Возлюбленная Асмодея

В участке Какаши встретили с большим беспокойством. Офицеры всем составом толпились возле двери комнаты допросов, ожидая прибытия своего начальника. Пожалуй, ещё никогда полицейские не испытывали такого шока. — Лейтенант, эта тварь у нас! — произнёс один из мужчин — высокий шатен, выдвинувшись вперёд. — Да, Ямато, я уже в курсе! — несколько раздражённо ответил Какаши, утерев со лба капельки пота белым носовым платком. — Все, возвращайтесь к работе! Допрос проведу я один. — Но, лейтенант… — Оставьте нас! И найдите Учиху! — рявкнул он и вошёл в допросную, громко хлопнув дверью, стараясь не обращать внимания на удивлённые физиономии. Посреди комнаты за серым металлическим столом сидел Узумаки. Руки его сковывали наручники, на лице были видны следы побоев, одежда выглядела ужасно грязной, местами была сильно порвана. Он поднял на лейтенанта свои голубые глаза, и Какаши, поймав взгляд Наруто, не мог поверить, что этот человек — преступник. Тот самый, за которым они безуспешно охотились долгие месяцы. — Лейтенант, — Наруто оживился, — вы же знаете, что это не я, я клянусь! — Я уже не знаю, чему верить, Узумаки, — не меняя серьёзного выражения лица, Какаши сел напротив задержанного. — Учиха поведал мне похожую историю. Он тоже был избит и измотан и звучал крайне убедительно. Так почему же я должен поверить, что именно его слова лживы, а не твои? — Если на нём и были какие-то побои, то клянусь, их нанёс не я! — Какаши видел отчаяние в глазах своего подчинённого. Если всё-таки Асмодей — это Наруто, то он очень хорошо играет! Любой актёр может позавидовать. — Наверное, этот придурок сам себя изувечил, чтобы вызвать ваше доверие. — А разве ты бы не смог сделать то же самое? — Наверное, мог, но я ничего из этого не делал… — Наруто не знал, как убедить лейтенанта. — Понимаю, вы в замешательстве, но разве я сам пришёл бы в участок и сдался, если бы действительно был Асмодеем? А где тогда Саске? Я слышал краем уха, что он молча покинул участок, и никто не знает, куда он ушёл! Честное слово, командир, этот ублюдок избил меня! Сначала ударил пистолетом по лицу, потом в затылок, пнул в живот и бросил меня в долбанном лесу! Не знаю, каким чудом, но у меня получилось высвободить руки. Думал, что до костей протру их верёвками… — Узумаки положил скованные руки на стол, окинув взглядом грязные окровавленные кисти. На запястьях, помимо наручников, были и другие «браслеты» — уродливые синяки. — Твои руки… — Какаши внимательно присмотрелся, нервно дрогнула нижняя губа. Такого внезапного озарения он сам не ожидал. — У Саске не было следов от верёвок, только побои… — Похоже, даже гении делают промахи, — усмехнулся Наруто. — Оказывается, Асмодей всё же умеет допускать ошибки… Когда из допросной Какаши вышел вместе с Наруто, и второй шёл без наручников, удивлению офицеров не было предела. Все они шептались, с презрением смотрели на своего коллегу, кто-то в конечном итоге не выдержал и крикнул: — Лейтенант, вы с ума сошли? Какого чёрта вы отпустили эту мразь? — Детектив Узумаки не тот, кто нам нужен! — громко огласил Какаши, остановившись. — К сожалению, настоящий преступник спутал нам все карты, но он ошибся, посчитав себя неуязвимым. Слушайте внимательно: разошлите ориентировки на Учиху Саске, мы должны лишить его возможности покинуть город или скрыться! Обыщите его квартиру. Патрульные должны останавливать все подозрительные виды транспорта. Отследите машину самого Учихи и найдите автомобиль детектива Узумаки. Больше Асмодей нам мозги не запудрит! Мы поймаем его. *** В комнату никто не заходил весьма долгое время. Даже Карин, чёрт её дери, давно вышла и больше никак не давала о себе знать. Сакура чувствовала, как затекают запястья и ступни. Пальцы на руках и ногах заледенели, шевелить ими было тяжело и больно. Сколько ещё ей лежать вот так? По ощущениям девушки прошло не менее трёх часов. Наконец, где-то вдалеке послышался шум, напоминающий звук захлопывающейся железной двери. Сакура закрыла глаза и съёжилась, нутром чуя, что изувер, притащивший её сюда, совсем близко. Как близки и те минуты, когда девушка прочувствует на своей шкуре наказания этого психа. И Сакура не прогадала: буквально через пару минут в её комнату вошли. Но не Асмодей, а снова всего лишь Карин. — Я пришла пожелать тебе удачи, — ехидно произнесла она. — Господин вернулся, и скоро тебя ждёт посвящение. — Засунь себе свои пожелания знаешь куда? — цедила сквозь зубы Сакура. — Ты — больная чокнутая мразь! — её голос медленно перерастал в крик, но, пожалуй, не столько из-за злобы на Карин, сколько из-за собственного страха. — Когда вас арестуют, попросите, чтобы посадили в одну камеру! Вы стоите друг друга, уроды! Не дослушивая эмоциональную речь до конца, Карин засмеялась и закрыла дверь. Сакура дёрнулась пару раз со всей силы, но этого оказалось недостаточно, чтобы высвободиться. Прорычав от бессилия, девушка глубоко вдохнула, настраивая себя на успокоение. «Нельзя паниковать! Я должна держаться! Если сломаюсь, тогда для меня точно всё будет кончено. Я выдержу! Я смогу! Смогу!» Но несмотря на внутренние уговоры, тело билось мелкой дрожью, а стук сердца громко отдавался в ушах. Ожидание было не менее страшной пыткой, чем те, что Асмодей устраивал в своём подвале. Ровные неторопливые шаги по ту сторону двери вывели девушку из паутины раздумий. Теперь она вообще ни о чём не думала. И даже не дышала. Она лишь с ужасом смотрела на эту проклятую дверь, не в силах пошевелиться. И когда она открылась вновь, Сакура всё-таки увидела того, кого так боялась увидеть. — Надеюсь, ты не скучала, принцесса? — Асмодей был в образе: в маске, кожаном плаще с капюшоном, в перчатках. В прорезях на маске сверкнули красные глаза, что делало похожим этого человека на настоящего демона. Сакура была так напугана, что даже не сумела понять, что это просто линзы. — Ты чуть не испортила мне всю игру, милая! Не думал, что у тебя всё же получится сбежать. Ты умеешь удивлять! — Сними маску, хочу увидеть твоё лицо… — прошептала Сакура. — Хочу посмотреть на «доброго и честного полицейского». — Ты ведь так и не догадалась, кто я, верно? — послышался смешок. Асмодей медленно подходил ближе. В его руках Сакура заметила шприц. — Не торопи события, принцесса. Скоро правда откроется тебе. Он склонился над девушкой и сделал укол ей в шею, не встретив при этом и малейшего сопротивления. Сакура лениво моргнула несколько раз, прежде чем её веки окончательно не потяжелели и остались закрытыми. — Насладись как следует этим коротким сном… *** А тем временем в полицейском участке кипели страсти. Телефоны разрывались от звонков, офицеры слонялись от одного кабинета к другому, все рабочие компьютеры были заняты. Но несмотря на многочисленные звонки от жителей города — так называемых очевидцев, на самом деле никто не видел Учиху. — У нас перегрузка линии, — огласил Наруто, войдя в кабинет Какаши. — Люди будто с ума посходили! Некоторые даже утверждают, что они и есть маньяк-похититель! — Ничего удивительного, придурков в нашем городе хватает. Народ всегда ведёт себя так, когда есть громкое дело, — ответил лейтенант и сделал глоток кофе. — Мне только что позвонили патрульные, сообщили, что машина Учихи была найдена в одном из спальных районов. Очевидцев найти не удалось, и под камеры Саске не попал. Видимо, хорошо изучил их расположение. — Возможно, он пересел в мою машину? Зазвонил рабочий телефон, и Какаши незамедлительно ответил: — Лейтенант Хатаке слушает. Что, нашли? В каком районе? Чёрт, ясно. Ключи на месте? Отлично, кто-нибудь, пригоните автомобиль к участку, — повесив трубку, Какаши поймал вопросительный взгляд Наруто. — Нашли твою машину. За городом. Сразу не мог сказать, что у тебя в машине есть GPS? — Забыл, виноват, — вздохнул Наруто и присел на край дивана. Повисла минутная тишина, после чего Узумаки вдруг резко вскочил и бешеными глазами уставился на Какаши. — Ты чего? — насторожился тот. — Выглядишь так, будто только что познал все тайны этого мира! — Ну, можно и так сказать… Лейтенант, у меня ведь в машине GPS! — Да ладно! — всплеснул руками Какаши. — Что, серьёзно? — Да вы не поняли! Я это к тому, что мы можем запросить координаты мест, где за сегодняшний день побывала машина! Саске ведь должен был на чём-то довезти девушек до госпиталя. Моя машина вполне бы для этого подошла: она вместительная, быстрая, стёкла тонированные. И если он ездил на ней к тому самому особняку, что описывала Сакура, мы сможем найти его местоположение. — Тогда какого хрена ты ещё здесь? — не выразив ни единой эмоции, спросил Какаши, взглядом просверливая детектива. — Быстро звони оператору! *** — Проснись, принцесса… Открой глазки… Этот мерзкий шёпот прямо над ухом заставил Сакуру очнуться. Перед глазами расплывалась обстановка тёмным пятном, тело не слушалось. Веяло приятным теплом откуда-то сбоку. — Давай, приходи в себя! Сакура попыталась сфокусировать взгляд, и когда у неё это получилось, девушка увидела перед собой каменную стену и столик возле неё, на котором стояли зажжённые свечи. Пляшущие точки-огоньки на фитилях совсем немного освещали окружение. Сакура попыталась пошевелиться, но ни руки, ни ноги не поддались. Лишь немного дёрнулся корпус тела. Через несколько секунд до Харуно дошло, что её закрепили в вертикальном положении: руки были привязаны за крюк к потолку, а ноги к какой-то конструкции на полу. — Очнулась? Замечательно! Внезапно фон стены преградила фигура, чьё лицо прятал капюшон. Торчащие пряди чёрных волос слегка блестели в этом тусклом свете. Сакуре стало ясно, кто скрывается под именем Асмодей. — Учиха… Саске… — прошептала она, и только потом капюшон упал с головы её похитителя, представив взору девушки хищный взгляд и недобрую улыбку. — Долбанный ты псих! — Ты разочарована? — почти засмеялся он. — Предпочла бы, чтобы это был Наруто? — Если я и разочарована в чём-то, то лишь в том, что думала о тебе лучше, чем есть на самом деле. Ты всех сумел провести, мастерски прячась за маской честного детектива. И, по правде говоря, у меня в голове до сих пор не укладывается такая истина. Тогда в ресторане ты ведь не просто так подошёл ко мне, да? Ты оценивал, присматривался, анализировал, пока твой друг просто пускал на меня слюни. А я ничего не заметила, не могла даже представить, чем всё обернётся в итоге. И всё равно, когда правда уже известна, когда я болтаюсь на крюке в твоём подвале, я так и не могу найти ответа на свой главный вопрос: зачем это всё? Зачем, сукин ты сын?! Саске моментально изменился в лице. Он буквально за шаг сократил расстояние между собой и Сакурой, после чего влепил девушке звонкую пощёчину. — Никогда, слышишь, никогда не смей говорить плохо о моей матери! — тон Учихи заметно поменялся. Не было в нём больше той привычной надменности и насмешки. — Она была самой лучшей, она была совершенной! Мой отец постоянно воспитывал её, причиняя ей страдания, но от этого она становилась ещё лучше! Моя мамочка была так красива, так талантлива, так послушна! Она всегда говорила, что мне обязательно повезёт, и я найду ту, что будет похожа на неё… А потом она не выдержала и покончила с собой. Отца же я убил собственными руками, перерезав этому ублюдку горло за то, что он недостаточно ответственно относился к воспитанию и допустил суицид. Мне было всего восемь лет, никто даже не заподозрил меня в этом убийстве. Я всегда желал быть похожим на него, но после случившегося понял, что должен стать ещё лучше. Ты хочешь знать, почему ты здесь? — он почти прижался губами к уху Сакуры и продолжил тихо говорить. — Ты здесь, чтобы стать моим идеалом. Все предыдущие жертвы — это просто тренировка. В их воспитании я совершил множество ошибок, но с тобой… С тобой я не промахнусь. Ты станешь даже более совершенной, чем моя мама, а я буду более внимательным, чем мой отец. Больше ты не сбежишь, принцесса. Теперь твоя жизнь принадлежит мне. Ты — моя. Целиком и полностью. Асмодей отошёл в сторону, и Сакура испуганно повернула голову за ним. Там, откуда веяло теплом, стояла небольшая печь, из приоткрытой дверцы которой торчало что-то, напоминающее по форме кочергу. Саске вынул из печи это орудие и продемонстрировал девушке. Это была вовсе не кочерга. Это было клеймо. С ярко-красной латинской буквой «А» на конце. — Нет! — в панике проговорила Сакура. — Ты этого не сделаешь! Реакцией на её слова стал смешок. — Но ты ведь сама сказала, что я — псих, — подойдя обратно к девушке, Саске провёл рукой в перчатке по внутренней стороне её бедра. — Идеальная область для метки… Сакура понимала, что это бессмысленно, но всё же из её уст вырвалось: — Отпусти меня… Я всё равно никогда не стану такой, какой ты хочешь. — Нет… Ты станешь, — с какой-то фанатичной уверенностью произнёс Асмодей. — Ты ещё не поняла? У тебя нет выбора! Ты только моя, принцесса! Моя идеальная жертва! Я буду терзать тебя, пока твоя жизнь не оборвётся! Радуй меня своими мольбами и воплями! Давай же, плачь, кричи, скули, если хочешь! Сможешь сбежать? Беги! Так даже интересней! Сможешь лгать? Лги! Но лги увереннее, смотри лишь на меня и улыбайся, как безвольная кукла, как покорная марионетка! Прими же с честью всю боль, а в качестве награды я изувечу тебя! Приготовься! Я покажу тебе настоящий ад! И раскалённое клеймо прижалось к бедру, наполнив воздух запахом горелой кожи и волос. Ещё никогда Сакуре не было так больно. Поистине адская боль, хоть и длилась она всего несколько секунд. Асмодей ждал криков и слёз, но, пересилив себя, Сакура сдержалась. Стиснула зубы до скрипа, сжала кулаки до такой степени, что ногти впились в ладони, но не закричала. Только промычала сдавленно. — Неужто не больно? — хмыкнул Саске, отшвырнув орудие в сторону. — А если так? — сняв перчатку, он начал тереть пальцами место ожога. Сакура зажмурила глаза, задёргалась от боли, но снова не поддалась. — Думаешь, тебя надолго хватит? — Буду терпеть столько, сколько смогу! — прорычала девушка. — Я не стану радовать тебя криками и мольбами, больной урод! — Знакомая фраза! Другие девушки тоже говорили мне это, но, как видишь, никто не выдержал. Особенно, когда истязания начинались изнутри. Саске распахнул свой плащ, под которым были джинсы и рубашка, затем снял ремень, расстегнул ширинку и вынул наружу крепко стоящий член. Сакура с омерзением отвернулась. — Ты можешь не смотреть, принцесса. Это не важно. Важны только ощущения. Асмодей обошёл девушку и оказался за её спиной. Он стоял впритык, Сакура отчётливо чувствовала его тепло и горячий пульсирующий орган, что тёрся о её ягодицы. — Просто хочу, чтобы ты знала… — едва слышно прошептал Учиха, ладонями погладив полушария грудей, а потом больно скрутив пальцами соски, но и это не заставило Сакуру закричать. — Никого и никогда я ещё не хотел так сильно, как тебя… Резкий грубый толчок. Ужасная раздирающая боль. Сакуре показалось, будто что-то лопнуло у неё внутри. Пожалуй, только эта боль и обжигающее дыхание на шее не давали ей потерять рассудок. Член входил тяжело, и было ощущение, что совсем чуть-чуть — и он сотрёт стенки её влагалища до крови. Асмодей даже не пытался быть нежным, входил размашисто и неосторожно, крепко обхватив Сакуру за талию. Между ног всё горело огнём, неприятные ощущения также усиливало недавно полученное клеймо. Кожа покрылась липким потом, что лишь прибавляло дискомфорта. Почему-то именно сейчас Сакуре вспомнились слова тёти Цунаде в одном из их доверительных разговоров. Она убеждала Сакуру, что первый раз — это всегда что-то особенное, волшебное, незабываемое. В чём-то тётя оказалась права — забыть такое действительно будет сложно. Только жаль, что Цунаде и в голову не пришло обмолвиться, что всё «волшебство» может произойти и в грязном подвале, а вместо любимого человека тебя будет трахать больной изувер. От подобных мыслей стало только ещё более гадко, но пиком омерзения стал момент, когда Сакура случайно повернула голову в сторону, где находилась дверь, и увидела в проёме подглядывающую Карин. Эта сука с наслаждением наблюдала за изнасилованием, запустив одну руку под подол платья и массируя ею между ног. Даже в таком тусклом освещении Сакура смогла разглядеть обильную влагу на её бёдрах. В общем-то, бёдра самой Харуно тоже увлажнились, да только не смазкой, какой истекала Карин, а кровью от порванной девственной плевы. Асмодей не сбавлял темпа, продолжая вдалбливаться в тело, не способное оказать сопротивление, и явно наслаждался процессом. Его руки съехали с тонкой девичьей талии, вскользь прошлись по напряжённому животу, погладили лобок и спустились ещё ниже, чтобы подхватить бёдра, чтобы дотронуться до обожжённой плоти и сделать больнее. Из-за неожиданного касания к повреждённому участку кожи Сакура всхлипнула и почувствовала, как усиливаются толчки сзади. Не будь она подвешена к потолку сейчас, то обессиливши рухнула на пол. В какой-то момент девушка испытала резкое облегчение. Асмодей вышел из неё и, сдавленно простонав, спустил струю спермы ей на поясницу, тем самым прекратив свой «обряд посвящения», напоследок отвесив хороший удар ладонью по ягодице. Наверное, ещё никогда Сакура не чувствовала себя такой грязной, жалкой, беспомощной тряпкой. Она ненавидела этого человека, но не меньше ненавидела и себя. За наивность, за глупость, за то, что не слушала тётю, когда та говорила, что петь в ресторане — дурная затея. Если бы только Сакура прислушалась, то Асмодей никогда не узнал про неё.