Нарушитель границы

Синие джинсы, белая рубашка… Она просто потупила взгляд, когда Мартинез вышел ей навстречу. То, как опешил одетый во все новое и относительно чистое мужчина, девушка не заметила. Да, она тоже позволила себе принарядиться, собственно, а кто им мог это запретить? Когда они оба оказались запертыми в отделе модной одежды, до которой точно не было никакого дела столпившимся за стенами ходячим. Мертвые не нуждаются в том, в чем нуждалась оставленная здесь пара. Пара? Пара друзей, вдруг кинутых остальными из их команды. Или же оставлены до прихода подмоги – Губернатор ведь не хочет лишиться одного из своих главных бойцов. То, что с основной командой добытчиков приходилось брать годных к борьбе с ходячими женщин, было тоже необходимостью. Их было мало для содержания их нового поселения Вудбери, о котором главнокомандующий говорил с нескрываемой гордостью. Не верилось, что у него получится сделать что-то надежное из имеющегося, что не упадет под гнетом ходячих или напором неблагодушных живых. Если он так просто разбрасывается своими людьми, то о какой надежности идет речь? В Мартинезе она давно была уверена, и эта поездка только подтвердила ее ощущения. Им не пришлось долго обмениваться неловкими и игривыми комплиментами – когда прозвучал сигнал извне, настало время выбираться из запертых комнат и вновь становиться измазанными внутренностями ходячих, заливая кровью новую одежду. Мартинез так и не успел озвучить вслух комплимент, от которого бы девушка перестала скромно отказываться, впрочем, эти слова могли бы потерпеть до дома. Ведь не об одежде зашла бы его своеобразная речь, говорить он хотел о другом. Сказать что-то ей о ней самой. Для слов, говорить которые он не умел, не было времени. Не было самого настроя – потеря в самой гуще ходячих одного неумелого бойца не воодушевляла. Когда они вернулись в Вудбери, даже заверения Губернатора никак не подействовали. Главнокомандующий скорбел, поясняя, что больше не повторит ошибок. Он не отправит туда слишком юных, они будут взрослеть в городе вместе с детьми, которые нуждаются в своих матерях. Поэтому ни одна женщина не покинет этой территории. Даже та, единственная, кто волновал Мартинеза. Она не противится, она и так желала остаться со своей маленькой дочкой, только складывать все обязанности за содержание этого города на других не хотела. Среди них – Мартинез, и в нем нуждается не только она. Ее дочь, привыкшая проводить в играх со знающим толк в общении с детьми мужчиной, не отпускала Мартинеза из их с мамой квартиры, в которой он стал проводить все больше времени. И оставаться допоздна, так, что приходилось на руках относить заснувшую после утомительных игр девочку на ее кровать, укладывать ее и наблюдать за тем, как мать заботливо укутывает своего ребенка. Так же позаботиться о молодой женщине, согревая ее своими собственными объятиями, желал и Мартинез, однажды подхватывая ее на свои руки и занося в соседнюю комнату. Там же он остался вместе с ней, позволив себе впервые после смерти жены открыться кому-то не просто обнажая тело, но и проявляя чувства, которым девушка ответила взаимностью. Ей так не хотелось отпускать его от себя. Туда, за стены – все знают, что может произойти, но кто-то должен уходить туда. Это нужно для общего благополучия и единой цели всех горожан – зажить по-старому в новом мире. Мартинез из тех, кто способен им помочь в этом, но выполнять он обязан приказы самого Губернатора. Его распоряжения всегда во благо честного народа, но Мартинез делал это во вред другим людям. Она не знала, возможно, успела догадаться. Но подробности ей не нужны, а попытки оставить его рядом напрасны – ведь ради нее мужчина должен укрепить позиции города. Ради ее блага и безопасности ее дочери. Хуже, если действовать аморально становится так просто. Это может повлиять на близких ему людей, хотя, уже весь город оказался под влиянием желаний Губернатора. Начать войну, истребить неверных… Очередное подобие крестового похода, начатого не с целью поработить неверных, а с жаждой их полного уничтожения. Кажется, Мартинез еще поддерживает стремление Блейка укрепиться и ослабить других. Или же ему становится наплевать на происходящее с его участием. Нет, не всё равно. Предательство пробуждает, даже когда становится слишком поздно. Люди падают на землю под аккомпанемент автомата в руках Губернатора. Чувство времени исчезает, инстинкт самосохранения теряется, зато остается привычка действовать машинально. Все, кого знал Мартинез, кого видел мельком и на кого не обращал внимания – остаются здесь, на поляне. Он вместе со вторым подчиненным Губернатора и с самим главнокомандующим покидает это место, оставляя совесть растоптанной и выброшенной на ветер. Позади осталась прежняя жизнь, дорога которой обозначена кровью павших жителей Вудбери. Они погибли на войне против чужих, но сражены были рукой своего предводителя – такое попадает на страницы истории, а по мотивам таких событий в современности снимают блокбастеры. Подлость не ценится, но наблюдать за падением человечного всегда интересно. Со стороны, если не участвуешь в этом – да, вполне занимательное занятие. Но в реальности оно приобретает иной смысл. Бессмысленно принимать попытки что-то исправить. Мартинез опускает руки в тот момент, когда бездействие может принести результат. Если здесь на поляне тот ходячий, которого не видит Губернатор, подберется достаточно близко, то мужчине останется только наблюдать за заслуженной расправой над бывшим предводителем. Тот не замечает опасности, оставаясь недвижимым даже после прозвучавшего за спиной рыка. Мартинез тоже бездействует, точно так же, как и несколько часов назад на той самой дороге. Только тогда у него был шанс что-то исправить, а сейчас ему оставалось лишь бессмысленно мстить Губернатору. Отмщение никогда не проходит гладко. Губернатор хитер, даже погруженный в свои мысли, он подсознанием остается начеку. Даже если он привык, что его всегда прикроют, он готов защищаться сам. Глядя в глаза замершему на месте Мартинезу, Филип после выстрела опускает свой пистолет, сбрасывая с себя поверженного ходячего, который почти добрался до своей добычи. Сейчас же жертвой станет тот из мужчин, кто просчитает другого и варианты собственного выигрыша. Мартинезу эта победа не нужна, но сжимаемый в руках автомат остается направленным не на ходячего, как уже понимает Губернатор. В этой ситуации ни одному из мужчин не промахнуться, но преимущество всегда остается на стороне одного из соперников. Но и без выстрела кто-то может погубить другого. Подчиненный, который ослушался своего лидера, остается во внимании готового бездумно в него выстрелить Губернатора. Тот ведь привык к таким действиям, это ему ничего не стоит – подобное безумство не искоренить. Зато его можно уничтожить вместе с самим безумцем, который сосредоточился на живом человеке, не замечая позади себя еще одного мертвеца. Последний выстрел Губернатора, сделанный в воздух, привлечет других оголодавших тварей – им без разницы, кто стал их внеплановым ужином. А Мартинезу без разницы на смерть Губернатора – именно сейчас она не значит ровным счетом ничего. Ничего не остается от в меру шумного и оживленного города Вудбери – без людей он будто бы вымер. Те, кто действительно погибли, сюда больше не вернутся, другие, которые выжили, остаются в тюрьме. Мартинез не знает, но добравшись до тюрьмы, наблюдает за знакомыми лицами и находит среди них двух родных и близких ему людей. Самые нужные ему в конце света – их ясных взглядов он не испытает на себе. Не хочет – никому не будет дано любить предателя в его лице. У них есть необходимое благо, и там нет места для Мартинеза. Свое место он находит в небольшой группе выживших, которая каким-то чудом держалась на этой земле. Добыть для них немного пропитания и разыскать более безопасное место не составляет особого труда – всё это Мартинез проделывал много раз. И вел за собой неопытных бойцов он не впервые. И стать для кого-то реальным защитником, который способен справиться со своей задачей, не привлекая других, он смог. Людей всегда нужно беречь от других, и это касается не мертвых – Губернатора нет, но есть те живые, которые придерживаются законов естественного отбора. Такие живые и напали на тюрьму. Мартинез не знал бы об этом, ведь каждый раз, подходя ближе к воротам тюрьмы, обещал себе больше не приходить сюда. Он учился не вспоминать прошлое, появлялся там всё реже, изо всех сил стремился растягивать время до следующей встречи с людьми, отделенными от него крепкой стеной. Не такой крепкой, раз паре грузных машин удалось разрушить ее. Теперь на безопасной раннее территории прогуливались десятки ходячих, там же растерзанными оставались несколько тел. Среди них не узнать ее и маленькую девочку – не утешение, но позволить себе надеяться на их спасение Мартинез не мог. Не умел. Зато он был способен с еще большим рвением защищать своих людей, для которых успел стать лидером. Все ходячие, которые попадались по пути Мартинезу, оставались позади него с пробитыми черепами, расплющенными яростными ударами неизменной биты. Каждый напавший на их укрепленный лагерь оказывался безжалостно уничтоженным его мощными ударами, которые не отнимали у Мартинеза даже сил, пробужденных постоянными выплесками адреналина. Зато была готовность собственными руками уничтожать даже тех ходячих, которые попадались в ловушку и оставались на дне искусственно созданных ям. Там, на дне каждой из них Мартинез мог выплеснуть всё, что накопилось в нем. Появившееся из ниоткуда отчаяние вызывало желание уничтожить любого, кто причинит вред беззащитным живым. Хотя тех живых, кто случайно угодил в эту же ловушку, он не заметил, пока избавлялся от очередного мертвяка. Последний удар, и тот повержен, не издает глухих рыков и не тянет к нему свои сгнившие пальцы. Но привлекая руками Мартинеза к себе, кто-то другой не хочет отпускать начинающего понимать происходящее мужчину. Да, она. Она увидела в нем своего спасителя, даже сквозь вызванные страхом слезы узнавая потертые синие джинсы на смутно знакомом силуэте. Она знала, она верила, что Мартинез найдет их. Его любимую девушку и ее маленькую дочку. Их он не оттолкнет, не посмеет – она не видит его вины в произошедшем, и это Мартинез должен понять. Без разницы, какие границы ему пришлось нарушить – для них больше нет препятствий. Мартинез останется рядом.