Под проливным дождем

На сизом фоне вырисовывались серые тени многоэтажек. Птицы летали черными точками: стремились то ввысь, теряясь в облаках, то вниз, теряясь меж серости. Если повернуть голову направо – можно увидеть тихий густой лес с пушистыми темными верхушками многочисленных деревьев, на которых паутиной запутался туман. Если же голову повернуть налево – можно узреть шумный и грязный город, сотни злых и разочарованных лиц, сотни прогнивших и ослабших душ. Красиво, не правда ли? А что красивей? Лес чист и непорочен, таинственен, а город отталкивает от себя своими унылыми улицами с яркими пошлыми рекламами. Ветер путал мои волосы, колол щеки. Тусклые солнечные лучи нежно гладили по затылку, а теплые руки Ника невесомо лежали на моих плечах. – Давай рванем отсюда, – наклонившись ко мне, прошептал в мою шею Ник, прикусил кожу, и по телу рассыпались мурашки. Я потерся о него задом и, закинув голову назад, сказал: – С тобой – хоть на край света. Знаю, у парней нежности не приняты, но мы иногда себе такое позволяем. Ник со мной очень чуткий, предугадывает каждый мой шаг и желание, и часто бывало так, что носился со мной, будто я девушка на девятом месяце беременности. – Значит, решено. На выходных едем в лес. Суббота встретила меня яркими лучами солнца, пробивающимися через разъехавшиеся пыльные шторы. Ника в постели уже не было, простыня остыла, но его подушка все так же пахла им. Завтрак готов, Ник не понятно чего был хмур, как грозовая туча, даже не удостоил меня утренним поцелуем, только с его губ сорвалось привычное «привет», но какое-то отстраненное. Вещи были собраны еще с вечера, так что мы лишь тепло оделись – лес ведь, сырость и, при том же, ранняя весна. Мы снесли вниз собранную палатку и пару походных рюкзаков. Загрузив вещи в машину, Ник сел на место водителя и завел двигатель. Я сел рядом с ним и вперся взглядом в стекло. Машина двинулась. За окном менялись картинки, мигали перед глазами деревья и люди, потом все слилось в один серый клубок. Только птицы пробивались черными точками сквозь пресность дня. Они летали низко, чуть ли не касались острыми крыльями асфальта. – Ласточки низко летают – дождь будет, – вырвалось у меня, на что мне ответили тишиной, гнетущей и одинокой. После Ник включил музыку. – Что-то случилось? – спросил я, откровенно не вникая в это. Он мне и десяти слов за утро не сказал. Как такое понимать? Ник свернул с трассы и резко остановился. – Я... прости, – выдавил Ник, складывая руки на руль и опуская на них голову. – Просто день вчера был плохой. – Но если плохой день Был и Прошел, почему тогда дуться сегодня? Ник мне не ответил, он потянул меня на себя, и я покорно перелез с сидения на его колени. Он зарылся руками в мои волосы и прижался своими губами к моим, от чего тело охватила сладкая тягучая дрожь, которая бывает только при таких моментах. Я улыбнулся Нику в губы, углубляя поцелуй, откровенно елозя на его коленях. Его руки шарили у меня под слоями одежды, прикосновения отдавались уколами тока, а глаза застелил слой тумана. Ник с трудом освободил меня от куртки, а я размотал его шарф, кинув его на заднее сидение. Взглядом я наткнулся на красное пятно на шее Ника. – С кем ты был? – грубо прервал я Ника, когда его руки ласкали мой живот. Руки остановились, а секундой позже выпорхнули из-под одежды. – Значит, ходишь сегодня такой угрюмый, оттого, что тебе, блять, вчера не дали?! До хуя мозгов у тебя, я вижу! Ох, теперь понятно, какого хрена ты вчера ночью ко мне прилипал! – кричал я, всё так же сидя на его коленях. Возбуждение спало, во мне бушевала злость и ярость. Понятно, почему он со мной так давно сексом не занимался. Но для чего я тогда нужен, раз уж он трахается с другими? Он что, меня настолько любит? Я выскочил из машины под холодный ветер и проливной дождь. Не заметил, как он начался. Туман и ливень обволокли всё: и меня, и те сосны, оставляя лишь волнистые темные размытости на их месте. А я стоял как дурак в десяти метрах от машины и смотрел куда-то вдаль, не отмахиваясь от капель, назойливо попадающих мне за шиворот. Ветер, ударяющий меня в спину раз за разом, достал меня, и я сел на мокрый асфальт. Уже все равно – и так промок до нитки. Я не знаю, когда пришел за мной Ник. Может, через минуту после того, как я выскочил из машины, может, через четверть часа – не знаю. Он поднял меня с земли, как тряпичную куклу, поставил на ноги, потрепал мои волосы, а потом уткнулся в плечо, с чувством шепча «прости, прости, прости». А я лишь стоял, удерживаемый его сильными руками, под холодным напором стихии, в теплоте Ника, успевшей окутать меня. Ник в какой-то момент поцеловал меня. Робко, словно тринадцатилетний мальчишка. Словно в свой первый раз. Словно боясь. Мы не целовались взасос, мы просто стояли, прижавшись к друг другу, соприкоснувшись губами. Я чувствовал шероховатость и тепло губ Ника, чувствовал его запах, чувствовал его спокойствие, зародившееся где-то у него в груди. Мы стояли под проливным дождем, прекрасно понимая друг друга без слов. Дождь капал по спине и затылку, хлестал в лицо резкими порывами. Руки Ника лежали у меня на плечах, его губы мазнули меня по щеке, он отстранился. Я с трудом разлепил глаза, смахнул дождевые капли с ресниц и в ответ уставился на Ника. В его глазах читалось спокойствие, боль, нежность, вина – интересный коктейль чувств. Он извинялся своими глазами цвета безоблачного летнего неба, в то время как дождь заканчивался. Нас обступило плотным кольцом спокойствие. Весенний дождь окончился, выглянуло солнце.