Путь или Дорога в никуда

Ещё около получаса друзья спокойно шли по залитой солнцем тропинке, счастливые, даже слова произнести не могли, все думали о случившемся... Они молчали и мечтали. Мечтали и молчали. И всё никак не могли поверить в то, что всё это происходит именно с ними. И вот наконец показался тот могучий дуб, о котором говорил юноша. Раскинувший свои ветви, он был и правда огромным. - Привет, родимый! - улыбаясь, Эй подошёл к древу и, бросив одеяло на землю и спешно развесив мокрый сарафан на первой попавшейся ветке, распахнув объятия, крепко прильнул к старому другу, однако не охватил и трети ствола. Парень казался счастливым и печальным одновременно. В его улыбке была и радость встречи, и грусть, и боль. "Что это с ним? - Ная заметила это, - почему он выглядит несчастным? Или мне только кажется? Да нет вроде. Может, нахлынули прежние воспоминания? А может, он что-то хочет ему рассказать? То, что тяготит душу, что он не хочет рассказывать мне? Если так, то это обидно... Он мне не доверяет? Хотя я еще ничего не сделала, чтобы завоевать его доверие. Надо как-то это исправить." Девушка села и облокотилась спиной на дерево. В его тени было прохладно и хорошо. Где-то в ветвях щебетал переливающимся голосом озорной соловей, по полю тут и там пробегали волны, создаваемые слабым ветерком, доносился сладкий запах благоухающего океана цветов, солнце жарило, но уже не так сильно, как раньше. - До чего же тут хорошо! - сказала Ная. - Ага, больше всего люблю это место. Это моя единственная связь с прошлым. Все, что я помню, это как оказался у этого древа и отправился вперёд, навстречу судьбе. - Постой, - перебила девушка, которая выглядела сейчас весьма удивленной и обеспокоенной, - так ты вообще ничего не помнишь из своего прошлого? Не помнишь своё детство? Не помнишь свою семью? Не помнишь, где твой дом? - Да, я не помню никого и ничего, - грустно вздохнул юноша, - по сути, у меня нет родственников, друзей, знакомых, нет никого кроме тебя, Ная. Мой дом - все, что меня окружает. Мой дом там, где есть ты, ведь это не одно конкретное здание, а единство людей, готовых всегда помочь, понять и простить друг друга, это там, где тебя любят и ждут. Они - те, ради кого ты живешь и с кем по-настоящему хочешь жить... Я не знаю как оказался здесь, но, кажется, я понял зачем. Все мы рождаемся не просто так. У каждого свое предназначение, каждый в независимости от того, хочет он этого или нет, играет роль в жизни многих людей. Вся существующая реальность - переплетение нитей судеб огромного количества людей. Какие-то нити тёплых цветов, какие-то - холодных, но все разных оттенков, ни одного повторения. Многие спутываются так, что при малейшем вмешательстве извне тут же разделяются (это только вопрос времени), и лишь некоторые завязываются в узел, да так крепко, что идут вместе до самого конца, пока длина не закончится. И все эти спутавшиеся и завязавшиеся разноцветные нити составляют пёструю картину настоящего времени. Когда-нибудь ты увидишь человека и поймешь, зачем ты родилась, ради кого живёшь, и с кем хочешь связать свою судьбу; сразу поймешь, обещаю. - Я верю тебе, - улыбнулась малышка и покрылась сочным румянцем малинового оттенка, - ведь ты... Тоже моя семья. Пообещай, что не покинешь меня, ладно? - Угу, - произнёс паренёк и лицо его расплылось в улыбке, то ли счастливой, то ли печальной. В его глазах опять читалось сожаление, на них чуть слёзы не наворачивались. - Да что с тобой такое? Ты ведь чуть не плачешь, - не выдержала Ная. - Я чуть не плачу от счастья... Прости, не могу сдержать эмоций. - Успокойся, ничего страшного, я всё понимаю, - милое личико девушки озарила улыбка. - Спасибо, - юноша немного повеселел и, опустившись на землю, прилег на столетний дуб недалеко от малышки. Друзья сидели молча и смотрели вдаль, непрерывно охватывая взглядом часть бесконечного поля и столь же бескрайнего насыщенно-голубого неба. "Как же, наверное, волшебно рассекать воздушное пространство, - подумал Эй, - парить в нём как птицы, подниматься ввысь, пикировать и снова взлетать, охватывать взором весь мир и всё живое, чувствовать себя всемогущим." В этот момент слух юноши поразил громкий вскрик довольно крупной птицы, сидевшей на ветке дуба и готовящейся взлететь. Парень резко повернул голову и увидел, как птица высоко подняла огромные расправленные крылья и, резко опустив их, сорвалась вниз и полетела. Плавно паря в воздухе, она изредка делала небольшие взмахи, чтобы не потерять высоту. И тут юношу осенило. - Я летал раньше здесь, у этого дуба! Не знаю на чём и как, но я видел его сверху! - Эй повернулся к Нае, но, увидев, что та крепко, свернувшись калачиком, спит, замолчал. Он хотел уж было отвернуться к себе, но взгляд его был намертво прикован к очаровательной спутнице. Такая маленькая, беззащитная и до безумия милая, она тихонько посапывала. Тоненькие ручонки лежали друг на друге, а коротенькие пальчики изредка дергались, сжимались и снова возвращались в привычное положение. Лёгкий ветерок трепал пряди карамельных кудрявых волос, небрежно опрокидывая некоторые на лицо, но вскоре опять возвращая их обратно. "Ей же холодно," - вдруг понял юноша, когда увидел проступившие мурашки на обнаженных ножках девушки. Он поспешно развернул одеяло и, вытряхнув его в сторонке, укрыл им Наю. Случайно увидев беленькие трусики, выглядывающие из-под куртки, юноша сильно смутился, и лицо его покрыл густой румянец. Эй прилег рядом и, повернувшись лицом к личику малышки, еще долго, не отводя взгляд, любовался им и думал о чём-то своём. В эти минуты мир словно перестал существовать: юноша не слышал звуков играющего в ушах ветра, пения птиц, доносившегося отовсюду, не чувствал ни холода, ни жажды, все внимание, все мысли были сосредоточены на одном единственном человечке, который лежал прямо перед ним. Время летело незаметно, часа три показались тремя минутами. Немного пошевелившись, Ная со сладким вздохом приоткрыла глаза и увидела прямо перед собой Эйа, который находился слишком близко. Девушка быстро распахнула глаза, а лицо ее залилось малиновым румянцем. Она хотела было отпрянуть, отвести взгляд, но его глаза... Только сейчас малышка поняла, насколько они красивы, как необычен живой, красочный блеск, трепещущий огонь в, казалось бы, безжизненных очах холодного стального цвета. Искренность, доброта и неподдельность в сказочно красивых глазах приковывали и не давали отстраниться. - Почему ты на меня так смотришь? - это все, что могла произнести очарованная Ная, утопающая в бескрайней глубине серых глаз. - П-прости, - вдруг пришёл в себя юноша и, покраснев, перевернулся на спину и устремил взор в небо. Ная сделала то же самое. Стоит отметить, что оторваться от невороятно прекрасных и ясных глаз друг друга стоило им огромных усилий. "И как я раньше не замечала, что они такие красивые?" - подумала девушка и, не сумев совладать с какой-то неведомой ранее силой, схожей с любопытством, тихонько повернула голову, чтобы посмотреть юноше в глаза. Совпадение или судьба, но в тот момент парень тоже повернул голову, скорее всего, с той же целью. - Я хотела сказать, что нам пора идти, - попыталась оправдаться Ная, встретившись взглядом с Эйем. - Да, ты права, - ответил тот, не отводя глаз. Ная поднялась, подошла к одиноко колышушемуся на ветру сарафанчику и с досадой обнаружила, что тот всё ещё влажный. Сняв его с ветки, девушка подошла к своему спутнику и, состроив милую мордашку, а точнее немного насупившись и посмотрев жалобными глазками из-под бровей, без лишних слов протянула сарафан. Юноша засмеялся и, широко улыбаясь, с удовольствием принял ношу. Вскоре ребята собрались, обняли на прощание огромного старого друга и, счастливые, двинулись дальше. Было довольно жарко, несмотря на то, что оставалось всего каких-то два часа до того, как солнце коснется линии горизонта. - Наверно, ты пить хочешь? - поинтересовался Эй. - Угу, - печально вздохнула девушка, - и есть тоже... - Ну ничего, мы скоро окажемся в огромном лесу, - парень показал рукой на широко простирающуюся темную полосу вдали, - если это тот лес, о котором я думаю, то там есть родник. - Надеюсь, что ты не ошибся. - Ты помнишь своих родителей? - вдруг спросил Эй после минутного молчания. - Смутно, но помню. Мне было пять лет, когда я попала в детдом. Одно я знаю точно - мои родители ещё живы и живут, скорее всего, в городе. - Ты хочешь их встретить? - Я не знаю... И да, и нет. С одной стороны, мне так хочется увидеть родные лица, поговорить с ними, узнать, как они живут, все-таки они родили меня, а к родителям надо иметь хоть какое-то уважение. Но с другой стороны... Я плохо помню, как выглядели мои мама и папа, но знаю, что я их ненавижу. Я помню, как меня били, как постоянно ругали за малейшие проступки, как голодала вся наша семья... Если я увижу и узнаю своих родителей... Я не знаю, смогу ли подойти? Смогу ли простить? Страшно и подойти и не подойти. Это трудный выбор... А если они забыли про меня? - Они помнят! - прервал юноша, - они очень любят тебя и сожалеют о случившемся. И если ты увидишь их, обязательно подойди! Даже не сомневайся и не бойся, хорошо? - Ладно, я подойду. Но откуда такая уверенность? - Я просто знаю, просто чувствую. - Хорошо, я тебе верю, - улыбнулась малышка. Вскоре друзья достигли леса, высокого, дремучего и, казалось, такого же бескрайнего, как и поле, по которому они шли. - Это он! Тот лес, о котором я говорил. Я не ошибся, - сделал заключение Эй, оглянувшись вокруг и глубоко вдохнув лесной аромат. - Слава Богу, - с облегчением произнесла Ная. - Нам направо, - сказал ей и свернул на тропинку, - ну где ты там? - Смотри, что я нашла! - малышка радостно подбежала к пареньку и протянула руку вперёд, демонстрируя находку, - эта травка похожа на три соединённых вместе сердечка, правда? - Точно, - улыбнулся юноша, - ну-ка погоди, можно мне ее взять? - Ну да, забирай. Эй осторожно взял травку с маленькой ладошки и, откусив одно "сердечко", внезапно радостно воскликнул: - Да ты молодчина, Ная! Это же заячья капуста. Она съедобная, но немного кислая, на вкус, как щавель. Покажи, где ты ее нашла? Девушка проводила спутника до небольших зарослей кислицы, и вместе с ним спешно принялась срывать травинки и, складывая их в рот, неспеша прожевывать. К сожалению, заячья капуста закончилась еще до того, как ребята успели наесться. - Я не наелась, - пожаловалась Ная, - к тому же и пить захотелось ещё сильнее. - Ну ничего, - сказал юноша, - скоро до родника дойдем, потерпи немного. Друзьям повезло, что родник располагался всего в десяти минутах ходьбы. Когда Ная услышала долгожданный шум воды, она не удержалась и быстро ринулась вперёд, но вдруг, резко остановившись, крикнула спутнику: - Бежим со мной! Эй лишь помотал головой в знак того, что не побежит, на что девушка пожала плечами и возобновила стремительное движение. Юноша видел, как радостно наклонилась малышка к струе холодной воды, набрала ее полные ладошки и, разбрызгивая блестящие капли, умыла личико. Следующие порции прохладной жидкости Ная жадно глотала, наслаждаясь ее особым вкусом. Эй же подошёл и без должного пристрастия выпил немного воды. - Вроде уже и есть не хочется, - улыбаясь, радостно произнесла девушка. - Вот и хорошо. Идём. Вскоре тропинка привела друзей к огромной длинной расщелине, у которой ни слева, ни справа даже края не было видно. - Может, попробуем ее обойти? - с опасением спросил юноша. - Нет, мы так потратим много времени. К тому же тропинка идёт дальше, а это значит, что все, кто здесь проходил, просто перепрыгивали эти несчастные полтора метра. - Ого, да тут высоко, метров двадцать... - сообщил Эй, осторожно посмотрев вниз - здесь река протекает. Она и размыла эту расщелину. - Ну что, разбегаемся и прыгаем? - спросила малышка. - Может, все же не стоит? - Стоит. - Тогда я первый, - вызвался юноша. Он отошёл подальше, разбежался как можно быстрее и, оттолкнувшись от самого кончика берега, оторвался от земли и воспарил над огромным обрывом. Надо же, он летит. Как та птица. Все внутри замирает, ветер взъерошивает волосы и настойчиво бьёт в лицо... Ах, это прекрасное ощущение полёта... Секунда - и он на другом берегу. - Ну как? - поинтересовалась Ная. - Классно! Давай теперь ты, только аккуратнее, прошу... Ная отошла на то же расстояние, что и ее спутник, разбежалась, набрала приличную скорость, оттолнкнулась и... полетела, ощущая то же незабываемое чувство полёта. - Я же говорила, что все будет хорошо, - улыбнулась Ная, приземлившись на самый край второго берега. - Отходи скорее, - запереживал юноша. Но малышка не послушалась и, обернувшись, смело посмотрела вниз, на ту высоту, которую она только что покорила. Вдруг голова ее так некстати закружилась, все поплыло, и, потеряв привычное равновесие, девушка начала падать. В тот самый момент, который, казалось, мучительно растянулся на целую вечность, невероятный ужас охватил сознание обоих и тенью неминуемой гибели отразился на их лицах. Ная хотела закричать, но не могла, задыхаясь от пронзающего все тело страха, она жадно старалась глотать свежий воздух, потоки соленых слез невольно хлынули из широко распахнутых глаз, сердце неистово забилось в груди в бешенном ритме, безчисленные мысли, как и вся жизнь, проносились картинками в голове. Но девушка не сдавалась, продолжала отчаянно бороться с непостижимым и жестоким роком судьбы, судорожно хватала воздух перед собой, пытаясь хоть как-то зацепиться за Эйа - единственную надежду на жизнь, на спасение. Малышка видела, как он ринулся к ней, напуганный до смерти (кажется, по его лицу тоже катились горькие и крупные капли отчаяния), как изо всех сил пытался протянуть ей руку. Ная тянулась к нему, всем желанием, каждой проронившейся слезинкой, каждым судорожным вздохом, каждым сантиметром тоненьких и коротеньких пальчиков... Уже чуть-чуть! Буквально несколько миллиметров! Семь, четыре, один... Но все ускользает, неумолимо и безвозвратно падает, разбивается на тысячи осколков, звенит сотнями упавших на холодный кафель горьких слез, отзывается глухой пустотой десятков затихающих сердцебиений и молчит криком одной единственной потерянной души... Надежда умирает последней? Нет, последним умирает тело, как ни крути. Но само слово надежда со всем его смыслом - это то, что может помочь избежать физической смерти, это то, чем томился Эй, то, что дало шанс Нае... Чудом она успела ухватиться одной рукой за край обрыва. Четыре пальца, которых ни в коем случае нельзя разжимать, были гранью между жизнью и смертью. - Эй, помоги, прошу! - захлебываясь слезами, жалобно взмолилась малышка. - Я... не могу, - довольно тихо, но так, что услышала Ная, произнёс юноша. Казалось, он сам только что сделал для себя это открытие. Тут он издал какие-то странные звуки, походящие то ли на истерические смешки только что сошедшего с ума от безысходности человека, то ли на прерывистые выдохи в приступе плача, и закричал, что есть мочи, вложив в пронзающие насквозь звуки, которые, казалось, безжалостно терзали его грудь и разъедали изнутри, всю нестерпимую боль, всю горечь отчаяния, всего себя без остатка - я не могу!!! Тяжкий всхлип, прерывистый выдох - и Эй, не выдержав, с глухим громким шлепком падает на холодную землю без сознания. Услышав это, Ная поняла, что только что, прямо здесь, так близко, в метре от неё, упала с высоты и вдребезги разбилась последняя надежда на жизнь. - Я тебе верила, Эй!!! - прогремел отчаянный и полный немыслимой душевной боли крик Наи, - а ты... Тут из ее жалостливых глаз хлынули новые безудержные потоки горьких слез... И все смешалось. Столько всего...в одну секунду. Последние силы; пульсирующая, жгучая боль в затёкших пальцах; отсутствие всякого смысла держаться; долгожданное, но тяжкое расслабление и...полёт, желанный полёт, но не вверх, а вниз, в пустоту, в небытие, в никуда... Столь же, казалось, бездонная, как и пропасть, синева вечернего неба - последнее, что пытался охватить затуманенный пеленой солёных слез, теперь уже безразличный взгляд обреченной малышки. Какая-то доля секунды - и всё... Лишь застилающая взор Наи темнота и возникшее вдруг горькое чувство, будто только что ее так глупо, жестоко и небрежно уронило небо... Прекрасное небо...