Она выпускает змей

Квартира была небольшой, всего две комнаты, небольшая кухня, ванная, объединенная с туалетом и узенький коридорчик. Идеальное место для творческого размаха начинающей певицы и для взлета неописуемо нежной любви. Она была невысокого роста с большими карими глазами, длинными волосами, перетянутыми резинкой в хвост. На её лице запечатлелось выражение усталости, к которой была подмешана капля боли и скорби. За её плечами был институт, впереди начало многообещающей карьеры. А посередине всего этого она, пока что только лишь на первой ступеньке лестницы, ведущей к успеху. Девушка вышла из кухни, вытирая руки о полотенце, перекинутое через её худенькое плечо, шагнула в полумрак узенького коридора, ведущего в одну из комнат. В коридор свет проникал только через щелочку между плотно закрытой в комнату дверью и полом. Через окно другой комнаты проникал вечерний свет, слабо освещающий пространство квартиры. Зима в этом году была суровая, а батареи опять не грели, как и в прошлом году. Но тогда зима не была такой холод-ной, поэтому было не так страшно. Она подошла к закрытой двери, из-под которой выбивался лучик света, тяжело вздохнула и прислонилась к стене. Руки безвольно опустились вдоль тела, голова запрокинулась назад и девушка медленно сползла на пол, села, опустила голову на руки и тихо всхлипнула. За дверью ей как будто отозвались: послышалось шевеление, с другой стороны кто-то тоже подошел к двери. Резким звуком в её голове раздался грохот сапога по стене со стороны комнаты и раздалось не-мыслимо громкое и даже как будто бешеное «Открой! Слышишь? Открой!». От неожиданности она быстро вскочила на ноги и повернулась лицом к голосу. - Не стану я тебе открывать. Это для твоего же блага, пойми. Ну и для моего отчасти. Не хочу я быть битой. Для меня это большая удача – закрыть тебя здесь на некоторое время, - произнесла она двери и отошла на пару шагов назад. - Глупости какие мелешь. Сама-то понимаешь, что говоришь??? – крикнула девушка с другой стороны и снова пнула, но уже не стену, а дверь. Задержалось молчание, которое повисло тяжелым воздухом в коридоре и в комнате за дверью. Девушка стояла и думала. Очень хотелось открыть, ведь нельзя так мучить человека. А с другой стороны – почему ей можно, а мне – нет? В замешательстве она теребила подол платья. Что делать? Что будет? Они и раньше ругались, но до такого не доходило. Нерешительно она подошла вплотную к двери, прижалась к ней всем телом и сказала: - Даша, я…мне страшно. Ты снова меня ударишь. Снова молчание. В комнате раздались шаги, тишина затягивалась, шаги приблизились к двери. Раздался тяжелый вздох. - Лиля…извини. Я была пьяна. Это больше не повторится. - Мне сложно в это поверить, как и сложно поверить в то, что ты ЭТО сделала. Как ты…как ты могла? – спросила Лиля и прислонилась виском к косяку. - Извини. - Даш…я…- девушка удивленно посмотрела на пол и увидела, что из-под двери показалась Дашина рука. Лиля присела на корточки и своей дрожащей рукой прикоснулась к пальцам Даши. – Хорошо, я открою. Только ты отойди. Мне все равно страшно. Ответом ей были шаги, отдаляющиеся от двери. Лиля встала, пошарила рукой в кармане передника, в котором готовила ужин, нашла ключи и дрожащей рукой вставила в замочную скважину, два раза повернула, толкнула от себя дверь и резко отскочила назад и отвернулась, ослепленная резким лучом света, ударившим ей в глаза. Она медленно подняла голову на дверной проем и увидела Дашу, сидящую в углу полупустой комнаты (в комнате всего-то и было, что стол, пара стульев да двухъярусная кровать) и обнимающую ногами и руками гитару, с детства Дашин любимый инструмент, про который она говорила, что это её любовь и судьба на века, инструмент красивый с плавными формами, напоминающими женскую фигуру. Девушка была одета в кожаные черные брюки, идеально обтягивающие красивый молодой стан и кожаную куртку. Её не очень длинные, но и не короткие волосы были растрепаны, а по внешнему виду было сложно определить, кто все же она: девочка или мальчик, хотя на лице и присутствовала места-ми размазанная косметика. Глядя на неё можно было подумать, что она может быть, когда захочет мальчиком, а когда захочет – девочкой. Даша подняла красные (но не от слез, а как будто от хронического недосыпания) глаза и посмотрела мутным взглядом на Лилю, которая осторожно осмелилась сделать шаг к дверному проему, но остановилась и обняла косяк. Даша пьяно улыбнулась, положила гитару на колени, как будто собралась играть и сказала: - Лиль… не бойся. Подойди ко мне. Обещаю, такого больше не будет. Девушка отошла от косяка и неуверенными шагами подошла к углу, в котором сидела Даша, присела рядом с ней. Даша медленно обняла Лилю за плечи, привлекла к себе, поцеловала в лоб и шепотом добавила: - Я ведь люблю тебя. И всегда буду любить. Затем она обняла гитару одной рукой, коснулась струн на грифе другой и тихим голосом запела чудесную песню о любви собственного сочинения. Лиля разомлела рядом с ней, понимая, что эта песня была написана только что и только для неё. Так было всегда, сперва они ссорились, скандалили, Лиля обижалась, потому что зачинщиком ссоры (или чаще – провокатором) была Даша, не разговаривала, а когда Даше становилось совсем невмоготу – она подходила к Лиле, молча её обнимала, целовала, садила рядом с собой, говорила, что любит, что такого больше не повторится и пела песню, написанную ей, Лиле и только Лиле. Но в клубах, где выступала Даша, никто никогда и не подозревал, что эти песни написаны не для всех, а для Лили. Но тут, когда Лиля уже почти простила Дашу, случилось странное. В песне прозвучало чужое имя. А чужое имя в сочетании со словами «люблю» и «скучаю» звучало похабно, подло и пошло… Сначала Лиля не поняла, что случилось, что это такое, что как будто резануло по ушам и нервам. Потом её медленно осенило, она поднялась с пола на но-ги и посмотрела на Дашу сверху вниз. Даша в свою очередь удивленно посмотрела вверх на подругу. Лиля процедила сквозь зубы: - Выметайся отсюда. - В чем дело? – удивленно вскинула брови Даша, но тем не менее, поднялась на ноги и оперлась на гитару. - Тебе не ясно что ли? ВЫ-МЕ-ТАЙ-СЯ из моей квартиры. - Да что случилось-то??? – Даша ошарашено посмотрела Лиле прямо в глаза. - Да как… - в Дашу полетело первое, что попалось Лиле под руку, слава богу, это было полотенце, которое так и висело на её плече. – КАК ты смеешь? Даша только недоуменно хлопала глазами, а Лиля начала закипать. Она вы-хватили из Дашиных рук гитару, резко развернула саму Дашу к двери лицом и грубо толкнула в спину. - Забирай все свое и убирайся отсюда, видеть тебя больше не желаю, - кричала Лиля в сердцах. Даша зашнуровала кроссовки, поднялась в полный рост, молча оглядела квартиру и сказала: - Здесь кроме гитары ничего моего нету. – Затем забрала из рук внезапно замолчавшей Лили инструмент, повернула дверную ручку и шагнула за порог. Лиля осталась у входной двери, наблюдая, как её любимая медленно спускается на первый этаж. Вот шаги остановились у двери подъезда, вот хлопнула дверь внизу…Неужели она и ПРАВДА ушла?… *** Прошло уже четыре дня. От Даши не было ни весточки. Сначала Лиля воистину радовалась: альфонс, хоть и романтик, хоть и нежная, хоть и любимая – все же обуза. Особенно если учесть, что Дашины выступления не приносили в бюджет особой пользы, а если и приносили – то они тут же заканчивались на её гуляньях после концертов с другими такими же поэтами-альфонсами, а Лиля пока ещё зарабатывала маловато, едва хватало, чтобы оплатить снимаемую квартиру (кстати, которую Даша успела за два с половиной года превратить из квартиры в непонятно что) и прожить месяц. Сначала она думала: «Слава Богу!» и «Это все равно не могло больше продолжаться. Это противоестественно». Потом она от скуки начала смотреть сериал. Смотреть сериал и плакать. Потом она начала понимать, почему плачет. Потом она начала вспоминать все, что у них было хорошего. Вспомнила, как они познакомились после одного из концертов, где выступала Даша, как гуляли всю ночь, как она пела ей песни под гитару и лукаво смотрела из-под густых ресниц прямо в Лилино сердце. Потом вспомнила, как в один прекрасный вечер она пришла к Лиле и сказала, что из квартиры, где она жила, её выгнали и ей теперь некуда идти. Лиля, конечно, приняла её. Потом вспомнила, как они впервые обнялись, далеко не по-дружески и что было потом. Ей не хватало всего: Дашиных рук, слов, глаз, тепла, нежности…какая бы она не была, Лиля её любила и через «не хочу» поняла, что они нужны друг другу. Потом она обзвонила всех Дашиных друзей, но безуспешно: она ни у кого из них за эти дни не появлялась. Наконец, на пятый день, вечером, когда Лиля совсем обессилела после третьей бессонной ночи, сидела на кухне и смотрела красными глазами в кружку кофе, неизвестно какую по счету, в окно прилетел снежок. От неожиданности она подпрыгнула, выключила свет на кухне и через замерзшее окно с горем пополам разобрала на дороге напротив женскую фигуру с гитарой в одной руке и с цвета-ми в другой. Лиля в чем была, тут же выскочила на улицу, не смотря на тридцатиградусный мороз, даже не одела тапочек, выбежала в одних носочках. Она неслась, не ощущая ни холода в ногах, ни мороза, щипавшего её за голые руки, она неслась в распростертые объятья Даши. Дашка счастливо улыбнулась, когда Лиля нырнула в её объятья и в теплую расстегнутую куртку. Даша прижала девушку к себе так сильно, как будто они не виделись с прошлой жизни и немыслимо соскучились друг по другу. - Дашка… - шепотом произнесла Лиля ей прямо в ухо и прижалась голо-вой к её плечу. – Мне тебя безумно не хватает. - Лиля, я тоже очень скучала, поняла, в чем дело. Это была старая песня, о человеке, которого я любила очень давно, я не могла даже подумать, что она тебя так заденет. Глупо…Пойдем домой, я её переделала только для тебя. - Пойдем, - оторвала Лиля голову от Дашиного плеча и замерзшими рука-ми начала растирать слезы по щекам. - Ну ты чего? Держи вот…твои любимые красные розы, - Даша отдала цветы в Лилины руки, обняла её за плечи и тихонько подтолкнула домой, где они потом до утра пили чай на кухне и жгли свечи. *** А через полгода Лиля умерла от воспаления легких.