Велосипедные прогулки

      Прохладный майский ветерок приятно обдувает лицо, развевая короткие волосы. Солнце уже взошло, но в воздухе еще осталась прохлада ушедшей ночи. Редкое перекликание птиц дополняет идиллию поздней весны, и от этого на душе становится так спокойно, что хочется завалиться на молодую траву в тени листвы и, закрыв глаза, лежать, лежать, лежать…       Припять щурится, внимательно осматривая улицы, и аккуратно ведет рядом велосипед. Она бы ни за что не стала рассекать безлюдные просторы своего города, если бы не пришедший Краснообск. Тот наверняка опять всю ночь расчищал дороги и парки, чтобы можно было кататься, не боясь запутаться в траве, и Припять уже смирилась с этой традицией, непонятно почему поддерживая ее. Может, потому, что любила велосипедные прогулки. Может, потому, что больше не хотела расстраивать сибиряка.       А виновник торжества идет следом, расплывшись в широченной улыбке. Не так-то просто подговорить Припять на какую-нибудь затею, тем более на подвижную и довольно продолжительную. Краснообск никогда бы не подумал, что Припять любит кататься на велосипеде, он вообще уже отчаялся вытащить ее на улицу, а тут такая удача! Поэтому парень готов был работать в поте лица всю ночь, чтобы наутро его Царевна-Несмеяна могла спокойно разъезжать по любым дорожкам и тропам.       А город был почти живым. Сейчас, когда вся растительность загнана в рамки дозволенного, не хватает только людей, но этого сибиряк, увы, устроить не мог. В невыбитых окнах мерещатся занавески, из парка доносятся звонкие голоса, и кажется, что все просто ушли, ненадолго, вот-вот вернутся, нужно лишь подождать…       Что-то предательски щемит в груди, и Припять совсем незаметно смаргивает выступившие слезы, останавливается и также осторожно взбирается на велосипед. Все в ее действиях болезненно медленное, словно бы через силу. Но нужно отвлечься, иначе вид такого города может довести до немой истерики.       Краснообск перестает столь неприлично улыбаться, одним прыжком заскакивает на свой раритетный «Спутник» (и здесь он постарался) и едва не сваливается обратно на землю, когда больше не видит перед собой Припять, а в звенящем воздухе эхом раздается «Догоняй, сопляк!»       Краснообск ещё очень нескоро догонит Припять, знавшую здесь любой закоулок как свои пять пальцев. Да и, признается он позже, не так-то и медленно она катается, уж всяко быстрее, чем он представлял. А пока что Припять закроет глаза, отпустит руль и, как в живых восьмидесятых, пронесется сквозь огни витрин, блики фонарей, крики прохожих, вспышки фейерверка, время… В конце концов, хоть раз в год можно позволить себе побыть живой чуть больше, чем полагается.