Приручить Ангела

Как приятно касаться мягких перьев ангела, сминая их в своих пальцах, чувствуя пух где-то у того места, где перья соединяются с основой крыла. Эш вздрагивает, когда его перьев касаются. Крылья - единственное в его организме, что регенерирует довольно медленно и болезненно. Никому не нравится чувствовать боль, даже мазохисты не любят ее в большом количестве, когда она стирает рамки удовольствия, убивая своей остротой. Рука не ранит крылья, она ласково поглаживает перышки, иногда касаясь кожи на лопатках, откуда эти самые крылья растут. Приятно, нежно, аккуратно. В этом нет ничего пошлого, ни страсти, ни желания. Просто осторожное касание, как дети касаются вещей, изучая их, познавая. Так и демон за его спиной с интересом наблюдает за тем, как ангел вздрагивает при каждом прикосновении к крыльям, за тем, как угловатые лопатки смыкаются под кожей, а позвонки выпирают острыми косточками, когда Эш сгибается. Ангел не пуглив, но немалые когти демона в его истинном обличье заставляют волноваться. Здесь темно. Совсем. Единственное, что может различить Эш - это мерцание алых демонических глаз. Он не может понять, почему позволяет демону касаться своих крыльев, но отстраняться нет желания. Себастьян знает причину нахождения их обоих здесь, рядом. Эш хочет тепла и компании, что не чуждо его природе, но которого он не имеет, будучи Падшим: не ангелом, не человеком, не демоном. А Себастьян наслаждается видом того, как Ландерс укрощает себя, смиряет гнев и ярость к столь низшему существу, как Михаэлис, просто ради того, чтобы его снова не отвергли, не заставили скитаться в гордом одиночестве снова. Все рано или поздно устают от борьбы. Он косится иногда нервно, или даже гневно, но молчит, не отстраняясь. А демон продолжает с легкой улыбкой поглаживать его по плечам и крыльям, заставляя расслабиться под приятными монотонными движениями. Приручение ангела занятие весьма увлекательное и кропотливое, Михаэлис действует осторожно, боясь спугнуть хотя бы то, чего уже он успел добиться в это нелегком деле. Он придвигается чуть ближе, Ландерс нервно шевелит крыльями, раздается тихий шорох перьев, но не отодвигается, позволяя руке снова лечь на белоснежный пух. Они не говорят, им это не нужно, все и так понятно без слов. И продолжается это уже не первый день: Эш часто срывается, то из-за "неправильной" улыбки Себастьяна, то из-за неосторожного движения, но возвращается снова, как послушная собачка. И с каждым разом остается все дольше. Михаэлис же реагирует на все это спокойно, ему нет дела, выйдет ли дело с успехом, или провалится, все удовольствие - в самом процессе. Так они и проводят дни своей бесконечной жизни, бесконечной до тех пор, пока кто-нибудь не прервет ее небрежным движением, неожиданно, всколохнув мир новыми красками. А пока - ангел ищет утешения в мягких прикосновениях, а демон развлекается его приручением.