Оберегающая пантера

Утверждение, что отношения губят былые чувства партнёров, прежнюю романтику и трепет влюблённых сердец, видимо, составлено несчастным человеком, чья любовь, вероятнее всего, претерпевала множество неудач. Несомненно, человека очень жалко, и преисполненная добротой душа рвётся помочь ему преодолеть знакомое всем горе, лишь бы страданий и горечи было меньше. Однако согласиться с необдуманной фразой и разделить общее мнение сможет не каждый. Ведь есть случаи, когда установленная связь между людьми крепчает от совместного проживания под одной крышей, создаёт определённую атмосферу, в которой гармонично только этим двоим, и наполняет жизнь смыслом. Изюминка состоит в том, что за совместную идиллию время от времени приходится платить. И порою плата бывает далеко не простой, как кажется на первый взгляд. Описывая четыре недели без секса и ласки, Кагами на ум приходил мультик с участием калифорнийской кукушки-подорожника и койота*. Причём, нетрудно догадаться, что Тайга играет роль невинной птицы, а Дайки – голодного, одичавшего и страдающего недотрахом последней степени представителя семейства псовых. Каждый прожитый день недели – отдельная короткометражная серия, в которой Аомине предпринимал ту или иную гениальную идею, но ему никогда ничего не перепадало. Для правдоподобности не хватало немногословных забавных табличек с надписями, но красноволосый их безо всякой трудности воображал, глядя на проигрывавшего охотника, издавал коронный «бип-бип» и с хорошим настроением уходил в комнату готовить реферат и ответы на вопросы к семинарскому занятию. Из плюсов - «погоня за добычей» проходила после институтских пар в квартирных стенах. Словом, сублимация не мешала оболтусам получать высшее образование. Ей даже выделялось отдельное время, когда парни всласть могли орать и резвиться по-своему, чтобы не создавать поздней ночью неудобств соседям и не объяснять прибывшим полицейским упавший шкаф, перекошенную картину с городским пейзажем, висячую на люстре сумку для сменной обуви и почти отвалившиеся дверцы на кухонных тумбочках. Ну и, конечно же, казусные ситуации, куда же без них! Нетрудно вспомнить неудавшиеся попытки Дайки затащить Тайгу в постель, от которых пробивало на смех. Притворство Аомине заболевшим Кагами помнил исключительно по реакции синеволосого на порцию рыбьего жира и жгучие горчичники от груди до паха. Хохот был на всю спальню и не спадал ровно минуту. Из минусов – страдали оба вне зависимости от места пребывания. Как физически, так и душевно. Если Дайки, замечтавшись в туалете, не дай бог представлял пышные формы зеленоглазой Алекс или развратного Тайгу в кружевном белье с выпирающим стояком в мужских обтягивающих стрингах, то приходилось нешуточно напрягать мозг, чтобы выйти из кабинки спустя пятнадцать минут без «столба в трусах». Тогда в голове вертелись появившаяся с осложнениями на свет дата рождения Зигмунда Фрейда, вновь ошибочно приведённое спортсменом определение «демиелинизация» и припев «What does the fox say?» на английском со всеми лисьими звуками. Срабатывало всегда, даже на четвёртой неделе воздержания. Удивительно, но после этого поток студентов, в котором учился Аомине, в уборную не ходил месяц, так как в туалете некто передразнивал некую «fox» с таким усердием, что справить нужду уже не было такой большой необходимостью. Хуже дела обстояли у Тайги, страдающего не сколько от физической тяги к любимому, сколько от непрекращающегося адского зуда в паху. Чесалось всё, начиная с низа живота и заканчивая в лобковой зоне. Жгло так, что ни сидеть, ни бегать, ни заниматься спокойными физическими нагрузками, ни делать колесо и сальто, если вдруг одолеет скука, было нельзя. Чего уж говорить о принятии душа и желании «просто почесать», что категорически запрещалось. Всякий раз, когда Кагами ненароком задевал уязвлённое место, на него обрушивался град колющих ударов. Такой, будто по очереди всаживали иголки в кожу и при этом заставляли передвигаться. Чудом парню удавалось сдерживать собственные руки, готовые разодрать до крови кожу. Удары кулаком везде, где только можно, мычание и шумное втягивание воздуха – вот чем привлекал к себе внимание студент, когда неистово боролся с раздражающим зудом. А сколько попили крови и помотали нервов друг у друга ребята, когда у обоих под конец дня портилось настроение! Столько гадких слов, угроз, мелких драк происходило в квартире. Похлеще, чем в любой семье, это уж точно. Сон после бунтарства приходил не сразу, да и вина тут как тут подстраивалась сбоку. Было тяжело. Невыносимо тяжело ограничивать себя даже в дружеском объятии и рукопожатии. Обходились лишь кивками, щелчками пальцев и другими жестами. Когда жутко хочется на секунду-другую прикоснуться к близкому человеку, почувствовать искры, накинуться беспричинно на оппонента и не отпускать, пока самому не надоест. Но нет – Кагами не давался и брыкался достаточно больно, чтобы Аомине целый день сгорбленно посещал пары. В таком вот переменчивом темпе и минул почти месяц непростых и терпеливых отношений, пока двадцать восьмой день не был закрашен красным цветом в маленьком календаре Тайги, знаменующий конец воздержания и их мучений. С участием калифорнийской кукушки-подорожника и койота* – американские мультфильмы серии «Looney Tunes» про Вилли Койота, гоняющегося за Дорожным Бегуном (ньюфагам на заметку).