Колыбельная для Солнца.

Перед тем, как открыть ключом тяжелую дверь, Рид простоял несколько минут, глядя перед собой. За дверью было тихо. Словно даже времени не существовало за этой преградой. Мелькнула мысль, что хозяин квартиры еще не вернулся. Поехал куда-то развеяться. Но это было не так. За столько лет Спенсер слишком хорошо изучил своего напарника, чтобы предположить такую глупость. Он все-таки позволил ключу расшевелить заснувший замок. Дверь едва слышно скрипнула, впуская человека. Тусклый свет бил из гостиной. И это был единственный источник света во всем помещении. Рид выдохнул и захлопнул за собой двери. Хлопок взрывом потревожил тишину. Но вот все снова стало как и прежде. - Дерек? – Парень опустил сумку на пол, прислушиваясь. – Ты здесь? В следующую секунду он едва не разбился, споткнувшись о притаившегося в темноте пса. Тот даже головы не поднял, только скосил свои умные глаза. И чуть шевельнул ухом. Клуни решил, что хозяина лучше оставить в покое и не лезть. Подобное решение было удобным, но явно не для доктора Спенсера Рида. Он не стал искать какие-либо тапки, босиком прокрался к двери. Дерек сидел на диване, упираясь локтями в колени. Поддерживал подбородок, глядя перед собой. Он едва ли заметил, что кто-то пришел. Слишком тяжелыми и душными мыслями была занята его голова. Настольная лампа едва охватывала комнату, завешанная тканью. Они делали так, когда Морган хотел видеть изнывающего от желания доктора, а Спенс слишком стеснялся, чтобы позволить свету быть на полную мощность. Но изредка так делалось, чтобы не слишком явно виделись собственные несовершенства, которые так хотелось спрятать. Спенсер постучал костяшками пальцев в дверной косяк, не двигаясь с места. Когда ему показалось, что Морган снова ничего не услышал, тот чуть повернул голову. - Рид… Доктор поджал губы, выдавливая из себя призрак улыбки. Он перешагнул порог комнаты, медленно и осторожно подкрадываясь к Дереку. Словно к раненому опасному хищнику. Тот не дернулся, снова уставился перед собой. Фаланги пальцев изуродовали следы от зубов. И Спенсер ощутил явную боль в своих пальцах. Когда Дерек сдерживал в себе все переживания, он всегда старался заглушить этот зуд болью. Физической. И ему в голову не приходило, что Спенсер ощущает ту же боль. Что он просто не может позволить себе это игнорировать. - Ты уехал так быстро. Я не был уверен, где мне сегодня нужно остаться… - Рид опустился на край дивана, складывая руки на коленях. – Но у меня отключили электричество. Не смотря на ситуацию, Морган повернул голову и чуть изогнул бровь. - Я забыл оплатить счета, - Спенс потупился и потер висок пальцем. – Завтра разберусь. - Это хорошо, что ты приехал… - Дерек провел ладонью по лицу. – Только у меня абсолютно нечего есть. - Можно заказать пиццу, - вероятно, он вскинулся слишком быстро. Морган улыбнулся. Его гений уже продумал абсолютно все. Хоть и пытался реагировать как обычный человек, но желание показать Моргану решение заставляло его опережать события. И было в этом что-то очаровательное, что-то только его, только Дерека. - Ты же не ешь пиццу. Только когда начинаешь на ветру шататься от голода, - даже ласковые шутки не звучали сейчас. Спенсер только покачал головой и поднялся на ноги, чтобы найти телефон. Горячая сухая рука поймала его за запястье. - Не уходи. Парень обернулся и обошел агента, оказавшись между диваном и столом. Опустился на корточки, касаясь ладонями чужих коленей. Кто бы мог подумать, что избегая любых тактильных прикосновений с людьми, Спенсер так полюбит касаться его, Моргана. Невзначай. Случайно вроде бы. Но простое прикосновение пальцев в самолете, или случайное прикосновение в лифте – все, что надо для счастья. - Ты устал. Тебе стоит поспать… - Рид подался вперед, заглядывая в глаза. – При стрессе в 60 процентах случаев необходимо… - Необходим доктор Спенсер Рид, - Морган чуть улыбнулся, касаясь пальцами взъерошенных волос парня. – Есть. Он протянул руки, провел по худым плечам и потянул профайлера на себя, заставляя подняться. Худое нескладное тело под пальцами разворошило что-то внутри. Что-то непонятное, что-то незаметное. Дерек решил было, что это возбуждение. После тяжелого дела они нередко запирались дома, чтобы прийти в себя. Морган заставил любовника опуститься на свои колени. Помог устроиться, поддерживая под спину. И запрокинул голову, чтобы увидеть лишь очертания лица. Из-за тусклой лампы и волос, лица Рида не было видно. Но это никогда не мешало найти его губы, такие сухие, такие тонкие, со вкусом сахара и кофе. Через мгновение то непонятное, незаметное ранее взорвалось. Вместо лица Рида оказалось лицо… Страх, ярость и ужас подкатили к горлу, выбивая воздух из легких. Руки сами сжались на чужих плечах. А легкое тело моментально слетело с колен, стоило только оттолкнуть. Грохот и звон стекла ошарашили, словно ледяной водой окатили. В комнате стало совсем темно, если не считать фонарей, заглядывающих в окно. Осколки лампы блестели на ковре, а деревянная основа треснула. Ножки стола не выдержали и сломались. Спенсер сидел на столешнице, которая лежала на полу. Спенсер сидел на полу, но на столешнице. Дурацкая задачка для застывшего в оцепенении мозга. Парень упирался рукой в пол, а другой касался спины. Свет дал увидеть чуть удивленное лицо доктора, с толикой любопытства – сломалось что-нибудь в нем или пострадал только стол. Дерек смотрел несколько долгих мгновений, прежде чем взвиться на ноги. - Спенс! Я… Прости, я не хотел! – Он метнулся к выключателю, позволяя яркому свету ударить в глаза. – Я… - Я знаю, - доктор чуть запрокинул голову, чтобы лучше видеть застывшего мужчину. – Я все понимаю, не стоит извиняться. Мне стоило бы догадаться, что лучше сегодня было поехать к себе. В этом нет твоей вины. Шок и стресс, неприятные воспоминания и боль – это все вызывает подобную реакцию. Учитывая, что я все-таки тоже мужчина, ты… - Нет! – Морган оказался рядом, обхватил обеими руками и прижал к себе. – Не сравнивай. Ты – это совершенно другое. Ты – не похож ни на что. Прости… Он касался пальцами тонкой шеи, мягких коротких волосков на затылке, переходящих в длинные прекрасные пряди. Спенсер чуть вздрогнул, когда влага попала на его плечо и шею. Но лишь только обнял едва заметно дрожащие плечи Моргана, провел по затылку. Дерек плакал тихо. Казалось, будто даже дыхание не сбилось. Просто все вокруг замерло, а время и вовсе исчезло. Осталась только бесконечная печаль, нескончаемая боль и притаившейся страх. Спенсер прикусил губу и запрокинул голову, чтобы глаза перестали слезиться. Ведь это только от усталости. И вовсе не из-за того, что испытывает Морган. - Тебе не нужно извиняться, - Рид попытался справиться с голосом. – Ты – мой. А значит… Он не смог договорить. Дерек вскинулся и даже чуть тряхнул его, глядя воспаленными больными глазами. Что-то в них изменилось. На долю секунды мелькнуло совершено другое, чистое. - Повтори… - Спенсер никогда не сможет точно сказать, двигались ли губы Моргана в этот момент или просто за окном промчалась машина. Но Рид сразу понял, что именно хотел Морган. - Ты – мой. С того самого дня, как только я впервые пожал тебе руку. Ты стал моим, Дерек Морган, - и Рид улыбнулся. Не задумчиво, не смущенно. Он просто улыбнулся, будто бы только что просветил его о законе Ньютона, или о скорости реакции веществ. Он улыбнулся потому, что только что озвучил абсолютную истину. Ту, которая не требует доказательств. Видимо, Спенсер хотел сказать что-то еще. Наверное, что-то объяснить, но не смог. Через секунду после последнего слова Морган целовал его. Прямо на осколках от старой лампы, на щепках от бедных ножек стола. Он целовал его, оставляя соленые слезы на скулах. Он выдирал его из рубашки, не заботясь, что делает больно обоим. Он целовал наливающийся цветом синяк на бедре своего доктора. Он позволил себе снова спрятать слезы где-то в районе чужого живота. А Рид не возражал. Он вытаскивал осколки из темной кожи, он незаметно помогал не вывернуть суставы, расстегивая пуговицы. Он гладил по плечам и по затылку, ловя губами тяжелые выдохи и ругательства. И снова, без конца повторял то, что словно нож, выскребло из чужой души почти весь страх, почти всю боль, почти весь стыд. Какие-то частички их все же остались. Но впереди было столько времени. И Рид не собирался останавливаться. Настанет день, и в уголках глаз Моргана останется только улыбка. Спенсер впервые уверен на 101 процент.