***
Их знакомство нельзя было назвать обычным, хотя оба занимались в это время рутинными для каждого из них делами. Декстер Морган давно предчувствовал, что его горло перехватила петля, которая с каждым днём затягивается всё туже. У этой фигуральной удавки было имя — Дебра. Нет, сводная сестра не давила на Декстера, не засыпала его вопросами о том, например, где он пропадал прошлой ночью, и почему, чёрт подери, ему нельзя дозвониться. Она ни на чём не настаивала, не преследовала… в общем, не делала ничего подозрительного и опасного для убийцы-эксперта. Но инстинкты, редко подводившие Декстера, говорили ему, что каждый шаг приближает его к открытию тайны. «Твои близкие не должны знать, кто ты такой на самом деле», — так давно ещё говорил Гарри совсем юному Дексу. Дебра была тем человеком, ближе и дороже которого нет и могло быть никого. Голос Деб, отпустившей его и Люмен с места преступления, звенел в ушах Декстера, не давал ему вздохнуть свободно. Декстер Морган не мог позволить себе потерять сестру, и детей, и любые другие капли доверия, которые были подарены ему другими людьми. Поэтому однажды он ушёл. В Майами ежегодно пропадают без вести сотни людей. Статистика — безжалостная тварь, даже более жестокая и бескомпромиссная, чем любая естественная наука на службе у криминалистики. К тому же, Декстер знал это не только из сводок и отчётов: кому, как не ему, причастному к едва ли не четверти таких пропаж, должна быть известна реальная картина чьих-то чужих несчастий и слёз по тем, кто уже никогда не вернётся. Теперь Декстер стал одним из них. Хотя он считал себя безэмоциональным выродком, которому недоступны настоящие любовь и скорбь, его мутило при одной только мысли о том, как Дебра рыдает над очередным известием о том, что её брата так и не удалось найти. И дети… Декстер, впрочем, не сомневался, что они получат всё необходимое. Да и быть сиротами гораздо лучше, чем узнать в один прекрасный день, что папа — самый опасный в штате Флорида серийный убийца. В том, что такое может произойти, Декстер не сомневался ни минуты. Он представлял себе, как в некой параллельной вселенной, в которой он остался дома, в Майами, Деб застаёт его с окровавленным ножом в руках, занесённым над трупом очередного преступника, и узнаёт, узнаёт обо всём, потому что в такой ситуации не может быть недоразумений и двусмысленностей — однажды традиционное место преступления, «мусорный пакет изнутри», так долго оберегавшее Декстера, станет его приговором. И это стало бы не его персональным адом, нет — это оказалось бы источником убийственных страданий для Деб. И это нельзя было допустить. Много миль на север, на запад, снова на север — Декстер петлял по паутине автомагистралей, уезжая как можно дальше от солнечного Майами. Чемодан с одеждой в багажнике, сумка с набором ножей и «папиной коробочкой», спрятанная под сиденьем, поддельные документы в бардачке… даже если ему предстоит быть пойманным, это будет уже другой человек с совершенно иным именем. Декстер бежал от своих привычек, от работы и семейной жизни. Единственное, от чего он не мог уйти — он сам.***
Витторио Гиганте, коррумпированный коп, волк в овечьей шкуре, был не только на зарплате у мафии, но и какой-то дальней роднёй семьи Дженовезе. Декстер криво ухмылялся, когда читал материалы, что ему удалось найти. Заниматься собственными расследованиями, не имея под рукой ресурсов полиции, от баз данных до лаборатории со всеми необходимыми инструментами и реактивами, оказалось чертовски сложно. Впрочем, Тёмный Попутчик так сильно и упорно подстёгивал Декстера к активным действиям, что ему удалось сделать большее, чем то, что он раньше считал пределом своих возможностей. Ещё когда сам Декс был в некоторой прострации от близкой перспективы находиться в бегах, он, сам того не осознавая, действуя своими руками, но разумом того пассажира, что поселился в его голове и требовал свежей крови, наладил удалённый доступ к компьютеру Дебры. Пароль — «грёбаныйпароль», что могло быть проще… и так похоже на Дебру. (Ещё только занимаясь просчётами вариантов будущего, Декстер уже начал тосковать по сестре, хотя пока что видел её ежедневно. Это обстоятельство тоже выдавало его с головой и затягивало петлю на его шее.) Даже если бы он не сделал этого, к услугам оставался интернет — раньше Декстер даже не догадывался, сколько полезных данных находится в открытом доступе. Флакон люминола он захватил с собой, но использовал реактив экономно, стараясь обходиться подручными средствами. Правда, в этом случае, в охоте на детектива Гиганте, медицинская экспертиза ему вряд ли понадобится — для соблюдения Кодекса нужно искать доказательства, но Декстер — или его Попутчик? — заранее чуял, что улики будут другими. Ту самую ночь освещал свет болезненно-серой луны, совсем не похожей на своё же южное лицо — крупное и яркое, как спелый фрукт. Декстер удостоверился, что квартира Гиганте пуста. Это было излишне, ведь он своими глазами видел детектива в траттории на углу улицы. Тьфу, какой-то нуарный детектив о романтических гангстерах 1930-х — Декстер поморщился: ему эта ситуация казалась слишком стереотипной, чтобы быть покрытой неким флёром омерзительно-притягательной загадки… это не изящные, чистые и аккуратные подарки-ребусы, заботливо упакованные и перевязанные праздничными бантами самим Ледяным Убийцей, и даже не игры в «поймай меня, если сможешь» с Троицей, а какой-то абсурд, будто навязанный другим — чужим — миром. Декстер чувствовал всё это подсознанием, но списывал ощущения на адреналин, волнение от постоянного напряжения из-за «пряток», отмахивался от них, как от назойливой мухи и упрямо шёл туда, куда его вёл Тёмный Попутчик. С каждым шагом его сердце билось спокойнее и мысли прояснялись, будто сходила на нет давняя лихорадка. Замерев перед самой дверью и прислушавшись ещё раз, Декстер звякнул отмычками. Квартира детектива Гиганте сразу рассказывала всё своим гостям о хозяине, его привычках и личной жизни. Холостяцкая обстановка, но не такая стерильная, с расставленными по алфавиту книгами и сложенными в ровные стопки рубашками, как в бывшем жилище Декстера. Здесь, напротив, слегка пахло носками, виски и табачным дымом, местами в этот букет проникали ментол зубной пасты, аромат довольно консервативного мужского парфюма, а в кухне — смесь остатков пара от разогретой замороженной пиццы, бургеров и чего-то ещё, не менее тошнотворного. На журнальном столике картонная коробка с жирными пятнами на дне и кусочками глазури на крышке, а внутри — одинокий засохший пончик. Декстер улыбнулся: кажется, чутьё его не подвело, и Гиганте, как и он, действительно тот ещё «волк в овечьей шкуре». Нет, конечно, пончики едят и совершенно невинные люди, но инстинкты включились на полную мощность, фиксируя едва заметные детали, говорящие об обладателе предметов, находящихся в жилье то, что вряд ли стоит включать в резюме или автобиографию. Декстер глубоко вдохнул, пытаясь усмирить Попутчика. Кодекс. Мы пришли сюда ради его соблюдения. Доказательства, нужны настоящие доказательства, а не догадки, могущие оказаться пустышками. Маленький диодный фонарик в руке Декстера покрыл пятнами света содержимое ящика стола, на котором зажужжал, просыпаясь, компьютер. Пока загружалась операционка, Декстер дотошно осмотрел весь хлам из ящика. Полпачки сигарет. Блокнот. Пара сломанных карандашей. Фото в рамке. Декстер направил луч на лица, отпечатанные на плотной бумаге. Если верить информации, почёрпнутой из интернета, на ней очередной «клиент» Декстера, стоящий рядом с покойными уже («Да покоятся с миром», — мрачно прокомментировал про себя Декстер) боссами местной криминальной группировки, Джоном и Ральфом Дженовезе, и каким-то очкастым и хлипким подростком, наверное, чьим-то сыном. Это уже что-то. Связь Гиганте с мафией, очевидно, не досужая сплетня. Тем временем, включился компьютер, и Декстер сбросил обратно в ящик всё, что там лежало, стараясь, по возможности, соблюсти первоначальный порядок… если, конечно, хозяин квартиры вообще помнит, что и где лежало, что вряд ли, но осторожность не помешает. Почта даже не была защищена паролем — открывалась автоматически. Либо Гиганте чересчур легкомыслен, либо просто уверен в своей безнаказанности. Спам, рабочие письма… а вот: «Позаботься о Джимми Лагро». Тёмный Попутчик принялся плясать джигу, но Декстер твёрдо решил следовать своим правилам, для чего было необходимо взломать полицейские отчёты. «Детектив Гиганте, вы же имеете доступ к рабочим базам с домашнего компьютера?..» Разумеется. Пароль — «грёбаный_пароль». Похоже, низкая раскрываемость преступлений — следствие не только деятельности Декстера и чаяний его «братьев по оружию», легко превращающихся в жертв, но и банальное отсутствие фантазии у полицейских. Это даже могло показаться смешным, если бы не было столько печально. Декстеру явно на руку прогресс: все документы теперь хранятся в электронном виде, что существенно облегчает охоту. Бинго! Вот дело о гибели Джеймса М. Лагро. Его закрыли в связи с явным самоубийством последнего — это подтверждают заключения коронёра и выездных судебно-медицинских экспертов. А расследовал инцидент… конечно, детектив Вик Гиганте. Декстер распечатал фотографию покойного Джимми Лагро — пригодится: она будет висеть на полиэтиленовой стене и станет последним, что увидят глаза Гиганте. За дверью послышалось шуршание. Декстер спешно закрыл все файлы, выключил компьютер и метнулся в сторону, подальше от входа в квартиру. Кто-то возил ключом в замочной скважине, грузно переступал с ноги на ногу, наконец, открыл дверь и вошёл внутрь. С каждым шагом вперёд этого незнакомца, который наверняка был самим Виком Гиганте, Декстер отступал на шаг назад, прячась в тени и лихорадочно соображая, что же делать дальше. В левом кармане брюк Декстера лежал уже наполненный транквилизатором шприц, в правом — скальпель. На кухне обязательно найдутся ножи, которые можно будет использовать, а ещё где-то есть топор или пила, или молоток — в общем, завершить желаемое можно прямо сейчас. Единственная проблема — нет полиэтилена и мусорных пакетов. Можно вырубить Гиганте, связать и оставить на время, а потом вернуться со всем необходимым. Или не делать сейчас ничего, скрыться… Или… Пока Гиганте возился с чем-то у входа в квартиру, а Декстер терялся в размышлениях, на балкон квартиры откуда-то сверху спрыгнула чья-то лёгкая и гибкая фигура. Зазвенело разбитое стекло, и тут же в комнату влетел явно не на шутку перепуганный детектив Гиганте. Он на ходу резко хлопнул по клавише на стене, включая лампы, другой рукой пытаясь вытащить из кобуры пистолет, но, по видимому, его пальцы дрожали и не попадали куда нужно. Декстер едва слышно охнул, когда резкий электрический свет затопил комнату и прижался к стене, будто стараясь слиться с ней, как хамелеон. Другой же гость Вика Гиганте явно не желал скрываться. В непослушную руку детектива со стороны балкона полетело что-то металлическое, а вслед за этим предметом — силуэт в супергеройском плаще и маске, но по габаритам гораздо меньше Бэтмена или Супермэна. — Это тебе за дружбу с Дженовезе, уё… — рявкнул тонкий, но при этом весьма угрожающий голос. Однако боевой клич не удался: как раз в этот момент от излишних стараний Декстера пройти сквозь стену, что-то оказалось неловко зацеплено и рухнуло на пол с внезапным даже для переполненной вооружёнными людьми квартиры грохотом. Изумлённое лицо в маске повернулось в сторону Декстера, а Гиганте, воспользовавшись этим, с силой ударил ногой миниатюрную фигуру, так что она по инерции шагнула назад, прежде чем упасть навзничь. Теперь её можно было бы осмотреть внимательнее, но времени на это, конечно же, не хватало. Единственное, что Декстер понял абсолютно чётко за долю секунды — на Гиганте напала девчонка, на вид даже младше Астор, и коп собирался избить этого ребёнка. Пользуясь тем, что он остался незамеченным даже после учинённого им шума — по неизвестной Декстеру причине Гиганте разве что зубами не стучал от страха и старался не выпускать девочку из виду, — он рванулся к копу, на ходу зубами срывая колпачок со шприца. Спустя мгновение тонкая игла вонзилась в шею детектива, его тело обмякло в руках стоявшего за его спиной Декстера, а девчонка в супергеройском костюме со стоном приподнялась на локтях. Комнату вдруг накрыла мягкая непроницаемая тишина, такая, что Декстер иррационально боялся уронить грузного Гиганте на пол. Девочка с восторгом смотрела на Декстера из-под синтетически-лиловой чёлки, её глаза с огромными зрачками и едва видной из-за них ярко-голубой, как свечение брызг крови, обработанной люминолом, в лучах ультрафиолета, радужки расширились. — Па-папочка? — спросила девочка.***
…Счёт шёл на недели с тех пор, как Декстер Морган и Минди Макриди уже вместе прятались от полиции, мафии, возможных знакомых и вообще всех и вся. Не сказать, что делать это было удобнее, чем поодиночке, но всё же немного теплее. — Имела я такие номера, — бурчала Минди, оглядывая облупленные обои. — Ты совсем как Деб, — усмехался Декстер, — но тебе не стоит так выражаться. Минди фыркала: «Задрот!» — но любопытство брало своё. — Кто такая Деб? Твоя девушка? — Нет, моя сестра. Сводная. То есть, мы вообще не родные, — зачем-то принимался оправдываться Декстер, будто это имело какое-то особое значение. — Понятно. Значит, ты приёмыш… — Я не хочу говорить об этом. Никто из них не настаивал на объединении: Минди была чересчур самостоятельной для своего возраста и уже умела выживать где и как угодно без посторонней помощи, а Декстер боялся привязаться к неуправляемой, как и его приёмная дочь, и сестра, но совершенно иначе, девочке. — Будь осторожна. И дружелюбна. Дружелюбие тебе не помешает. — Ты совсем как Лизевски. — Кто? — Один задрот… такой же, как ты — зануда. — Твой… друг? — Лизевски? Х-ха! Хотя… ну да, что-то вроде того. — А поточнее? — Декстер просчитывал варианты, куда бы пристроить эту бестию — по крайней мере, так он оправдывал для себя собственные вопросы. — Я не хочу говорить об этом. — Минди явно мстила. К чему-чему, а к этому она всегда была готова и умела реализовать и длительные вендетты, и мелкие, ядовитые, словно колющие иглами, перепалки почти безупречно. Вообще-то Декстер и без расспросов знал всё — или почти всё — о Минди Макриди. Другое дело, что полученная информация казалась слишком сюрреалистичной для правды. Часть её он получил от самой Минди — в ту самую ночь, ночь едва не накрывшегося, но всё-таки состоявшегося, хотя совершенно не так, как привык Декстер, убийства. Другую часть нашёл в газетах и в новостных лентах в интернете.***
…Ярко-голубые глаза с неестественно увеличенными зрачками смотрели на Декстера со смесью восторга, изумления, недоверия, обожания и суеверного страха. Девочка поднялась на ноги и стояла, нерешительно переминаясь с ноги на ногу — и это выглядело, как ни странно, самым невероятным их всей череды событий: неуверенность никак не вязалась с совсем недавней дракой, когда этот ребёнок бросался на Гиганте, как берсерк. — Я опять подставилась, папочка. Прости меня, — произнесла девочка, потупив глаза. Декстер наконец-таки уложил Гиганте на пол. Спрашивать у неожиданной гостьи, кто она такая, резонно показалось ему не лучшей идеей. Он просто подошёл к девочке и мягко вынул из её рук тяжёлый для такой миниатюрной фигурки меч. — Всё будет хорошо. — Ничего лучше этой банальной фразы Декстер не смог придумать. Сколько лет прошло с тех пор, когда он был нелюдимым, ещё не умеющим лицемерить, подростком, и, казалось, Гарри хорошо его вымуштровал, да и за спиной годы работы в коллективе, и семья, и уйма людей, которые совершенно искренне воспринимали добродушие Декстера и считали его своим другом — вся эта мимикрия, весь опыт словно испарялся в ситуациях, когда нужно было придумать быстрый и верный ответ. Девочка всхлипнула, по чёрной полумаске потекла слеза, которая тут же впиталась в рубашку Декстера, потому что девочка вдруг прижалась к своему спасителю, зарываясь лицом в одежду. Совсем как ласковый Коди, потому что девочки менее доверчивы… как маленький побитый щенок. Декстер погладил синтетические фиолетовые волосы, не понимая, что же делать дальше, когда ребёнок наплачется. Но девочка очнулась очень быстро — и это прибавило гораздо больше проблем. — Ты же не убил его, папа, — укоризненно сказала она и легко и небрежно вытащила откуда-то из-под плаща, из-за пояса, увесистый пистолет с глушителем и выстрелила прямо в голову ещё бессознательного Гиганте. Рука её не дрогнула. Однако сразу же, но отнюдь не от вида смеси осколков черепа, мозгов и крови, девочку стошнило. «Я нахожусь в чужой квартире, в гостиной лежит мёртвый коп, везде, куда ни посмотри, жуткая грязь и уйма улик, а я пытаюсь привести в чувства накачавшегося наркотой подростка…» — в мыслях Декстера царил хаос, тем более разупорядоченный и бурный, чем больше он пытался разложить по полочкам происходящее. С одной стороны, то, что он увидел, должно было стать достаточной причиной, чтобы убить девчонку, прибрать бардак и исчезнуть до появления полиции. Это ни в чём не противоречило Кодексу Декстера: сколько ещё человек убила эта девочка так же жестоко и безрассудно, как Гиганте — одного, двух, пятерых, больше? Её оружие, её натренированность явно свидетельствовали о том, что этот случай не единичный, и это ей не на пользу, но предположить наверняка масштабы бедствия Декстер не мог, да и действовать без доказательств… К тому же он чувствовал — интуиция была не тем, чему он привык доверять, но она его и не подводила, — что этот ребёнок, стоящий на коленях перед унитазом, в чём-то похож на него, похож больше, чем кто бы то ни был — чем его собственный брат, чем «травмированная» Рита, чем разгадавшая его когда-то Лайла, чем Люмен… и уж точно больше, чем любой из серийных убийц, когда-либо попадавших под нож Декстера. Все эти подозрения, опасения с некоторой долей облегчения от встречи сестры-по-разуму, беспокойство, граничащее с паникой от опасности ситуации — это смешалось в его голове, пульсировало кровью, не давая сосредоточиться на чём-то одном, кроме механической работы: Декстер обтирал пот со лба девочки холодным мокрым полотенцем. Фиолетовый парик валялся в стороне, в углу ванной комнаты, туда же отправился короткий чёрный плащ, словно сшитый по эскизам из мультфильмов, полумаска перекосилась и измочалилась от влаги. Декстер сидел на корточках рядом с девочкой и слегка придерживал её тело, корчащееся в спазмах. Наконец, когда приступ тошноты закончился, и глаза ребёнка прояснились, и случился тот разговор, который подтвердил многое из догадок Декстера. — Я вела себя как дура, да? — девчонка села прямо на холодный кафельный пол. Говорила она совсем спокойно, неподобающе ситуации спокойно, и с досадой на себя. — Встань с пола — заболеешь, — автоматически заметил Декстер. — Ты не мой папочка, — скривилась в ответ девочка. Декстер вдруг разозлился, не то, чтобы всерьёз, до желания убить, но как на Астор, когда она перечила, брыкалась, убегала из дома бабушки и дедушки. — Да? А совсем недавно ты говорила иначе… — выпалил он, не подумав толком, к чему это приведёт. Глаза девочки наполнились слезами, и она прикусила губу. — Отвали, ублюдок! Что ты вообще здесь делал? — Могу задать тебе тот же вопрос. А ещё — какой дрянью ты накачалась и зачем. В мои планы, знаешь ли, не входило приведение в чувства малолетних наркоманок. — Я не наркоманка, — угрюмо ответила девочка. Похоже, напоминание о том, как она проштрафилась, подействовало на неё успокоительно — она прекрасно понимала, что кричать и обвинять в своих ошибках кого-то другого, не дело. — Это был «Красный код». Стимулятор. — Чтобы прикончить Гиганте? — уточнил Декстер. Девочка кивнула: — Я думала, он будет не один, придётся драться с несколькими «солдатами». Хотя, похоже, мафия больше не помогает этому угрёбышу. — И зачем это тебе было нужно? — Декстер уже знал ответ, но всё же поинтересовался — зачем-то ему нужно было услышать его. — Как — зачем? — глаза девчонки распахнулись ещё шире. — Он был той ещё сволочью. Он покрывал мафию, семью Дженовезе. — И?.. — И он причастен к убийству моего отца. И ко многому другому дерьму. Декстер вздохнул и встал на ноги. — Понятно. В любом случае, сейчас нам нужно здесь убрать всё, избавиться от трупа или хотя бы инсценировать криминальную разборку. А остальное потом. — Погоди! А ты-то сам здесь зачем? И кто ты, мать твою, такой? Декстер ухмыльнулся. — По той же причине. Моё имя Кайл Батлер. А ты?.. — Убивашка. И это не твоё имя. Декстер пожал плечами, не то от изумления от прозвища девчонки, не то в духе «какая разница, как меня зовут?», и вышел из ванной комнаты. За его спиной раздался шум воды, и спустя несколько минут Убивашка присоединилась к нему. В газетах, вышедших на следующий день, была опубликована статья под громким заголовком «Мафия избавляется от своих членов?». Декстер позаботился о том, чтобы возле трупа обнаружили достаточно доказательств причастности покойного Гиганте к делам семьи Дженовезе — и ни единого следа пребывания в квартире его и Убивашки. И в тот же вечер девочка доверилась ему достаточно, чтобы назвать своё настоящее имя. — Минди Макриди, — без предисловий заявила она, выйдя из душа в номере мотеля, который — первый — они сняли на двоих, как для отца с дочкой. Капли пахнущей шампунем воды ещё стекали с её светлых волос на плечи, прикрытые нормальной, не супергеройской, одеждой, влажные пряди прилипали к лицу, к разбитым припухлым губам. — Что? — Декстер понял не сразу. — Это моё имя, идиот, — добродушно усмехнулась Минди и протянула ему ладошку для рукопожатия, отмечающего знакомство. Правда, вряд ли это знакомство было настоящим: что толку от имени, когда он уже видел, как она ведёт себя, когда её не прикрывают расчёт и притворство? — А, понятно. Будь добра не называть меня идиотом, по крайней мере, на людях, если уж разыгрываешь примерную дочь. Минди показала ему язык. — Декстер Морган. Это моё имя. — Я поняла. Рукопожатие было неожиданно крепким. — Так кто тебя научил… всему этому? — Мой папочка. — Минди уселась на кровать, подвернув под себя ноги, отряхнула полотенце и положила его себе на плечи. — Какое совпадение… — Ты знаком с моим отцом? — удивилась Минди. — Нет, я другое имею в виду. Они помолчали. Декстер не знал, как продолжить разговор, а девочка думала, о чём он недосказал. — Мой отец тоже научил меня убивать. Правильно убивать — выбирать жертв, не оставлять следов. — Плохих парней? — Да, только плохих парней. Минди уткнулась взглядом в замусоленное одеяло, покрывающее кровать. — Мой папа тоже убивал плохих парней. Мы с ним охотились на мафию. — Зачем? Минди подняла глаза и недоумённо уставилась на Декстера. — То есть как — зачем? Ты же сам их убиваешь, верно? Ты же должен понимать! Декстер покачал головой. — Я другой. Мой приёмный отец дал мне Кодекс, согласно которому я должен искать доказательства вины, прежде чем убивать, чтобы я не трогал непричастных людей. Декстер подумал, что Минди зацепится за это высказывание, попытается выяснить, кто он на самом деле, какие чудовища живут внутри него. Но оказалось, что её волновало совершенно другое. — Так это был твой приёмный отец… Мой приёмный отец запрещал мне делать всё, чему научил родной. А твой? — Я не был знаком со своими биологическими родителями, — Декстеру пришлось признаться в том, что он сам не до конца понимал в собственной биографии. — Я узнал имя своего родного отца только после его смерти. А моя мать погибла, когда я был совсем мал. — И поэтому ты… делаешь то, что делаешь? — Минди была крайне проницательна. Либо просто смотрела не столько на Декстера, высказывая это предположение, сколько вглубь самой себя. — Да. Поэтому. Я видел, как её убили. После этого… — Декстер запнулся. То, что он собирался сказать, всегда звучало слишком патетично, до смешного, и он сам осознавал это, хотя сам дал той части себя такое имя. Но Минди пришла ему на помощь. — Иногда я понимаю Маркуса — это мой приёмный отец, — и думаю о том, что было бы намного проще жить, если бы меня воспитали так же, как всех детей — ну, то есть, я бы не знала разновидности метательных ножей, не умела бы водить машину лет с шести и боялась бы стрелять, либо мазала бы, но была бы в курсе того, кто такая Леди Гага… или Джастин Бибер… Но я такая, какая есть, и, возможно, в этом вина не моего отца, и не воспитания. Просто когда я пытаюсь стать нормальной, я всё равно вижу в зеркале Убивашку и понимаю, что я — это она, и это уже не изменить. — …Тёмного Попутчика, и это не изменить, — эхом откликнулся Декстер. — Я тоже часто задумывался о том, что случилось бы, если бы Гарри не дал мне Кодекс и не учил прятать улики, стал бы я таким, как все, или, напротив, безжалостным и бессмысленным серийным убийцей, охотящимся на женщин, или детей, или… чёрт подери, я не могу даже представить себе это — каково жить без Кодекса! Декстер спрятал на секунду лицо в ладонях. — Знаешь, — произнесла Минди, — когда меня посещают сомнения, я думаю о том, что многие хотели бы быть мной, такой, какой я себя боюсь. Лизевски говорил мне что-то вроде этого. Ты, мол, такая крутая. Думаю, люди — нормальные люди — не такие уж хорошие, как ты думаешь, и они мечтают быть тобой. — Ты так считаешь? — Декстеру показалось, что сейчас Минди говорит, как человек намного более старше, опытнее… и циничнее, чем он сам. Будто она и вправду могла разрешить его сомнения. А ещё он вспомнил охоту за Мясником из Бэй-Харбор, когда он слышал уличные разговоры, в которых люди, обычные люди, за стаканом кофе беседовали о нём, поддерживали убийцу, и о недописанном комиксе о Тёмном Защитнике, чьему автору проломили голову сувенирным «снежным шаром». — Пожалуй, ты в чём-то права. Но я бы не стал воспитывать себя точно так же, как это делал мой отец. Я бы всё-таки дал бы себе шанс стать человеком. Минди тихо спустила ноги с кровати и подошла к Декстеру. — Хотя в своё время я сбежала от матери и Маркуса, чтобы делать то, что умею... но я тоже не согласна я тем, что делал из меня мой отец. Никто никогда раньше не понимал этого. Никто не понимал меня... до сих пор, — прошептала она, положив ладошку на плечо Декстеру, словно поддерживая его. Её глаза, теперь пронзительно, ярко-голубые, не заслонённые чернотой расширенных зрачков, наполнились слезами. Декстер положил свою ладонь поверх её. Внезапно Минди вырвала руку — чтобы броситься в его объятия. Сколько лет прошло, сколько разговоров за спиной, но Декстер по-прежнему не знал, что делать, когда женщина чувствует себя не в своей тарелке. Тем более, когда рыдает. Тем более, когда женщина — не сестра, не жена, не любовница, не дочь — не пойми кто, кажущаяся им самим. Слёзы оставляли тёмные пятна на светлой рубашке Декстера. Во всхлипываниях он различил слова, на которые никак не мог ответить, поэтому просто успокаивающе поглаживал Минди по сгорбленной спине. Этими словами были: «Я хотела бы, чтобы ты был моим отцом».***
Хотя и Декстер, и Минди знали имена друг друга, что для них обоих, в их ситуациях, довольно опасно, они оба неизменно делали вид, что познакомились совсем недавно, так что даже не запомнили, как кого зовут. Хотя они прекрасно понимали друг друга, они тщательно скрывали это. Минди словно растопыривала иглы, как дикобраз, отвечая на все вопросы краткими и едкими репликами и огрызаясь почти на всё, кроме редких бытовых диалогов, на которые просто нельзя огрызнуться — это глупо. Декстер помалкивал, только время от времени хмыкал или улыбался — добродушно или так, что Минди мгновенно утихала, понимая, что такое выражение лица Декстера сулит кровопролитие. Оба делали вид, что той ночи разговоров, когда они рассказали друг о друге буквально всё, не было — для обоих она казалась жуткой ненужной неловкостью. Разве что задавали друг другу вопросы, ответы на которые знали — лишь для того, чтобы напомнить это собеседнику. Обычным ответом вслух был: «Я не хочу говорить об этом», — а невысказанным: «Мы слишком привязались друг к другу». Семья казалась похожей на любые другие: глаза «дочки» разгорались, когда она с «отцом» за руку заходила в магазин комиксов, каждую среду, но в разных городах, даже в разных штатах. «Отец» баловал «дочь», хотя нередко одёргивал и был строг. Особенно это касалось тех моментов, когда они не казались со стороны семьей — когда Тёмный Попутчик учил Убивашку заметать следы, в чём её первый сэнсей оказался профаном, а Убивашка тренировала Тёмного Попутчика обращаться с оружием, с которым он раньше не был знаком. Впрочем, это бывало не так уж часто, и случайных наблюдателей, которые бы заметили эти сцены, не было. Просто семья: «дочь» сыплет супергеройскими прозвищами из комиксов, «отец» фыркает от смеха. «Дочь» называет — казалось бы, в шутку — «отца» Фрэнком «Карателем» Каслом, его брата — Джокером, Мигеля Прадо — Харви «Двуликим» Дентом, когда тот решается рассказать ей о некоторых людях и моментах из своей жизни, уже кажущихся такими далёкими, что она будто стали чужими, будто превратились из реальности в анекдот. Когда они оба читают газеты, и замечают статью об отравительнице, появившейся во Флориде, некой Ханне Маккей, Минди окрещивает её «Ядовитым Плющом». И оба решают, что пора открыть сезон охоты — заодно помочь сестре Декстера, которая до сих пор не знает, где её брат и чем он занимается... Просто обычная семья.