Вкус жизни

Маленькая худенькая девушка озадаченно посмотрела по сторонам, выискивая на горизонте силуэт подруги, но лишь прозрачная дымка жара от асфальта окружала её, и она тяжело вздохнула, поправив тоненькую лямочку сарафана на плече. Несколько тонких прядей выбились из высокого пучка и обрамляли кругленькое лицо, мягко щекоча румяные щёки с каждым порывом лёгкого ветерка, который, казалось, вместо прохлады приносил только духоту. Снова громкий вздох сорвался с её губ, и поблизости раздался шум велосипедных колёс, а на лице Юки появилась победная широкая улыбка. Она подняла высоко голову, щурясь от яркого солнца, которое медленно превращалось в закат, и немного жеманно наклонилась, заведя руки за спину. — Ты опоздала, Кей-тян, — пропела она своим хрустальным голоском с неизменной улыбкой. Её подруга демонстративно закатила глаза, стараясь не попасть под обаяние милой девушки, и громко цокнула языком. — Карета подана, — выдавила она из себя с неохотой. — Заставила ждать меня на такой жаре, — захныкала Юки, неуклюже садясь позади Кей. Натянув на коленки юбку белого сарафана, она обхватила руками тонкую талию подруги и прижалась к её спине. Здесь, на маленьком неудобном багажнике спортивного велосипеда, ей было уютно и спокойно. До дома всего с десять минут езды, но Юки хотела, чтобы этот момент был вечностью. Только она, тихий шум колёс, шёпотом пробегающих по земле, лёгкий ветер, ласкающий кожу, и умиротворённое дыхание Кей. От неё всегда исходил сладкий запах выпечки и корицы, источник которого был загадкой для всех. Кей лишь пожимала плечами и говорила, что любит булочки из кондитерской напротив её дома. Велосипед резко остановился, и Юки чуть не слетела с сидения, расслабившись и задремав, уткнувшись лбом в немного сгорбленную спину подруги. Вскинув на неё удивлённые зелёные глаза, она застыла, пару раз моргнула, сдвинув тонкие брови. — Ты… спишь? — с ноткой сарказма спросила Кей, приподняв одну бровь и смотря на девушку через плечо. — Нет, — решительно покачала головой Юки, уводя глаза от пристального и внимательного взгляда чёрных глаз подруги. С тяжестью выдохнув, девушка отвернулась и, оттолкнувшись ногами, направила свой велосипед по узкой улочке. Кей чувствовала, что позади её подруга иногда клюёт носом, неприятно стукая лбом между лопаток и оттягивая подбородком рюкзак вниз, но молчала, зная, что её дорогая Мацуда умеет держать себя в руках и не рухнет при движении, погрузившись в сон. Постепенно солнце окончательно село, и вдоль дороги стали загораться круглые фонари, и прямо возле их света стали вытанцовывать тени летающих цикад, ещё стрекочущих, несмотря на тёмное время суток. На улице было ещё очень жарко и душно, словно до сих пор солнце находится в зените. Дом Юки стоял почти в самом конце улицы, внизу небольшого склона. Девушка ещё в школе постоянно жаловалась на то, как ей тяжело каждое утро брести в гору, а вечером кубарем катиться на усталых ногах вниз. А Кей нравился её дом. Его двор всегда был в тени высоких деревьев, растущих в конце улицы, поэтому в старом здании даже таким знойным летом было прохладно и уютно. Подъехав к старой, но идеально прокрашенной калитке, маленькая Юки нехотя слезла с багажника и забавно почесала поясницу, как бы невзначай задевая ягодицы. Открывая дверь перед подругой, Юки внимала тишине летнего вечера, когда лишь деревья и пение цикад окружали их, пока они не вошли в дом, и по стенам мелкой дрожью не прогремел многочисленный крик детей. Кей широко улыбнулась, а Мацуда снова ощутила упадок сил. Двое мальчишек-погодок выбежали в коридор, тут же подбегая к старшей сестре, весело прыгая и изучая её взглядом. — Ничего нет, — холодно и устало ответила Юки, подняв глаза к потолку, чтобы не видеть разочарованных лиц братьев, но те тут же задорно улыбнулись и повернулись в сторону Кей. Раздался звук расстёгивающейся молнии на небольшом рюкзаке, и мальчики тихонько взвизгнули, вытаскивая своими маленькими ручками шоколадные батончики и многочисленные угощения в шуршащей фольге. — Кей — хорошая! — воскликнул младший из них — темноволосый кареглазый мальчик с копной взъерошенных непослушных волос. — А сестричка Юки — жадная! — на весь дом закричал старший — как две капли воды похожий на старшую сестру — и побежал к лестнице, ведущей на второй этаж, откуда стал доноситься плач самого младшего в семье — годовалого Хиро. — Я в душ, — обернувшись в сторону разувающейся подруги, Юки улыбнулась и пошла вглубь дома, игнорируя многочисленные крики, разносившиеся повсюду. Её мать была разведённой многодетной женщиной средних лет. Несмотря на то что у неё было пятеро детей, она выглядела очень молодо для своих сорока. Кто бы мог подумать, что маленькая худенькая брюнетка с огромными ярко-зелёными глазами и задорным громким голосом могла так долго закрывать глаза на измены мужа. В один прекрасный день терпение Томико-сан лопнуло, и она послала мужа к чертям. Юки долго плакала у Кей дома в тот вечер, не вытерпев громких криков ругающихся родителей. Взяв своих братьев и трёхгодовалую сестру, она даже не позвонила и не предупредила о своём приходе. В квартире семьи Хосино всегда тихо и спокойно. Мацуда завидовала этой тишине и не понимала подругу, когда та с восхищением говорила о её шумной семье. Чтобы помочь матери, попавшей в такое тяжёлое положение, Юки сразу после школы пошла работать. Пока все сдавали вступительные экзамены в колледжи и университеты — она сутками напролёт бродила по городу на собеседования, в поисках хоть небольшой подработки. — Кей, добрый вечер, — улыбнулась девушке женщина, держа на руках полуторогодовалого сына и пытаясь мешать одной рукой ужин. — Доброе, Мацуда-сан. Как вы? — Кей потянулась к кряхтящему малышу и взяла его из рук уставшей матери. — Спасибо, — выдохнула та, выпрямив немного сгорбленную спину. — Где Юки? — Пошла принять душ перед работой. На пару секунд повисла тишина, но она была настолько напряжённой, что казалась целой вечностью. Томико была благодарна своей дочери, но всегда, даже спустя год, она чувствовала себя неловко, когда заходил разговор о рабочем графике Юки. Надо сказать, свою любовь к дочери мать выражала очень неординарно, бурча на неё в свободное время, когда они могли наконец поговорить, но это лишь помогало старшей из детей чувствовать её поддержку. Между матерью и дочерью было особое взаимопонимание, понятное только им двоим. Первой тишину нарушила Кей, чувствуя всю неловкость ситуации: — На следующей неделе я вызвалась добровольцем в один из детских лагерей. Там мы устраиваем спортивные соревнования и небольшое представление. Могу взять мальчиков и Мэй. Им полезно побыть на свежем воздухе у моря. Женщина перевела свой взгляд на подругу её дочери. От удивления и радости зелёные, потухшие от усталости глаза округлились, хотя, казалось, куда ещё больше. Даже неглубокие морщинки вокруг её глаз стали виднеться чётче. — Боже, целый день отдыха! — не веря своему счастью, выдохнула Мацуда-сан. — Спасибо тебе. Юки вышла из своей комнаты, когда вся семья уже собралась за поздним ужином. На худенькой Юки было тёмно-синее короткое платье, обтягивающее почти весь силуэт и красиво оттеняющее её молочно-белую кожу и медный блеск волос, мягкими локонами обрамляющими лицо. Зелёные глаза казались ещё ярче, когда она насыщенно подвела их, немного сузив к уголкам. Она была похожа на кошку. Вокруг неё снова стоял шум и крики, а за столом было тесно, но она закрыла глаза и стала молча есть, словно ничего не происходит. Поскорее бы закончить и убраться сейчас из этого хаоса. — Разве тебе и сегодня нужно выходить на работу? — сжав в руках вилку, спросила Томико, пристально посмотрев на дочь через весь стол. — Да. Сейчас сезон, и к тому же мне повысили жалование, — пробормотала Юки, ковыряясь в тарелке с ужином. Как же ей хочется спать… — Мне не нравится твоя работа. — Голос женщины был спокойным, но немного дрожащим, от чего все присутствующие застыли. Кей скосила свои чёрные глаза в сторону подруги, бегло пробежав взглядом по напряжённому лицу и подрагивающим губам, с которых вот-вот могла сорваться вся правда. Но Юки этого не сделает. Она слишком любит мать… — Я понимаю, — коротко ответила она, сдерживаясь. — Но мне нравится петь. — На лице Юки засияла широкая озорная улыбка. — Юки… — Там безопасно, — вступилась Хосино за неё. Смело вскинув голову, она так была уверена в своих словах, что они получались лёгкими и правдивыми: — В этом клубе надёжная охрана и дружный персонал. Я уже успела всё там обнюхать и проверить, пока провожала её. Мало того, я собираюсь тоже туда устроиться на летних каникулах. После этих слов Томико вздохнула с облегчением, словно она не сделала ни единого вдоха за эти несколько минут, пока шёл весь разговор. Неловко улыбнувшись, Мацуда-сан сделала глоток воды из своего стакана. — Каникулы… Они же уже через две недели. — Да. Я смогу помочь Юки, заодно есть парочка планов, которые я хочу осуществить. Ловко переведя всё внимание на себя, Кей с лёгкостью заводила разговоры со скучающей уставшей домохозяйкой, давая возможность подруге спокойно поесть. Она ещё долго со всеми прощалась, будто возвышаясь над всем этим гамом, с улыбкой на лице перекрикивая детей, обуваясь и выходя на улицу, где уже поднялся прохладный ветер, шумя листвой высоких деревьев. Дверь за девушками захлопнулась, и Юки выдохнула. — Ещё один день моего кошмара закончился. Ты была великолепна, Кей-тян, — запрыгала она, по-театральному хлопая в ладоши. — Хоть раз бы мать послушала, — стала бурчать Кей, одевая рюкзак и садясь на велосипед. — Хоть у вас и хорошая охрана, но они в основном стоят у входа, а сам зал вне их поля зрения. — Да, но если что случится — я смогу позвать их на помощь. — Мацуда села на багажник, кокетливо поправив синее платье. — Я понимаю, но вдруг они не успеют. — Успеют. Они же не с другого конца города будут бежать, — звонко рассмеялась Юки, прижавшись к девушке, когда ветер откинул с её лица волосы, а Хосино тихонько закряхтела, въезжая на велосипеде в гору. Клуб, в котором работала Юки, был самым популярным в городе. Он считался приличным заведением, в котором всегда играла живая музыка. Днём девушка работала кассиром в супермаркете, а по ночам три раза в неделю пела в этом клубе, зарабатывая на своём обаянии подростка неплохие чаевые. Её голос был высоким, но мелодичным и нежным, немного дрожащим, когда она с лёгкостью и улыбкой на лице брала высокие ноты, а лицо было детским, впрочем, как и маленький рост. Поначалу никто даже не верил, что ей уже девятнадцать, считая, что на сцене выступает старшеклассница. Проехав мимо парадного входа, где уже было настоящее столпотворение, Кей завернула за угол, скользнув мимо мусорных контейнеров по узкому проёму, где в самом конце находилась дверь служебного входа. Железная массивная дверь, окрашенная густым слоем мрачной чёрной краски, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, была уже открыта и Юки слезла со своего «сидения» зевая, мило прикрывая маленькими ладонями рот. — Как я выгляжу? — обратилась она к подруге, медленно прокручиваясь, чтобы та внимательно осмотрела наряд, который открывал красивые длинные ноги. — Сонной, — безэмоционально ответила Кей, пытаясь развернуть свой велосипед в очень узком пространстве. — А так? — встрепенувшись, певица очаровательно улыбнулась, пожав плечами, словно кокетничая с девушкой. Хосино на мгновение застыла, увидев перед собой образ Томико-сан в молодости, что лишь её напугало, а после постаралась сделать обыденное выражение лица и фыркнула: — Жалкой. Высокий широкоплечий мужчина, выглядевший в строгом чёрном костюме очень неказисто, громко вскрикнул и помахал своей огромной ладонью, привлекая к себе внимание, когда Кей выехала из-за угла и уже направлялась в сторону дома. — Конвой прибыл? — с неприлично громким смехом спросил он, наклонившись к высокой худощавой девушке, подъехавшей к нему. Перегнувшись через низкую оградку, он дышал в самую макушку её каштановых волос. — Да, и теперь он уезжает, Харада-сан. — Кей подняла лицо прямо на него. — А вы не увиливаете от своей работы? — спросила она, заглядывая за него, будто намекая на столпотворение, оставшееся без внимания охраны. — Нет. У нас с сегодняшнего дня новенький появился. Хочешь, познакомлю? — Спасибо, не надо. Мне вас хватает, — начала отнекиваться девушка, но мужчина обернулся и окликнул высокого парня с напряжённым смуглым лицом, выслушивающего одного из посетителей. Кей готова была поклясться, что видит пульсирующую жилку от злости на его виске. — Эй, Аомине, — прогремел грубый голос начальника охраны, и брюнет нехотя повернулся в его сторону, еле заметно закатив глаза. В тусклом свете огней клуба он казался очень темнокожим и выглядел старше своих двадцати лет, из-за игры теней на нахмуренном лице. — Это Кей. Скоро мы будем работать вместе, — представлял Харада-сан молодых людей друг другу. Парень коротко кивнул и снова обратил своё внимание на посетителя, не перестававшего ему что-то доказывать. — Мне пора. — Не боишься одна по ночам ездить? Это опасно, — снова склонившись над Кей, прошептал охранник. Хосино широко улыбнулась и молча махнула на прощание рукой, отъезжая от клуба. Дверь в её квартиру не была заперта, но девушка не спешила входить, держась за дверную металлическую ручку и уткнувшись лбом в твёрдую поверхность. За спиной раздавался шум ночного города, а огни Токио горели яркими разноцветными точками, освещая скучные светлые стены множественными причудливыми разводами. За её спиной кипела жизнь. Вся квартира была затянута полумраком, и лишь тусклый свет монитора из комнаты её брата освещал деревянный пол. Родителей снова нет. — Зачем такая огромная квартира, если в ней толком никто не живет, — зашипела от злости Кей, скидывая кеды и швыряя их в сторону. Схватив рюкзак за лямки, она резко вскочила с порога, на который села, чтобы разуться, и быстрым шагом направилась в сторону своей комнаты, но путь ей преградил Наоки, выбежав навстречу, услышав грохот. — Кей! — воскликнул он, схватив младшую сестру за ворот её майки и потащив к себе. Его русые короткие волосы были взъерошены, а светло-серые глаза приобрели тёмный оттенок свинца от злости. — Что? — подняв глаза к потолку, Кей без препирательств последовала за ним. — Посмотри! — воскликнул он, практически уткнув девушку лицом в монитор, где мелькала съёмка сегодняшней игры, заснятой ей же. Камера следила лишь за одним игроком. — И? — подперев щёку ладонью, она повернулась к брату, насмешливо прищурив тёмные глаза. — Я думал, ты меня пришла снимать и мою игру. А в итоге я только и вижу эту розовую футболку. — Парень злился, эмоционально жестикулируя почти у самого лица Кей. — Я тоже думала, что снимаю твою игру, но тебя не было за ним видно, — невинно пожав плечами и выпрямившись, оправдалась она, сдерживая улыбку. Постепенно и без того большие глаза Наоки округлялись, и девушка стала пятиться назад к двери, громко закричав, когда парень кинул в неё маленькую подушку, которую подкладывал под спину, сидя перед компьютером. — Мерзавка! — прозвучало ей вслед, когда она забежала в свою комнату, с улыбкой переводя дух и закрыв замок двери, чтобы разозлившийся брат не смог проникнуть к ней. За стеной ещё слышалась его ругань, больше напоминавшая рычание, сменяющееся ударами по стене, а после наступила тишина, когда Наоки громко хлопнул своей дверью. В этот момент улыбка исчезла с её лица. Комната Кей была большой и практически всегда плотно зашторена, отчего в ней всегда было прохладно. Никаких фотографий или плакатов — только голые бежевые стены и одинокая кровать у самой дальней из стен с разбросанными на ней вещами и двумя котами, мирно спящими на мягком матрасе. Стянув с себя широкую майку, оставшись лишь в чёрном спортивном топике, Кей направилась к ноутбуку, стоявшему на небольшом столике перед кроватью, и включила его, морщась от яркого внезапного света, ударившего в глаза. Её нога нетерпеливо стучала пяткой по полу, пока компьютер медленно прогружал систему, и она наконец смогла включить музыку, надев большие беспроводные наушники. Удушающая тишина в мгновение перестала для неё существовать. Скинув бриджи и аккуратно сбросив одежду с кровати, боясь потревожить пушистых соседей, она свернулась калачиком и легла с самого краю, погладив большого рыжего кота, который лежал возле её груди. Медленно закрыв глаза, в её сознании ещё мелькало ярко-розовое пятно, немного смазывающийся от скорости высокий силуэт, который в действительности закрывал своим телом её брата. Кей даже не заметила, как уснула прямо в наушниках, сложив ладони под щёку, как маленький ребёнок.

***

Было нестерпимо жарко и душно, но Кей всё равно пришла вечером на баскетбольную площадку, где договорилась встретиться с Мурасакибарой. Скромно сев у забора, она крутила новый баскетбольный мяч, купленный только что специально для тренировок, и наблюдала за старшеклассниками, играющими прямо перед ней. Шёл час — второй, но парень так и не явился. Игроки на поле уже успели смениться, и Хосино вдруг запаниковала: «А вдруг он пошёл на другую площадку и тоже ждёт меня там в такую жару?» — задумалась она и резво вскочила на ноги. Сделав пару шагов, Кей резко остановилась. — Но это же ближайшая к его дому, — пробубнила она, плотно сжав тонкие губы. — Простите, — окликнула она незнакомца, стоявшего с краю от игровой площадки, наблюдая за игрой своих друзей. Кареглазый брюнет часто заморгал от удивления, растерявшись. — Подскажите, а тут есть ещё баскетбольные площадки поблизости? — Нет, — немного расслабившись, ответил он, выдохнув. Всё-таки это была девушка, а не парень. — Другая аж в десяти километрах отсюда. — Понятно… — Хотите сыграть? Я попрошу взять вас в команду. Кей осмотрела площадку и откинула собранные в высокий хвост волосы с плеча, отрицательно помахав головой. — Нет. Спасибо. Я всё равно не умею играть. Она плелась по улице, не выпуская из рук мяча. Иногда, чтобы развлечь себя по дороге до супермаркета, Хосино начинала набивать его, вспоминая азы, полученные ещё в школе. От каждого удара тяжёлого меча о землю к ногам девушки пробегала крошечная вибрация, а звонкий удар эхом разлетался по округе. Иногда он выскакивал из её рук, и ей приходилось бежать за ним, варьируя между прохожими, чтобы поймать мяч — это помогало не замечать времени. У супермаркета было безлюдно, а парковка ненадолго озарилась ярким закатом, увеличивая тени зданий, вытягивая их. Велосипед Кей стоял у самого входа, прицепленный маленьким замочком. Если бы девушка знала, что её обманут и никто не придёт — она бы поехала на нём. Да что уж там. Вообще бы никуда не поехала! Зло заскрипев зубами, Кей ускорила шаг, приближаясь к своему «транспорту», как автоматические прозрачные двери распахнулись и она увидела высокого парня, выходящего из супермаркета с двумя полными пакетами в руках. Чёрные глаза удивлённо распахнулись, а после сузились в тонкую полоску, когда внезапный порыв ветра откинул с его лица пряди длинных волос с фиолетовым блеском. Мурасакибара не спеша достал из пакета умайбо и медленно открыл его, повесив пакеты на одну из рук. Медленно поднося его ко рту, Ацуши услышал быстрый приближающийся бег, но не обернулся, лишь широко распахнув от удивления глаза, когда с криком «Врун!» ему в затылок прилетел тяжёлый баскетбольный мяч и он подался вперёд, еле удержавшись на ногах. — Гхэ, — громким эхом разлетелось по парковке, когда кукурузный батончик со всего маху уткнулся парню в горло и тот подавился. Откашливаясь, он посмотрел вниз, где на асфальте лежал развалившийся умайбо, вывалившийся из его рта. Резко развернувшись, Ацуши оскалился, с силой схватив ворот майки девушки, смяв его в кулаке. Лицо скрылось в тени ниспадающих волос, доходивших до плеч, что лишь придавало его выражению грозности и враждебности. — Ты… — прошипел он, дрожа от злости, а через пару мгновений застыл, нахмурившись. — Ты кто?