Первая кровь

В семнадцать лет жизнь была идеальна настолько, что не верилось, что может быть еще лучше. И лучше не стало, хотя Гэри надеялся. На самом же деле, все покатилось под откос, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Интересно, когда же была та точка, после которой затормозить уже не удалось? Гэри пытался об этом думать на досуге, но вариантов было так много, что все перебирать было просто лень, и вместо этого он вспоминал что-нибудь приятное. Приятного тоже было много, и почти все самые яркие моменты его жизни были щедро залиты алкоголем и присыпаны сверху той наркотой, какую удавалось раздобыть. Как тот Хэллоуин в первый год в колледже, после которого учеба была послана куда подальше. Или как та работа, с которой его вышвырнули за бесчисленные опоздания. А после нее была другая, с которой тоже не срослось, и где-то там снова была виновата трава. Или не она, а что-то другое, всего не упомнишь. Поначалу казалось, что и так жить вполне можно. Кончились деньги? Всегда можно перебиться случайными заработками и ночевать по раскладушкам товарищей. Или, на крайняк, на мамином диване. Зато ни от кого не зависишь, зато делаешь что хочешь. А хотелось почему-то только развлекаться и выпивать в компании таких же, как он сам. Тех, кто не превратился в скучных обывателей и офисных работников, как это сделали его школьные друзья-предатели. У предателей тем временем, все было тихо, мирно, скучно до отвращения. Гэри наблюдал за ними, как сталкер, с легким налётом ностальгии и еще более тонким, старательно отрицаемым налётом зависти. Наверное, можно было взять себя в руки и каким-то мощным усилием воли вырулить из этого пике. Бросить пить, завязать с наркотой, пересилить себя и найти нормальную работу. Ну, хотя бы постоянную, и то было бы хорошо. Но с каждым годом Гэри все труднее было чувствовать себя непобедимым Королём всего и вся, каким он привык быть, а выпивка в определённых пределах в этом здорово помогала. Но иногда с ней был явный перебор, и вот тогда на Гэри накатывали приступы какой-то отвратительной и ужасно привязчивой черной меланхолии, когда он, наконец, начинал ненавидеть себя за то, что он делал со своей жизнью. Наверное, это и было своеобразной «точкой невозврата», потому что плана не было, и Гэри просто не знал, что со всем этим дерьмом делать. Один раз в голову все-таки пришла мысль, показавшаяся в первую секунду просто гениальной. С выполнением Гэри тянуть не стал, не в его привычках думать о последствиях каких-либо действий. Вытащить нож из кармана было секундным делом, примериться к венам на руках – на пару секунд дольше. Как-то это было по-идиотски, но в голове, словно на повторе, крутилась фраза, которую их компания ещё мальчишками произносила в первом за ночь пабе: «Вам выпала честь пролить первую кровь». Эти слова приятно отдавались в затылке и слегка окрашивали смыслом всю эту дебильную затею. А почему бы и нет? Было дохрена больно. Гэри, стиснув зубы, провел лезвием вдоль запястья дюйма на полтора, после чего разжал ладонь и позволил ножу упасть на пол и запачкать его кровью. – Ну что, мудак, пролил первую кровь? – спросил он вслух сам у себя, и испугался, услышав дрожь в собственном голосе. Продолжать начатое резко расхотелось, да и вообще сразу пришло осознание, что в этот раз Гэри Кинг точно был не прав. Все равно он об этом никому потом не расскажет, но себе признаться – самое время. Замотав руку полотенцем, Гэри набрал номер скорой и почти спокойно продиктовал адрес. Он отпер на всякий случай входную дверь и сел на диване ждать, чем все дело кончится. Запястье болело, полотенце можно было выбрасывать, и очень хотелось самому себе дать по роже. Нет уж, пусть все продолжает и дальше катиться под откос, в какой-то момент все должно измениться.