Next generation

Когда родители меня обеспечивали, я не позволял себе тратить лишнее. Как я мог? Они работали ради меня. Ради себя тоже, конечно. Это были их деньги. Я не мог выбрасывать их на ветер, не мог прощать долги друзьям, не мог оставлять свою сдачу на прилавке, и купюры - в джинсах перед стиркой. – Грэб, я скупой? – хмурюсь и кошусь куда-то в пол. – М? Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидел восхитительное... ничего. Так часто бывало, мы знали друг друга более шести лет, но я так и не смог добраться до его нутра. Мой друг многослойный. Первый слой - томный мерзавец, которого он подсовывает всем и вся. Под ним - броня, которая пропустит один процент из ста к следующему слою – «наш родной и утонченный Грэбби». Мой любимый. Он спокойный и отвязный, тихий и шумный одновременно, моралист и антиморалист в одном флаконе. Он делится с тобой многим (не всем), пускает в свою жизнь (не во всё) и даже признается в братской любви. А под ещё одним слоем брони (десять из десяти сломают об неё зубы) – его сердце. Туда не допущен никто. И я в том числе. Да, он не позволял никому запускать руки в свою душу. Как и я - в свою. С некоторых пор. С некоторых пор я держал рот и сердце на замке. А вот то, что дверь в сердце я умудрился наглухо захлопнуть, не выпроводив его обитателей наружу, – вопрос другой. – Я спросил, можешь ли ты назвать меня скупым, - вернулся я к разговору. – Нет. – Тогда какого черта я плачу дважды? Расплачиваюсь за долги пяти-, десятилетней давности. Я на столько не напортачил. На небе неверно рассчитали процент по кредиту... – Не стоит упоминать небо. Грэб не был религиозным фанатиком, он верил в Бога, но не относил себя ни к одной конфессии, отрицая религию и догму. Принцип уважения к Всевышнему никто не отменял. – Это не кредит, – он закусил губу. – Милый... предательство и насилие – это справедливая плата за предательство и насилие*. Я молчал. Мой друг всегда говорил простые слова. Только мы все так круто увязли в модных цитатах и философских изысках бразильских прозаиков, что не замечаем элементарных вещей. Хорошо, когда есть человек, который вот так, не жалея тебя, скажет правду. Для кого-то твое искупление – это накопление долга. Этот кто-то – второе поколение грешников, которое через несколько лет будет на твоем месте искать утешения у друга, неба или бутылки. А ты будешь лежать на лазурном берегу, переполняемый знаниями и истиной. Оставайся верным. _____________ * Цитата из романа "Грозовой перевал" Эмили Бронте.