подступил совсем уж вплотную и заключил его в объятия. Кулаков Питер так и не разжал. Воспользовавшись временным оцепенением друга и тем, что руки его были плотно прижаты к бокам, Питер притиснул его к груди, уперевшись подобородком в плечо. Вся процедура выглядела глупо, неловко и до крайности нелепо. Финальный результат напоминал скорее борцовский захват. Питер решил, что впервые с библейских времен человеческая плоть превратилась в соляной столб. На мгновение он испугался, что замерший друг в его руках перестал дышать. Но вскоре снова почувствовал тепло и запах травки и алкоголя на своем плече. — Ты чего творишь, Питер? — напряженно спросил Нил ему в ухо. — Я тебя обнимаю. Тебе это нужно. Ну, мне так сказали, — сухо заявил Питер и прижался грудью к груди, так что подопечный сдавленно крякнул. — Питер? — Нил? — Не могу сказать, что мне удобно. — То небольшое сопротивление, что Нил в ошеломленном состоянии способен был оказать, не позволило установить между ними дистанцию. Изменив стратегию, мошенник тихонько отодвинулся назад, пока не наткнулся на шезлонг, и тут же Питер яростным рывком вернул его на прежнее место. — Мне тоже, дружище, — напряженно согласился Питер. В попытке поудобнее ухватить друга, он разжал кулаки, попутно облапав его спину. Питер безуспешно вспоминал, доводилось ли ему обнимать людей таким странным образом. Конечно, ему случалось мимолетно обниматься с товарищами по команде и даже с противником после хорошей игры в бейсбол. Были неуклюжие дружеские объятия в попытках высказать нежность отцу, который преданно любил свою семью, но табу его поколения мешали легкости момента. И однажды ему пришлось обхватить Нила, чтобы не дать тому броситься в эпицентр бушующего после взрыва пожара. Тело, которое он сжимал в объятиях сейчас, казалось неживым. От этой мысли Питеру стало не по себе. Это же его подопечный, его партнер, его друг. Он подумал об Элизабет, о том, как как чудесно ее роскошные формы прижимались к его телу, как идеально они были совместимы. В его руках она становилась мягкой и податливой, как воск. Тело под халатом было до такой степени напряжено, что казалось сделанным из пластика. Вместо размеренного, бьющего в унисон с его собственным, пульса Элизабет, он чувствовал, как сердце Нила торопливо толкалось в груди. От Нила, напоминая о колледже, веяло спиртным, травкой и отчаянным сексом. Чужеродные запахи были такими отвратительно резкими, словно Питера ударили поддых. Он подавил импульс оттолкнуть друга и положить конец этой неловкой сцене. — Расслабься, Нил, — спокойно попросил Питер. — Я как с доской обнимаюсь. — Ты спятил, Питер, отпусти меня! — выкрикнул тот, срываясь на самые высокие ноты доступного диапазона. Он, словно хорошо натянутый лук, выгнулся в плену рук Питера, и отвернулся в попытке избежать любого контакта с его плечами. Его взгляд метнулся от темной крыши к освещенным зданиям, словно в поисках спасения от свалившейся напасти. Или убеждаясь, что у унизительной сцены не было свидетелей. — Это смешно, Питер. — Вот только я не слышал, чтобы ты смеялся, Нил, — ответил тот, не поддаваясь попыткам освободиться. — Теперь расслабься. Это приказ. — Поверь, расслабиться сейчас — не очень удачная идея, — на выдохе ответил Нил, которому удушающий обхват мешал сделать вдох. Питер по натуре своей любил вызов. Он вступал в схатки с врагами, соревновался с друзьями, но больше всего — с самим собой. Сталкиваясь со сложными, невыполнимыми и опасными ситуациями, Питер воспринимал их как личный вызов. Знаменитые решительность и хитроумие Берка против всего мира. Неистощимое терпение Берка против сокрушительного упрямства Кэффри. Он провел руками по спине друга. Сквозь легкую ткань халата пальцы Питера легко нащупали каждую напряженную жилу на спине Кэффри и двинулись от позвоночника, разминая мышцы. — Питер? — Хм? — рассеянно ответил тот, сосредоточенный на движениях своих пальцев. — Ты что делаешь? — В голосе Нила четко обозначились предупреждающие нотки, свидетельствующие о попытке вернуть себе контроль над ситуацией. И торопливо, не давая ответить: — Клянусь богом, если я услышу слова «волшебные руки» хоть краем уха, я ограблю соседний магазин, лишь бы укрыться в тюрьме. Сегодня же. Руки Питера на мгновение замерли, только чтобы продолжить разрабатывать мускулы вдоль позвоночника Нила. — В отличие от твоей «массажистки» Вероники, я не запрошу с тебя две тысячи, — добродушно проворчал Питер. — Ах да, вместо этого я буду расплачиваться жалкими остатками моего достоинства и самоуважения, — слова Нила были пропитаны сарказмом. — Ясно себе представляю: мои яйца в коробке четыре на шесть рядом с медалью за отвагу в твоем офисе. Волшебные руки ни на секунду не останавливались, пока Питер обдумывал ответ: — В таком случае, думаю, Элизабет потребует поставить трофей на ее стол, — парировал он серьезным голосом. — В конце концов, эта безумная идея принадлежала ей. — Очень смешно, Питер, — нахмурился Нил, — и ой! Нил чуть не упал на Питера, когда тот дошел до сведенной судорогой мышцы. — Прости, — пробормотал Питер, нежно разминая больное место. — Я думаю, хватит на сегодня, Питер. Обещаю хорошие чаевые. — Терпение Нила было на исходе, и он возобновил попытки выбраться из медвежьей хватки Питера. Он остановился, не отнимая рук. — И ты не будешь слушать Кумбайю [3], которую я хотел исполнить для тебя? - спросил Питер. Нил замер. Уронил голову на плечо Питеру и зашелся в припадке смеха: сначала последовало стакатто шумов, похожих на рыдание, а потом отчетливо истерическое хихиканье, которое резонировало, прокатываясь волнами по телу Питеру. — Ну конечно, вперед. Смейся сколько угодно, — напустил на себя обиженный вид Питер. — Мое пение принесло мне немало комплиментов, чтоб ты знал. Под его ладонью натянутые словно струны мышцы наконец обрели податливость, и Питер ослабил захват, чтобы дать другу вдохнуть поглубже. Он спокойно водил рукой по спине, ожидая, пока утихнет смех. Короткие толчки горячих выдохов у его ключицы становились все реже, пока не пришли в норму. Нил остался неподвижным и безвольным, утратившим волю к сопротивлению. — Всего-то и понадобилось что тысячелодоллоровая прихоть, шестидесятидолларовая бутылка вина и бесплатное шоу Питера Берка, чтобы заставить Нила Кэффри расслабиться. — Довольная улыбка на лице Питера подкрепила заявление. Он похлопал Нила по плечу. — Как ты держишься, дружище? Похмелье еще не явило свой уродливый лик? В ответ Нил молча вздрогнул. Сначала тремор был едва заметен. Когда дрожь стала явной, Питер, почти выпустивший Нила из плена, замер. Через несколько секунд Нила затрясло с такой силой, что Питер в ужасе задумался, не была ли это отсроченная реакция на отравление алкоголем, наркотиками и чем бы там еще ни воспользовался сегодня Кэффри в приступе саморазрушения. — Говорил же тебе, расслабиться — не лучшая для меня идея, — прерывающийся шепот был едва слышен. Питер провел рукой по темным волосам, на его пальцах остались следы от какого-то безумно дорогого средства, которое Нил наверняка использовал, чтобы сохранять безупречный вид. Питер крепко прижал к себе мошенника, уткнувшегося лбом в его шею. — Боже, Кэффри, весь этот бардак довел тебя до такого? — Он обнимал друга до тех пор, пока тому не стало легче. Он не получил ответа, но и не ждал его. — Нил, не нужно, — попросил Питер, перемещая руку ему на затылок, — все в порядке. Лучше подождать, пока прекратится. — Не прекратится, поверь. — Нил отодвинулся, и Питер не рискнул возражать. Всмотрелся в его измученные глаза и кивнул, признавая капитуляцию перед личными демонами Нила на этот вечер. — Пойдем внутрь. — Он вынудил друга вернуться в комнату, подталкивая в поясницу. — Мне нужен кофе, тебе — аспирин и кровать. Нил не противился. К тому времени, как он устроился на диване, его тщательно охраняемая от посторонних вмешательств скорлупа снова была на своем месте. — Сделать тебе чаю? — Питер поставил на плиту чайник. — Нет, спасибо. Можно стакан воды? — Нил благодарно кивнул, получив воду и пару таблеток ибупрофена, которые Питер обнаружил в шкафу. Он вернулся к плите, чтобы залить воду в френчпресс, прихватил кофе и упал на диван. Внимательно оглядел напарника — тот пил воду мелкими глотками, сидя на самом краешке в такой позе, словно на нем был его лучший смокинг. Для человека, который в совершенстве владел искусством вальяжно разваливаться на неудобных пластиковых стульях в офисе, Нил выглядел так, будто ему было поразительно некомфортно в собственном доме. Питер покачал головой, разочарованный собственным поражением. Он налил себе чашку ароматного напитка и вздрогнул при первом обжигающем глотке. — Кофе Джун. Что может быть лучше? — Питер заметил, как оживился взгляд Нила. — Кофе в такой час? У тебя на сегодня планы, Питер? — Нескончаемые дела по ипотечным мошенничествам. Меня дома ждет гора бумаг размером с Эверест. — Каково тебе, когда Элизабет нет в городе? — спросил Нил, наконец позволив себе откинуться на спинку. Прежнее напряжение, похоже, ослабло, хоть и не исчезло совсем. Питер хмыкнул, пытаясь понять, когда разговор перключился с мошенника на него. — Как и следовало ожидать, полагаю. Кровать кажется слишком большой, еда на вынос и просто хочется проснуться, видя пред собой прекрасное лицо, ну знаешь, как бывает. Нил ответил чуть грустной улыбкой. — Прости, не подумал, с кем говорю, — быстро добавил Питер. — Знаешь, если мне и есть, что сказать об исправительной системе США, так это то, что я не раз задумывался о слишком большой кровати, — улыбнулся Нил. — И не помню, чтобы там было обилие фастфуда. Небольшие подарки небес, полагаю. — Не говори, Эл, но я пускаю Сатчмо на ее сторону постели, — подмигнул Питер, допивая кофе. — Кстати о пробуждении рядом с прекрасным, — заметил Нил. — Ты мою жену по утрам не видел, — усмехнулся Питер, и тут же угрожающе ткнул в сторону шокированного подопечного: — Если хоть слово дойдет до ушей Элизабет, я лично... — Задушишь меня в объятиях, папа-медведь? — предположил Нил, кивнув в сторону террасы. Смущенный Питер только головой в ответ покачал. — Может, в следующий раз пошлешь Диану? — подкинул идею Нил, выгибая бровь. — Разве не ее обязанность — делать за тебя грязную работу? — Бога ради, бедная женщина еще не оправилась от травмы после того, как ей пришлось с тобой флиртовать, — парировал Питер. Он наблюдал, как Нил понемногу съезжает в подушках. Он все еще был немного пьян и изрядно вымотан, но больше не выглядел опустошенным. В голубых глазах была муть, но он больше не закрывался от окружающего мира. Питер решил, что это лучшее из того, на что можно было надеяться, учитывая, в каком состоянии ему достался сегодня мошенник. Он собрался с духом и со стоном встал на ноги. Прикинул шансы Кэффри самостоятельно добраться из пункта А в пункт Б (четыре года изучения высшей математики не прошли даром). Решил, что успех возможен прмерно в восьмидесяти процентах, чего по его мнению, было вполне достаточно. — Поеду-ка я лучше домой. — Да, отлично, — вышедший из оцепенения Нил кое-как последовал его примеру и схватился за лоб. — Ого! — Ложись спать, Кэффри, — закатил глаза Питер. — И на будущее: занимайся своими картинами и ценными бумагами. Для мелких преступлений на почве наркотиков и массажа у тебя кишка тонка. Смерив Нила взглядом на прощание, Питер направился к выходу, но замер на полпути. — Это что, и была одна из тех назойливых нотаций Питера Берка? — почти робко поинтерсовался он. Нил ответил широкой и нахальной усмешкой. — Да. И я собираюсь игнорировать ее в столь же раздражающей манере Нила Кэффри. — Он картинно склонил голову. Питер оглянулся в темноту на террасе. Его пальто так и осталось лежать на шезлонге. Глаза потемнели, когда он вспомнил о событиях вечера. Взгляд Нила следовал за ним. — Почему бы тебе не подняться завтра утром на чашку кофе? — сказал мошенник. Питер кивнул. — Давай где-нибудь пообедаем. Где-нибудь на воздухе. Я слышал, завтра будет первый теплый день. *** [1] Правильный Дадли — герой мультипликационного сериала, глупый, но веселый и добросовестный борец с преступностью, который постоянно гоняется за своим заклятым врагом, но обычно ловит его по чистой случайности. [2] THC — (сокр. от англ. tetrahydrocannabinol) — вещество, которое содержится в соцветиях и листьях конопли. [3] Кумбайя — духовный гимн 1930-х гг, превратившийся в популярную песню, исполняемую скаутами у костра.