Всё, что не делается...

- Юки-кун, Юки-кун, что с тобой? На меня обеспокоенно смотрела моя сестра, а я ничего не мог с собой поделать – перед глазами все плыло, голова немилосердно болела, такое чувство, что еще немного – и она расколется на кучу маленьких черепушечек. Громкие звуки раздражали, от них становилось только хуже, яркий свет хрустальных люстр ослеплял, я тихо застонал, закрывая уши руками, чтобы хоть немного стало потише. Ну а куда там – это ведь ресторан, люди, музыка, а я сейчас нахожусь на приеме в честь своей же помолвки, которой, похоже, не суждено состояться. Вокруг народ – перешептываются, кто-то смеется, разговаривает, звенят бокалы с шампанским. У моих ног по полу причудливым узором разлетелись разноцветные квадратики фотографий, бесстрастно показывая всему миру причину моего нынешнего состояния. Неожиданный сюрприз от отца – неприятный для меня сюрприз, болезненный в прямом смысле этого слова. Словно ножом по сердцу. Так хотелось вдруг захотелось сейчас свернуться калачиком, спрятаться, чтобы никто не трогал, уснуть, успокоить эту боль… но нет, куда я денусь с этой подводной лодки. - Все в порядке, Айко - нээ-сан, не беспокойся. – Пробормотал я, попытавшись улыбнуться сестре. Только вот как-то мое состояние совершенно не соответствовало тому, что я сейчас испытывал. Боль пульсировала, накатывая волнами, поглощая остатки сознания. Виски заломило особенно сильно, я согнулся, сползая по стенке вниз, обхватив голову руками, словно боясь, что она просто развалится на части, что каждый кусочек черепной коробки просто рассыплется паззлами по полу. Как же больно! Что со мной, никогда такого не было... Комната медленно плыла и кружилась, постепенно ускоряясь, такой чувство, что я случайно сел на бешеную карусель, которая теперь увеличивала обороты. *Не хватало еще сознание потерять, как барышне кисейной* - Почему-то вдруг подумалось мне. Я закрыл глаза, стискивая зубы, чтобы не взвыть от особо сильного приступа, накрывшего меня оглушающей волной, цепляясь ледяными пальцами за край стоящего рядом со мной стола, сминая мягкую ткань скатерти. - Кто-нибудь, вызовите врача! – Громкий, с истеричными нотками голос моей сестры – это последнее, что я помню, погружаясь в беспросветную тьму, наполненную злой болью и оглушающе-громким звоном бьющейся посуды.