Выберемся.

Она вжалась в стену сильнее, стараясь не дышать, и стала прислушиваться. Только громкий стук собственного сердца, казалось, может выдать её. Армин почувствовала обжигающие слёзы на лице, стараясь не всхлипнуть. Она не знала, кто остался в живых, а кто умер, и выжил ли вообще кто-нибудь? А может, только она одна... Арлерт скользнула к окну, выглядывая в сумрак ночи и различая высокие фигуры, что бродили под окнами когда-то жилого дома. Девушка вновь прижалась к стене и попыталась дышать ровно. «Думай, Армин, думай! У тебя должен быть какой-нибудь дурацкий план, ну хоть какой-то!» От отчаянья хотелось кричать и биться в истерике. Руки дрожали, тело пробивала мелкая дрожь, и холодные капельки пота выступали на спине, заставляя рубашку прилипать к телу. Умирать, так умирать... Почему бы не сделать это достойно, почему бы тогда не выйти к этим тварям и с громким криком не кинуться в бой, до тех пор, пока её не съедят? Так бы поступил Эрен, но ведь не она. В ней столько трусости и страха, так мало мужества и решимости... и слабый огонёк надежды чуть теплит душу. Арлерт не понимает, почему титаны бодрствуют ночью, обычно при наступлении тьмы они утихомириваются и впадают в подобие сна. Но эти же нет, спокойно разгуливают, будто солнечным днём. Армин думает о лучшем друге. У Эрена больше шансов на спасение, чем у кого-то ещё, хотя Микаса тоже очень сильная, капрал Леви... почему-то думая о последнем, сердце болезненно сжимается. Мужчина вполне мог выжить, он столько раз бывал в бою, у него больше всех опыта. И почему-то до побелевших костяшек на пальцах хочется верить, что он жив. Ведь если мёртв Аккерман, у неё уже точно нет шансов протянуть до рассвета. Девушка забивается в угол, вслушиваясь в тяжёлые шаги титанов, пытаясь придумать план действий и не заснуть. Но она так устала, настолько эмоционально вымоталась, что нет сил сопротивляться. Рассвет уже скоро... а там дождаться бы очередной ночи... и что дальше? Вдруг они снова не уснут? Армин устала плакать, она уже смирилась с мыслью, что умрёт. Оставалось только последнее — выбрать каким способом. Если она сейчас проявит геройство и кинется на титанов, в свои последние минуты жизни отстаивая будущее человечества, то кто это увидит и кто это оценит? Ну с другой стороны — парочку штук она унесёт с собой на тот свет. При мысли о том, что есть жизнь после смерти, ей хочется смеяться. Им бы тогда всем стоило вскрыть себе вены и отправиться в лучший мир. А лучший ли он? Что ждёт там, по ту сторону жизни? Можно умереть с голоду или от обезвоживания. Более мучительная смерть. Не такая достойная. А можно выбрать и позорную — перерезать себе глотку или вскрыть вены, можно даже попытаться проткнуть себя насквозь, но получится ли это? Арлерт поднялась на ноги. Она была измотана, ей хотелось спать, и не было сил терпеть собственные размышления. Она уже решила, что должна умереть достойной смертью, не зря же она вступила в разведотряд? Газа оставалось ещё очень много — почти полный баллон, значит достаточно для того, чтобы повеселиться перед смертью. Девушка старалась ступать бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимание раньше времени. Выбравшись из здания, она огляделась. Первый титан, попавшийся ей на глаза, был небольшой, всего пятнадцатиметровый, поэтому вырвать у него из шеи кусок не оказалось так сложно. В подвешенном состоянии сложнее оценивать ситуацию, Армин никогда не могла полностью оглядеться и сориентироваться, с какой стороны враг ближе, поэтому ей была нужна твёрдая опора, хотя бы ненадолго, чтобы вернуть себе понятия неба и земли и определить, где север, а где юг. Она остановилась на самом высоком из зданий и оценивающим взглядом огляделась кругом, тут же устремляясь в воздух, спасаясь от огромной руки, что чуть ли её не схватила за ноги. Армин не была настолько сильна, чтобы противостоять целой группе титанов. Она насчитала пока только шестерых, но была уверена, что их больше, намного больше. Вырывая плоть из одного из них, Арлерт вновь сделала остановку на одной из крыш, пытаясь не терять из поля зрения противника. Рядом, сзади, кто-то приземлился, только черепица хрустнула под его ногами. — Дура, — холодный голос отозвался мурашками по спине, — какого чёрта вылезла? Армин резко обернулась, но капрала уже и след простыл. Он пошёл в атаку, вырезая массивные куски плоти из уродливых тел. Арлерт даже на мгновение замешкалась, словно не веря своим глазам. Она не успела ничего предпринять, пока Леви расправлялся с титанами. Когда в зоне их видимости не осталось титанов, он вновь приземлился рядом, грубо хватая её за локоть и заглядывая в лицо. — Смерти захотелось, Арлерт? Или думаешь, что сможешь всех перебить в одиночку? — даже не дожидаясь её ответа, он просто велел: — Следуй за мной, нам нужно укрыться. И девушка послушалась, хотя до конца не могла прийти в себя. Немного легче стало, когда они укрылись в кирпичном доме, спрятавшись в какой-то тёмной комнатке с одним единственным небольшим окном. Аккерман молчал, а Армин никак не могла успокоиться. Она видела его... живого, и ей хотелось убедиться в том, что это не галлюцинация. Она подошла к нему ближе, робко дотрагиваясь рукой до его спины. Мужчина вздрогнул, тут же оборачиваясь. Он хотел её отчитать, но она подалась вперёд, вцепляясь в его куртку пальцами, и поцеловала. Так нелепо, глупо и по-детски, зажмурившись от страха. Ей было страшно. Она отстранилась от его губ, но продолжала держаться за куртку. — Что это было? — более мягко, как только мог, лишь бы не потерять терпение и не отчитать подчинённую, спросил Леви. — Просто... я ведь умру... — по щекам покатились слёзы, Армин опустила голову, боясь смотреть в глаза старшему офицеру. — А я ни разу не целовалась, а так, хотя бы перед смертью... Простите, капрал, я не должна была, но ведь... хотя бы раз. Аккерман закатил глаза. Сколько он перевидал за свою жизнь таких отчаянных девиц, которые перед смертью не только целоваться хотели. — Выберемся, Арлерт, — он грубо поднял её голову за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Обязательно выберемся, а как только выберемся, я с тобой и пересплю, чтоб неповадно потом было в момент сражения с поцелуями лезть. Армин жутко покраснела, с ужасом осознавая, что капрал не шутит. Или всё же шутит? Но, тем не менее, это приободрило её. Арлерт отпустила куртку Леви и попыталась взять себя в руки. — Выберемся, — тихо повторила она.