Я не смог собрать слово из кусочков льда

Наша собака Мерлин не знал, что придет это время. Время, когда каждый из них пойдет своей дорогой. Взрослой дорогой. Не знал. Им было всего по восемнадцать, когда они с Артуром переехали в Лондон, поступив в университет. Тогда им казалось, что они будут неразлучны всю оставшуюся жизнь. Вечеринки, выпивка, легкие знакомства, зачеты, подготовка к экзаменам за ночь... Это всё было их жизнью. Студенческие годы пролетели так быстро, что Мерлин даже не успел понять, когда они с Артуром решили, что даже после учебы будут жить вместе. Не было ничего естественнее, чем общий холодильник, который в большинстве случаев пустовал. Общий компьютер, со стареньким процессором. Общий кухонный сервиз! Гордость семьи! Они выиграли эти цветные фарфоровые тарелки на свадьбе родного дяди Артура. Мерлин быстро нашел работу, молодые специалисты в области IT требовались всегда. А вот Артур долго не мог устроиться, и Мерлину приходилось постараться, чтобы подсунуть очередную двадцатку в карман его брюк. У них не было понятия «моё», у них было только «наше». И сейчас, гладя Уриха по гладкой шерсти, Мерлин думал, когда же он упустил момент? Когда надо было привыкать жить без Артура? – Ну, кажется, всё. – Артур подошел к Мерлину и присел рядом с ним на корточки. Мерлин ничего не сказал, даже голову не поднял. Ему было нечего сказать. Нет, не так. Ему много чего хотелось сказать Артуру, но это всё выглядело бы жалкими попытками удержать друга рядом. Артур правильно сказал. Пора становиться взрослыми. Если это значит, что надо съезжаться с девушкой и заводить семью, пусть так. – Не забывай выгуливать Уриха. А то ты как засядешь в инете... – Возьми его с собой. – Пусть он останется здесь. – Артур поднялся на ноги и отошел, будто давая понять, что ему пора. – Но он ведь твой. – Он наш. И я буду вас навещать. – Ага, и алименты не забывай присылать, – улыбнулся Мерлин. – Только после теста ДНК! А то у меня есть подозрения относительно твоей верности. – Да пошел ты. – Да, пора. Гвен ждет в машине. Артур замолчал, ждал, что следующим что-то скажет он. Но не дождался: – Увидимся, хорошо? Мерлин не поднялся, что бы его проводить. Зачем? Он знает, где выход. Знает, что дверь спокойно захлопывается снаружи. Урих поджал уши, когда хлопнула входная дверь. Верность Мерлин просто не отвечал на звонки. Это было легко. Сложнее было игнорировать смски, которые Артур ненавидел писать. «Перезвони», «Как ты?», «Что случилось?» Артур за всю историю написал Мерлину от силы смсок десять, если не меньше, а тут такое внимание. Мерлин не знал чего, добивается. Чтобы Артур перестал звонить? Чтобы не переставал? Когда-то давно, когда в его жизни была Эни, происходило что-то похожее. Мерлин переехал в Лондон, а она осталась в их родном городе. Они переписывались по электронной почте, созванивались в скайпе, виделись, когда Мерлин приезжал к маме на весенние каникулы. Но это было уже не так. Разговоры скатились в обыкновенное «Как дела?», ведь темы для разговоров закончились. У них не было ничего общего. Общих планов, надежд... Общей мечты. А с Артуром... С Артуром всегда было по-другому. Артур просто появился. И не оставил места для других. А сейчас он ушел. Мерлин знал, что это конец. Нельзя всю жизнь прожить с лучшим другом в съемной квартире. Так не делается. И пусть у них были общие планы, стремления, взгляды на жизнь... Они никогда не смогут построить семью. От одной мысли становилось смешно. Какая семья? Они два взрослых парня. Опять тупик. Исходная. Конечная. Остается не брать трубку. Артур сам все понимает. Игнорировать человека, который сидит у тебя на диване сложнее, чем смски... Стоило все-таки сменить замок. – Ты не брал трубку, – констатировал факт Артур. Судя по пустым банкам пива на столе, он здесь сидел довольно давно. Предатель-Урих спокойно устроился на диване рядом. – Мне кажется, ты перепутал мой дом с баром. – Наш дом, – почему-то уточнил Артур. – Твой дом на улице Флит-стрит, номер два. – О, надо же, ты запомнил. И почему-то ни разу не пришел. – Не хотел беспокоить, – пожал плечами Мерлин, – вдруг я бы разбудил Гвен после ночного дежурства. Ты бы меня убил, и я... – Я не хочу так, – перебил Артур. – Почему ты не хочешь просто быть друзьями? Мерлин возмущенно подавился словами, которые хотели сорваться с его губ. – Что? – Это все, на что его хватило. – Почему тебе в голову не пришло, что мы можем быть как все нормальные друзья? Которые живут отдельно друг от друга и которым не мешает дистанция в две остановки. – Дело не в этом. – А в чем? – Артур поднялся на ноги. – В чем дело? Что случилось? Мерлин не знал. Или, может, просто не задумывался о том, почему он не хочет так. – Помнишь, мы когда-то хотели свалить нахер из Лондона? Хотели объездить Азию, побывать в Малайзии. Посмотреть места, где снимали Лару Крофт. – Это все было таким смешным сейчас. По сравнению с реальной жизнью. – Когда меня спрашивали, какие планы у меня на будущее, я не знал. Мне было похер. Потому что я знал, у меня нет планов на будущее вместе с тобой. Понимаешь? Артур молчал. Он понимал, конечно, он понимал. – А сейчас у тебя появилась Гвен, свой дом. Я слышал, как она говорила про какой-то ремонт в гостиной. В гостиной! Дальше вы поженитесь, заведете детей, собак, кошек, хомяков. Будете решать, в какую школу отдать старшего! Я... Я не хочу. – Ты хочешь, чтобы я выбрал между тобой и Гвен? – Нет! – Мерлин чувствовал свое отчаяние. Чувствовал себя таким жалким. Но он всю жизнь был верен... Артуру. Верен их дружбе. – Я хочу, чтобы ты выбрал Гвен. – Ты просто королева драмы. Тебе в голову не приходило, что я не хочу никакого ремонта? Никаких собак, кошек и хомяков. У меня уже Урих есть. Урих радостно поднял голову, услышав свое имя. – И если ты не заметил, то я не перенес свое кресло. – Свой трон, ага. – И в Малайзию мы с тобой обязательно съездим. – Ну конечно. – Мерлин, я тебе пытаюсь сказать, что ты и я – это... другое. – Другое, – повторил Мерлин. – Надо посмотреть это слово в словаре, может, я упустил какое-то определение. – Другое значит не такое, как остальное. – Спасибо! Надо записать. – Мерлин, почему ты такая сволочь? – Обратись к производителю с жалобой. – Пиво будешь? – Не откажусь, тем более я его покупал. Начало Мерлин много раз думал, с чего же все-таки все началось. И, наверно, он вспомнил то самое. Момент, когда Артур стал для него героем. Это произошло классе в восьмом. Мама записала его в школу искусств, и он каждую среду и пятницу посещал уроки игры на скрипке. Видимо, то, что он был самым худым и маленьким в своем классе, даже ниже девочек, не остановило его мать, и она сделала все возможное, чтобы не оставить ему шансов вписаться в школьную тусовку. Над ним издевались. Не то что бы Мерлина это сильно волновало, он привык к непониманию... Еще в детском садике его сторонились, потому что у него не было отца. Это было странно. И дети не понимали, как это, как может не быть отца? В школе непонимание только усилилось. И Мерлин просто перестал пытаться кому-то что-то объяснить. Перестал пытаться кому-то понравиться. Он выбрал одиночество. И его это устраивало. В среду он как обычно закончил к десяти вечера и пошел домой, по пути зайдя в супермаркет. В одной руке футляр со скрипкой, в другой пакет с молоком, хлопьями и апельсинами, без которых Мерлин не мог протянуть и дня. Он знал тех, кто на него напал, это были местные «дворовые хулиганы» из старших классов. Они часто доставали Эванса, но обычно все заканчивалось словесными перепалками. Тут же было что-то другое. – Эй, скрипач, подойди-ка, – это был Коллинз из старшей школы. Рядом с ним стояли его ребята, и все смотрели на Мерлина. Мерлин остановился и начал быстро соображать, как отделаться от неприятностей. И как вернуться домой относительно целым. – Чего надо? Помочь с домашкой по алгебре? – У Мерлина не было больших кулаков и горы мышц. Его единственным оружием всегда был сарказм, который он отлично использовал по назначению. Хотя скорее сарказм создавал куда больше проблем. – Дошутишься сейчас, остряк. – Здоровяк в один шаг преодолел пространство между ними и оказался так близко, что Мерлин ощутил запах перегара и несвежего дыхания. Мерлин сильнее сжал футляр со скрипкой, почему-то казалось, если он его не отпустит, то все будет нормально. – Какие у тебя дела с Берроуз? – Эни? Услышав имя девушки, здоровяк оскалился и схватил Мерлина за грудки. – Еще раз увижу рядом с ней, и у тебя будут проблемы, усек? В одно мгновение Мерлина окружили со всех сторон. Их было минимум шесть. Шесть здоровых старшеклассников. – Это будет довольно затруднительно, так как мы с ней в одном классе по скрипке. Вот интересно, почему нельзя было просто сказать: «да, я всё понял»? – А это мы сейчас уладим. – Коллинз схватил футляр Мерлина и потянул на себя, Эванс не отпускал, но преимущества в силе были не на его стороне. Похититель грубо взял скрипку и бросил ее на асфальт. У Мерлина перехватило дыхание. «Мама будет ругаться», – почему-то подумал он. Треск дерева и злой смех засели в памяти Эванса навсегда. Как легко было уничтожить красоту. Эни Берроуз была смешной. Постоянно улыбалась, смеялась и, казалось, совершенно не думала о реальном мире. Жила фантазиями и историями из книг, которые читала постоянно. А еще она была красивой. Ну, все так говорили, Мерлин просто никогда не обращал внимания. Она всегда была для него назойливым обстоятельством, фоновым шумом... Но почему-то в тот день Эванс приглядывался к ней с другой стороны. Он купил себе новую скрипку и в следующую пятницу снова был на занятиях. Сел рядом с Берроуз и даже улыбнулся ей, чем вызвал ее удивленный взгляд. Глаза у нее были чудесные, огромные, открытые, с длинными пушистыми ресницами. И моргала она тоже чудесно, словно персонаж из сказки про оленят. – Знаешь, кого ты мне напоминаешь? – Эни и Мерлин шли вместе после занятий. Оказалось, что им в одну сторону. – Кого? – Заколдованного Кая из снежной королевы. – Почему это? У меня что, нет сердца? – Есть, но оно очень холодное. И чтобы его растопить, тебе нужно довериться. – Ага, нужен человек, который меня спасет. – Точно! – Эни захлопала в ладоши. – Тебе нужен человек, который тебя отогреет. – Ничего нелепее в жизни не слышал, – улыбнулся он. Эни всю дорогу болтала про заколдованных принцев и прекрасных принцесс. И Мерлина это даже не раздражало. Они почти подошли к дому Берроуз, когда на пути у них возник Коллинз со своей шайкой. – Я тебя предупреждал, – просто сказал он и ударил Мерлина в живот. Его раньше никогда не били, и тогда это было чем-то новым, незнакомым и неправильным. Боль разлилась по всему телу. Но он не смотрел на нападавшего, он смотрел на Эни. Девушка кричала, или, может, кого-то звала. Но кого? Ведь никто не придет. Коллинз продолжал избивать его ногами, а Мерлин не пытался защититься. Ему было стыдно, что Эни это видит. Вдруг рядом с Берроуз оказался незнакомый парень, которого Мерлин раньше не видел. Он толкнул девушку к дому, а сам подлетел к Коллинзу и повалил его на асфальт. Другие парни сразу набросились на защитника, как стервятники на свою жертву. Но парень ожидал нападения и не дал застать себя врасплох. И вскоре вся шайка отдыхала на земле рядом со своим главарем. – Эй, ты как? – Парень возвышался над ним, но Мерлин не видел его лица. Уличный фонарь висел прямо за спиной его спасителя и Мерлину казалось, что его спас ангел, потому что весь его силуэт светился. – Нормально. – Может, ты хочешь встать? – Парень протянул ему руку. – Я бы еще полежал, спасибо. – У Мерлина не было сил даже чтобы приподняться. – Давай. – Сильная рука помогла ему подняться и придерживала все время, пока они шли в дом Берроузов. – Спасибо, – выдавил из себя Мерлин. – Я Артур, брат Эни. – Наконец Эванс смог разглядеть парня, улыбка у него была точь-в-точь как у сестры. – Я Мерлин. – Очень приятно, Мерлин. Будешь спать в моей комнате? Просто у нас нет спальни для гостей. – Что? – Эванс, кажется, все-таки ударился головой, почему у него слуховые галлюцинации? – У нас папа врач, он тебя посмотрит, а завтра мы отправим тебя домой. Идет? Эванс кивнул. Все еще с трудом верилось в происходящее. – Ну вот и хорошо, – Артур снова улыбнулся, и Мерлину показалось, что эта семейная улыбка не такая раздражающая, как он думал раньше. Именной горшок Руки Артура были теплыми всегда. Когда бы Мерлин к ним ни прикоснулся, они всегда были чуть ли не горячими. В отличие от Мерлина. Артур даже в шутку называл его рептилией, а еще заставлял ходить в шерстяных носках. В тот день была вечеринка в честь окончания весенней сессии, и весь этаж предвкушал веселье до самого утра и море выпивки. В их комнату ворвался Арти и заявил, что темой их комнаты является древняя Англия. – А я выбрал Грецию! – смеялся он. – Буду ходить в простыне, и костюма не надо! – Эй, а мы почему не выбирали страну? – возмутился было Артур. – Потому что не пришли на обсуждение. – А когда оно было? – Мерлину, конечно, было все равно на эти переодевания, но несправедливость никогда не оставляла его равнодушным. – Вчера, когда вы оба, без меня, свалили на пляж. – А где нам раздобыть костюмы? – Артур вдохновился идеей и, кажется, уже придумал, кем будут они с Мерлином. – Посмотрите в прокате. Здесь недалеко от кампуса. Чуть дальше того кофе хауса, в котором мы были в понедельник. – А, все, понял. – Артур вскочил на ноги. – Мерлин! Ты идешь? – Иду-иду... – вздохнул Мерлин и поплелся за другом. – Я это не надену, – просто сказал Мерлин и скрестил руки на груди, давая понять, что настроен решительно. – Почему? – Артур потряс перед лицом Эванса помпезной шляпой с красными перьями. – Потому что у меня есть самоуважение. И я не хочу, чтобы кто-нибудь меня в этом зафотал, а потом выложил в инет. – Мерлин, ты это наденешь. И точка. – Нет. Артур нахмурился. Он совсем не принимал отказов. И в такие моменты был похож на капризного ребенка. – Тогда я всем расскажу, какое у тебя второе имя. Мерлин Н Эванс. – Ты не посмеешь! – Рискнешь? Шляпа была страшно неудобной и постоянно сползала на бок и норовила совсем упасть на пол. Мерлину приходилось поддерживать ее рукой. Выглядел он, наверно, абсолютно нелепо и чувствовал себя так же. Вот Артуру было хорошо, напялил красную тунику и соорудил из одной шторы плащ. И стал рыцарем. Ну конечно. Кем еще мог стать благородный Артур? Когда гости заходили к ним в комнату, Артур сразу оказывался рядом и подливал в их стаканы пива из огромной трехлитровой «башни», как он обозвал эту глыбу. А увидев Мерлина, гости ржали, и сразу всем становилось весело. Отлично, он тут в качестве придворного шута. – Мерлин, покажи тот фокус с картами! – подлетел к нему Артур. На кровати Мерлина сидели две блондинки и о чем-то тихо переговаривались, смотря на Артура. – Я его забыл, – соврал Эванс. – Да ладно тебе! Давай развлечем прекрасных дам, мы ведь рыцари! – Но только один! – Мерлин уже знал, что этим все не ограничится. Но вот противостоять этой наглой заднице он не умел. Еще не научился. Дамы остались ночевать у них. Видимо, слишком много выпили, чтобы идти на свой этаж. Артур и Мерлин сложили их на кровати Мерлина, а сами устроились на другой. Узкая кровать не предназначалась для двоих, и Мерлину было ужасно неудобно. Да еще и от Артура исходил жар, как от печки. И к тому же он постоянно ворочался. – Ты меня достал, – прошипел Мерлин и пнул Артура в ногу. – Хватит ворочаться! Если не успокоишься, будешь спать на полу. – Сам там будешь спать, если не подвинешься. – Он еще и огрызается! – Куда двигаться? На стенку? – Ладно, давай так. – Артур пристроился к спине Мерлина и обнял того за талию. – Предупреждаю, я буду кричать, – пошутил Эванс. – Тогда сам будешь объяснять людям, что два парня делают в одной кровати. – Пытаются поспать и не опоздать на завтрашнюю пару? – Завтра пара? Блять... Я думал, что уже всё. Каникулы, все дела, – вздохнул он. – Думать тебе надо меньше. На мгновение по комнате разлилась тишина, и Мерлин уже было обрадовался, что Берроуз уснул, но не все так просто: – Мерлин, – позвал он, – ты спишь? – Да, сплю. – Как думаешь, в древней Англии было классно? О, нет, пожалуйста. Только не это настроение Артура. Обычно такие разговоры затягивались до утра. Мерлин называл это «пьяный философ». Обычно все начиналось со слов: «Мерлин, как ты думаешь?» Но почему-то Эванса умиляло то, как Артура волновало его мнение, будто без этого вопрос до конца не будет решенным. Обязательно нужно мнение Мерлина. – Я думаю, что там были большие проблемы с канализацией и водопроводом. А значит, там было не классно. Ты только представь. Благородная дама на балу, и тут ей захотелось в туалет. Она идет в специальную комнату, находит свой именной горшок и садится туда. – Именной горшок? – выдавил Артур, кажется, задыхаясь от смеха. – Мисс Элизабет Беннет. И горшок желтый в горошек. – Ага, и мистер Дарси. И розовый горшок в цветочек. – Блять! – Артур уже откровенно ржал. – Сэр, кажется, вы взяли мой именной горшок! – Мерлин попытался изобразить благородный тон. – Прошу прощения, мистер Дарси, вот ваш горшок! Кажется, парни смеялись и перешептывались до самого утра. Мерлин не помнил, как уснул. Помнил только горячие руки Артура, которые крепко его сжимали, и свою улыбку, никак не сползавшую с лица. Патронус Мерлин болел редко, но, как говорится, метко. Начиналось все с покалываний в горле, а дальше по цепочке – тяжелая голова, ломота в костях, насморк, кашель, температура и боль. Боль была надоедливой, если раньше она прекращалась хотя бы после обезболивающих, то в тот день она не покидала его даже после трех таблеток. Жар, казалось, сжигал изнутри, но все равно его трясло от холода. А как назло завтра утром должна была быть пара их куратора. Кто не приходил на пары куратора, тот автоматически попадал в черный список. Артура не было очень долго. Мерлин не знал, сколько точно, но казалось, что прошла целая вечность. Но вот хлопнула дверь, и раздался голос друга: – Дорогая, я дома! Не получив ответа, Артур подошел к кровати Эванса и присел рядом. – Ты чего? – Ничего. Болею. Ночуй сегодня у Арти, а то заразишься. – Мерлину с трудом удавалось говорить. Он был укутан одеялом с головы до ног. – У меня иммунитет хороший, – махнул рукой Артур, – и ты же не думаешь, что избавишься от меня так легко? Я тебя одного не оставлю, вдруг ты девчонок приведешь? – Ага, приведу. Что бы они меня мазью натерли. – Кстати, давай я тебя натру. – Артур отбросил шутки и сейчас точно говорил серьезно. На его лице было написано такое волнение, что у Мерлина проснулось чувство вины. – Ты же не девчонка, тебе нельзя. – Где она? – А я секу? Она вообще у нас есть? – Ну вроде твоя мать посылала. Сейчас поищу. И Артур направился к их общему стеллажу. Они всегда шли к нему, когда не знали, где найти нужную вещь. И всегда всё находили именно там. Одним словом – чудо стеллаж! – Давай, оголяйся. – Артур сел на его кровать, в руках у него была та самая мазь. Волшебная, можно сказать. Ее делала мама Мерлина. – А можно мне просто поспать? – Нет. Раздевайся. Мерлин знал, что спорить с этим упрямым ослом невозможно. Все равно же разденет и натрет со всех сторон! А Мерлин потом будет вонять травами и потеть под промокшим одеялом! – Давай ты сам меня разденешь, у меня сил нет вообще, даже чтобы моргать. – А ты не моргай. Не дергайся, лежи и получай удовольствие. – Так вот как ты со своими девчонками разговариваешь? – Ну все, сарказм на месте, значит выживешь. Артур вскрыл его кокон, и сразу стало холодно. Теплые руки перевернули его на живот и задрали футболку. – У тебя еще сыпь какая-то на спине. Ты ел что-нибудь странное? – Руки Артура бережно погладили кожу и остались лежать грузом, дышать стало труднее. – Я ел суп, твоего приготовления. Так что чудо, что я вообще жив. – Мерлин, это было три дня назад. Ты что, ничего не ел с тех пор? Мерлин не ел. Он забывал поесть, когда ему было плохо. Сейчас Артур его убьет. – Меня не было всего два дня! Два дня! Что бы было, если бы я ушел на неделю? «Я бы умер», – подумал Эванс. – Ничего бы не было. Запарил. Ты будешь меня мазать или нет? Знаешь ли, мне не очень удобно лежать лицом в подушку. – Иногда мне так хочется надавать тебе по шее или по твоей заднице. – В подтверждение своих слов Артур шлепнул его по выпирающей части тела. – Что это, черт возьми, было? – Мерлин дернулся, но сильные руки придавили его обратно. – Лежи спокойно. Что-то вязкое и холодное прикоснулось к его спине, и Эванс зашипел. Было не очень приятно. Артур сразу же начал растирать мазь, и под его прикосновениями Мерлин расслабился. У его друга были волшебные руки: большие, сильные, горячие и одновременно нежные и мягкие. Эванс не помнил, как уснул, проснулся он оттого, что ему было ужасно жарко. Говорят, что темнее всего перед рассветом. Наверно, эта поговорка сейчас бы подошла. Мерлину было очень больно и страшно. Он еще никогда так сильно не болел. Эванс тяжело всхлипнул, сдерживая слезы. – Все хорошо, Мерлин. Я здесь, – раздался голос Артура, и сильные руки обняли его покрепче. – Не уходи, хорошо? – попросил он. Завтра он спишет все на бред больного человека. – Никогда. – Никогда. Губы Артура коснулись его шеи, нежно и невесомо, будто боясь, что Мерлин почувствует. Кажется, Берроуз даже носом об него потерся и втянул в себя его запах. Рука Артура, до этого лежавшая под головой Мерлина, пролезла под него и перекатила на себя. Теперь Мерлин практически лежал на Артуре. Он чувствовал, с какой нежностью его обнимает и прижимает к себе друг. Его руки обвивали Эванса со всех сторон, словно боясь не удержать. И Мерлин растворился в этом прикосновении. Он потерся щекой о шею Артура, повозился, устраиваясь удобнее, прочувствовал каждый миллиметр соприкасающейся голой кожи... Он никогда и никому не расскажет об этом моменте. Если бы в будущем его поймали дементоры, то Мерлин бы точно знал, какое воспоминание поможет ему вызвать Патронуса. Определения – Нет-нет-нет-нет! – Мерлин качал головой, словно игрушечная собачка в маминой машине. – Ты вот сейчас вообще не права! Один раз дашь слабину, и эта задница сядет тебе на шею и ножки свесит! Гвен сильно изменилась за то время, пока Мерлин ее не видел. Прическа точно поменялась... Цвет губной помады. Ей очень шло. Она стала похожа на настоящую леди. – Один раз помыла за ним посуду, и он будет думать, что так и надо! Никогда не мой его посуду! – Это было самым первым правилом в сборнике Эванса «Уход и дрессировка особо наглых задниц». – Да мне не сложно, – улыбнулась Гвен, – мне даже нравится. Мерлин вздохнул. Вот испортит она его! Испортит! – Я вот тебя спросить хотела, как мне Артура рыбой накормить? Он ее совершенно не ест. – Ну, правильно. Ты наверно ему так и говорила, вот, Артур, рыба, поешь ее, пожалуйста. – А как надо? – Берешь филе рыбы, картошку, сыр и томаты. Томатов побольше, что бы прямо цвет рыбы поменялся. Запекаешь это все в духовке – и все. – Но так это же все равно рыба. – Ему говоришь, что это курица по-мексикански. Он вообще не разбирается в курице. – Мерлин махнул рукой. – Я так всегда делал. Ест за обе щеки. Гвен засмеялась. Вокруг ее глаз проступили незаметные еще морщинки. – Знаешь, мне иногда кажется, что я его у тебя одолжила. А потом мне придется его вернуть, в том же виде, в котором взяла. Ну, вот и приехали. Мерлин ждал, что Гвен пришла поболтать не только о рыбе. Он боялся этого разговора. Потому что не знал, что он сможет ей сказать. Иногда он прокручивал этот разговор у себя в голове, мысленно назвав его «отказ от прав и благословение». Но всегда, во всех своих мысленных монологах, он не находил правильных слов. Если Гвен спросит его прямо, он не сможет соврать, скажет, как есть. И будь, что будет. Пусть она его возненавидит, но зато будет знать правду. Так лучше. И Мерлин был готов к этому вопросу. – Иногда он забывает, что я это не ты. Я поняла это, когда он однажды меня спросил: «Как ты думаешь, если бы мы жили на Марсе, мы были бы красного цвета?» Я ответила, что понятия не имею, ведь нет никаких научных фактов о том, что на Марсе есть жизнь. И он как-то поник. Наверно, ожидал, что я отвечу иначе. А что я должна была ответить? Я не умею быть тобой, Мерлин. Не умею говорить ему правильных слов, которые его успокоят или развеселят. – Он всегда такой, когда выпьет. Гвен тяжело вздохнула и откинулась на мягкие подушки дивана. Эванс подумал, может, надо было предложить ей чай или еще чего? Просто он не привык быть гостеприимным хозяином. Обычно Артур всегда общался с людьми, которые приходили, а Мерлин просто не мешал и иногда вставлял пару слов. А когда приходил Берроуз, то сам брал все, что ему надо. Он никогда не был гостем в этом доме. – Он не переживет, если ты уйдешь. Это его сломает. Иногда, когда он меня обнимает во сне, мне кажется, что он обнимает тебя. Вы с ним идеально подходите друг другу, все это видят. А я просто пришла и забрала чужое. – Не говори так, Артур любит тебя. – Но он никогда не будет любить меня так, как тебя. – Это другое. – Вот Артур точно так же ответил. Это другое. Но что другое? Дай мне определение, потому что я не понимаю. Мне нужна точная формулировка. – Ее нет. – Мерлин опустил глаза. Ему стало некомфортно. Уж лучше бы Гвен прямо спросила про то, что ее волнует, а не расспрашивала о том, чего Мерлин сам не понимает. – Всегда есть точное название чувств, Мерлин. Любовь, дружба, ненависть, ревность, отчаяние. Мы ведь не первые люди на земле, все чувства уже когда-то кто-то чувствовал и дал определения. – Нет. Нельзя дать чему-то огромному, важному, самому лучшему в твоей жизни определение в одно слово! – Прости, я тебя расстроила? – Гвен взяла его за руку. – Все нормально, просто я и сам не понимаю, что между мной и Артуром. – Мерлин через силу улыбнулся. – Но тебя не должно это беспокоить, в смысле, Артур любит тебя. – Я знаю. – Гвен обняла его и больше ничего не спрашивала. И Эванс был благодарен ей за это. Моя душа – А еще у Джоаны Паркер очень горячая подружка. Не помню, как ее зовут, но она интересовалась книгами по истории Югославии и комиксами про Бэтмена. Я подумал, что это судьба. Зря ты не пошел со мной. Упустил свой шанс! Она бы даже не уснула, если бы ты начал рассказывать, в чем отличие Робина из комиксов и Робина из первой экранизации. – Я очень ценю твои попытки свести меня с кем-нибудь, но не надо. – Мерлин наконец-то нашел удобное положение и старался уснуть. Но этот олух, кажется, был настроен поболтать. – А еще мне кажется, она бы не возражала познакомиться поближе. – Артур выделил последнее слово. – Если ты понимаешь, о чем я. – Артур, я всегда понимаю, о чем ты. И пошел нафиг. Спи давай. Завтра пара с восьми! Если я из-за тебя не высплюсь, то списать ничего не дам! Берроуз оценил угрозу и даже на несколько минут замолчал. – Мерлин, ты девственник? – Нет. – Не ври мне. – А ты не задавай тупые вопросы! – И тебе даже не интересно? Ну... Каково это всё? Если бы это спрашивал любой другой человек, Мерлин бы просто отшутился. Ответил бы что-то вроде: «А тебе не интересно, каково это – сначала думать, а потом говорить?» Но Эванс знал, что Артур спрашивает не потому что хочет унизить или доказать, как сильно он превосходит его в этом, а потому что он хочет понять. Услышать мнение Мерлина. – Интересно... Но я еще не нашел человека, который бы меня привлекал. – Тебе что, девушки красивые не встречались? – Нет, не в этом дело. Только не смейся, хорошо? – Да не буду я смеяться. – Для меня главное, что бы я полюбил самого человека. Полюбил его всего. Чтобы меня привлекал он сам, а не его тело. Артур молчал, и Мерлин, кажется, слышал, как работает его мозг. Он пытался разобраться. – Ты что, меня даже девчонкой не обзовешь? – удивился Эванс. – Не знаю, для меня это все странно. Я всегда отделял секс и любовь. – Ну, секс – это ведь единение. – Единение тел, я знаю. – Единение душ. Я верю, что мы все рождаемся в группе душ, которые связаны друг с другом. – Значит, по-твоему, мы уже когда-то рождались вместе? – Очень может быть. Души, которые уже были связаны в прошлом, не отпускают друг друга. Они рождаются вместе и до самого конца пытаются дать нам знать, что это та самая. Та самая душа, с которой ты связан. Их может быть пять, три... А может быть только одна. Родная душа. – Я тебя понял. Ты хочешь сказать, что ни одна девушка не была той самой душой? С которой ты связан? – Да. И если ты мне скажешь, что секс и любовь – это разное, я тебя не пойму. Секс для меня – это не физический акт, это единение душ... Если бы было возможно стать одним целым по-другому, я бы отказался от секса. – Ты извращенец. Самый странный извращенец на свете. – Спасибо. – У тебя сперматоксикоз, потрахаться тебе надо и всё. Если бы один раз попробовал, то не пел бы сейчас про единение душ и все такое. Будь мужиком. Найди себе кого-нибудь. Может, дело в том, что тебя сами девушки не привлекают? Ну... ты понял. – Я не гей, если ты об этом. – А, ну хорошо, – расслабился Артур. – Можно еще вопрос? – Давай уже. – А если эта родная душа будет в теле мужчины? – Мне будет все равно, если я пойму, что это она. – Даже если это будет здоровый сорокалетний мужик с залысинами? – Вряд ли я бы узнал, что эта та самая душа, если бы это был сорокалетний мужик, – рассмеялся Мерлин. – Нет, ну а вдруг! Представь, ты приходишь завтра на пару, а там новый препод. Он ведет у нас весь семестр, и ты понимаешь, что это она! – Тогда я захочу удостовериться, что это действительно она! – А мужик был бы пидаром и делал бы все, что бы оттрахать тебя. И про единение душ бы согласился и про то, что тоже чувствует это самое! – Артур, если ты считаешь мою теорию абсурдной, то просто не согласись со мной. Но не надо мне доказывать, что я не прав. Я же просил не смеяться надо мной. Мерлину стало больно от слов Артура. Он доверил другу свою тайну, а он просто высмеял его. Сейчас он вообще жалел, что рассказал об этом Берроузу. Лучше бы просто сказал, что не нашел достаточно привлекательную девушку. – Прости... Просто я боюсь за тебя. – Не надо за меня бояться. Я взрослый парень и могу позаботиться о себе сам! – Сон уже совершенно пропал. Ну вот, почему Артур не любил поговорить днем? Например, за ланчем? Нет, надо было обязательно глубокой ночью... – Мне иногда кажется, что я обязан тебя защищать. Спасать твою задницу от неприятностей. – Это я постоянно спасаю твою от отчисления! – Просто знай, что если кто-нибудь тебя обидит, я его убью. Правда. – Никто меня не обидит! Артур, успокойся. Я вообще жалею, что рассказал тебе обо всем этом. – Нет, зато я понял тебя. И больше не буду пытаться свести с кем-нибудь. – О, ну это того стоило. Спасибо. – Давай спать? – Давай, – согласился Мерлин и улыбнулся. Нет, конечно, его раздражало, как к этому разговору отнесся Артур... Но все-таки в глубине души ему было приятно, что Берроуз попытался его понять. Конечно, с первого раза это не получилось, но Мерлин чувствовал, что у них еще много времени. Игра – А почему две спальни? – искренне удивился Арти. Его пиво опять закончилось, и он потянулся к новой бутылке. Сидеть на полу было неудобно, поэтому он часто менял позу, чем вызывал у Мерлина приступы жалости. Но играть в карты по-другому не было никакой возможности. Он был первым гостем в их с Артуром новой квартире, и они готовились к его визиту очень тщательно. Артур даже вынес мусор, который всю неделю копился у входной двери. А Мерлин собрал пустые коробки из-под пиццы и даже протер пыль и пол. Из мебели у них был один старенький диван, телек, стол и кухонный гарнитур, который достался им от предыдущих хозяев. Жили они здесь всего неделю, поэтому обжиться как следует еще не успели. Надо было купить нормальный шкаф для одежды, мягкую мебель, шкафчики в ванную комнату... Да, затрат будет много, но зато это их квартира. Его и Артура. – В смысле? – не понял Артур. Была его очередь раздавать, и он мешал карты с особой тщательностью. Как будто это поможет ему выиграть. Иногда, когда Артур выпивал, у него появлялась одна особенность – тормозить. Его движения и мысли замедлялись. А желания к неизведанному обострялись. – Ну разве не разумнее было снять однушку? Так же дешевле. – Ну нам же нужно две комнаты. – Я и спрашиваю почему? Ведь вы уже переехали! Вам уже не надо ничего скрывать. – Что скрывать? – Мерлину стало интересно. Он даже банку с пивом поставил обратно на пол. – Ну, то, что вы пара, – смутился Арти. Мерлин и Артур переглянулись. – Мы не пара! – заявили сразу оба. – Да ладно вам, вся общага уже давно в курсе. На последних курсах мы просто вам всегда подыгрывали, чтобы не смущать лишний раз. Хотя я сильно обиделся, что вы мне так и не сказали сами! – Арти, мы не пара! Мы не геи! – Артур возмутился изо всех сил. – У меня, между прочим, всегда девушки были. – Ну, девушки приходили-уходили, а Мерлин всегда был твоим парнем. – Что? Я никогда не был его парнем! – Я сейчас обижусь, правда! Ну, хватит уже, честное слово! Чего вы боитесь? Мы же в современном мире живем, уже никто никого за это не осуждает! Быть геем нормально! – Мы знаем, что геями быть нормально и очень хорошо к ним относимся. Но вот только мы не геи. – Да блин! Ребят! Мы на первом курсе даже спорили пара вы или нет! И я проиграл пятьдесят фунтов, когда сказал что нет! Фредди пробрался к вам ночью и снял очень занимательное видео. – Это что еще за видео? – Как вы спали в одной кровати, обнимались и нежничали. Фредди даже пошутил, что без стука к вам больше никогда не войдет. Психика дороже, типа. – Ладно, опустим, что Фредди прокрался к нам в комнату и снял видео... – Эванс был шокирован. – Просто ответь, разве друзья не могут спать в одной кровати? – Могут. Но вот как вы – нет. Не могу это объяснить. В общем, все чувствуют это. Даже кто вас первый раз видит, сразу понимает, что к чему. – Тогда объясни нам, что к чему, потому что мы не понимаем. – Мерлина слова друга сильно задели. Каково было узнать, что все твои однокурсники, все друзья считали тебя геем! – Ну, блин... - покраснел Арти. – Любовь у вас, все дела. Сразу это видно. – Да, мы любим друг друга. Но мы не пара. Мы друзья. Мерлин замер, Артур впервые сказал это слово. И не «я люблю», а «мы любим», как будто это уже решенное дело. Может, во всем виноват алкоголь? – Не... Ты вот не путай. Друзья себя так не ведут. Что-то я не припомню, чтобы меня палили с Фредди в одной кровати. Или чтобы я обнимал его и считал это милым. Или чтобы переехал с ним в одну квартиру после универа. Так только парочки делают. – Но мы не пара. – Кажется, я понял, вы любите друг друга, но не трахаетесь? Проще говоря. Артур заржал. – Ага, точное описание. – Что-то странно как-то. – Почему странно? Разве ты не любишь Фредди? – Господи, не говори в одном предложении слова Фредди и любовь! А то меня сразу на ржач пробивает. Он, конечно, отличный чувак, но мы не вы. Да нас целующимися-то не представишь! – А нас представишь? – Легко вообще. Мерлин тебе идеально подходит. Ну, он такой... спокойный, красивый, изящный что ли, – опять покраснел Арти. – Блять, не каждый день узнаешь, что твой друг всегда считал тебя геем, да еще и считает Мерлина красивым. – Ну просто вы меня удивили! Как можно любить друг друга, но не трахаться? – Так, всё, закрыли тему! - не выдержал Мерлин. Он уже достаточно наслушался. – Смотри, ты смутил Мерлина, – рассмеялся Артур. – Он очень забавный, когда смущается. – Ладно, не буду смущать хороших людей. Что, играем дальше? Может, на желание? Мерлин знал, что Арти не просто так предложил играть на желание. Но ему по-прежнему было интересно. Интересна реакция Артура. – Сколько можно проигрывать! Тебе играть и пить абсолютно противопоказано! – Мерлину было обидно за друга. Артур ни разу не выиграл за весь вечер. – Видимо, сегодня удача на моей стороне! – Арти осушил очередную бутылку одним большим глотком. – Хочу, чтобы ты поцеловал Мерлина. – Что? – поперхнулся Эванс. – Ты с ума сошел? – Это вам маленькая месть за то, что обманывали меня все это время! Мерлин перевел взгляд на Артура и увидел в его глазах вопрос. Он спрашивал его мнение. Почему он всегда перекладывал всё на плечи Эванса? – Просто поцелуйтесь, и я отстану, – пожал плечами Арти. – Я же не заставляю вас отсасывать друг другу или еще чего. – Ты извращенец! – Мерлин чувствовал, как его лицо пылает. - Я не буду с ним целоваться. – Арти, загадай, что-нибудь другое, хорошо? – В тоне Берроуза была угроза. За какой-то один миг, казалось, он протрезвел. – Ладно-ладно, я же просто пошутил. Не хотите – не буду вас заставлять. Мерлин собирал пустые бутылки из-под пива, когда Артур подошел к нему и поцеловал. Мусорный пакет выскользнул из рук и упал на пол со страшным грохотом. Мерлин сжал губы, он не хотел... Рефлекторно он вытянул перед собой освободившиеся руки и отпихнул пьяного Артура. – Зачем? – спросил Эванс, отшатываясь назад. – Разве тебе не интересно? – А тебе? – Мне да. – Артур ничуть не смутился. Как будто он ожидал, что Мерлин его оттолкнет. – Это всё неправильно. – Почему? – Потому что Арти верно сказал, твои девушки приходили и уходили. А я не хочу уходить. – Так не уходи. – Думаешь, всё так просто? – Думаю, что тебе не надо всё усложнять. – Артур смотрел ему прямо в глаза. – Давай попробуем. Артур действительно хотел. Это должно было произойти. Рано или поздно. Мерлин ждал этого момента. Боль У Мерлина было плохое предчувствие. У него закружилась голова, и он чуть не грохнулся, когда принимал душ. Дыхание никак не могло прийти в норму, а мысли были только об Артуре. «Пожалуйста, пусть все будет хорошо», – молился Мерлин. – Мерлин Эванс? – раздался в трубке незнакомый женский голос. И Мерлин понял, что случилось ужасное. – Да, – не узнал он свой голос. – Вы являетесь контактным лицом в страховом полисе Артура Берроуза. – Что с ним? – Мерлин замер. Сердце бешено стучало и не давало нормально вдохнуть воздух. От одного ответа зависело, будет ли Мерлин пытаться дышать... – Произошла авария на Роутер-стрит. Мистер Берроуз без сознания, но никакой угрозы для жизни нет. Вся информация при личном присутствии. Вы знаете, как добраться до нас? – Да... Я сейчас буду. Мерлин сбросил звонок и сглотнул. Сердце никак не могло успокоиться, а дыхание прийти в норму. Он постоял в темноте еще несколько секунд и проклял себя за то, что мысленно уже увидел, как склоняется над мертвым Артуром... – Кем вы приходитесь мистеру Берроузу? – спросила хмурая медсестра лет сорока. В приемном отделении стоял страшный гул, и женщине приходилось повышать голос. – Я друг. Близкий. – Информация выдается только членам семьи. – Но я его контактное лицо! – У Мерлина дрожали не только руки, но и голос. – Мне позвонили и сказали ехать сюда, потому что Артур попал в аварию! И если вы сейчас не скажете, в какой он палате, то я просто обыщу каждый сантиметр этой больницы и найду его сам! – Пятый этаж, палата шестнадцать. – Казалось, медсестра посочувствовала ему, но Мерлину было все равно. Он хотел только увидеть Артура и взять его за руку. Когда Мерлин вошел в палату, он застал медсестру, которая поправляла подушку Артура. Она приветливо улыбнулась, и Эвансу стало спокойнее. Значит, состояние не ухудшилось, пока он добирался сюда целый час. – Вы вовремя, лечащий врач прогнозирует, что скоро пациент очнется. – Что с ним случилось? – Мерлин подошел к Артуру и теперь смог разглядеть синяки, неглубокие ранки и отеки на левой стороне лица. – Такси, в котором он находился, не справилось с управлением и съехало с трассы. Водитель скончался на месте. – С Артуром... всё будет хорошо? – Эванс не мог оторвать взгляда от друга. – Конечно. Травмы в основном внешние. Перелом запястья, небольшое сотрясение и ссадины. В рубашке родился твой друг. – Да, он такой. – Мерлин улыбнулся, окончательно успокоившись. – Спасибо огромное. Кстати, я Мерлин. – Очень приятно, я Гвен. – Девушка протянула ему руку, и Эванс с удовольствием ее пожал. – Тебе что-нибудь принести? – Нет, просто покажи, где здесь можно добыть кофе. – Здесь есть автомат, но, если честно, кофе там мерзкий. Лучше спуститься в кафетерий. Латте там шикарный. Хочешь, провожу? – Да, только я не хочу долго отсутствовать. Мне нужно быть рядом, когда он очнется. – Тогда нужно поспешить! Спешили они зря. Артур не очнулся до самого утра. И первым, что заявил Артур, было: – Почему в мой член вставлена какая-то херня? – А как ты думаешь? Мерлин проспал всю ночь у кровати друга, придвинув к ней кресло. Спина ужасно болела. – Ты мстишь мне за тот случай с галстуком? – О, поверь, тебя еще ждет расплата. Артур попытался сесть, но у него ничего не получилось. Он нахмурился и еле сдержал стон. – Я сейчас позову медсестру. – Мерлин вскочил на ноги и побежал за Гвен. – Когда я смогу вернуться домой? – перебил врача Артур. Казалось, Берроуза абсолютно не волнует его состояние. Когда дело касалось его самого, Артур всегда проявлял полное безразличие и вел себя как ребенок. – Как только мы убедимся, что с вами всё в порядке. – Всё в порядке. Я сэкономлю вам время. – Артур! – рассердился Мерлин. – Прекрати себя так вести и послушай врача! – Ваш друг очень разумный молодой человек, рекомендую прислушаться к его совету. – Возможно, вы меня не поняли, но я еще раз вам говорю: со мной все в порядке. Я хочу вернуться домой сегодня. – Я не могу вас выписать, вам ежедневно нужно получать уколы и обрабатывать швы. – Я могу оплатить приход медсестры на дом. Такой вариант вас устроит? – Да, вполне, мистер Берроуз. – Доктор Уитмор сдался. – Отлично. Мерлин, мы едем домой. – Но... – Я сказал домой. И по тону друга Мерлин понял, что спорить бесполезно. Артур словно превращался в другого человека в такие минуты. Во властного, бескомпромиссного и упрямого. Человека, которого не волнует чужое мнение. И Эванс такого человека боялся. Как два совершенно разных характера могут существовать в одном теле? – Я не мог там оставаться. – Он взял руку Мерлина. Дома он снова стал его Артуром. – Когда мама болела, я буквально жил в больнице. Мне даже раскладушку поставили в ее палате. Я не мог ее оставить, потому что мне было страшно. Вдруг ночью бы за ней пришли, чтобы забрать? А меня бы не было рядом, что бы защитить ее. Она не должна была быть одна. – Сколько тебе тогда было? – Лет восемь. Я еще не понимал, почему мама должна была быть в том месте, почему мы не можем забрать ее домой. Но я понимал, что скоро потеряю ее. Она старалась улыбаться, до самого конца. Боялась, что напугает меня. Мерлин лег рядом с Артуром и осторожно обнял, стараясь не причинить боль. – Обещай, что никогда не дашь мне повода вернуться в больницу, – попросил Артур. – Но вдруг тебе понадобится сдать анализы? Или сделать рентген? – Я не об этом. – Артур сжал его руку. – Понимаешь? Мерлин понимал. Но как он мог дать такое обещание? – А я сказала, что ты это выпьешь сейчас же, мистер не-желаю-пить-таблетки. Или я спущу тебе штаны и сделаю укол в твои мягкие ягодицы. – Прошу прощения, миледи, но я уже, кажется, говорил, что не желаю пить таблетки, от которых у меня... – Газы? – Бессонница! – Мерлину казалось, что Артур был готов запустить в Гвен подушкой, или еще чем покрепче. Эвансу было смешно от самой ситуации. Артур и Гвен ссорились как пятилетние дети, которые не могут поделить песочницу. Берроуз еще так никогда не бесился. Один раз Гвен сказала, что если он еще раз пропустит прием лекарств, то она ему свечку поставит. И Артур ей поверил. Она могла выполнить угрозу. Эта девушка была очень прямолинейной и, казалось, никогда не шутила. – А теперь перевернись на живот и расслабься. Пришло время массажа. – Ты должна была быть Гитлером в прошлой жизни, – заявил Артур, послушно переворачиваясь. Гвен появилась. И внесла изменения в их жизнь. Она переставляла вещи на тумбочке, в ванной, на кухне... Изменила рацион Артура, научив Мерлина готовить полезные блюда. А еще она не задавала вопросов. Гвен не удивилась тому, что в комнате Артура больше вещей Мерлина, или что второй спальней практически не пользуются. Она была первым человеком, который появился у них двоих. Когда Артур и Мерлин переехали в свою квартиру, то они практически потеряли связь с внешним миром, у них появился свой собственный. Жили они на небольшие онлайн доходы Мерлина, и на деньги, которые высылал отец Артура. Сам Артур искал работу, но ему не везло. – Ты ленивый и слишком гордый, – сказала Гвен, когда закончила обрабатывать почти зажившие швы Артура. – Тебе надо измениться самому, если ты хочешь изменить свою жизнь. Мерлин ждал, что Артур начнет ругаться с девушкой, но он лишь промолчал. И Эвансу показалось, что он чего-то не понял. Что-то пропустил. Было в этом молчании что-то большее. И впервые он не знал, о чем думает Артур. – Я больше вам не нужна, завтра уже можно снимать повязку окончательно. – Гвен улыбнулась Мерлину. – Всё будет хорошо с твоим Артуром. – Спасибо, – Мерлин обнял девушку. – До свидания, Артур, – сказала Гвен, уходя. – Прощайте, мисс Новак. Артур замкнулся. И Мерлин не мог его понять. Что случилось за это время? Обещания Мерлин не знал, чем себя занять. Даже в интернет лезть не хотелось. Слишком много всего накопилось за эти дни, и, чтобы наверстать упущенное, ему придется просидеть в сети до самого утра. И почему-то даже начинать не хотелось... Он всегда мог сделать это завтра или на выходных. Не то что бы в природе Мерлина было откладывать дела на потом, но в рождественские праздники хотелось делать что-то необыденное. Или обыденное, но только для этих дней. Например, пересматривать Гарри Поттера с комментариями режиссера, жевать сырный попкорн, спорить, кто на этот раз идет за бутылкой пива к холодильнику, доедать салаты, которых осталось слишком много с вечеринки Арти и, конечно, быть вдвоем. Мерлин включил «Тайную комнату», сделал себе сырный попкорн, укутался в одеяло и постарался вникнуть в сюжет, который он знал даже лучше, чем свои пароли от разных сайтов. Сейчас Артур предложил бы какую-нибудь игру. Например, делать по глотку пива после каждого Гермиониного «я знаю». Мерлин улыбнулся, вспоминая, как перепил Артура в их последней такой игре. Берроуз обещал вернуться через неделю. Прошло уже два дня, значит, осталось пять. Пять длинных дней дома. Даже на работу не выйдешь, ведь у всех праздники. К Арти идти совсем не хотелось, у него опять будет много народа и шума. Он впервые остался один так надолго. И сейчас было самое время задуматься о том, с кем же он общался, когда не было Артура. До Артура... Разбудил Мерлина телефонный звонок. – Ты какую часть смотришь? – спросил Артур, находившийся в Бирмингеме вместе с Гвен. – Тайную комнату. А ты? – Философский камень. – Познакомились? – Мерлину было интересно, как прошла встреча с семьей Гвен. – Типа того. – Артур ненадолго замолчал. – И брат Гвен меня ненавидит. – С чего ты взял? – Мерлин поднялся с дивана и направился на кухню, Урих обиженно лежал на своей подстилке. – А он сам мне сказал. Пригрозил, что если я обижу его сестренку, то он меня в бетон закатает. И я ему верю. Он вроде строитель. – Да, не повезло тебе. Теперь, если что, то я знаю, где тебя найти. – Ага, под бетоном, – тоже посмеялся Берроуз. – А ты знал, что у Уриха появилась дама сердца? – Вроде лабрадор миссис Купер? – Артура было плохо слышно, связь все-таки была паршивой. – Ага, она. Теперь Урих обижается, что я не пускаю его на свидания. – Ты жестокий человек. – Нет, я разумный человек. Мы пока не готовы завести щенков. – Ты не хочешь прибавления в нашей семье? – Мерлин буквально увидел улыбку Берроуза. И даже, кажется, знал, что Артур стоит на балконе, потому что гул шумной улицы ни с чем нельзя было перепутать. – Мы с тобой уже говорили об этом, у нас слишком маленькая квартира. – Помнишь, я обещал, что мы с тобой обязательно переедем в свой огромный дом с белым заборчиком, качелями на заднем дворе, светлыми комнатами и огромным подвалом, в котором будет очень уютно твоим компьютерам? – Ты хочешь, чтобы я жил в подвале? – засмеялся Мерлин. Он и сам мечтал, что они когда-нибудь накопят на свой дом. Но вот только когда? – Там тебе самое место! – Ну, спасибо. – Подожди секунду. – Тон Артура изменился. Мерлин отдаленно услышал чужие голоса. – Меня зовут ужинать. Созвонимся потом, хорошо? И связь прервалась. Или Артур просто положил трубку. Мерлин еще несколько секунд постоял с мобильником в руках, вдруг перезвонит? Но звонка не было. Урих заворчал совсем рядом и потерся об его ногу, прямо как кошка. – Вот когда купим большой дом, тогда и щенков заведем, хорошо? – объяснил Мерлин Уриху, как человеку. Он должен был понять. – Я никого не хочу отдавать чужим людям. Будем всех воспитывать сами. Так что с этим подождем, хорошо? Урих сел напротив Мерлина и, кажется, ничего не имел против. А сам Эванс не мог отделаться от мысли, что в их с Артуром планах что-то неправильно. Но никак не мог понять что... Человек-абсолютное – Просто скажи, что ты хочешь. Артур устал. Мерлин видел это. Устал искать выход, устал искать способ. Он выдохся. Мерлин чувствовал, что Берроуз больше не мог. Сейчас было бы так просто сказать обидные слова. Попросить оставить в покое... Попросить больше никогда не приходить. – Я хочу, что бы все было как раньше. – Но уже не будет как раньше. Мерлин понимал это. Даже если они начнут общаться как раньше и делать вид, что ничего не произошло, то все равно рано или поздно придут к этому самому разговору. Уже нет обходных путей. – Помнишь, как когда-то вы с Гвен сильно поругались. Она сказала тебе, что есть человек-будущее, а есть человек-прошлое. И она просила тебя понять для себя, кто для тебя кто. – Помню. – Что ты тогда ей ответил? Ты мне не рассказал. Но, судя по тому, что вы помирились, я могу предположить, что ты ей ответил. – Я сказал ей, что для меня нет людей-прошлого. Каждый человек, которого я люблю, который важен для меня, который держится за меня – человек-будущее. Я не привык разбрасываться дорогими для меня людьми. – Думаю, что Гвен имела в виду не это. – Я знаю, что она имела в виду. Просто... блять. Почему все так? – Просто, наверно, нельзя изменить правила. Нельзя стать чем-то другим. Мы такие же, как все. Ничем не отличаемся от других таких же парней, которые когда-то тоже встали перед выбором. – Не говори так. Не сравнивай нас с другими. – Артур был зол. Мерлин мог уловить любое колебание его настроения. – А чем же мы отличаемся от других? – Ты сам знаешь. – Тем, что мы с тобой трахались? Ну, так это только упрощает ситуацию. Мы с тобой были в отношениях, но сейчас они закончились. А когда отношения заканчиваются, то обычно заканчиваются и встречи. – Хватит! Это здесь вообще ни при чем! Ты хочешь знать, чем мы отличаемся от миллионов других? Тем, что я твоя родная душа, а ты моя. Мы связаны и оба чувствуем это. Мерлин хотел рассмеяться. Вдруг он увидел себя и Артура со стороны. Два парня, которые размышляют об отношениях и спорят о том, что они чувствуют друг к другу. Смешно. Ведь должно быть смешно? Но Мерлин понимал, что хочет сказать Берроуз. Так было всегда. Они действительно чувствовали. Мерлин знал, что они связаны какой-то историей. Что все началось не сейчас и даже не десять, не двадцать лет назад, а раньше. Чувствовал, что такой любви, какая была у него к Артуру, не бывает в этом мире. Такой любви не существует, но у Мерлина она почему-то была. Наверно, любовь просто не пропала с какой-то давней поры, когда Артур и Мерлин тоже были самыми важными людьми друг для друга. Артур был его жизнью. Его смыслом. И если бы Мерлин не встретил Берроуза, он бы посвятил всю свою жизнь тому, чтобы его найти. Престижная работа, большая семья, приличный счет в банке – смысл многих людей, большинства. Но Мерлин знал, что все это не для него. Знал, что у него никогда не будет семьи, детей, любящей жены. Не будет карьерного роста, конкуренции, борьбы за что-то большее. Нет. Обычные люди назвали бы Мерлина слабаком, без смысла жизни, без цели и без амбиций. Но зачем ему то, что ему не нужно? Ведь он уже нашел то, ради чего стоило жить. Ради чего жить хотелось. Ради Артура. Когда-то они с Берроузом смотрели фильм про самурая, потерявшего хозяина и скитающегося по всей Японии, без смысла жизни. Артур не понял мотивации героя. «Почему он просто не начал жить, как ему самому хотелось?» – Гвен, наверно, беспокоится. Тебе пора уходить. Артур пришел, чтобы помириться. Но в итоге они опять зашли в тупик. Да и не ссорились они. А мирятся только после ссоры. Как же он не поймет. Неужели он не видит самого главного? У Мерлина есть только человек-абсолютное. - Просто доверься мне, Мерлин. - Я не могу. Другие – Ты похож на какого-то актера, точно тебе говорю. – У этого парня были темно синие глаза, но не такие, как у Артура, а мутнее, словно в синюю краску добавили черноты. Глубоко посаженные, не распахнутые, как у Артура. И ресницы у него были не светлые, а черные, длинные, густые. – Да, это я, какой-то актер. Могу дать автограф. – Мерлин сидел за барной стойкой уже довольно давно и выпил, наверно, целый галлон пива. Ощущал он себя, по крайней мере, именно так. – Отлично, а может, пойдем ко мне? – Да ты, я вижу, времени зря не теряешь. – Ну, если уверен, что мне повезет, то не теряю. Зачем? Время – очень ценный ресурс. – А если бы у тебя была целая вечность? Сколько угодно времени, и тратить бы тебе его было некуда? – Да ты уже набрался, я смотрю. Меня зовут Бен. – Парень протянул ему руку, и Мерлин ее пожал. Ладонь была горячей. – Я Мерлин. – Очень приятно, Мерлин. Пойдем? Если бы Эвансу дали время подумать, то, наверно, он бы послал этого парня куда подальше. Но ему не дали выбора. – Ты анальный секс пробовал? – спросил Бен и погладил Мерлина по животу, от этого стало щекотно и липко. Наверно, если бы они вот так заснули, то приклеились бы друг к другу телами, а утром бы не расцепились. – Бывало. А у тебя? – Неа. Но можем попробовать. – А я думал, что такой решительный парень все перепробовал. – Мерлин зарывается рукой в волосы Бена, на ощупь они очень жесткие. Распрямляет один завиток, проверяя длину, и отпускает... – На самом деле, я не такой решительный. Просто ты мне очень понравился. – И чем же? – Рука, на которой лежала голова Бена, немного затекла, хотелось перевернуться на другой бок. – Ты как будто герой фильма про что-то важное. – И какой же сюжет у фильма? – Про спасение мира, конечно же. – Ты думаешь, что я спасаю мир? – Мерлину стало смешно. Ему нравился этот парень. Интересно, сколько ему лет? Восемнадцать? Двадцать? – Ну, или думаешь, что мир в опасности. – Бен приподнялся над Мерлином и поцеловал его. Настойчиво, горячо, совсем еще по-детски, стараясь доказать что-то. Поцелуи с Берроузом были другими. Артуру не надо было ничего доказывать, он просто заявлял свое право. Мерлин учился жить по-другому. Он словно открывал для себя этот мир заново. Знакомился с ним. Впускал новых людей. Старался как можно реже бывать дома, где еще чувствовалось присутствие Артура. Урих не понимал, что происходит. Но, наверно, интуитивно догадывался, что что-то изменилось. Мерлин попросил соседку миссис Купер иногда выгуливать Уриха вместе с Марви и подсыпать в его миску корма, если она видит, что миска пуста. Мерлин редко бывал дома, приходил только ночевать. И Урих всегда осуждающе на него смотрел. Мир перестал быть красочным, перестал быть чем-то огромным, чем-то, что хотелось узнать. Мир был работой, комнатой два на три, где стояли рабочий стол, мусорное ведро и кресло. Мир был баром, со всем его шумом, голосами и равнодушными взглядами. Мир был дорогой домой, часом в метро и пятнадцатью минутами на автобусе. Мир был его домом, с одной лишней комнатой и осуждающими глазами Уриха. Наверно, Мерлин смог бы так жить. Ему казалось, что он уже так жил. Постепенно эта пустота стала обычной. Знакомой. Он уже терял Артура. Когда-то давно... Мерлину казалось, что его жизнь и должна быть пустой. Бен был неловким, его движения не приносили удовольствия. Он тяжело дышал, прямо в шею Мерлина, и ему становилось жарко. – Ты не кончил, – сказал Бен, просовывая руку под живот Мерлина. – Даже не стоит. – Возраст уже не тот. Бен не засмеялся, перевернул Мерлина на спину и, видимо, решил исправить ситуацию другим путем. И Эвансу нравилась эта решительность. Нравился его напор и то, с какой нежностью он прикасался к нему. Мерлин закрыл глаза и позволил Бену делать все, что тот хотел. – Ты потерял кого-то? – спросил Бен, прожигая взглядом спину Мерлина. Было уже два ночи, Урих, наверное, хотел гулять. Эванс быстро одевался, ища на полу свои носки. – Нет, я кого-то нашел. – Привет. – За дверью стоял парень, на вид знакомый. – Ты не знаешь телефон нашего управдома? – Где-то был записан, а что, его на месте нет? Он всегда сидит в своей квартире. – Нет, его не было. – Странно. Ладно, заходи. Я поищу номер. – Мерлин пропустил парня внутрь. – Неужели я в квартире Артура и Мерлина, – произнес парень, оглядываясь по сторонам. – Вы прямо легенда нашего дома. – Почему это? – Мерлин помнил, что телефон точно был записан в сотовом Артура. Но для приличия он покопался в телефонной книжке. – Ну как же, пара геев – это очень умильно. – Мы не были парой. И сейчас я живу один. – Значит, разошлись? – Артур съехал. И номер остался у него. Прости, ничем не смогу помочь. – Ладно, не важно. – Сосед не спешил уходить. – Сегодня я устраиваю вечеринку, не хочешь прийти? – Наверно, я буду занят. – А как же соседская вежливость? – Это было по части Артура. Парень улыбнулся, широко, показывая зубы. – Ну, так Артура больше здесь нет. – Да, очень логичное замечание. Спасибо за приглашение. Я подумаю. – Подумай. – Он прикоснулся к плечу Мерлина. – Кстати, я Сэм Питерс. – Очень приятно, Сэм. Мерлин выпил слишком много, наверно, не стоило мешать шампанское с виски. Почему он просто не выпил пиво, как обычно? В глазах стоял туман, а ноги совершенно не держали. Людей было очень много, и Мерлин абсолютно никого не знал. Сэм нашел его на кухне, куда Мерлин заглянул в поисках салфеток. Его прижали к стене и, не дав сказать даже слова, заткнули рот поцелуем. Было больно, дико и мокро. Мерлин попытался высвободиться из железной хватки, но Питерс был сильнее. – Я хочу кончить тебе в рот. – Сэм обвел его губы пальцами и засунул один внутрь. – Хочу размазать свою сперму по этим блядским губам. Мерлин молчал, он смотрел в глаза своего соседа и пытался понять, почему это все происходит. – Хочу, чтобы ты встал на колени, открыл свой ротик и смотрел на меня, прямо в глаза. – Сэм схватил Мерлина за руку и потащил за собой. – А теперь пошли в твою квартиру. Когда за ними хлопнула дверь, Сэм перестал сдерживаться. Он надавил на плечи Мерлина, заставляя того опуститься на колени и расстегнул свою ширинку. Они находились прямо посреди коридора, где еще утром Сэм спрашивал телефон управдома. Эванс бы засмеялся от этих воспоминаний, если бы у него не был занят рот. – На меня смотри. – Питерс дернул его за волосы. – Да, так хорошо. Глаза у Сэма были светло серые, будто совсем прозрачные. И сейчас, при тусклом свете настенной лампы, они казались светящимися изнутри, так от них отражался свет. – Расслабь горло, хочу глубже, – прошипел Сэм, его колени задрожали. Мерлин вдруг захотел, что бы его сейчас увидел Артур. Ему казалось, что если он будет как можно дольше смотреть на дверь и представлять за ней Артура, то он обязательно войдет. Мерлин даже увидел, как расширяются глаза Берроуза, как он на миг замирает, а потом отшвыривает Сэма от Мерлина и превращает лицо Питерса в кровавое месиво. Мерлин так ярко это представил, что когда Сэм поднял его на ноги и заставил посмотреть на себя, Эванс не смог понять, почему не было крови. Они добрались до дивана. И Мерлин был рад тому, что когда-то уговорил Артура постелить под ним ковер. Его колени стерлись бы до крови от слишком сильных толчков Сэма. Рука Питерса больно сжимала шею и не давала поднять голову с дивана. Мерлину удалось лишь повернуть голову вбок, чтобы не задохнуться. Урих стоял у журнального столика и смотрел прямо на него. Одна команда и Сэм бы долго оправлялся после глубоких укусов. Но Мерлин не хотел этого. Он снова уткнулся в обивку дивана и попытался сжаться посильнее, лишь бы Сэм уже кончил. – Хочу, чтобы ты кончил на моем члене. Кончил без рук. – Питерс навалился на него всем телом, мял руками бока, гладил живот, но к члену не спускался. – Ты кончал под Артуром? Кончал только своей дыркой, а? Мерлин вспомнил раннее утро, яркий свет солнца в волосах Артура. Губы Берроуза, которые проводили по его шее, щекам, глазам... Вспомнил, как руки Артура сжимали его бедра, разводя ноги сильнее, чтобы открыть его еще больше. Как Артур смешно зажмурился, изливаясь глубоко у него внутри. – Блять, ты охуенный. – Сэм, наконец, слез с него и Мерлин услышал, как вжикнула молния на джинсах. Эванс был еще слишком слаб после оргазма, не мог найти сил даже чтобы залезть на диван и завернуться в одеяло, которое там валялось. – Не строй планы на завтрашний вечер, ок? – Я не хочу, чтобы ты приходил, – жестко произнес Мерлин. – Мне казалось, что я сделал все, как ты хотел. – Тебе показалось. – Вовсе нет. Я никогда не ошибаюсь в таких делах. Можно сказать, я секс-вундеркинд. – У тебя очень завышенная самооценка. – А у тебя наоборот. Сэм опустился на пол рядом с Мерлином и натянул на него джинсы. Наверно, Эванс очень смешно смотрелся – как поставили, так и стоит до сих пор. Ноги затекли, и Мерлин тихо застонал, когда, наконец, распрямил их. Сэм помог ему забраться на диван. – Почему ты так наказываешь себя? – Не твое дело. – Ладно, не мое так не мое. Но если захочешь поговорить, то я живу по соседству. – Спасибо, буду иметь в виду. Сэм ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Голова до сих пор гудела, а по телу пробегали волны тепла и удовольствия. И Мерлину было страшно. Доверься мне – Дай руку, – твердо сказал Артур и потянулся к Мерлину. – Нет, отстань от меня. – Эванс стоял в сторонке и не мешал другу наслаждаться своей добротой и нужностью. – Почему ты даже не хочешь погладить его? – Потому что не хочу. Разве этого мало? – Мерлин начинал злиться. Ему здесь не нравилось и хотелось быстрее свалить. Не то что бы он не любил делать хорошие дела… Просто он лучше бы отдал деньги бездомным, чем возился в приюте для животных. Эванс очень боялся собак. А когда видел их ближе, чем в пяти шагах от себя, у него начиналась паника и сбивалось дыхание. Он не мог перестать так реагировать. Месяц назад в их районе открылся приют для бездомных животных и конечно же Артур решил устроиться волонтером. Прикармливать, гулять, заботиться о лучших друзьях человека. И непременно Мерлин должен был быть рядом. – Хватит бояться. Ну разве этот красавец может тебя укусить? – Наукой не выяснено, что на уме у этих животных. Может, в это самое время он замышляет, как бы откусить тебе руку? – Скорее, как облизать мне лицо. Он просто прелесть. Артур был очень смешным, когда начинал сюсюкаться с собаками. У него на лице сразу появлялась улыбка до ушей, и Мерлину становилось спокойно. Будто его настроение было одним целым с настроением Артура. В младшей школе Эванса укусила собака. И не просто собака, а собака, которую он знал с детства. Эльза жила на их улице, и вся местная детвора всегда играла с добродушным животным. Мерлин хорошо помнил тот день, он опаздывал в школу и решил срезать путь через дворы. Эльза даже не залаяла, просто подбежала со спины и укусила его за правую ногу. Сначала даже больно не было, Мерлин просто не мог поверить в то, что его укусили. Он обернулся и встретился глазами с Эльзой. Она виновато поджала хвост и убежала. После этого Мерлин не любил собак и не доверял им. Придя после работы домой, Мерлин никак не ожидал увидеть в своей квартире огромного мохнатого пса. Огромное животное спокойно встретило его в прихожей и теперь смотрело на него карими глазами. – Артур, – тихо позвал Мерлин. – Артур. Прошло, наверно, минут пять. Никто из присутствующих в прихожей не двигался. Собака с интересом смотрела на Мерлина, а Мерлин решал, каким способом убьет Артура. – О, ты дома! – наконец появился виновник ситуации. – Вы уже познакомились? Мерлин, это Урих! – Какого черта в нашей квартире делает собака? – Урих теперь здесь живет! – радостно сообщил Артур. – Правда он прелесть? – Убери его сейчас же! – Мерлин проскользнул мимо животного и пробежал в спальню. – Чтобы когда я вышел, его тут уже не было! – Он шутит, – сказал Артур Уриху и потрепал его за ухом. – Вы поладите, вот увидишь. Шерсть Уриха была повсюду. Даже почему-то в ванной. Мерлин смирился с новым жителем их квартиры, но все равно не любил его. Просто насыпал в его миску корм, доливал воды, а вечером выходил вместе с Артуром гулять с этим существом. Берроуз же был в полном восторге, он радовался как ребенок. – У меня никогда не было собаки! У папы была аллергия на шерсть. Они валялись на диване и смотрели передачу про остров Бали, местное население и традиции. – О, а ты знал, что у Индонезийцев похороны считаются праздником? Они смеются и радуются. Правда, странные? – Ага, я читал, что они верят в перерождение душ. Что если человек умер, значит, он обязательно родится еще раз и закончит то, что не успел сделать. – Вот бы у нас тоже была такая вера. Было бы проще. – Ага, я очень надеюсь, что если не успею до смерти дождаться окончания Шерлока, то в следующей жизни точно успею! – Иди нафиг, тебе лишь бы пошутить. – Артур засмеялся и обнял Мерлина крепче. Мерлин расслабился, его клонило в сон. Он отвернулся от телека, прижался к другу и собрался заснуть именно так: уткнувшись в его шею. Вдруг Эванс ощутил, какое-то движение за спиной, а затем почувствовал, как шершавый язык облизал его щеку. – Урих! – возмутился Мерлин и вскочил с дивана. – Ну ты чего? – почему-то обиженно спросил Артур. – Ты мне доверяешь? – Нет! Урих радостно вилял хвостом и смотрел прямо на Эванса. – Иди сюда и дай мне руку, – уверенно сказал Артур. – Доверься мне. Все будет хорошо, если ты будешь мне верить. Мерлин кивнул и возвратился на диван. Ему самому надоело бояться. Он понимал, что этот страх необоснован, что Урих-то не виноват, что когда-то давно его укусила другая собака. – Дай руку, – попросил Берроуз. Мерлин протянул свою ладонь и Артур, не отпуская, положил ее на спину Уриха. Так они вместе и гладили его по гладкой шерсти. Урих подставлял спину под их руки и явно выражал удовольствие. А затем прыгнул передними лапами на диван и потянулся к Мерлину, облизывая его прямо в лицо. – Урих! – Мерлин засмеялся и обнял собаку за шею. Не хочу отпускать тебя Мерлин открыл глаза и увидел Артура. За эти полгода, что он избегал Берроуза, Артур сильно похудел, осунулся, и лицо его стало бледным. По его глазам Эванс понял, что сделал что-то плохое. Он помнил этот взгляд, точно такой же, как когда Мерлин сказал, что не хочет никогда видеть своего отца. Отец бросил их с мамой, когда Мерлину было лет пять. Он даже не помнил его лицо, только руки. У него были большие, сильные руки. Эванс запомнил их, потому что перед уходом отец взял его на руки и сказал, что не хочет никогда опускать на землю. Мерлин поверил ему. Отец позвонил в позапрошлом году, сказал, что болен раком. Наверно, по его сценарию Мерлин должен был тут же броситься ему на шею и умолять не оставлять этот мир. Но Эванс сделал по-другому, просто не перезвонил и удалил сообщение на автоответчике. – Привет, – улыбнулся Артур. – Ты как? – Как будто все мои органы перемололи в мясорубке и сделали из них фарш. – Тебе промыли желудок. – Я в больнице, да? – Ага. Артур замолчал и отвернулся от Мерлина. А Эванс попытался вспомнить что-нибудь из вчерашнего дня. Последнее, что он помнил, это громкая музыка и вспышки света, которые ослепляли. Красивые движения девушек на трибунах и слишком яркие наряды, от которых отражался свет софитов. Мерлин помнил, как купил таблетки у какого-то парня. Он долго улыбался Мерлину и говорил, что ему понравится. – Ты совсем дурак, да? – Артур сильно злился, он не повышал голос, но Мерлин и так это слышал. – У тебя же сердце слабое. Ты мог сдохнуть. Понимаешь? – Мне пофиг, – наконец-то сказал правду Мерлин. – Все равно уже. Берроуз встал со стула и подошел ближе к Мерлину. Эванс закрыл глаза, он не хотел, чтобы друг видел его слезы. – Я скучал по тебе, – сказал Артур, взяв его руку в свою. – Я не верю. – Мерлин сам не мог понять, почему просто не может сказать «я тоже». – Мерлин, я больше не могу так. – Эванс наконец поднял на него глаза и натолкнулся на взгляд, который никогда раньше видел. А ведь он думал, что знает Артура лучше, чем себя. Берроуз изменился, и сейчас Мерлин понял, что не только внешне, что-то сломалось в нем. Преломилось. Эванс представлял, что Артур неиссякаемый горный источник, он всегда бил ключом и уносил своим потоком. Такой он сильный и чистый. Но сейчас будто поток что-то преградило. Течение остановилось, и вода застоялась. – Прости меня, – прошептал Мерлин. – Прости, но я тоже не могу. – Значит, это точно все? – спросил Артур. – Я не вижу другого решения. Его просто нет. – Ты можешь сделать мне одолжение? По старой дружбе… Мерлин кивнул. Он не знал, что попросит Артур… Эванс посмотрел на друга и попытался дышать ровно. Все, что ему хотелось, это обнять его, почувствовать удары его сердца, вдохнуть запах его волос. Но все, что он позволял себе, это смотреть. Почему-то у Мерлина было предчувствие, что надо наглядеться сейчас. Запомнить каждую деталь, вырвать у времени этот кусочек и оставить его в своей памяти навечно. – Ты будешь моим шафером? – Артур улыбнулся и Мерлин проклял себя за то, что не может улыбнуться в ответ. Он не мог разделить радость Артура. Берроуз понял его молчание по-своему или просто не захотел видеть очевидное, и продолжил: – Мы с Гвен хотим, чтобы ты был с нами в этот день. – Вы с Гвен, – повторил Мерлин. Сердце пропустило удар. Мерлин захотел остаться один. Почему-то именно сейчас Эванс вспомнил, что они так и не досмотрели последний фильм «Властелин Колец». Артур обещал, что они посмотрят его на новый год, вместо Гарри Поттера. Но сейчас Мерлин явственно понял, что этого никогда не произойдет. Раньше он надеялся, что Артур не серьезно. Что в один момент Мерлин проснется утром и почувствует запах подгорелых оладий, увидит в шкафу одежду Берроуза, а на полу его раскиданные носки. Что однажды они накопят на свой дом с качелями на заднем дворе и заведут еще собак. Что Мерлину будет позволено быть рядом. – О чем ты думаешь? – спросил Артур. – О том, что надо поговорить с Урихом. – Кстати, как он? – Мерлин увидел, что Артур хотел что-то сказать, что слова чуть ли не срывались с его языка, но он молчал. – Хорошо. Но у нас с ним в последнее время недопонимание. Он терпеть не может незнакомых людей в доме. – А что за люди? Ты встретил кого-то? – Да так. Иногда бывает компания на ночь, ничего особенного, просто трахаемся. От последнего слова Артур поморщился и встал на ноги. Мерлин почувствовал в нем злобу и боль и наслаждался этим. Он, словно вампир, пил эти чувства из Артура. Хотелось сделать еще больнее. – Когда будете решать, за какой столик меня посадить, то выберите мне компанию посимпатичнее, хорошо? Всегда мечтал потрахаться на свадьбе, как в какой-то серии «Секса в большом городе». Артур внимательно смотрел на Мерлина, будто ждал, что Эванс скажет, что это просто шутка. Словно искал подтверждение тому, что Мерлин не стал таким… – Не смей так на меня смотреть! Это ты сделал меня таким! – Мерлин захлебнулся своей болью и ненавистью. – Я стал таким дерьмом из-за тебя! – Он сорвался, дыхание участилось, и казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. – Прости меня, – сказал Артур. – Это я во всем виноват. – Убирайся отсюда! – закричал Мерлин. – Ты же терпеть не можешь больницы, так какого хрена ты здесь делаешь? В палату вошла медсестра, видимо, крики Эванса были слышны даже в коридоре. – Мистер Берроуз, пожалуйста, покиньте палату. Посещение закончилось, – сказала она строго. – Еще минуту, пожалуйста… – попросил Артур. Будто за одну минуту он мог спасти Мерлина. – Я вынуждена настаивать, пациент нервничает из-за вас. – Да, пожалуйста. Я хочу остаться один. – Хорошо, – произнес Артур. Медсестра загородила его собой, и Мерлин не видел его лица. Но ему хотелось увидеть. Он привстал с кровати, но не успел. Артур пропал. Ушел, оставив Мерлина одного. Эванс дышал глубоко, слезы катились по его щекам, казалось, что сейчас наступит конец света. Было больно. Он ощущал боль везде. И в своем теле, и в своих мыслях. Он не знал, как жить дальше. Как? Что ему делать теперь? Теперь, когда даже нельзя надеяться, что Артур вернется. До этого момента он жил только надеждой и верой в то, что все это невозможно. Невозможно, что Мерлин будет без Артура. Так не должно быть. Мерлин пытался начать дышать и умолял, чтобы все это закончилось. Он не мог так больше. Это должно было закончиться. Пожалуйста, пусть все это закончится. Это не конец Мерлин представлял конец света по-другому. Что кругом будут бегать люди в панике, гореть автомобили, падать самолеты… Но почему-то его конец света никто не замечает. Люди будто и не знают об этом! Не знают, что все закончилось. Что все кончено. – Мерлин, – зовет его Гвен. – Ты меня слушаешь? – Прости. Да. Конечно, слушаю. – Я спрашиваю, сможешь ли ты разместить у себя в квартире Эни? Я не хочу, чтобы она снимала номер в гостинице. Это неправильно. – Да, конечно. Я могу. Гвен удовлетворенно кивает и продолжает что-то говорить. Мерлин не слушает. Он все ждет, когда начнется паника. Когда солнце потускнеет, начнут падать бомбы и умирать люди. Его бесит, что этого всего не происходит. Они сидят на уютной солнечной террасе ресторана «Лешен», официант только что принес им десерты. За соседним столиком слышится громкий смех девушки. Мерлин резко оборачивается. – Почему вы смеетесь? – спрашивает он. Затем резко вскакивает на ноги и теперь уже кричит во весь голос: – Как вы не видите? Как вы можете смеяться? – Мерлин, – Гвен подходит и берет его за руку. – Все хорошо. Успокойся. Эванс отталкивает девушку от себя и убегает с террасы, на которой слишком много солнца. Ему хочется вернуться в их с Артуром квартиру, забраться на диван, включить Нэшнл географик и дождаться, когда Урих побежит в прихожую, чтобы встретить Берроуза. Тогда Мерлин пролежал в больнице еще день. Он все ждал, что Артур снова придет и начнет читать ему нотации о здоровом образе жизни. Но он не пришел и перестал звонить. Когда его выписывали, появилась Гвен. Она помогла ему добраться до дома, приготовила чай с омлетом и сказала, что Артура больше нет. – Разбился на машине, не справился с управлением, – тихо проговорила Гвен. – Он ехал от меня, да? Из больницы. – Я не знаю. Нет. Не думай так. Ты не виноват. – Но это случилось в ту ночь. Мерлин допил чай, поблагодарил Гвен за помощь и сказал, что хочет лечь спать. Когда Эванс остался один, он заперся в спальне от Уриха, открыл шкаф и начал искать. Но ни одной вещи Артура так и не нашел. Мерлину было физически необходимо почувствовать его запах. Он не мог успокоиться, перерыл всю комнату и нашел старую футболку с логотипом Старбакса в своих вещах. Он надел ее на себя и лег спать. Церемония похорон проходила, как и должна проходить. Много плачущих людей, священник, который говорит что-то важное. Но Мерлин не слушает. Он знает, что когда подойдет к гробу, чтобы попрощаться, он расплачется. Всю церемонию он просил сам себя сдержаться, не показать, что ему больно. Когда Мерлин видит Артура, ему кажется, что вот сейчас он откроет глаза и улыбнется ему. Проснется, и они пойдут домой. – Артур, – шепчет Мерлин. – Артур. Но ничего не происходит. Наверно, позади Мерлина стоят люди, которые ждут своей очереди, чтобы проститься с родственником. Но Эвансу все равно. Он касается лба Артура и видит совсем другое. Он вспоминает. Картины быстро сменяют друг друга, словно Мерлин смотрит фильм в быстрой перемотке. Все жизни проносятся нескончаемой чередой. Все жизни, где он раз за разом теряет Артура. – Я опять не справился. Мерлин отходит от своего короля, он не может прикасаться к нему. Он не достоин даже этого. Все, что ему было необходимо, это довериться Артуру. Суметь принять его и открыться самому. Но он снова не смог. В самый первый раз, когда он потерял Артура, он не открыл ему себя. Не смог доверить ему свою магию. Он не верил Артуру до конца. Это повторялось снова и снова, Мерлин раз за разом скрывал себя и не доверял Артуру свою тайну, и опять терял его. С каждой жизнью, с каждым перерождением магия Мерлина ослабевала, он не мог удержать ее. Пока однажды магия не пропала совсем. Она исчезла, вытекла из Мерлина и больше не вернулась. Мерлин стал простым человеком. Перерождения становились все реже. Мерлин все больше ослабевал с каждым разом и не мог почувствовать своего короля сразу. Он начинал терять себя и свою память, пока однажды не забыл Артура совсем. До конца. Их жизни начали разделяться. Заклинание скрепления душ, которое Мерлин прочитал у озера, рассеивалось. Ведь магии больше не было, заклинанию нечем было питаться. Магия пропала, а с ней и нить, которая связывала души Артура и Мерлина. Теперь они искали друг друга по привычке. Не помня себя, не помня свое предназначение. Когда-то Мерлин переродился женщиной, это было опаснее всего, ведь именно тогда он убил Артура из-за ревности. Он не смог поверить в любовь Артура, не смог открыть ему свое сердце. Это было похоже на злую шутку. Наконец найдя своего короля, он убил его своими собственными руками. Мерлин не смог справиться со своим горем и сбросился со скалистого обрыва. Он надеялся, что в следующей жизни он исправит свою ошибку. Мерлин вспомнил, что когда-то и Артур рождался женщиной, и тогда он старался защитить его от всего и не дал возможность стать тем, кем он должен был стать. И это убило его. Мерлин помнил, как нашел труп своей возлюбленной с перерезанным горлом. Каждый раз, теряя Артура, Мерлин сокращал ожидание. Убивал себя, надеясь, что в следующий раз он сможет понять своего короля, довериться ему и открыть свое сердце. Но раз за разом ничего не получалось. Каждую жизнь Мерлин находил Артура, любил его, а затем терял. Ничего не менялось. Даже теперь, в этой жизни он не смог поверить в Артура. А ведь они были так близки. Но все изменилось, когда Артур встретил Гвен. Мерлин думал, что все дело именно в этом. Он так боялся потерять Артура, что не смог смириться с тем, что в его жизни будет кто-то еще, кроме него. Это была ревность. Все, что он хочет сейчас, это встретить Артура снова. Он бы все исправил, сделал бы все правильно. Артур просил его о доверии. Просил, чтобы Мерлин был рядом. Но он предал его опять. И Мерлин не знает, что делать. Не знает, зачем ему жить дальше… Он хочет поступить так же, как обычно – сократить ожидание. Но теперь что-то изменилось. Появилось предчувствие того, что если в следующий раз он не справится, то больше ничего не будет. Он окончательно забудет Артура. Сейчас он должен сделать все правильно. Ради Артура, ради своего короля… Мерлин глубоко вздыхает и видит птицу, сидящую на ветке сухого, умирающего дерева. Ярко светит солнце, и Мерлин удивляется тому, что он все это время простоял, глядя прямо в небо. А затем появляются звуки. Мерлин слышит гул машин, голоса людей и смех прохожих. Он чувствует, что ему холодно. А в дома его ждет голодный Урих, которого нужно покормить.