"Согрей меня"

POV Саули После длительного отсутствия я решил навести порядок у себя в квартире. Разбирая книжки, наткнулся на роман, который ещё год назад взял у своей соседки. Гонимый стыдом, поскольку очень не люблю затягивать возращение одолженных вещей, поспешил исправить эту оплошность. Взял книгу, коробку заморских шоколадных конфет и вышел на лестничную площадку. И через секунду уже нажимал звонок в дверь моей соседки. Как только дверь распахнулась, я приготовился к радостному спичу с элементами искреннего раскаяния. - Добрый день, миссис Тёр… - я не договорил, потому что человек, появившийся на пороге, точно не был шестидесятилетней соседкой с гулькой седых волос на голове. Это был молодой, статный парень! - Вам кого? – хрипло спросил он, глядя на меня заспанными глазами. - Э-э-э… Мне миссис Тёрнер… - А-а-а… - протянул он. – Она переехала месяц назад. Теперь живёт со своей дочкой. А вы, собственно, кто? - Сосед из квартиры напротив, - сказал я, возмущённый его наглостью. - А-а-а! Ну да! Она рассказывала мне о вас. Вы, кажется, Саули, который сбежал в Финляндию от несчастной любви? - Не сбежал, а поехал работать, - соврал я, рассерженный на слишком длинный язык бывшей соседки. - Ну да… Проходите. Бывшая хозяйка квартиры где-то оставила мне свой новый адрес. Сейчас поищу его. Я зашёл. В гостиной увидела пианино. - Вы играете или это так… для антуража?! – сострил ему в отместку. Мы виделись первый раз, а уже обменялись колкостями. Хотя он начал первый. Никто его за язык не тянул вспоминать о превратностях моей личной жизни. - Вроде того. А для антуража у меня вон там… - он улыбнулся и указал рукой на чёрный смокинг, который висел на вешалке, зацепленный на дверце шкафа. - Вы пианист? – удивился я. - А что, не похож?! – улыбнулся парень, отвернув голову от кипы бумаг, в которой искал адрес бывшей соседки. - Нарочно не придумаешь! – пробормотал себе под нос: - В нашем доме поселился замечательный сосед… - Что вы сказали? - Ничего… А вы часто будете играть? - Не беспокойтесь, докучать гаммами не буду. Мои репетиции проходят в другом месте. А инструмент мне дорог. Память от деда. Я и сам учился на нём… Сказав это, он с любовью провёл рукой по гладкой поверхности пианино. - Но если вам не нравится музыка, могу использовать его как полку для накомодных слоников, - он снова заулыбался, а я смутился и покраснел. - Нет, играйте. Мне нравится музыка, особенно классическая в современной обработке. Ну, вы понимаете… Парень кивнул. Я почувствовал на себе его взгляд. Да и сам был не лучше: уставился на его голый крепкий торс. Думал, что пианист – это кто-то очень хлипкий, бледный, болезненный. М-да… Может, походить на симфонические концерты, раз там такое скопище красавцев в костюмах пингвинов, то есть во фраках и смокингах? Видно, мой взгляд слишком долго на нём задержался, я очнулся от вопроса: - Вот адрес. Что-нибудь ещё? - Нет, спасибо, - придал своему голосу холодности, чтобы этот красавчик, не дай Бог, не подумал, что он мне понравился. Я уж было развернулся, чтобы выйти из его квартиры, как он меня окликнул: - Кстати, меня зовут Адам. - Угу…Саули. До свиданья. После обеда выбрался к своей бывшей соседке. Отдал ей книгу, извинился за свою забывчивость. Затем вручил коробку заокеанских конфет и рассказал о своём пребывании в Европе. А вечером, когда уже был дома, из-за стены донеслись тихие звуки фортепиано. Сперва звучала классическая музыка, затем полилась приятная мелодия песен Стинга и Элтона Джона. Это играл мой сосед, и мне показалось, что играет он специально для меня! Так захотелось поблагодарить Адама, вот только неловко было явиться к нему и сказать об этом. На следующий день я надеялся, что встречу его в лифте или около дома. Но нет, двор казался вымершим, и это отбивало всякую охоту выходить на улицу. В течение целого месяца мы ни разу не пересеклись. Только по вечерам я слышал его музыку. Адам играл мои любимые мелодии, вызывавшие приятную дрожь. Я представлял, как он сидит за пианино и плавно перебирает клавиши. Мне это даже снилось… Он меня очаровал. К счастью, я изобрёл другой способ выразить своё восхищение. Записал на диск аплодисменты публики, и когда он заканчивал играть, врубал запись на полную мощность. Весьма забавно, а наши соседи сходили с ума! В понедельник на улице было на удивление холодно и мрачно: дул пронизывающий ветер, небо было серое, затянутое тучами. Не очень свойственная погода для вечно цветущего и жаркого Лос-Анджелеса… Когда я вечером вернулся после работы домой, в квартире была холодина. Появилось резкое желание дать себе по голове, чем - то тяжёлым, за свою невнимательность. Погода с самого утра не обещала быть тёплой, и ведь я догадывался, что к вечеру будет просто адский холод в квартире, если я не закрою окна. Мысленно пообещав себе после завтрака закрыть все окна в квартире, я пошёл готовить тосты, но, конечно же, я благополучно забыл о своём обещании, и вот теперь сам же мучился. Я отбивал зубами чечётку, меня колотило. Закрыв все окна в квартире, я взял ноутбук и собирался зайти в интернет, чтобы узнать, какая погода меня ожидает завтра, когда услышал звонок в дверь. - У тебя тоже холодно? – спросил мой сосед пианист, пританцовывая на месте. - Нет, у меня тут солярий, - съязвил я, впуская его в квартиру и согревая пальцы, горячим дыханьем. - Странная погода для города, ты не находишь, тем более летом? - Да уж. Очень странная. Адам улыбнулся и опёрся спиной о входную дверь, я же стоял напротив него, обняв себя руками, пытаясь хоть каплю согреться, всё-таки мороз в доме пока никто не отменял. Между нами повисла неудобная пауза. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали, не очень свойственная ситуация для двух мужчин. Не знаю, о чём думал Адам, но я заметил лёгкий румянец на его щеках, смущается. Он отвёл взгляд и нахмурился. Конечно, не пристало натуралам пялиться на других парней. Тем временем Адам выпрямился и стал блуждать взглядом по стенам, будто искал о чём бы таком спросить меня, потому что мы молчали уже довольно продолжительное время, и он, похоже, начал немного нервничать. Нас спас неожиданный звонок моего телефона. Я посмотрел на дисплей, закатил глаза, цокнул, а затем выругался. Адам посмотрев на меня, удивлённо и как-то с усмешкой поднял брови, в немом вопросе. - Это с работы звонят. Это у босса ритуал такой: каждый день в восемь вечера звонить своим подчинённым и высказывать своё недовольство по поводу проделанной нами работой за день. Ему хорошо, а нам страдай! Вот сейчас отвечу и поругаюсь! Ему всё равно, а я хоть пар спущу, и, может быть, согреюсь… Это немного разрядило нашу напрягшуюся обстановку. Пока «общался» с шефом, отчаянно жестикулировал, пытаясь убедить начальника, что работа моя сделана на отлично и не мешало бы поблагодарить меня, например, премией. Адам с недоумением уставился на меня и ждал, когда же я, наконец, договорю. - Ну что? – с нетерпением спросил он. - Сказал, что завтра получу вознаграждение. Но ему веры нет! Все его обещания дели на восемь, и умножай на процент бардака. Одним словом, страшнее ядерного холода, может быть только мой шеф! И тут холод снова дал о себе знать. Мы с ним одновременно поёжились и обхватили себя руками. - И чем греться будем? Нам бы ночь продержаться, да день простоять! - Что-нибудь придумаем, - бросил я, а сам подумал, какие же эти пианисты, не приспособленные к суровым реалиям нашего быта. – Погоди! – меня вдруг осенило. – У меня где-то был обогреватель, на крайний случай можно феном под одеялом греться… - на полном серьёзе сказал я, хотя это была шутка. - У тебя только один обогреватель? – с надеждой спросил сосед. - Один, - подтвердил я. – И фен тоже один, - так, на всякий случай. – Ну да ладно, проходи. Нельзя допустить, чтобы страна осталась без великого пианиста. Господи, веду себя с ним как влюблённая малолетка: комплименты ему отвешиваю, пялюсь на него в открытую. Хотя, почему КАК влюблённая… Адам тем временем лучезарно улыбнулся, от чего у меня в низу живота появилась приятная тяжесть. Его пухлые губы были растянуты в широкой улыбке, оголив этим ряд белоснежных зубов. Он улыбался настолько искренне, не натянуто, в каком-то смысле даже счастливо, что ли, казалось, так улыбаться могут только ангелы, вместе с ним улыбались и его глаза, его голубые, светлые прекрасные глазки, чуть сузившиеся от улыбки. Хотелось в них утонуть, хотелось, чтобы они смотрели только на меня, смотрели с нежностью, с пониманием, с любовью! Но все мои грёзы были разрушены с приходом мысли о том, что этого в его глазах мне никогда не увидеть. Эх, лучше бы он так при мне не улыбался… Мы прошли в гостиную. Пока я доставал с балкона обогреватель, включал его и пытался настроить, мельком замечал на себе его заинтересованные взгляды, уже не первый раз кстати, а когда я ловил его за этим занятием, то Адам быстро отводил глаза и хмурился. Конечно, не хотелось себя тешить глупыми надеждами, но эти его взгляды мне были очень приятны! Я стоял к нему боком, согнувшись. И вот сейчас я краем взгляда замечаю очень интересную картину: Адам, прикусив нижнюю губу, нахмурив брови и сузив глаза, смотрит на мою…попу?! При этом вид у него был такой, как будто в уме он продумывает что-то очень серьёзное, но, чёрт побери, делает это очень сексуально. Что-то у меня появились уже некоторые сомнения на счёт его натуральности. Я не мог не улыбаться этой мысли. Видимо он настолько увлёкся разглядыванием моей пятой точки, что не заметил того, что я смотрю на него уже с откровенной улыбкой. - Может, поможешь мне уже наконец-то настроить этот чёртов обогреватель? Адам вздрогнул от неожиданности и посмотрел на меня. Заметив мою откровенно-издевательскую улыбку, он понял, что я заметил, на что он смотрел. Казалось, у Адама покраснели даже уши! Когда мы наконец-то включили обогреватель, он воскликнул: - У меня тоже есть кое-что для сугреву! Я пулей. Тебе должно понравится! Через минуту у меня на кухне грелось вино, лился мёд, сыпалась гвоздика и брызгал апельсиновый сок. Запах был божественный! А я подумал, что не такой уж он безнадёжный романтик! - Душу бы продал за чашку этого нектара, - сказал я, снимая пробу. - Душу не нужно. А вот на что-то другое я бы обменял, - Адам хитро посмотрел на меня, а за тем, как ни в чём не бывало, принялся наливать горячий и ароматный глинтвейн в термокружки. Так, это что ещё за намёки?! Нет, они мне, конечно же, приятны, НО это говорит мне парень, который вроде бы натурал. Хотя с чего вообще я взял, что он традиционной ориентации. Мы ведь ни разу нормально с ним не общались. Я вообще знаю только то, что его зовут Адам, он пианист и мой сосед, больше я ничего о нём не знаю, ни фамилии, ни сколько ему лет. Так, ладно. Надо будет обязательно поинтересоваться, есть ли у него девушка или нет. Я конечно же хотел бы услышать ответ «нет» и вот тогда бы я всё и узнал: сколько ему лет, как у него фамилия, где он работает, как он целуется, какие позы предпочитает,… так, снова я не о том думаю. Вот не могу рядом с ним думать ни о чём приличном. Во всём Адам виноват со своими намёками, вот щас тоже как намекну ему. - Если ты обо мне, то даже не думай, - меня смешил наш разговор намёками. - Я и не думал ничего такого, тем более что у тебя ноги холодные, - парировал пианист. – А вот место под пледом вполне подойдёт. Я засмеялся и откинул край пледа. - Куда тебя денешь, мерзляк. Оба умостились, предварительно поиграв в «перетяни одеяло». Тут последовало некое замешательство, ведь мы были так близко друг от друга! Затем подтыкивали плед таким образом, чтобы ограничить доступ холодного воздуха… В итоге мы были похожи на два шерстяных мешка, с торчащими поверх головами. Глянули друг на друга и засмеялись. - Как дети спрятались в халабуде. - Точно. Сказка «Рукавичка», - согласился я. – Адам, раз у нас такой форс-мажорный «интим», скажи: у тебя есть девушка? Только отвечай честно! Я наконец-то решился. Не могу поверить, что я сказал это, что я спросил об этом. Я с любопытством следил за его реакцией. Он немного смутился. - Нет. У меня нет девушки, и не было ни разу. У меня было два варианта: либо он гей(!), либо ему просто не везёт с девушками. Ответ появился сам собой, когда Адам продолжил. - Зато у меня были парни! Сейчас, правда, нет никого, но думаю, скоро появится, - и легонько ткнул меня в бок. Я взвился. Ужас, как боялся щекотки. - А как насчёт тебя? - И у меня нет. Ты мне всех ухажеров разогнал своей игрой на пианино. - Но тебе же нравится моя музыка? – он заглянул мне в глубину глаз, и я заметил, как расширились его зрачки. - Очень… - признался честно. И я, наконец-таки узнал, как он целуется! Нет, не так. Я постиг тайну великого поцелуя Адама! По-другому это волшебство не назовёшь! Какие горячие были поцелуи! Адам целовал меня уверенно, нежно, откровенно! У него такие мягкие губы, я просто плавился под их напором! Я подумал, что это настоящее счастье, что сейчас так холодно. Иначе кто знает, сколько бы мы ждали, чтобы оказаться вместе под одним пледом… Happy End!