Гладиатор

      - Но зачем я ему? – растерянно, давя голос на шепот, произнес Офиару.       Альфа, сгорбившись, устало прошел к печи.       - Это я виноват, сынок.       - Не нужно брать вину на себя, дедушка…       - Ты не понимаешь. Помолчи, - дед покачал головой и опустился рядом с омегой. – Курций прислал письмо и просил о помощи. Первый раз на моем веку, когда он обратился ко мне за советом. Он написал, чем лечил тебя, а ты рассказал о своей беде. Мне оставалось только продолжить лечение, - дед перевел ласковый, полный жалости взгляд и чуть дернул подбородком. – Тебе же понравился чай?       Все еще не до конца понимая к чему ведет старик, Офиару кивнул и замер в ожидании продолжения.       - Этот чай поможет, родимый, понимаешь, - старик неожиданно схватил омегу за руки, глянул в ожидании, словно Офиару должен был поспорить с этим. – Отвар очищает твое тело от травки, от яда, от всего, - он захлебнулся, - от всего… и запаха твоего супруга тоже.       Сердце неприятно кольнуло, словно у Офиару что-то украли, а он даже не заметил этого. Омега отнял руки и отодвинулся.       - Прости, маленький. Прости меня.       Сказать было нечего и Офиару молчал, глядя в стену.       - Прости.       Поутру старик приготовил отвар и омега, не попрощавшись, ушел.       Горечь и злость клокотала внутри. Офиару разрывался между теплой привязанностью и обидой на Дридваса. Почему он ничего ему не сказал, не объяснил, не спросил, нужна ли ему вообще помощь! Омега уже смирился со своей бедой и был готов нести свой крест до конца, так зачем вмешиваться!       "Судьба сама решает", - как-то сказал старик.       И это верно. У каждого свой путь и ничто этого не исправит. Как бы ни хотелось верить и надеяться, Офиару топтал робкие ростки желания в собственном сердце. Боли ему больше не надо. С него хватит! Он не собирается никого слушать и уж тем более какого-то незнакомого варвара.       Покинув поляну, Офиару и не думал идти к реке, развернувшись в противоположном направлении. У него были более важные дела, чтобы тратить время попусту. Ему нужно скорее вернуться к мужу и собрать осколки собственной семейной жизни воедино. Разбитую вазу не склеишь, но омега собирался попробовать вопреки всему. Все что у него было – это безумная любовь и тяга к своему единственному альфе.       Позади что-то хрустнуло, и Офиару резко обернулся, доставая короткий меч. Наверное, дикий зверь подкрался незамеченным…       Варвары!       Один слева, другой справа!       Офиару кинулся прочь, стараясь уйти от погони, но быстро понял, что бег по глубокому снегу забирает силы и не дает дышать. Сколько он протянет до того как без сил повалиться в снег и позволить этим тварям себя утащить? В выносливости воинов он не сомневался. Их громкое дыхание неслось вслед.       Нужно было принимать бой.       Выскочив на широкую проплешину, где нога едва уходила в снег по щиколотку, омега решил, что лучшего шанса ему не представится.       Он резко развернулся, скидывая заплечный мешок и меховую накидку. Волосы рассыпались по плечам. Офиару вытянул из сапожка длинный нож.       Варвары стали грузно притормаживать, и по мере того как до них доходило, что омега собирается драться, одинаковые широкие улыбки расползались по наглым рожам.       «Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним», - стиснув зубы, подумал омега и сплюнул.       Оскалы на звериных мордах ожесточились – презрения от какого-то жалкого недоноска они не потерпят.       Альфы даже не вынимали мечи, решив, что и ножей будет достаточно. За что и поплатились. Первого Офиару секанул по плечу, давая первой крови окрасить холодный снег. Замешательство. Резкий проход ко второму - и длинная полоса вдоль бедра рассекла бедро.       - Тварь! – выругался верзила и наконец поспешил вынуть меч.       Офиару остервенело метался меж врагов, успевая отражать атаки и нанося короткие, но глубокие порезы ножом. Меч он бросил почти сразу - слишком тяжело, скользко. Делая ставку на скорость и быстроту атаки, омега наносил молниеносные удары и чудом успевал уклониться от тяжелых рук, пытающихся ухватить его за волосы и хватавших только воздух.       Не ожидавшие такого сопротивления воины беспорядочно нападали. Раны хоть и были многочисленные, но недостаточно опасные для жизни. Дыхание сбилось, а им все никак не удавалось поймать бесстыжего омегу. Взгляды, бросаемые на необычного врага стали серьезней, кое-где даже проскользнуло уважение. Похоже, воины все же выдохлись, когда остановились и сделали два шага назад.       - Ты поплатишься, щенок! – прошипел на ломаном латинском один из них. Тот, что придерживал раненое бедро.       Офиару тяжело втягивал воздух ртом, внимательно следя за обоими.       - Твое время вышло, жалкая сучка.       На лицах застыли голодные улыбки шакалов за мгновенье до того, как дичь хрустнет в пасти.       Офиару что-то упустил.       Но понял это слишком поздно.       Удар в затылок заставил небо погаснуть.