Армия Чародея

Хогвартс, 23 октября 1994 года. Разлегшийся на кровати Гарри Поттер наблюдал за тем, как неторопливо колышется занавеска над просторным подоконником. Бежевый потолок и тусклое освещение. Полоска унылого серого неба в окне. Продолжив рассматривать комнату, он обнаружил отсутствие картин на холодных стенах и простую тумбочку у кровати, на ней его очки и палочка. Поттера накрыл сильный приступ пофигизма. И дело было не в плохом настроении, хотя куда без него. Скорее, здесь были замешаны побочные эффекты зелий школьной медсестры. Мадам Помфри показалась Поттеру довольно приветливой особой. Милая, располагающая к себе женщина лет сорока, которая участливо заботилась о его здоровье. Но это лишь на первый взгляд. Кровожадное чудовище беспокоило его каждые пять минут, доставая расспросами и настоятельными рекомендациями принять очередную порцию «лекарства». У нее были поистине тиранские замашки в ограничениях его прав и свобод. А так хотелось просто полежать и хоть немного сосредоточиться на том, что произошло несколькими часами ранее. Или несколькими днями. Поттер так и не смог определить, сколько времени он здесь находился. Можно, конечно, было спросить у Помфри. Но, по сути, это было не так уж важно и все равно откроется довольно скоро. Что гораздо важнее — так это не потерять нить воспоминаний. Последнее, что он помнил — это дикую боль в правом боку. Кажется, чертов скелет таки успел вогнать клинок поглубже. Еще был шум взрыва и накрывающая его волна энергии чужого волшебства. Гарри поморщился. Тело слушалось плохо, чувствовалось легкое головокружение. По словам медсестры, его притащил директор, который должен был вскоре явиться. Интересно, как они выбрались и жив ли Грюм. Еще раз прокрутив в голове всю ночь в пирамиде, Гарри отметил про себя необходимость подобрать эффективное заклинание для массового поражения и хорошенько отработать его. Возможно, стоило попрактиковаться с Адским огнем, но скорее всего, овчинка выделки не стоила. Слишком уж оно было затратным и трудно останавливаемым. Что ж, еще один повод посетить библиотеку. Мысли об Адском огне спровоцировали воспоминания о Личе. Это древнее ископаемое оказалось чертовски сильно. Что уж говорить, используемые им ледяные копья поразили Гарри до глубины души. Снова поморщившись, Гарри повернулся на другой бок. Возможно, стоило потренироваться с подобным заклинанием? Сила. Ему не хватало не только искусства и знаний, но так же и силы. Теория магии говорит о том, что волшебник может сам варьировать количество вкладываемой в заклинания магической энергии. И Поттер умел это делать. Количество сил, или их запасы, были довольно индивидуальным фактором и увеличивались с возрастом и практикой. Возможно, у каждого мага и был свой потолок, но он не зависел от чистоты крови и прочих предубеждений. Другим важным фактором волшебники считали потенциал — условную скорость развития волшебной силы, которой может достичь чародей. Скорее, это была рулетка, в которую маг играл один раз, рождаясь на этот свет. Своего потолка средний волшебник достигает к тридцати, в редких случаях сорока годам. Как говорил Альбус, если усиленно тренироваться, то дар станет развиваться быстрее. Если же говорить об искусстве, то здесь были две составляющие: практика и талант. И если с практикой все предельно ясно, то с талантом дело обстояло несколько иначе. Возможно, правильнее было бы выразиться не «талант», а «предрасположенность». К примеру, коньком Альбуса была трансфигурация. У Гарри же хорошо получались заклинания ударной группы. Быстрые, хлесткие движения, используемые при их сотворении, с детства выходили у Поттера довольно ловко и хорошо. К примеру, заклинания условной группы «воздух». Молния была любимейшим волшебством новоиспеченного когтевранца. Быстрая, удобная и достаточно сильная, чтобы застать противника врасплох или вынудить использовать довольно приличные щиты. Во времена, предшествующие магическим школам, монополию на знания и волшебство держали магические ордена. Волшебник брал себе нескольких учеников и на протяжении десятилетия они служили ему подмастерьями. Спецификой того времени была узкая направленность волшебства. Тогда считали: чтобы достойным образом овладеть магическим искусством, нужно посвятить себя одной из стихий, допустим, огню или воздуху, а, следовательно, связать свою жизнь с орденом, практикующим эту стихию. Магические ордена представляли собой некое подобие гильдий ремесленников со своей иерархией, политической и военной силой. Они довольно ревностно относились к накопленным в их библиотеках знаниям. Поэтому в то время было затруднительно хорошо овладеть сразу несколькими группами стихийных заклинаний и приходилось выбирать. Если, конечно, тебе повезло, и такой выбор у тебя был. Монаршие династии были вынуждены все время бороться с магическими орденами за власть, деньги и влияние. Это не было открытой войной до тех пор, пока Корона не объединилась с церковью, положив конец монополии магов. Отголоски этой борьбы у магглов называют инквизицией. Все ордена были уничтожены. А знания осели в семьях оставшихся в живых волшебников, смешиваясь, теряясь и передавались из поколения в поколение. Ослабление и упадок орденов дали возможность развиваться школам магии, таким, как Хогвартс и прочие. Это и послужило предпосылками к тому, какой можно видеть магию в наши дни. Проигрыш в этой борьбе, наряду с восстаниями гоблинов, явился причиной принятия статута секретности. В сказках, которые Поттер читал в детстве, маги древности возводили горы или осушали озера. Документированных свидетельств таких деяний не осталось. Но современные волшебники на такое уж точно были не способны. Гарри мало верил в демагогию о вырождении волшебной силы у каждого последующего поколения волшебников, а вот в умение приписывать себя несуществующие благодеяния — легко. Фламель порой любил рассказывать о средневековье. Пятьсот лет назад магия была менее развита в бытовом направлении, в основном использовали стихийное волшебство. И, возможно, в нем маги что-то и потеряли, но зато изобрели довольно много универсальных и простых заклинаний, облегчающих жизнь. С улыбкой Гарри вспомнил, как в детстве мечтал найти и изучить заклинания метеоритного дождя. Повзрослев, он понял, что подобное человеку не под силу. По крайней мере, в одиночку. У магов был способ объединять свои силы в ритуальной магии, но это долго и крайне сложно. Раньше такое объединение использовалось для осаждения неприступных крепостей и городов. Кстати, у Поттера была книга «Сто потерянных легендарных Заклинаний». В ней были заклинания и метеоритного дождя, и осушения озера. Точнее, там рассуждали о возможности их существования и последствий применения. Проще говоря, к научной литературе книга не имела никакого отношения. Боль, усилившаяся из-за работы костероста, оторвала Поттера от его мыслей. Тем временем послышался звук приближающихся шагов. Гарри повернулся и обнаружил перед собой суетящуюся медсестру. Мадам Помфри держала в руках склянку с мерзким на вид лекарством. — Мистер Поттер, нечего кривиться, — обратилась она к Поттеру, неосознанно поморщившемуся при виде лекарства. — Это зелье поможет вам быстрее восстановить свои силы и сократит время пребывания в лазарете, — с улыбкой добавила она. Варево оказалось мерзким и на запах. Взяв его из рук медсестры, Поттер принялся пить под её строгим взором. Оторвавшись от стакана, Гарри увидел приближающегося Альбуса. Весь его вид излучал уверенность и хорошее настроение. — Добрый день, Гарри, — с улыбкой обратился к ученику Дамблдор и, получив утвердительный кивок в ответ, задал вопрос уже медсестре: — Как он, Поппи? — Мистер Поттер уверенно идет на поправку, — деловым тоном доложила она. — Как и следовало ожидать, на третий день его организм в гораздо лучшей форме, через несколько дней я смогу его выписать. — Замечательно, — сверкнув очками, прокомментировал Альбус, пристально глядя на Поттера. — Если, конечно, мистер Поттер не будет более сопротивляться, а начнет безоговорочно пить все приносимые мною лекарства, — строго припечатала мадам. Забрав из рук Поттера склянку, она суетливо удалилась в свой кабинет, сославшись на занятость. В свою очередь, Альбус Дамблдор, обведя лазарет взглядом и убедившись, что кроме них с Гарри, в помещении никого не осталось, принялся накладывать чары приватности. Несколько довольно сложных взмахов палочкой, и полупрозрачный купол на мгновение накрыл их. Спустя мгновение следы заклинания растворились в воздухе, и Дамблдор уселся на рядом стоящий стул. — Очевидно, у тебя есть вопросы, мой мальчик, — произнес Дамблдор. Он выглядел уставшим, и на лице не было и следа от былой улыбки. Его истинном лице, поправил себя Поттер. — Но позволь, я сперва расскажу тебе, что произошло после того, как ты потерял сознание. Уверен, это сэкономит нам много времени. — Разумеется, сер, — Гарри позволил себе легкую ухмылку. — Так вот, ты мог заметить, как после моих диагностических заклинаний, перед самим появлением нежити, засветились руны на стенах, — откинувшись на стуле с полуприкрытыми глазами, говорил старый директор. — Эти руны создавали специальное пространство, позволяющее философскому камню сохраняться лучше и дольше. Подобный фокус использует и Николас у себя дома. Побочным эффектом, в том числе, была невозможность использования Фоукса для бегства. Немного помолчав, словно собираясь с мыслями, Альбус продолжил. — Потом, как ты помнишь, явился Лич в окружении своей нежити… — Кстати, касательно Лича, — перебил его Гарри, — профессор Грюм вкратце объяснил мне, что он из себя представляет, но я абсолютно не понимаю, с какой целью Лич был оставлен в пирамиде, — любопытство съедало Гарри изнутри. — В особенности после ваших слов, опровергающих версию Лича о том, что он являлся стражем пирамиды, — поспешно добавил Поттер. Альбус слабо улыбнулся. Порой он позволял ученику перебивать себя. Дисциплина дисциплиной, но на ней одной доверительные отношения не построишь. — Видишь ли, государство, построившее эту пирамиду, было довольно могущественно. Они использовали некромантию в военных целях, — начал Дамблдор рассказ, видя неподдельный интерес Гарри. — Эта пирамида вместе с несколькими аналогичными была построена на окраине их столицы. Они служили усыпальницами для десятков тысяч рабов, дабы во время войны или по прихоти их правителей маги этого государства могли поднимать целые армии нежити с помощью темной магии. Лицо Гарри приобрело задумчивый вид: юноша по достоинству оценил практичную задумку волшебников прошлого. Великие, но ужасные, промелькнуло у него в голове. — Личи же были представителями их аристократии, — деловито продолжил Дамблдор, дав Поттеру немного времени, — и в той пирамиде их минимум двенадцать. Гарри вспомнил саркофаги в комнате с ловушкой. Верно, их было двенадцать штук. Правда, это не значит, что в пирамиде нет еще одной такой усыпальницы. — Задача Личей — быть посредниками между отдающими приказы и самой армией нежити. Они ее мертвые полководцы, — бесстрастно закончил Альбус. — Проще говоря, пирамида — это место дислокации армии мертвых. Идеальной армии для того времени, — прокомментировал Поттер. — Примерно так, — Директор достал палочку и стал пристально рассматривать узоры на ней. Возможно, он хотел немного отвлечься. — Но зачем Личу понадобилось выбираться из нее? — Подсознательно Гарри знал ответ на этот вопрос, но почему-то все равно озвучил его. — Ответ прост: Лича тянет убивать, это его естественная потребность, — на лице директора можно было заметить едва уловимое отвращение. — К тому же в магическом плане он очень силен. Не знаю, смог ли бы я одолеть его в открытом поединке, но при поддержке миньонов мне с ним точно не справиться, — с грустью закончил Дамблдор. Прошла минута, а директор все так же молча сидел, пребывая глубоко в своих мыслях. — Но как нам удалось выбраться? — Решил нарушить тягостное молчание Гарри. Ему непросто было свыкнуться с мыслью, что кто-то может превзойти опекуна в магической силе. — Все просто: я атаковал Лича потоком пламени, тем самым заставляя его защищаться, пока вы с Аластором выиграли немного времени, задержав скелетов. Я не оставил Личу выбора, и, на секунду ослабив натиск, позволил ему атаковать. Тот не упустил момент и обрушил прямо на меня мощнейшее ударное заклинание. Честно говоря, я не знал, что это была за магия, и просто уклонился, дав чарам попасть в философский камень. Поттер, собрав все силы, приподнялся на локтях. Похоже, Альбус пожертвовал вечной в перспективе жизнью ради гарантированно отпущенных им лет. — Вы позволили ему уничтожить камень?! — Это был наш единственный шанс, — хмыкнул Дамблдор. Казалось, потеря философского камня, уже маячившего на горизонте, нисколько не огорчила старика. — Как раз от взрыва алтаря с камнем ты и потерял сознание. Впрочем, этот взрыв спас твою жизнь. Если бы не он, то скелет наверняка бы довершил свое дело. Поттер грустно вздохнул, отводя взгляд. Он не справился с поставленной перед ним задачей. — Не переживай, еще научишься, — прекрасно улавливающий настроение и направление мыслей ученика Альбус решил немного подбодрить его. — Это скорее мой просчет, так что не бери в голову, — продолжил он, вставая со стула. — В момент уничтожения камня рунный круг перестал действовать и Фоукс смог вынести нас из пирамиды, — бросил Дамблдор, направляясь к двери. Гарри не сводил взгляда с опекуна. — И последнее, — директор остановился, положив руку на дверную ручку, — через неделю прибывают делегации Бобатона и Дурмстранга. Объявление об этом уже висит при входе в большой зал. Щёлкнул замок и послышался шум удаляющихся шагов. Гарри Поттер откинулся на подушке, устало прикрыв глаза. * * * 30 октября 1994 года. Покидая гостиную, Гарри Поттер в компании Энтони Голдстейна и Терри Бута направлялся к кабинету истории магии. Сегодняшним вечером в Хогвартс должны были прибыть иностранные делегации, в связи с чем в школе царило радостное оживление. Обсуждались вероятные чемпионы, и даже организовывался подпольный тотализатор. Гарри подумывал о способе поставить на себя инкогнито. Впрочем, сокурсники были свято уверены в том, что чемпионом выберут одного из семикурсников. Что ж, Поттеру придется развеять их иллюзии — и эта идея ему нравилась. Стерев с лица внезапно возникшую улыбку, Гарри обратил внимание на прекрасную погоду за окном, из которого доносилось пение птиц и шум ветра. Казалось, даже погода способствует радостному настроению. — И все-таки, Гарри, ты так и не рассказал, из-за чего очутился в больничном крыле, — Энтони, обычно обсуждавший задания прошлых турниров или очередную симпатичную девчонку, проходящую мимо, внезапно начал задавать неправильные вопросы. — Пустяки, — лениво бросил Поттер, — незначительная ошибка при отработке заклинания. — Компания свернула в коридор Варнавы Вздрюченного. — А что за заклинание? — Задал вопрос заинтригованный Терри, в то время как Голдстейн тоже внимательно посмотрел на Поттера. Гарри ухмыльнулся, а про себя подумал, что глупо было пытаться отвлечь внимание воронов отмазкой о заклинании. Теперь они не отстанут. — Фаербол, — коротко ответил Гарри. — Но ведь оно не эффективно, — глубокомысленно выдал «авторитетное» мнение Бут. — Куда проще использовать практически любое другое ударное. — Ну да, — легко согласился Поттер, с чистой совестью закрывая тему. Интересно, какие ударные смог бы воспроизвести сам Бут? Впрочем, это было не важно. — Лучше уж расскажите мне больше о ежегодном дуэльном турнире. Гарри поправил очки, пытаясь вспомнить, не забыл ли он свои конспекты в спальне. Через полчаса они уже находились в кабинете Биннса. Урок проходил совместно со слизеринцами и Гарри Поттер занял место в последнем ряду, недалеко от Бута и Голдстейна. К нему подсела Лайза Турпин, которой не хватило места на первых рядах. Профессора еще не было, и в классе царил ничем не сдерживаемый шум. Гарри тоже был не прочь поболтать, но мысли его были заняты способом обмана кубка огня. Пока достойных вариантов на уме не было. Возможно, стоит подождать, пока его выставят для общего доступа, и уже потом принимать решение. Как бы то ни было, сегодняшний вечер стоит посвятить библиотеке. Есть шанс получить необходимый ответ именно там. Гарри заметил, как Турпин смотрит на него, не решаясь что-то спросить. — Лайза, — мягко произнес Поттер, переведя на нее взгляд, — не тяни, — с улыбкой добавил он, вызывая у девчонки ответную улыбку. — Гарри, ты написал эссе по чарам о заклинании Акцио? — Поправляя локон, приятным голосом спросила Турпин. Насколько знал Гарри, родители Лайзы работали в Министерстве. — Как раз вчера вечером закончил, — ответил Поттер, обратив внимание, как дернулась впереди сидящая девица. Гермиона Грейнджер была одной из одногруппниц Поттера. Вращалась в коллективе она весьма сносно, выделяясь, пожалуй, лишь двумя вещами: она была одной из лучших учениц курса и очень любила всячески это демонстрировать. На факультете, где традиционно ценилось стремление к учебе и знания ради знаний, она, пожалуй, была ко двору. Если кого-то и напрягали ее заскоки, то скорее учеников других факультетов. На Когтевране же подобный пунктик был у многих, просто выражен, как правило, в более мягкой форме. Хотя, конечно, здесь не имело смысла обобщать. К примеру, Голдстейн ее явно недолюбливал. — Не будешь ли ты столь любезен помочь несчастной Лайзе, — с милой улыбкой намекнула Турпин. — С тебя должок, Турпин, — достав свиток из сумки, Гарри с ухмылкой передал его из рук в руки. Почему бы и не помочь «несчастной» девочке, подумал Гарри. Тем более такой симпатичной «несчастной» девочке. — О, все что захочешь, — лукаво ответила та, вернув усмешку. — Лайза Турпин, я же тебе вчера говорила остаться в гостиной и дописать, — яростным полушепотом заговорила обернувшаяся Гермиона Грейнджер. Гарри забавляла та серьезность, с которой она пыталась увещевать. Вчера вечером в гостиной Когтеврана она действительно наставляла Турпин на путь истинный, но та, скорее всего, просто пошла спасть. — Успокойся, Гермиона, — легкомысленно ответила Лайза, еще больше выводя её из себя, — ну не успела я, с кем не бывает. Бросив странный взгляд на Поттера, сидящего слева от Лайзы, Гермиона развернулась обратно, так ничего и не ответив. Вот сейчас Гарри снова стало казаться, что она его игнорирует. Не то чтобы Гермиона не здоровалась с ним или вела себя в отношении Поттера как-то напоказ, нет. Гарри казалось, что скорее Грейнджер старалась как можно меньше с ним пересекаться. Не заводила разговоров, также не поддерживая их по собственной инициативе. Впрочем, Поттер допускал мысль о том, что эти ощущения могли быть лишь плодом его фантазии. Собственно, он был не золотым галлеоном, чтобы всем нравиться. Так что, мысленно закрывая этот вопрос, Гарри вместе со всем классом начал получать удовольствие, созерцая выплывающего из-за стены профессора Биннса. Объявив тему занятия, призрак начал медленно и монотонно рассказывать. Ученики в подавляющем большинстве сидели с отсутствующим видом. Кое-кто даже спал. Впрочем, Поттер находил тему интересной. Ведь в детстве он не раз слышал о том восстании гоблинов из уст Фламеля. — Это восстание гоблинов в тысяча шестьсот двенадцатом году выделяется на фоне остальных как самое кровавое и длительное, а впоследствии послужившее одним из факторов принятия статуса секретности, датированного тысяча шестьсот девяносто вторым годом. — Гарри, — шёпотом произнесла Лайза, дотронувшись до плеча Поттера, — в первой части эссе ты описываешь способ применения Акцио невербальным образом. Но мне непонятны схемы, которые ты дальше приводишь… — Теория беспалочкового колдовства на примере этих чар, — так же тихо прошептал Гарри, стараясь не терять нить рассказа профессора. Гермиона Грейнджер снова подозрительно дернулась и застыла с прямой спиной, внимательно прислушиваясь к словам призрака. Гарри улыбнулся, переведя взгляд на Биннса. Впрочем, подмечая реакцию Гермионы, он совсем не придал значения взгляду Лайзы, задержавшемуся на Гарри несколько дольше, чем нужно. — Мистер Поттер, — безэмоциональным голом обратился к Гарри профессор, — вместо того, чтобы отвлекаться, расскажите-ка нам лучше о начале этого гоблинского восстания. Гарри мог поклясться, что призрак усмехался, говоря ему это. Странно, по слухам он редко кого-то спрашивал. Если откровенно, Гарри очень любил историю и без преувеличения мог сказать, что знал её весьма неплохо. Поттер поднялся со своего места и заметил, что почти все головы немногих еще пребывавших в сознании учеников повернулись к нему. — Что ж, говоря о начале восстания, следует упомянуть о возникших предпосылках к нему, — бодро начал Гарри. — Первым делом у гоблинов сменился вождь. Новый лидер, Гнилозуб, возглавлял реваншистски настроенную группу влиятельных старейшин, с помощью которой и пришёл к власти. Гоблинское общество было недовольно наложенными на них налогами и запретами, в том числе запретом на владение волшебными палочками. Последние пятьдесят лет мира у гоблинов накапливалось недовольство, чем и воспользовались их новые лидеры. Переведя дух, Поттер обвел взглядом кабинет, замечая пристальное внимание Драко Малфоя. Слизеринец, нахмурившись, буквально впился в него взглядом. И Гарри догадывался, почему. — Решив с помощью хитрости завладеть инициативой, Гнилозуб смог быстро и без особого шума собрать армию. И пока основная ее часть собиралась в горах Шотландии, небольшой авангард под предводительством его сына атаковал замок, принадлежащий Короне. Замок перекрывал жизненно важный перевал, и его захват был необходим для нормального функционирования снабжения гоблинской армии. От звука его голоса проснулось несколько учеников. Они с недовольством протирали глаза, видимо, жалея об упущенной возможности как следует поспать. — Отвлекаясь от темы, следует упомянуть, что в то время Визенгамот действовал как один из органов управления в рамках британской монархии. Волшебники и простецы жили и строили общество вместе, имели единую власть, а так же общую законодательную базу. Казалось, Поттеру удалось привлечь внимание практически всех присутствующих учеников. — Попрошу не отвлекаться от основной темы вопроса, мистер Поттер, — поправил его Биннс. — Так вот, — Гарри ухмыльнулся, встретившись взглядом с Дафной, — замок охранял полностью укомплектованный гарнизон из трех сотен человек. Кроме того, в нем находилось четыре волшебника. Гарри нашёл взглядом Малфоя, скривившего губы в донельзя довольной ухмылке. Несомненно, он знал эту историю. — Утром двадцать седьмого апреля одна тысяча шестьсот двенадцатого года гоблины пошли на штурм. В ходе жестокого сражения, длившегося практически целый день, они все-таки взяли замок. В качестве оправдания нашим войскам хочется отметить факт традиционного использования гоблинами драконов как серьезного осадного оружия, а так же имевший место инцидент с подкопом под крепость прямиком в сеть подземных тоннелей. Тем не менее, армия гоблинов понесла достаточно серьезные потери, а сам перевал оказался заблокирован специально обрушенной лавиной, которая и задержала вторжение еще на несколько дней. Таким образом, эта битва стала фактически началом очередного гоблинского восстания, продолжавшегося девять лет. Малфой с решительным лицом поднялся со своего места. — Профессор Биннс, позвольте мне несколько дополнить рассказ мистера Поттера. Гарри заметил, как профессор кивнул Малфою младшему и, угрюмо скривив уголки губ, ожидал развития древнего спора. — Мистер Поттер упомянул о четырех волшебниках, находившихся в то время в замке, — Драко смотрел Поттеру прямо в глаза, — Собственно, это были Лорд комендант, штатный маг гарнизона, а также находящийся там проездом представитель Визенгамота со своей невестой. У Гарри дернулось веко: этот чертов Малфой решил-таки поворошить дела минувших лет. — На совете волшебников было принято решение об обороне замка, — продолжал бодро Малфой. — Лорд комендант со штатным магом предлагали сосредоточить все силы на стенах, тем самым максимально укрепив замок, в то время как дипломат предлагал совершить внезапный рейд рыцарской конницей, нанеся удар в спину штурмующей армии. — Весьма неплохой тактический ход, — со спокойной улыбкой добавил Поттер. Действительно, вместе с представителем Визенгамота в замке находилось несколько десятков сопровождающих его рыцарей. — История сохранила результаты этого «неплохого» тактического хода, — Малфой не шутил, говоря на полном серьезе, немного обвинительном тоном. — Так и не придя к консенсусу, каждый из волшебников поступил, как считал нужным. — Отсиживание в замке без надежды на подкрепление все равно бы не позволило им добиться успеха, — спокойно возразил Поттер, — а вот если бы внезапный удар в спину удался, то они могли бы отбить первый штурм. — И, тем не менее, весь отряд рыцарей вместе с дипломатом гоблины перебили еще до того, как они смогли зайти в тыл, — запальчиво произнес Драко, — если я не ошибаюсь, где-то на опушке леса. Малфой уже считает себя победителем в этом споре? Нужно было стереть мерзкую улыбочку с его лица. И Гарри знал, как это сделать. — В любом случае, лучше погибнуть в честном бою, чем быть съеденным драконом, — в школьном учебнике этого не было, но вот в серьезной научной литературе историками воспет подвиг храброго представителя Визенгамота и его отряда, не побоявшихся выйти из замка и принять бой, пытаясь хоть как-то изменить ситуацию. А вот комендант крепости был съеден черным драконом, всадник которого через несколько лет после той битвы станет живой легендой гоблинов. По лицу Драко было видно, что пилюля нашла своего адресата. — Профессор Биннс, — подняв руку, обратилась к призраку Грейнджер, — прошу, остановите этот спор, ведь подобной информации нет в учебнике, — гневно заявила она. — В программе школьного курса действительно нет, — спокойным тоном ответил ей Биннс, — но вот те, кто интересуются историей всерьез, без проблем могут получить доступ к ней. Гермиона с пристыженным видом села под смешки студентов слизерина. — Я думаю, что классу будет интересно узнать, о том, что комендантом крепости был Лорд Малфой, а Визенгамот представлял сэр Поттер, — решил немного прояснить ситуацию профессор. Смешки прекратились, все заинтересованно уставились на потомков исторических особ. Гарри обвел взглядом своих однокурсников: Лайза широко улыбалась, Энтони тайком показал большой палец. В целом они были на его стороне, в то время как слизеринцы выражали поддержку Драко Малфою. Что Поттера нисколько не удивляло. — Поттер, Малфой по десять балов каждому, — продолжил Биннс. — Впрочем, вам всем стоит запомнить одну истину: история не знает сослагательного наклонения. Да, это был стародавний инцидент, один из бесчисленных поводов для вражды старых родов. Гарри, стараясь не обращать внимания на окружающих, погружался в свои мысли. Тем временем Биннс начинал объяснять предпосылки для принятия статуса секретности. На душе было противно то ли от собственного вранья, то ли от нежелания примириться с уже свершившимся фактом. Ведь на самом деле ни Малфой, ни историки не знали всей правды. Этот чертов замок не особенно-то и мешал гоблинам. Просто в нем проводил свои опыты по созданию философского камня Николас Фламель. По договору с королем он был обязан выплатить какую-то астрономическую сумму золотом, и мог оставить камень себе. Гоблины узнали об этом и решили завладеть его разработками. Это и было настоящей причиной не только для нападения, но и для самого восстания. Впрочем, кроме этой, была еще одна тайна. Не государственная, а скорее семейного плана. Отряд сэра Поттера действительно был потерян, но не на опушке леса, а в болоте. И не в бою с гоблинами, а в трясине, пытаясь переправиться. Тяжёлые кони с рыцарями в полных доспехах весили слишком много. А в болоте они оказались потому, что его храбрый предок, решив бросить невесту и часть своих людей в замке, под видом тактической операции хотел попросту сбежать с поля битвы. Из всего отряда выжил лишь один оруженосец, который и поведал эту правду Фламелю. Кстати о Николасе: ему удалось выбраться, используя новомодный среди волшебников того времени портал. Стоит лишь упомянуть о том, что на создание портала тогда тратилась просто прорва времени. Зачастую общественному мнению плевать на тактику и стратегию, тем более, если результата нет. История выставила предка Героем, в то время как Малфоя — фактически трусом, скрывавшимся за стенами. Как иронично. Покидая кабинет в конце урока, Гарри услышал, как слизеринец тихо произнес: — А если бы… Поттер шагал по коридору, а из головы не выходила мысль: «Действительно, а если бы…» * * * Около шести часов вечера прямо перед замком, словно на плацу, выстроились все факультеты. Дамблдор с преподавателями стояли в центре практически ровного полукруга, образованного учениками под руководством своих деканов. По правую сторону от директора расположился Когтевран. Поттер же стоял рядом с Альбусом, раздумывая о том, что подобное построение явно не случайность. Небо было хмурым, а северный ветер дул, постоянно усиливаясь. В солнечной Франции погода, как правило, была куда более дружелюбной. Ученики кутались в свои мантии, перешептываясь между собой. Многих интересовало, на чем прибудут делегации, и они высказывали догадки одна невероятней другой. Гарри не стал мучиться и удовлетворил свое любопытство, задав вопрос Дамблдору. Всем надоело ждать, и Поттер был не исключением. Если бы Альбус не настоял на его обязательном присутствии здесь и обязательно рядом с ним, то Поттер по-тихому слинял бы в замок. Поправив растрепавшиеся волосы, Поттер заметил внимательный взгляд Драко. В нем уже не было той искры, что мелькала утром на истории магии. Просто осторожный спокойный взгляд. Кивнув ему, Гарри поискал среди слизеринцев свою невесту. Странно, кажется, ее нигде не было. Зато он увидел Асторию, окруженную подружками. Она болтала с ними, не замечая постороннего интереса к себе. Вспомнив странный разговор, Гарри снова задался вопросом: на что намекала младшая Гринграсс. Впрочем, вскоре его отвлекли от этих мыслей голоса учеников, увидевших приближающуюся карету Бобатона. Гигантская повозка черной тенью пролетела над Запретным лесом, задевая верхушки деревьев. Она словно давала возможность немного рассмотреть себя. Впрочем, ничего волшебного в ней не было: просто голубой экипаж огромных размеров, запряженный пегасами. На дверце кареты был виден герб Бобатона: две скрещенные волшебные палочки, каждая из которой испускала по три звезды. Повозка, как про себя назвал карету Гарри, с грохотом приземлилась. Не хотел бы Поттер оказаться в этот момент внутри. Но вот дверь распахнулась, и первый пассажир покинул карету. Мальчик, напоминающий пажа, пристроил перед дверцей лесенку. Признаться честно, Гарри никогда раньше не видел мадам Максим. Хоть он и был наслышан о примеси великанской крови в ее крови, но одно дело слышать, а другое — видеть воочию. Впрочем, с кровью волшебных созданий всегда так. Магия уходит, а внешность остаётся. И будто бы в подтверждение своих мыслей Гарри заметил рядом с приближающейся мадам тонкую девичью фигурку. Светловолосая девчонка куталась в шелковую ливрею, очевидно, по достоинству оценив погодку на вечно унылом Альбионе. Тем временем раздались аплодисменты, и Гарри хлопал вместе со всеми. С приветливым лицом мадам Максим подошла к ним. Приветствие и краткий диалог директоров волшебных школ Гарри благополучно пропустил мимо ушей, рассматривая блондинку, стоящую рядом с мадам Максим, но отдельно от остальной делегации. Определенно не вейла, наверняка полукровка или и того меньше. Девушка одарила Гарри насмехающимся взглядом и скривила губки. Сразу видно — милое создание, похабно ухмыльнувшись в ответ, подумал Поттер. Глядя на продрогшую девушку, он почувствовал нечто похожее на вейловскую ауру. Впрочем, дискомфорта это не вызывало, зато пророчило девчонке немалую популярность в школе. Француженка определенно была той еще стервой. Но сейчас явно не до этого. Выяснив, что пожирательская задница Каркарова еще не ступила на английскую землю, мадам с делегацией направилась отогреваться в замок. В то время как Хагрид с довольным видом отводил пегасов в предназначенное для них стойло, Гарри увидел мрачную Дафну, смотрящую в его сторону. Ее светлые волосы развевались на ветру. Она стояла в окружении своей компании, рядом с ней находились Нотт и Паркинсон, впрочем, Малфой был недалеко. Если задуматься, то брачный контракт, как и история Биннса, не знал сослагательного наклонения. А потому рано или поздно, но им предстоит наладить нормальные отношения. Сняв очки, Гарри устало протер глаза. Понимает ли это Гринграсс? Поттер относил себя к людям, придерживающимся прагматичных взглядов. Да, первое впечатление друг о друге у них вышло не фонтан, но стоит попробовать поговорить, размышлял Гарри, пребывая, в общем-то, в благодушном настроении. А то события приобретают оборот дешевого дамского романа. Подавив усмешку, он посмотрел на опекуна. Тот вел неспешный разговор с профессором Макгонагалл. — Озеро! — Закричал какой-то гриффиндорец Прислушавшись, Поттер услышал, как со стороны водоема доносился все нарастающий жуткий грохот. По воде пошла рябь, а затем показалась мачта. — Дурмстранг прибыл, товарищи, — пробормотал Гарри, наблюдая, как корабль-призрак, появившись из водоворота, подплывает к берегу. С помощью очков Гарри удалось высмотреть фигуру Каркарова в белых мехах, явно выделяющуюся среди остальных «матросов». Видимо, он руководил высадкой на берег своей делегации. Вокруг ученики шумно обсуждали происходящее. — По возможности наблюдай за ним, мой мальчик, — еле слышно произнес опекун, задумчиво глядя в сторону корабля. — Непременно, — лаконично ответил ему Гарри, потеплее закутываясь в мантию. Спустя некоторое время делегация Дурмстранга организовано направилась к замку, а до Поттера начало доходить, зачем старый пеликан хотел видеть его возле себя. Рядом с Каркаровым шел Крам, и уже за ними следовала остальная часть гостей. Похоже на то, что этот упырь притащил с собой не только делегацию, но и своего протеже в их числе. Вспоминая вейлу, следовавшую за мадам Максим как на привязи, и понимая, в каком статусе здесь торчит он сам, Поттер с ухмылкой пришёл к выводу, что ставки уже сделаны. — Дамблдор! — Сердечно вскричал Каркаров, шагая вверх по склону. — Как поживаешь, дорогой ты мой, как дела? Внутри Гарри всего передернуло, однако он, как и Альбус, продолжал приветливо улыбаться. Пока опекун отвечал на приветствие, Поттер пожал руку Краму. Виктор был хмур и выглядел уставшим. Впрочем, таким его запомнил Поттер еще со встречи во Франции. Увидев Гарри, Каркаров на секунду замешкался, задержав взгляд на шраме. Поттер попытался сделать так, чтобы его оскал был хоть немного похож на улыбку. Предателей не уважают нигде. Но пока ситуация вынуждала мириться с этой мразью в Хогвартсе. — Это Крам! — Воскликнул какой-то рыжий парень с Гриффиндора. * * * По дороге в замок Гарри с Виктором шли прямо за болгарской делегацией. Вокруг было шумно и, судя по всему, начинался дождь. — Как тут у вас? — Задал ничего не значащий вопрос Крам. Перекинувшись парой фраз «о погоде» они добрались до большого зала. Гарри хотел было пригласить Виктора, а вслед за ним и всю делегацию, за стол Когтеврана, но французы его опередили. Болгарин направился к столу слизерина, а Поттер поспешил занять свое место. Казалось, что зал переполнен, хотя на самом деле добавилось всего несколько десятков человек. Гарри увидел Энтони и Падму, машущих ему рукой. Когда Поттер добрался до своего место, то увидел, что его ожидал сюрприз. Белокурая француженка сидела прямо напротив него, активно болтая со своими подругами. Она была плотно закутана в шарф, словно и здесь, в зале, было так же холодно, как и на улице. Впрочем, Гарри быстро признал, что перегибает палку. Ну, сидит себе девочка, что с того? Решив не заморачиваться, он обратил свое внимание на преподавательский стол. А за ним, между прочим, тоже намечалось пополнение. Четыре новых кресла ожидали своих гостей. — Для кого эти места? — С интересом спросил Голдстейн — Думаю, скоро мы это узнаем, — ответил Поттер, наблюдая за тем, как в зал входят преподаватели. — Добрый вечер, дамы, господа, и, в особенности, гости, — провозгласил Дамблдор, одаряя доброжелательной улыбкой иностранные делегации. — С превеликим удовольствием я приветствую вас в Хогвартсе. Надеюсь и верю, что вам будет здесь удобно и приятно. Уже упомянутая француженка насмешливо фыркнула, и Гарри решил, что поспешил с выводом о перегнутой палке. Судя по тому взгляду, который бросила на гостью сидящая рядом Падма Патил, он был не одинок в своем мнении. — Официальное открытие турнира состоится по окончанию пира, — заявил Дамблдор, — а теперь угощайтесь! Закончив свою приветственную речь, опекун уселся, а Каркаров тут же нагнулся к нему и завязал оживлённый разговор. Тем временем Гарри обратил свое внимание на двух новых человек за преподавательским столом. Бэгмен и Крауч были знакомы Поттеру еще со времен чемпионата мира. Должно быть, они находились здесь как организаторы турнира. Вскоре Альбус продолжил свою речь, в ходе которой представил высоких гостей и коллегию судей. Гарри задержал взгляд на Крауче. Некогда этот человек имел очень большое влияние в министерстве, но дни его силы были в прошлом. Его сына взяли авроры вместе с Лестрейнджами. Правда, в том деле из игры также вышли Лонгботтомы. Как бы то ни было, именно уход Крауча-старшего с политического Олимпа, вместе с падением Лорда, окончательно развязали руки Дамблдору. Тем временем завхоз Филч втащил в зал старый сундук, инкрустированный драгоценными камнями. Ученики возбужденно загомонили. — Перед Чемпионами будет поставлено три крайне интересных задачи, которые им зададут с определёнными интервалами в течение учебного года. Для выполнения каждого задания они должны будут продемонстрировать мастерство в магии, отвагу и умение быстро принимать правильные решения, — с усмешкой закончил Альбус. То, что надо, самоуверенно подумал Поттер, оценивая банальное вступление опекуна. Правда, слова верховного чародея звучали в абсолютной тишине. Такой тишины в этом зале Гарри, пожалуй, еще не слышал. Три чемпиона, соревнующиеся между собой. Все предельно ясно. Когда опекун вытащил Кубок Огня, Гарри, видевший его до этого лишь на рисунке в старой книге, сумел воочию посмотреть на пляшущие в нем голубовато-белые язычки пламени. — Любой желающий участвовать в турнире должен написать своё имя, а так же название своей школы на клочке пергамента, и бросить его в Кубок, — объявил Дамблдор, немного жестикулируя при этом. — Сделать это необходимо в течение суток. Завтра вечером, в Хэллоуин, Кубок выберет троих наиболее достойных, — Альбус на мгновение встретился взглядом с Гарри, — представителей своих школ. Сегодня вечером Артефакт будет помещен в вестибюль, где каждый желающий будет иметь к нему свободный доступ. Едва не забыл, — с улыбкой добавил Альбус, — все чемпионы освобождаются от экзаменов. Откровенно говоря, Гарри чувствовал сильную усталость, накопившуюся за последнее время. Поттер был бы рад отправиться спать уже сейчас, но после окончания пира ему нужно было заглянуть в библиотеку. Вокруг ученики обсуждали поблажку чемпионам и фантазировали на тему призовой тысячи золотых. — Garçon, — мелодичный голос привлек внимание Гарри, заставив поднять взгляд, — будь добг’, пег’едай мне вон те кг’еветки. Протеже мадам Максим смотрела на него все таким же насмешливым взглядом синих глаз, при этом вовсю используя свое очарование. Интересно, подумал Гарри, а нечистокровные вейлы могут контролировать свою слабенькую ауру? Но вместо того, чтобы задать этот вопрос, Поттер передал ей блюдо и, услужливо улыбаясь, покладисто ответил: — Bon appétit. Девушка благосклонно ответила улыбкой, приняв тарелку. Уже отведя взгляд от Гарри, она почувствовала странное ощущение на своих пальцах. Возвращая свое внимание к тарелке, девушка с ошеломлением обнаружила, что «креветки под соусом» внезапно зашевелились. Несколько штук, «ожив», словно марионетки под управлением умелого кукловода, цепко ухватились за ее пальцы и начали взбираться по ее запястью. На их место живо заползали другие, резво карабкаясь по руке девушки и оставляя за собой дорожку из соуса. Около десятка креветок уже добрались до локтей, когда вейла, сбросив первоначальное оцепенение и хорошенько взвизгнув, отпустила тарелку. Замахав руками, она начала сбрасывать со своих рук эту мерзость. Креветки весело разлетались, попадая в учеников и их еду. Тарелка с громким стуком упала на стол, а вскрик и странное поведение француженки привлекли к ней и без того не маленькое внимание. Вдоль стола раздались многочисленные смешки, и лишь Гарри Поттер сидел с серьезной миной. Быть может, именно поэтому в обращенных к нему глазах французской ведьмы читалась такая страсть. Эта куколка однозначно была в его вкусе. Стараясь не привлекать лишнего внимания, ведьмочка успокоилась, народ потерял интерес, а Дамблдор продолжил толкать информацию. — И, наконец, я, как директор принимающей стороны, обязан разъяснить тем, кто все-таки решит внести своё имя в кубок, что если вас изберут, пути назад уже не будет. Чемпион обязан пройти все три испытания, ибо внесение имени в Кубок Огня равносильно магическому контракту. При словах «магический контракт» у полусонного Поттера в голове щелкнула догадка. А директор тем временем продолжал. — Чемпион не имеет права передумать и отказаться от участия в состязании. Поэтому перед тем, как вы внесёте своё имя в Кубок, вы должны быть уверены в своем желании участвовать в этой игре. А сейчас пора ложиться спать. Всем вам спокойной ночи. На выходе образовалась небольшая пробка. Ожидая возможности покинуть большой зал, Гарри обратил внимание на профессора Грюма. Тот с явным отвращением наблюдал за Каркаровым, покидающим зал во главе своей делегации. Что ж, еще один человек, разделяющий чувства Поттера. Аластор активно набирал балы в личной шкале симпатий Поттера. Если так пойдет и дальше, место лучшего учителя по версии Гарри ему было гарантировано. * * * — Мистер Поттер, — строгий голос завил Поттера остановиться в одном из многочисленных Хогварских коридоров. — Профессор Макгонагалл? — обернувшись, произнес Гарри. Макгонагалл занимала пост заместителя директора, и, кроме как на ее уроках трансфигурации, Поттер с ней нигде не пересекался. Впрочем, Гарри было известно, что она состояла в Ордене и разделяла взгляды Альбуса. По крайней мере, так было до окончания войны с Лордом. Какую позицию она занимает на данный момент, он не знал. Хотя, если судить по свершенной недавно рокировке, она по-прежнему на той же стороне доски, что и директор. — Вы направляетесь в библиотеку? — полуутвердительно спросила декан Гриффиндора. — Я бы хотела задать вам несколько вопросов, — с легкой улыбкой закончила она. — Почему бы и нет, — вместе с профессором Гарри неспешным шагом продолжил свой путь. — Я обязана поинтересоваться, как дела у нового ученика, — насколько Поттер успел узнать Минерву, у нее был крайне педантичный характер. — Как заместитель директора? — Именно, мистер Поттер, — преподаватель трансфигурации внимательно рассматривала его. — Что ж, у меня все хорошо, — с улыбкой ответил когтевранец, — с одногруппниками язык нашел, к расписанию привык, что еще? — Сам себя спросил Гарри. — Ах, да, спальней доволен и с преподавателями конфликтов не имею, — немного приврал он. Минерва, улыбнувшись, добавила: — Если вам что-то понадобится, то вы, как и любой ученик, можете обратиться к вашему декану, — профессор немного ускорила шаг. — Есть еще одна маленькая просьба, мистер Поттер. Я хочу попросить вас по возможности уведомлять меня каждый раз, когда вы с директором будете покидать пределы замка. Гарри нахмурился. Просьба звучала странно, особенно учитывая то, что она была высказана заместителем того самого директора. Ей куда проще было бы попросить самого Дамблдора. — Этого я вам обещать никак не могу, — осторожно ответил Гарри, — разве что предварительно получив разрешение от самого Дамблдора. Но в этом случае вам будет значительно проще попросить его об этом. — Поттер переложил ремень сумки с одного плеча на другое. — Я это уже сделала, — твердым тоном заявила Макгонагалл. — Тогда я не понимаю… — Назовем это беспокойством, — она поправила очки, — так что, если вас не затруднит, будьте добры, сообщайте мне или профессору Флитвику о ваших отлучках. — Хорошо, профессор, — с вежливой улыбкой согласился Гарри, но в душе его появились ростки недоверия. Что ею движет? Беспокойство? Расставшись с Минервой недалеко от лестницы, Гарри продолжил свой путь в одиночестве. Причины доверять Макгонагалл, конечно, были, но ей явно стоило уделить больше внимания. Замковая библиотека оказалась довольно просторной и на первый взгляд обширной. Мадам Пинс, сухощавый страж знаний, любезно помогла найти нужные книги. Кроме этого, Поттер обладал разрешением на посещение некой запретной секции, после демонстрации которого старушка стала на порядок любезнее. Ну, по крайней мере, повышать голос и скалиться она перестала. На сегодняшний вечер Гарри выбрал непримечательный уголок за одним из стеллажей о магическом праве. Стеллаж был достаточно большим и надежным, дабы укрыть Поттера от подозрительных взглядов, в первую очередь библиотекарши, но и внимание учеников ему сейчас было ни к чему. Тем более что одна из его одногруппниц уже заметила его. Гермиона Грейнджер, обложившись стопками книг, окинула проходящего мимо Поттера безразличным взглядом и вернулась к чтению. По дороге к выбранному месту Гарри заметил нескольких учеников своего факультета. Это была троица старшекурсников, с которыми Поттер не общался, но порой пересекался в гостиной. Все трое писали на клочках пергамента свои имена, очевидно, собираясь принять участие в турнире. Гарри ухмыльнулся, занимая удобное кресло в «своем» углу. Сразу отложив книгу по зельям, Поттер подумал о необходимости подтянуть этот предмет, но сегодняшний вечер будет посвящен явно не этому. Быть может, позже он засядет сам или найдет кого-то для ускорения процесса. У Гарри было двадцать четыре часа для того, чтобы определиться с кубком. Вариант с изъятием кубка был отметен уже давно, а потому оставалось рыться во всевозможных письменных источниках. Спустя час Поттер отложил книгу под поэтическим названием «Полет мысли». Трактат по чарам был весьма неплох. Гарри удалось обнаружить весьма интересное заклинание. Конфундус он знал и раньше, но возможность использования его для навязывания своей воли артефакту не предусмотрел. Впрочем, говоря открыто, Гарри бы не рискнул использовать его на кубке. И причина была довольно банальна: это заклинание в применении к артефакту требовало довольно творческого подхода, поскольку императивные приказы артефакты, как люди, не воспринимали. Нужна была «логика» обхода их прямой задачи. Другими словами, чтобы рискнуть, Поттеру нужно было попрактиковаться. А для этого как раз не было ни времени, ни подходящего артефакта. И если с артефактом еще можно было что-то придумать, то времени катастрофически не хватало. Выбрав следующую книгу из стопки, Поттер погрузился в чтение. На этот раз перед его глазами была история Хогвартса, где было много упоминаний Турнира: он проходил здесь десятки раз. Но случаев с обманом кубка в книге не нашлось. Возможно, сюда они попросту не вошли. Кто же будет портить свою же репутацию да еще в книге, по сути призванной рекламировать школу. Еще полчаса было потрачено впустую. Осознав, что очерки и упоминания о турнире ему не помогут, Гарри, не мешкая, решил зайти с другой стороны. В магическом обществе отношения волшебников с магическими существами регламентировались законом. Также существовал и отдельный кодекс законов, касающихся магических артефактов. Их создание, хранение, а так же самое важное — взаимодействие с ними. Потратив несколько часов на поиски, ничего конкретного Поттер так и не нашёл. Вот только раздел о домовых эльфах дал небольшую зацепку, которая привела в руки Поттера книгу об истории эльфов и их порабощении, выражаясь формулировкой из книги, «дружбе и сотрудничестве». На заре «дружбы народов» между главой семьи волшебников и эльфом или эльфами заключался некий магический договор. Формуляр самого договора не имел значения. Ибо, как говорят магглы, «Дьявол в мелочах». И, найдя еще одну книгу, теперь уже по магическим договорам и клятвам, Поттер смог получить подтверждение своих мыслей. Разумеется, у Гарри не было стопроцентной гарантии, что хитрость удастся, но судя по всему, ему удалось найти лазейку, не предусмотренную организаторами турнира. Все оказалось куда проще, чем думал он вначале. Довольная ухмылка появилась на его лице. Дело за малым: придётся найти лишь одно любопытное, но довольно редкое перо.