«Холодное сердце согреешь руками И я буду рядом ночами и днями Нам не помешают минуты прощания Мне встреча с тобою нужна как дыхание».
В гостиной горел камин, в котором потрескивали поленья. Перед огнем, на полу, сидел парень лет двадцати с длинными, по плечи, каштановыми волосами. Взгляд карамельных глаз был немного рассеян и будто бы устремлен в никуда. Так выглядело со стороны, однако это было не так. Шатен смотрел на фотографию, на ней был изображен он сам в обнимку с красивым брюнетом. Он рассеянно гладил поверхность фотографии большим пальцем и что-то едва слышно шептал себе под нос. Савада Тсунаёши - именно так звали этого человека, сидел на ковре и размышлял. Думал и решался, чтобы сказать своему любимому очень важную новость. Сегодня они должны были отметить годовщину их совместной жизни. Ровно год назад он на ватных ногах признался Хибари в любви. На лице Тсунаёши расцвела нежная улыбка, стоило вспомнить, как именно он это сделал. Шатен и сам не ожидал от себя такой смелости: подойти к Хибари Кее, опасному во всех отношениях Альфе, было равно самоубийству. И он тот, кто это всё-таки сделал. Как ни странно, ответ на его чувство не заставил ждать. Кея, притянув юношу к себе, поцеловал его, и они решили попробовать встречаться.«Знаю, сложно будет принять мой образ жизни Я не святой и нет предела эгоизму Постоянные разъезды и движения Даже несмотря на наше с тобой притяжение».
Было непросто, из-за бизнеса Кея был в постоянных разъездах, но Тсуна никогда не рвался за ним. Поскольку понимал, ему нужна не секретарша, а любимый, который обнимет, согреет и поддержит в любую минуту. Когда Кея возвращался, Тсуна ни о чем не спрашивал, он просто обнимал и говорил, что ужин на столе. А потом они шли в спальню, где Кея буквально накидывался на свою пару.«Я не тот, кто тебе нужен, я уверен Но если хочешь быть рядом - запасись терпением Мне нужен тот единственный в моём доме Чтобы, возвращаясь, я всегда был спокоен».
Когда Кея был в разъездах, они общались через интернет. Так было и сегодня, в день, когда началась их совместная жизнь. К сожалению, он не смог вырваться и в результате приедет лишь через неделю. Еще раз грустно вздохнув, Тсуна встал и, поставив фото на место, пошел на кухню, где был накрыт праздничный ужин лишь на двоих. Мелькнула мысль поесть, но шатен тут же ее отверг. Он не любил есть на ночь, поэтому, убрав еду в холодильник, Тсуна выключил везде свет и поднялся в спальню. «Когда Хибари вернется, я вновь смогу его обнять и наконец сказать то, что должен». С этими мыслями омега уснул, едва голова коснулась подушки.«Знал и уважал мои законы Ждал и провожал поезда с перронов Молился за меня ночами, скучал Сколько-сколько я обидел, столько и прощал».
Двигаясь бесшумно, Кея открыл дверь и прошел в прихожую. Прислонившись к закрытой двери спиной, он закрыл глаза и пару раз шумно вздохнул. «Эти травоядные когда-нибудь получат по полной», - подумал он и посмотрел на часы. Стрелки показывали четыре утра. Тсуна, наверное, спит. Здесь только один идиот, который этого не делает. Где-то внутри зашевелилась совесть, ведь вчера был их день. Рука легла на нагрудный карман, где лежала коробочка с кольцом. Черт бы побрал эту работу, из-за нее он не сделал Тсунаёши предложение. Благо, что удалось вырваться на следующий день, а не через неделю, как он сказал Тсунаёши. Он решался уже год на предложение, ведь содержать семью дело непростое. Одной любовью здесь не обойдешься, он хотел, чтобы у Тсуны было все. Он готов на все, чтобы Тсунаёши чувствовал себя в безопасности. Кея рядом и не отпустит – это шатен должен понимать и знать. Зверек его и больше ничей…«Но если ты со мной, я готов на всё Пусть даже мне придётся вылезти из кожи вон Знай, у тебя не будет нужды ни в чём Всегда прикрою своим сильным мужским плечом».
Наконец оторвавшись от двери, Кея вешает пиджак на вешалку и поднимается в спальню. Открыв дверь бесшумно, он заходит в комнату. На губах невольно появляется улыбка. Таким его видел лишь он; его улыбку видел лишь Тсуна. Наклонившись над шатеном, Кея проводит носом по волосам любимого. Тот ворочается, но не спешит просыпаться. До чего же выглядит мило этот чуть наморщенный носик и слегка приоткрытые губы. На краю сознания мелькает мысль, что запах от Тсунаёши исходит какой-то другой, но она ускользнула, как вода, когда его губы накрыли губы шатена.«Не обещаю, что будет у нас всё гладко Это для сладких песен, в моих только правда Как и у всех, будут и слёзы и смех Но мы вместе преодолеем сотни помех.»
Тсуна проснулся и ответил на поцелуй любимого, но не сразу. Нет, он не паниковал, ведь узнал запах Хибари. Брюнет пахнет мятой и зеленым чаем. Поцелуй становился все глубже и ненасытнее. Рука Кеи уже поглаживала пах Тсунаёши, а руки омеги вовсю хозяйничали под рубашкой альфы. — Я скучал, – прошептал в губы Кеи Тсуна. — Зверек. В этом простом слове омега услышал все, что хотел сказать Хибари. Савада знает, Кея не умеет извиняться, да и учиться не намерен. Поэтому Тсуна приноровился угадывать, улавливать интонации любимого. И именно сейчас его слова можно было расценивать как извинения. Не больше и не меньше. Сам Хибари, сейчас обнимая Тсуну, думал, что он наконец нашел то, что так долго искал. Дом, уют, любовь и надеялся, что и семью тоже нашел. До этого маленького зверька у него было множество омежек и ни один не зацепил. Но год назад он встретил его - Саваду Тсунаёши, который не был похож не на одну омегу. Он буквально шарахался от любого альфы, говорил им колкости и гадости. Лишь с Дино Кавалоне он общался нормально, но только потому, что знал его очень давно. Кстати, именно Дино и Мукуро познакомили этих двоих. И если вспомнить то время, когда Тсунаёши работал у него секретарем, было довольно забавным. Перепалки и издевки, а потом в один прекрасный момент у Кеи на столе оказалось заявление об уходе. Хибари никого никогда не удерживал, поэтому проигнорировал своего внутреннего альфу, который рычал «Схватить и трахать». Он тогда подписал этот несчастный документ. Савада ушел, и именно тогда Кея подумал, что навсегда… Однако, Тсунаёши снова его удивил, заявившись к нему домой под утро в стельку пьяным. Он, ткнув в него пальцем, покачиваясь при этом, как неваляшка, пробурчал: — Люблю тебя… ик… эгоистичный мерзавец… Затем, упав ему в ноги, уснул. Пришлось тогда укладывать горе пьяницу в свою кровать, а на утро был разбор полетов… — О чем задумался? – спросил Тсуна, замечая, что Кея застыл. Хибари отодвинул подальше воспоминания и поцеловал шатена в нос. — О том, как ты мне в любви признался. Тсуна покраснел, чем рассмешил Хибари. В качестве мести омега ударил его подушкой. — Не вспоминай. — Почему? Это было довольно мило, – сказал Кея, прикусив покрасневшее ушко Цуны.«Я знал многих, но с тобой такое впервые Они пустышки, они были все другие Только с тобою моё сердце на месте Ты всех прелестней, для тебя мои песни».
— Кея! – попытался возмутиться Тсуна, но как и всегда был проигнорирован. Новый поцелуй и тот же водоворот чувств, заставляющий падать в него все глубже и глубже. «Нет, нужно собраться», – подумал Тсуна. Отстранив альфу, Савада с минуту смотрел в родные серебристые глаза, которые горели желанием. Внутри родился прежний страх, но, отогнав мысли о прошлом горьком опыте, омега взял себя в руки. — Кея, я жду ребенка. Минутный шок отразился на лице Хибари, а потом последовало крепкое объятье и поцелуй. Кея целовал его лицо, шею, руки, и все шептал: — Спасибо… люблю… спасибо…«Холодное сердце согреешь руками И я буду рядом ночами и днями Нам не помешают минуты прощания Мне встреча с тобою нужна как дыхание».
Потом, потянувшись к карману рубашки, Хибари достал бархатную коробочку и протянул Тсуне, глаза которого потрясенно расширились. Дрожащей рукой он открывает крышку и видит два обручальных кольца в серебряной оправе. — Тсунаёши, выйдешь за меня? – каким бы не был хладнокровным Хибари в этот момент, глубоко внутри он волновался. Пусть Тсуна этого не видит, но он, черт побери, волнуется. Не в силах что-либо сказать, шатен награждает всего альфу крепким поцелуем, а когда тот заканчивается, на выдохе произносит: — Да. Дальше Хибари уже не сдерживается и срывает с него одежду. Он прокладывает дорожку невесомых поцелуев от груди до живота, где уже растет их ребенок. А затем обеспокоенно смотрит в глаза любимого. — Можно? Тсуна тепло улыбается и кивает, дав страсти и желанию Хибари зеленый свет. Солнце уже освещало своими лучами город Намимори, будя мирно спавших граждан и призывая проснуться. Но двух молодых людей в одном из домов это не интересовало. Они, чуть ранее отдавшись страсти, спали в объятьях друг друга, счастливые и довольные. Новый день нес в себе неизведанное. Радость или печаль - это ещё неизвестно. Но Савада Тсунаёши и Хибари Кея знали - холодные сердца можно растопить, надо лишь попытаться.«Но со мною сложно, без меня будет легче Но если ты готов, тогда держись крепче Я пронесу нашу любовь до самой смерти Ты тот, от которого мне нужны дети».