Работа над образом

– Так, – сказал Майкл сдавленно и облизал губы, потому что кусать их было как-то неловко. Хотя очень хотелось. – Так, – повторил он, наклоняя голову. – Влажной дорожкой поцелуев Чарльз спустился... – он не выдержал и хрюкнул. – Что это за хрень такая? Влажная дорожка поцелуев... – Это когда ты целуешь рядом, – сказал Джеймс, нервно грызя ноготь и глядя на Майкла исподлобья. – Как будто прокладывая дорожку. – Влажную, – уточнил Майкл, понимая, что если сейчас рассмеется, это может стать последним днем его жизни. – Влажную, – мрачно подтвердил Джеймс. – Надо попробовать, – буркнул Майкл и от греха подальше углубился в текст снова. Эрик облизал твердые горошины сосков. Твердые! Горошины! Страшно подумать. Облизывать, наверное, еще страшней... – Слушай, – он не выдержал и обернулся. – Почему у Чарльза нормальный член, а у Эрика какая-то "возбужденная плоть"? Что это вообще такое – возбужденная плоть? Какие-то неприятные ассоциации из Доктора Кто. – Это эвфемизм, Майкл, – сказал Джеймс утомленно. – Что ты цепляешься к словам, все так пишут. – Ты имеешь в виду, это пишет еще кто-то кроме тебя? – Я имею в виду, что это пишут миллионы человек по всему свету. – Просто братство мутантов... – пробормотал Майкл задумчиво, прокручивая текст ниже. "Еще!" – простонал Чарльз, выгибаясь в сильных руках Эрика. Вот черт. – Да ладно тебе. Можно подумать, ты никогда не читаешь порно. Майкл посмотрел на него с сомнением, а потом покачал головой. – Неа. Я смотрю порно иногда, но там как-то обходится без возбужденных плотей и всего такого... – он поколебался и все-таки добавил. – К тому же, в порнофильмах обычно снимаются незнакомые мне люди... Джеймс моргнул. – Тебя смущает то, что Эрик и Чарльз занимаются сексом? Майкл поежился, косясь на экран ноутбука. Чарльз тяжело дышал, едва слышно постанывая от размеренных толчков внутри. Ебаааать... Он тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. – Нет, меня, скорее, смущает, что я в роли Эрика и ты в роли Чарльза занимаемся сексом. Как-то это все отчетливо прямо встает перед глазами. Только у меня не возбужденная плоть, убери это, серьезно, оно пугает... – Ну хорошо, – сказал Джеймс медленно. – Я уберу. А что у тебя там? – Не поверишь, у меня там член, такой же как у тебя, – немного нервно хихикнул Майкл, но Джеймс преувеличенно серьезно покачал головой. – Не говори глупостей, они все разные. Свой я видел, поэтому он и описан правдоподобно, а что я могу сказать про член Эрика? Только то, что он наверное встает при возбуждении. И то не факт. – Ты шутишь? – Майкл расхохотался, и Джеймс не выдержал, тоже прыснул. – А что? Я совсем не уверен. Если, конечно, он не напихал внутрь таких, знаешь, металлических шариков... – Заткнись, – попросил его Майкл, закрывая лицо рукой. – У него оно и без шариков... работает... – Точно? – О господи, Джеймс... – Майкл просмеялся и помотал головой. – Ну так ты покажешь? – как ни в чем не бывало спросил Джеймс, глядя на него с невинным исследовательским интересом. Майкл хрюкнул. – Тебе не кажется, что это уже немного чересчур – показывать друг другу члены? Джеймс на секунду задумался. – Да нет, нормально, – сказал он небрежно. – Это работа над образом. В конце концов, Чарльз наверняка знал, как выглядит член Эрика. – Ты имеешь в виду... – Да ладно тебе. Они столько времени друг друга знают. Побывали во всяких переделках. Думаешь, не было ни одного случая, когда бы они видели друг друга голыми?.. – То есть, ты мне тоже будешь показывать свое хозяйство? – сделал вывод Майкл. – Если тебя не интересует работа над образом... – начал было Джеймс, но Майкл его быстро перебил. – Еще как интересует! – и приглашающе улыбнулся. Что, как он сам прекрасно знал, выглядело слегка устрашающе. Джеймс тоже улыбнулся, и от этой улыбки у Майкла почему-то немилосердно засосало под ложечкой. А уж когда тот легко поднялся и совершенно естественным, будничным каким-то жестом начал расстегивать рубашку, Майкл и совсем прирос к дивану, и только пялился, тяжело дыша и цепляясь мгновенно взмокшими пальцами за собственные колени. – Ну вот, – наконец просто сказал Джеймс, поворачиваясь и разводя руки в стороны. Он стоял пред Майклом голый, совершенно, мать его, голый стоящий Джеймс Макэвой со стоящим членом! – Ага, – сказал Майкл, у него как-то нехорошо мутилось в голове и плыло перед глазами. Самое время было бы попросить чего-нибудь выпить холодненького или сбежать в ванную и умыться, но это показалось Майклу с одной стороны невежливым. А с другой... В голове прояснилось только к тому моменту, когда он понял, что стоит напротив голого Джеймса такой же голый и с таким же нелепым стояком, а Джеймс этот стояк заинтересованно разглядывает. – Ну да, – сказал Джеймс, сосредоточенно кивая и не поднимая глаз. – Примерно так я себе его и представлял. – Ты его себе представлял? – не нашел ничего лучшего, чем брякнуть это Майкл. Джеймс улыбнулся, поднимая взгляд. – Конечно. Для правдоподобия. – Этого рассказика? – Ага. – Понятно. Майкл помолчал, чувствуя, как воздух вокруг уже начинает потрескивать. Ей-богу, был бы он Магнето, тут бы уже была металлическая буря!.. А ведь... Он нервно облизнул губы и попытался улыбнуться. – Ну а как насчет всего остального, что ты пишешь? Тоже воображение? – Ну да, – сказал Джеймс тихонько, не отводя от него взгляда. – Лучше, конечно, с натуры, но... – Но ведь это для работы над образом... – перебил его Майкл. – И над отношениями. – Да, точно. Точно. Джеймс усмехнулся, качая головой. – Что, нужна хлопушка? – он щелкнул пальцами. – Эрик и Чарльз, сцена семидесятая, дубль пер... Первый, – медленно выдохнул он, когда Майкл оторвался от его губ. Он сглотнул, и только потом, через несколько секунд раскрыл глаза, глядя на Майкла сияющим взглядом влюбленного Чарльза. – Я боялся, что ты никогда не решишься, – сказал он этим особенным тоном «я люблю всех и каждого, но тебя я люблю больше всего на свете». – Иногда наши страхи совпадают, – сказал Майкл, то есть, конечно же, Эрик это сказал, совсем не Майкл никакой. Чарльз мягко улыбнулся и провел пальцами по его щеке. – Хорошо, что ты пришел. Пойдем. Наверное, тут, в тот момент, когда Чарльз берет Эрика за руку и ведет за собой, должен был быть уже конец дубля. Только у них ничего не заканчивалось, они вышли из гостиной и прошли несколько метров до спальни, в полной темноте, обнаженные, держась за руки, Майкл зачем-то подумал, что любой режиссер, который догадается снять вот этот момент, когда влюбленные рука об руку просто идут в темноте, еще ничего не делая друг с другом, но точно зная, что сейчас все будет, этот режиссер был бы просто обречен на успех. Но тут они были только вдвоем, и за актеров, и за режиссеров. И за осветителей, они даже не стали зажигать свет в спальне, потому что за операторов были они же. Наверное, стоило бы это обговорить заранее, но как-то было не до того, поэтому после первых пробных поцелуев задыхающийся Майкл сказал навалившемуся на него сверху Джеймсу: – Я хочу, чтобы ты читал мои мысли. Давай. Джеймс на мгновение недоуменно нахмурился, но потом привычным жестом прижал пальцы к виску, вглядываясь в его лицо. И Майкл, переведя дыхание, начал говорить. – Я хотел этого всегда, – говорит Эрик, закрывая глаза и вытягиваясь под руками Чарльза, и тот гладит его осторожно, бережно, целуя грудь, ребра, живот, чутко вслушиваясь и ловя каждое слово. – Я думал об этом с того самого момента, как тебя увидел в первый раз, – говорит Эрик, перевернув Чарльза на спину и целуя его в шею, и Чарльз еле слышно стонет, разводя ноги в стороны и открываясь, а потом тоже шепчет, тихо, на ухо: – Я тоже. – Я хотел уйти сразу же, чтобы не думать об этом больше. – Я знаю. – Потому что ты мог все понять и… – Я бы никогда не оттолкнул тебя. – Я знаю, Чарльз, и это меня пугало еще сильней. Чарльз морщится и запрокидывает голову, когда Эрик касается его влажными пальцами и проталкивается внутрь. – Ты все и всем прощаешь, Чарльз, – шепчет Эрик горячо и прикусывает соленую кожу под ухом, прижимается губами к вибрирующему стоном горлу. – Но некоторых вещей прощать нельзя. – Ты неправ... – Замолчи, – требует Эрик и отстраняется, чтобы через полминуты навалиться уже всем весом, загоняясь в жаркое. Чарльз ничего не говорит, он только скулит и выгибается, цепляясь за плечи Эрика, ему точно больно, и от осознания этого Эрик против своей воли ощущает пьянящую темную радость. – Тебе больно, – говорит он хрипло. – Нет. – Мне хорошо, а тебе больно, – повторяет Эрик, толкаясь раз за разом, и Чарльз становится все мягче и податливей внутри, он сминается и течет, покорный воле Эрика, твердый, несгибаемый, упорный, монолитный Чарльз растекается под ним, покорно принимая. – Я не хотел видеть тебя слабым и поверженным, – не слыша себя, шепчет Эрик, пот заливает глаза, царапины на плечах саднят. – Я хотел, чтобы мы были на одной стороне, потому что если мы не будем... мне придется... Чарльз обхватывает его бедрами жестче и выгибается, и Эрик уже не может произнести ни слова до самого конца, когда по позвоночнику протягивает длинной обжигающей судорогой, и он замирает, тяжело дыша Чарльзу в плечо. – Все не так, – где-то на краю сознания говорит тихий голос Чарльза. – Бедный, бедный ты мой. Все может быть совсем не так. Ты просто пока не знаешь… И столько в этом голосе сочувствия и неподдельной боли, что Эрик не может удержаться и всхлипывает, чувствуя, что где-то там, за гранью его понимания Чарльз прав, в очередной раз прав, а Эрик просто жалок и бессмысленен со своими пещерными представлениями о справедливости и новом мировом порядке… – Майкл? – тревожно спросил Джеймс, сжимая его плечо и пытаясь приподнять. – Эй? Все в порядке? – Да, да, – Майкл шмыгнул носом и приподнялся, перекатился на спину. Поморгал, глядя в смутно белеющий в темноте потолок. – Ну пиздец, поработали над образами… – И над отношениями, – фыркнул Джеймс. Он попытался сесть и досадливо цыкнул, укладываясь обратно, и Майкла как холодной водой окатило. – Ты сам-то? А? – спросил он тревожно, приподнимаясь, но Джеймс только дернул плечом. – Нормально все. Только в следующий раз не заигрывайся пожалуйста так, чтоб ломиться со всей дури. Я тебе не резиновый. – Ладно, – вздохнул Майкл, снова ложась и глядя в потолок. Перед глазами носились зеленые и красные круги, в голове что-то отчетливо щелкало и звенело, так что дошло до него только через несколько минут. – В следующий раз? – переспросил Майкл осторожно. Но Джеймс уже тихонько сопел в подушку. Ну, в следующий раз надо будет хорошо подготовиться, успел подумать Майкл перед тем, как заснуть самому.