Казнь

Говорят, рано или поздно за свои грехи придётся отвечать. Правда или нет, ответа не дано. Предположим, что наказание может прийти так напрямую, так и косвенно, хотя всегда найдутся счастливчики способные упрятаться на дно и там переждать всю оставшуюся жизнь. Но Эрвин к ним не относится. Ему предстояло заплатить за всё физически.        Время точно не отмеряли, а из-за проведённых часов (или дней?) в заточении определить время суток не получалось, да и не надо было. Это уже ни к чему. Немного взлохмаченного и чуть-чуть потрёпанного Эрвина Смита ввели в комнату с очень высокими стенами. И это не простая комната. Это королевское золотохранилище.              Драгоценный металл был повсюду: золотые слитки доставали до потолка, украшения и позолоченное оружие были сложены кучками, монетами обсыпан весь пол. Свет отражался так ярко, что слепило глаза.             Казнью руководил кто-то важный, но сам себя не называл и некому было его звать. Власть в этом переполненном хранилище представлял только он. А вот за железной дверью притаились в ожидании другие. В свидетелях тоже был один человек. Выбор сверху пал на Леви, наиближайшего соратника и помощника Эрвина. Ни ефрейтора Ханжи (или какое теперь у неё звание?), никого из бывших курсантов, ставших членами отряда специального назначения (если их ещё не распустили, конечно), ни знакомых, ни друзей. Почему-то выбрали именно Леви, и скорей всего именно ему придётся доказать и огласить прилюдно о смерти бывшего командора, в чём ему оставалось пожелать удачи. Внешне он выглядел спокойно. Хотя возможно так и было. Суд — есть суд, вердикт озвучен.        Общаться напоследок не стали — достаточно обменяться взглядами. На пару минут настала гробовая тишина, только монетки под ногами шумели. И она казалась Эрвину отнюдь не давящей, а наоборот — приятной. При приближении конца хорошо её послушать, но не ушами — душой. И вот время кончилось. Его имя назвали, повторно огласили приговор .       Казначей никакими изощрёнными методами не пользовался, смотрелось даже неофициально. Он просто сделал надрез горла с размаху, как какой-то головорез из переулка, но чувствовалось нечто торжественное и величественное в его действиях, ведь не каждому и не каждый день даётся честь приложить руки к умертвению когда-то высокопоставленного человека, оставившего след в истории.              Полетели струи крови, Эрвин без единого звука, оставаясь мужчиной до конца, упал на золотую горку. Ярко-красная жидкость из его горла лилась на деньги короны.       Леви сделал шаг вперёд к конвульсирующему телу человека, попытавшегося воскресить человечество.